2015-04-06
202
// мая 1934 г.
Многоуважаемый Николай Николаевич,
1. Основная сенсация политического дня в Англии в настоящий момент — это Япония. Я не собираюсь сейчас подробно освещать весь тот шум, который вызван был здесь знаменитым заявлением токийского «представителя министерства иностранных дел» от 17 апреля *, об этом сегодняшней же почтой более обстоятельно, со ссылками на прессу, пишет т. Астахов !5°. Я хочу в моем письме лишь отметить некоторые основные моменты. Прежде всего, данное выступление японского правительства (вместе со всеми последующими дополнениями и разъяснениями) довольно единодушно рассматривается в британских политических кругах как отказ милитаристских хозяев Японии атаковать СССР, по крайней мере, в нынешнем году. Рассуждают примерно так: общее укрепление СССР, его международные успехи (в особенности признание Соединенными Штатами), его нынешняя военная подготовка на Дальнем Востоке и, больше всего, его могущественный воздушный флот, способный на протяжении нескольких часов разрушить основные центры Японнн,— все этн факторы плюс ненадежный тыл в Маньчжурии и Китае привели японскую правящую головку к убеждению, что в данной объективной обстановке атака СССР является весьма рискованным и дорогостоящим предприятием. Японские милитаристы понимают, что, делая удар в северном направлении, они сразу же, немедленно должны начать трудную и длительную войну. Это им не очень улыбается. Вот почему они сочли более целесообразным, по крайней мере для данного момента, отложить в сторону агрессивные планы против СССР н повскать иного выхода для своей агрессивной энергии, выхода менее рискованного и более безопасного. Вот почему теперь острие японской агрессии повернулось на юг. Такого рода рассуждения на протяжении последних 2—3 недель мне приходилось слышать от целого ряда английских политиков всех направлений. Такого рода настроения господствуют сейчас и в форин офисе.
* См- дои. Ха 148 и газ. «Известия», 20 апреля!934 г.
2. Второй момент, который я хотел бы отметить, касается нынешней стадии англо-японских отношений. Мне незачем подробно останавливаться на том (я писал об этом уже раньше) *, что британские правящие круги не хотят рвать с Японией и что, наоборот, онн готовы сделать все возможное для смягчения и даже устранения существующих между обеими странами противоречий. Япония нужна британскому империализму и против САСШ, il против СССР, и, наконец, против Китая. Британский империализм, исходя из всех этих соображений, очень хочет иметь Японию в качестве формального или неформального союзника, но он, естественно, не хочет, чтобы этот союзник становился уж слишком нахальным и просто садился ему на шею. Между тем то, что Япония проделывала на Дальнем Востоке в течение последних 2'/2 лет, явно свидетельствует о быстро растущем головокружении ее милитари-стско-финансовых владык. Данный процесс вначале воспринимался английскими правящими кругами сравнительно спокойно, так как они рассчитывали, что вся агрессивная энергия Японии будет исчерпана в северном направлении. Они даже на протяжении последних l'/г лет осторожно подталкивали Японию к выступлению против СССР- Однако теперь, когда, натолкнувшись на наше хорошо укрепленное танками и авиацией сопротивление, Япония, видимо, потеряла вкус к авантюрам на севере и стала поворачиваться лицом на юг, британские правящие круги пришли в чрезвычайное волнение. Знаменитое заявление «представителя токийского мининдела», по существу, в своем логическом развитии, означало по адресу Великобритании (как и других империалистических держав): «Позвольте вам выйти вон из Китая». Было от чего заволноваться. Все последующие переговоры между британским и японским правительствами, по существу, закончились полной неудачей для первого. Правда Саймон в палате общнн разыграл комедию удовлетворенности теми заверениями, которые он якобы получил от Хирота. Однако замечательно, что Саймон отказался опубликовать более подробное сообщение о сути этих заверений, несмотря на требование целого ряда депутатов. В здешних политических кругах все совершенно уверены, что никаких серьезных заверений успокоительного свойства Саймон от Хирота не получил. В самом деле, японское правительство не взяло назад ни заявления «представителя министерства иностранных дел», ни последовавших затем выступлений японских послов в Вашингтоне и Берлине и японского генерального консула в Женеве. Если Саймону удалось что-нибудь выторговать от Хирота, то это только легкое изменение формулировок, не меняющих, однако, сущности дела. В выс-
* См. док_ № 10, 44.
шей степени любопытно, что, когда я спросил Стрэнга и Аш-тон-Гваткина * (на завтраке в полпредстве 5 мая), удовлетворены ли они исходом переговоров с Японией, то Стрэнг довольно цинично ответил: «Приходится быть удовлетворенным», а Аштон-Гваткии добавил: «Хотя в своем последнем заявлении английскому послу в Токио Хирота несколько смягчил первоначальную декларацию «представителя министерства ниостраиных дел», но истинные намерения Японии выражены, конечно, в первой декларации». Таким образом, в британских правящих кругах сейчас уже нет никаких иллюзий насчет того, чего хочет и к чему стремится японский империализм. Совершенно очевидно, что этот «храбрый» и «способный» союзник с Тихого океана сейчас собирается очень больно наступить на ногу своему «великому» и «могущественному» другу с Атлантического океана. Неудивительно поэтому, что не только в форин офисе, но и в гораздо более широких правительственных, политических и деловых кругах в настоящий момент господствует большая тревога за завтрашний день на Дальнем Востоке.
3. Что собираются делать британские правящие круги^ Какими мерами и путями они думают нейтрализовать опасность для своих интересов на Дальнем Востоке? Было бы большой ошибкой полагать, что английское правительство хочет действительно серьезно рвать с Японией. Ничего подобного. Поскольку от него зависит, оно сделает все возможное для восстановления ныне нарушенного добросердечия в отношениях между Лондоном н Токио. Ибо, повторяю еще раз, в основном Япония нужна британскому империализму, и он хочет иметь Японию в качестве своего союзника. Вместе с тем, однако, британские правящие круги все больше приходят к выводу, что именно для восстановления утерянного добросердечия нужно хорошенько дать по рукам японским милитаристам и ввести, таким образом, их аппетиты в неопасные для Великобритании рамкн. Отношение английских консерваторов к Японии в настоящий момент более или менее аналогично их отношению к гитлеровской Германии в прошлом году. В самом деле (я в свое время писал об этом), несмотря на «плохую прессу», которую Гитлер имел в Англии вскоре после своего прихода к власти, несмотря на резкие выступления против Гитлера со стороны ряда крупных консерваторов вроде Остина Чемберлена, несмотря, наконец, на некоторые «недружелюбные речи» против Гитлера со стороны Саймона, английские консерваторы, по существу, приветствовали приход к власти национал-социалистов. Они были лишь несколько шокированы иа первых порах слишком непричесанной внешностью нового
* Чиновники МИД Великобритании.
режима. Свергать этот режим они ни в коем случае не собирались, но они хотели, чтобы Гитлер чуточку причесался в области внутренней, а особенно в области внешней политики, чтобы он принял более «респектабельный» вид н стал более подходящим компаньоном в «приличном обществе». Вся так называемая «антигитлеровская кампания» консерваторов в прошлом году преследовала именно эти педагогические цели. Английские консерваторы до известной степени могут быть довольны. Гитлеровский режим, с их точки зрения, на протяжении минувшего года значительно причесался; он подписал пакт о ненападении с Польшей*, он ослабил (на Время, по крайней мере) свой нажим на Австрию, он даже обнаружил известную готовность идти навстречу британскому плану разоружения (илн, вернее, вооружения). Конечно, в дальнейшем, если с окончательным провалом конференции по разоружению гитлеровская Германия начнет открыто проводить бешеное увеличение вооружений (особенно воздушных вооружений), английские консерваторы могут встревожиться, и их линия отношения к Германии может не только измениться. Они не прочь позволить Германии вооружиться до известного предела, дабы Германия надлежащим образом балансировала Францию, но в их расчеты совсем не входит такое вооружение Германии, которое могло бы превратить эту страну в прямую угрозу самой Англии. Если немцы перейдут ту границу, которую наметили для них англичане, британские правящие классы, особенно британские консерваторы, смогут тоже захотеть ударить нх по рукам, дабы ввести агрессивные тенденции Германии в определенные рамки. Впрочем, в отношении Германии эти перспективы пока еще лишь музыка будущего. В отношении Японии положение иное. Япония уже сейчас превратилась в серьезную угрозу для британских интересов на Дальнем Востоке, н ей, собственно говоря, нужно было бы уже сейчас дать надлежащий н достаточно твердый отпор не для того, чтобы с ней окончательно ссориться, а для того, чтобы преподать ей полезный педагогический урок и затем восстановить в прежнем объеме старую дружбу.
4. Таковы, примерно, взгляды и настроения руководящей головки британского империализма на вопрос о том, что надо было бы сделать в настоящее Время для охраны интересов Великобритании на Тихом океане. Однако практическое осуществление такой политики пока наталкивается на большие затруднения, ибо реальное соотношение сил на Дальнем Востоке в данный момент склоняется решительно в пользу Японии. Англия, как это может быть ни покажется странным, в данный момент не может рисковать серьезным столкнове-
* См. док. «^!!.
ннем с Японией и по таким мотивам: а) широкие массы английского населения (включая и очень влиятельные круги буржуазии) настроены крайне пацифистски, никто не хочет воины; б) сингапурская база еше не закончена и будет готова лишь примерно через 2 года; в) нынешний состав британского морского флота слишком недостаточен для того, чтобы вести успешные операции против японского флота на Дальнем Востоке. По мнению морских специалистов, для успешной морской войны с Японией с разумными шансами на победу Англия должна была бы иметь флот, по крайней мере вдвое превышающий ее нынешний флот; г) британский воздушный флот также слишком малочислен для того, чтобы представлять эффективную силу на Дальнем Востоке; д) Англия в настоящее время не имеет союзников, которые выступили бы с ней против Японии на Тихом океане. Соединенные Штаты слишком заняты своими внутренними делами для того, чтобы рисковать какими-либо серьезными внешнеполитическими осложнениями. Кроме того, американский флот слишком слаб для весьма трудных операций против Японии и раньше, как через 3—4 года (после осуществления недавно принятой морской программы), существенно не увеличится. Наконец, надо учитывать, что между Англией и САСШ имеется целый ряд трений и разногласий, вытекающих из противоположности их основных интересов, которые в известной степени затрудняют их совместное выступление против Японии. Сюда надо добавить еще неудовлетворительное состояние англо-советских отношений. Конечно, едва лн кто-либо нз консерваторов всерьез рассчитывает на возможность каких-либо совместных действий СССР и Англии против Японии (смешно было бы ожидать такого «союза»), однако при нынешнем состоянии англо-советских отношений консерваторы не уверены даже, смогут ли они ожидать с нашей стороны хотя бы простого нейтралитета в случае столкновения с Японией. На сколько-нибудь эффективную помощь китайцев консерваторы мало надеются, да притом и боятся вообще усиливать и укреплять национальное движение в Китае, что явилось бы неизбежным результатом совместных действий против Японии. В итоге Англия оказывается международно-полнтическн изолированной на Дальнем Востоке.
5. Все перечисленные выше моменты делают для британского империализма весьма затруднительным какое-либо более серьезное выступление против Японии, хотя бы даже с чисто педагогическими целями. Я имею в виду при этом не столько войну, сколько подражание той стратегии, которую мы применили в отношении к Японии на протяжении последнего года. Мы твердо заявили: войны не хотим, но если сунете свое свиное рыло в наш огород, крепко получите по морде.
33!
Притом мы ие только заявили об этом, ио и приняли ряд весьма красноречивых мер воеино-политического и экономического характера, которые заставили японцев понять, что мы действительно будем драться, н жестоко драться, если они попробуют нас атаковать. Англия ие может сейчас позволить себе роскоши советской стратегии иа Дальнем Востоке, ибо, если бы она даже на словах сделала примерно те же заявления, которые были сделаны нами, то японцы не поверили бы в их серьезность, так как всякому было бы ясно, что за британскими заявлениями не стоит достаточно грозной реальной силы. Вот почему британский империализм лишен возможности педагогически воздействовать на своего зарвавшегося «союзника» наглядной демонстрацией (но еще не пуском в действие) достаточно солидного бронированного кулака. Отсюда неизбежно вытекает и та линия поведения, которую британское правительство на протяжении минувших двух лет выдерживало по отношению к Японии. Оно старалось и старается всемерно избегать всякого заострения отношении между Лондоном и Токио. Оно старалось н старается не замечать различных агрессивных выпадов со стороны японского империализма и делать вид, что в аигло-советскнх отношениях все обстоит прекрасно. Британское правительство стремится выиграть время, которое ему необходимо для окончания сингапурской базы и для усиления своего морского и воздушного флота. Оно старается выиграть время также и потому, что надеется на вероятность финансово-экономического краха Японии в результате бешеного роста ее вооружений и ее агрессии. Оно стремится выиграть время, наконец, и потому, что рассчитывает на какие-либо изменения международно-политической ситуации, изменения, которые облегчили бы ему приведение японских милитаристов в «христианский вид». Эту стратегию британского правительства можно не только легко объяснить, но и легко понять. Однако в том военно-политическом уравнении, которое оно сейчас пытается решать, есть одно весьма серьезное неизвестное: именно темпы н размах японской агрессии. Кто придет скорее к цели: японские нлн английские империалисты? От этого многое зависит. Инициатива сейчас несомненно находится в руках Японии, и от того, как будет использована данная инициатива, зависит очень многое. От этого также зависит и общая линия британской политики ближайших лет как иа Дальнем Востоке, так и далеко за его пределами.
С товарищеским приветом
Полномочный Представитель СССР в Великобритании
И. Майский
Печат. ne epx.
165. Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Польше с Министром Иностранных Дел Польши Беком
12 мая 1934 г.
Я просидел у Бека больше часа. Разговор носил общий характер, коснувшись ряда тем. Бек был оживленнее обыкновенного. Отмечаю главное.
1. О Лиге нации, Очередное председательствование Бека кончилось, чему он рад. Он вообще считает, что Лига наций чересчур разбрасывается и занимается самыми разнообразными вопросами как пустяковыми, так и более важными. Это не годится и не дает результатов. «Нельзя одновременно заниматься и Боливией и торговлен женщинами, какими-то зданиями и крупными политическими вопросами». (Бек тут буквально повторяет слова Пилсудского, сказанные им Барту, о чем мне передавал Лярош.— Я- Д-)
Он не поедет, вероятно, в Женеву раньше чем к 29 мая, хотя еще точно не решил. Не исключается, что он может поехать и к сессии Совета Лиги наций. В таком случае он может уехать 13—16-го, Он был бы рад еще раз повидать меня перед моим отъездом в Москзу 15[.
Я коснулся порядка дня сессии Совета Лиги наций, вспомнив Саарский вопрос*. Он отметил важность этого дела и иа мой вопрос твердо заметил, что плебисцит будет иметь своевременно место. «Если (что маловероятно) Германия и Франция не договорятся непосредственно за это время». Он подчеркнул, что плебисцит предусмотрен договором н должен обязательно иметь место. «Договоры нужно выполнять, пока они не пересмотрены».
2. Конференция по разоружению. Нет ясного просвета. Имеется много всяких планов и проектов, но что получится— неизвестно! Бек опять повторил, что все зло конференции началось с декабрьской резолюции 1932 г. (о равенстве Германии) я с «пакта четырех»**. Польша тогда была решн-тельно против этой резолюции. О «пакте четырех» и говорить нечего. Слава богу, он теперь мертв.
3. Продление нашего пакта. Я еще раз поздравил его и т. Литвинова с окончанием этого дела ***. Отметил, что этот вопрос начался с его приезда в Москву****.
Бек выразил удовлетворение продлением пакта. Оно было вполне естественно, ибо, как он это уже говорил в Москве Литвинову, Калинину, Молотову, политика польского правп-
• См. док. № 423. ** См. т. XV, прям. 321 и «Сборник документов по международной политике...», вып. VI, M., 1934, стр. 3—10. *** См. док. № 157. **** См. док..Nb 58,
тельства твердо стала на определенный путь. Неуклонно и постепенно достигаются определенные этапы.
Тут он вспомнил, что как-то говорил т. Антонову-Овсеенко". «Если мы парафируем, то для того, чтобы затем подписать. Если подписываем, то для того, чтобы ратифицировать. II когда ратифицируем, то чтобы выполнять*.
Он добавил, что ратификация протокола — дело простое. Мы можем произвести обмен в любое время. Мы договорились, что я выясню этот вопрос в Москве, н быстро проведем ратификацию.
4. О польской прессе. Спросив меня, как я теперь себя чувствую н ориентировался ли я уже з обстановке. Бек чрезвычайно окольными путями пустился в длинное философствование о польском характере, о польской прессе, внутренней политике и т. д. Его рассуждения сводились к следующему.
Польский солдат обладает прекрасными качествами ком-батанта, но он лишен той внешней механической дисциплинированности, как, например, прусский. Так и польский народ. Есть готовность к боевому труду, к общей цели, имеется патриотизм и т. д. Но он не любит, чтобы его стесняли чрезмерно. Переворот 1926 г., изменив многое по существу, оставил многие внешние стороны без изменения. Так н с прессой. Польское правительство не мешает газетной критике оппозиции. Но нужно ориентироваться в значении и удельном весе той или иной газеты или статьи.
Я прервал этн его туманные рассуждения, спросив, не намекает ли он на «Виленское слово» и на статьи Студннцкого ,52. Бек рассмеялся и ответил, что да. Он, мол, позволяет себе дружески обратить мое внимание на все это, зная, как трудно иногда иностранцам ориентироваться в чужой обстановке. Студннцкий — сумасшедший человек и никакого значения ке имеет.
Я ответил, что понимаю эти различия, хотя, признаться, мне ие всегда ясны мотивы подобных статен. Далее я заметил, что, поскольку речь зашла о прессе, я должен констатировать, что некоторая часть иольскон прессы н даже правительственной, например, «Курьер поранны», не совсем правильно оценила наше предложение Германии о Прибалтике*. Были иронические заголовки и попытки изобразить его, как какой-то маневр Литвинова и т. д.
Бек сказал что-то невнятное и затем, после некоторой паузы, с разными оговорками заметил, что, признаться, и ему не совсем были понятны мотивы этого нашего выступления. Он еще в Москве говорил Литвинову** о своих сомнениях по
* См. док. Nk 94. ** См. док. X« 53.
поводу аналогичного предложения Польше. Психологически понятно, что новые, особенно малые страны, очень щепетильно относятся ко всяким разговорам и соглашениям о них, боясь, чтобы их не третировали как объект.
Я указал, во-первых, на принципиальную разницу между нашим предложением Польше* н нашим предложением Германии. В первом случае мы предлагали подчеркнуть нашу общую заинтересованность в независимости Прибалтийских стран, учитывая, что ни СССР, ни Польша не намерены покушаться на эту независимость. Во втором случае мы хотели связать Германию обязательством неагрессин, зная, что в германских кругах о таких планах агрессии мечтают.
Бек сразу согласился со мной, что разница в обоих предложениях имеется.
Далее я указал на полную неосновательность каких-либо опасений насчет того, чтобы Прибалтийские страны в этом случае третировались как объекты. Ярким доказательством обратного является то, что наше предложение было оценено там очень хорошо и, наоборот, отказ Германии вызвал большое беспокойство.
Бек стал выворачиваться и затем замял разговор.
5. О торговых контингента х. Я указал Беку на то, что этот вопрос затягивается, и, несмотря на принципиальную договоренность, торгпредство не может добиться теперь контингентов. Я прошу его вмешательства**.
Бек сразу сказал, что он непременно ознакомится с этим делом. Он добавил, что, конечно, нам надо все конкретные вопросы двигать вперед.
6. О театре Вахтангова. Я сказал, что театр предполагает быть здесь в конце мая или в начале нюня6'. Что я хотел бы видеть организационное содействие как министерства иностранных дел, так и соответствующих компетентных учреждений в подготовке и содействии гастролей. Подчеркнул, что. конечно. Театр польский, когда он приедет в Москву (он предполагает быть в январе.— Я. Д.), встретит, несомненно, самую горячую поддержку у нас.
Бек очень твердо согласился со мной. Он начал с похвал нашему театру, искусству, отметив, что в Варшаве публика необычайно интересуется советским искусством н горячо его принимает. Я могу "быть вполне уверенным в успехе театра. Он согласен со мной, что следует организовать комитет для приема и содействия. Он сейчас же переговорит с кем нужно и окажет полное свое содействие.
* См. г. XVIh док..Y» 426.
** См. сб. «Документы и материалы по истории советско-польских отноше-ЕшЬ, т. VI, ЛЦ (969, стр. 200, 235—238.
7. О Румынии. Я спросил его, доволен ли он результатами своей поездки*. Бек ответил утвердительно, не распространяясь о деталях. Далее он стал говорить о желательности скорейшей нормализации румыно-советских отношений, подчеркнув, что польское правительство всегда стремилось к этому и оказывало всяческое влияние в этом направлении. Я коротко заметил, что, вероятно, это скоро произойдет.
Я наводяще заметил об усиливающемся влиянии Германии в Румынии. Бек согласился, что немецкая работа там имеется, но большого влияния не имеет,
8. Положение в Восточной Европе. В процессе разговора мы оба отметили важность нормального положения в Восточной Европе. Бек в ответ на мои наводящие реплики согласился, что глазным образом от СССР и Польши зависит укрепление мира в этой области Европы и что их совместные усилия могут иметь в этом отношении решающее значение. Все это говорилось в обычных для Бека туманных выражениях, без конкретизации. Но он заметил все-таки, что все прекрасно отдают себе отчет в том, что советско-польские общие усилия твердо обеспечивают мир в Восточной Европе. Он более или менее определенно подчеркнул необходимость нашего сотрудничества (не называя, впрочем, этого слова).
Перед уходом он Снова повторил свое желание почаще встречаться со мной и его готовность обмениваться со мной мнениями в любое время. Я ответил тем же **.
Давтян
Печат, по арх.
166. Запись беседы Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Послом Польши в СССР Лукасевичем
