Мая 1934 г

Лукасевич сообщил, что Бек уже вернулся из Бухареста и, вероятно, выедет в Женеву на Совет Лиги наций, где обсуждается такой серьезный вопрос, как Саарский ***. Поедет ли Бек также к 29-му в Женеву, еще неизвестно. Позиция Польши в вопросе о разоружении известна-де из выступления Рачинского на Бюро¹⁵³.

Заговорили было о Прибалтике. Я спрашивал Лукасевича, как в Польше отнеслись к нашему предложению Германии****. Не давая прямого ответа, Лукасевич сказал, что там задаются вопросы о цели нашего предложения, имели ли мы

* См. газ. «Известия», 12 мая 1934 г. ** См. также док.. Ne 234.

*** См. док. Хэ 423. **** См. док..Ys 94.

в виду положительный или отрицательный ответ. Я разъяснил, что мы считали бы плюсом н положительный ответ, но в получении такового сильно сомневались. Мы расцениваем ответ Германии* как указание на первоочередность агрессии в сторону Прибалтики. Лукасевич сказал, что он считает положительный фактором то, что вопрос встал перед Прибалтикой и «там уже зашевелились».

Я сообщил Лукасевичу, что мы как-то промедлили с сообщением о принятом нами решении касательно обмена флотскими визитами, а также ответного визита нашей воздушной эскадрильи**. И то и другое нами принципиально решено, но эскадрилья наша полетит не раньше июля— августа. Лукасевич напомнил, что он ставил также вопрос об обмене визитами высшего командования, а также о поездке Бубнова з Польшу. Что касается сроков военных визитов, то он поручит своему военному атташе согласовать это непосредственно с военным ведомством. Я сказал, что по двум упомянутым вопросам мы не имеем еще ответа ни Ворошилова, ни Бубнова.

Литвинов

Печат, по арх,

167. Запись беседы Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Послом США в СССР Буллитом

16 мая 1934 г.

1. Буллит заговорил сначала об организации их консульской сети в СССР. По существующим в Соединенных Штатах законам, легализация документов и паспортов должна производиться непременно консульствами, а не консульским отделом посольства. Изменить этот закон очень трудно потому, что этот вопрос регулируется не общереспубликанским законом» а законоположениями отдельных штатов. С точки зрения этого закона вся территория СССР должна быть распределена между американскими консульствами, а это значит, что московское генеральное консульство будет ведать почти всей территорией СССР. Буллит знает, что наун такие крупные округа не разрешаются. Он ищет поэтому компромиссного выхода. Он предлагает разрешить московскому консульству выполнять нотариальные и визные функции по отношению к вопросам, возникающим на всей территории СССР. Что же касается сношений с местными властями и защиты граждан, то этим консульство заниматься не будет вовсе, а Буллит поручит это одному из секретарей посольства, например тому же Хенсону,

* См. док. № 126. ** См. т. XVI, прим. 313.

который откажется от звания генерального консула и будет назначен первым секретарем с возложением на него заведования консульским отделом посольства.

Если мы примем предложение Буллита, то в Москве будет и консульство и консульский отдел посольства, причем консульство будет заниматься исключительно формально-техническими вопросами (паспорта, визы и легализация документов), а консульский отдел подобно консульским отделам других посольств и миссий в Москве будет выполнять функции защиты граждан.

Я обещал обдумать это его предложение, обсудив его с соответствующими отделами НКД1Д, и через несколько дней дать ответ ^[5*.

2. После этого Буллит перешел к главному вопросу, осложняющему наши отношения, к вопросу о кредитах. Он передал мне копию проекта, врученного 2—3 месяца тому назад государственным департаментом т. Трояновскому, и хотел начать обсуждение этого документа. Я ответил Буллиту, что не вижу смысла обсуждать этот документ. И т. Трояновский в Вашингтоне и т. Литвинов здесь заязнлн уже, что этого документа мы за базу для обсуждения не принимаем *.

Буллит сказал тогда, что он хотел лишь изложить мне историю переговоров.

Я ответил, что я в курсе всего вопроса и мы можем начать обсуждение вопроса с того места, на котором они остановились в последний раз с т.Литвиновым. 13 мая ок сказал т. Литвинову ^]К, что получил шифрованные директивы из Вашингтона, но что телеграмма была искажена и он запросил ее повторения. Есть ли у него сейчас уже эта восстановленная директива?

Буллит ответил, что директиву он получил, но эта директива не изменяет прежних директив в основном вопрос о форме кредита. Он поэтому склоняется к тому, чтобы переговоры были продолжены в Вашингтоне. Пусть Рузвельт в письменной форме еще раз сформулирует свои требования, сделает максимально возможные, с его точки зрения, уступки и вручит этот меморандум Трояновскому. Это лучше, чем сноситься по телеграфу и иметь всегда недостаточно полные инструкции.

Я ответил, что президент Рузвельт в последнем разговоре с Трояновским ^[С'⁵ совершенно определенно высказал пожелание, чтобы переговоры велись в Москзе между Литвиновым и Буллитом. Наше желание совпадает с желанием президента. Я не могу поэтому признать целесообразным предложение Буллита о новом перенесении, переговоров в Вашингтон.

Тогда Буллит перешел к разговору по существу и спросил,

* См. док. Л» 77.

почему мы не соглашаемся на предложение государственного департамента, сводящееся к тому, что банк будет давать нам кредит лишь в размере 50% стоимости выдаваемых нами заказов, а остальной кредит будет предоставляться самими промышленниками.

Я повторил подробно аргументы т. Литвинова* и в свою очередь спросил Буллита, почему американцы возражают против того, чтобы мы расплачивались с промышленниками целиком наличными деньгами за счет получаемого нами финансового кредита.

Буллит начал объяснять, что если промышленник принимает часть риска на себя, то он более внимательно относится и к себестоимости и к качестзу производимого товара. Кроме того, правительство через Экспортно-импортный банк сможет не допускать того, чтобы промышленник, исходя из своих личных интересов, принимал от нас заказы в больших размерах, чем это допускается общегосударственными соображениями.

Я ответил, что готов согласиться, что для американского правительства с точки зрения регулирования промышленности предлагаемая ими форма представляет некоторые преимущества, но для нас она абсолютно неприемлема. Если бы мы пришли к американскому правительству с просьбой открыть нам необходимые для нас кредиты, мы должны были бы считаться с теми требованиями, которые американское правительство поставило бы нам в своих интересах. Но ведь в данном случае не мы являемся инициаторами в вопросе о кредитах. Кредиты имеют для нас не только положительную, но и отрицательную стороны, поскольку оки возлагают на нас обязательство разместить известное количество заказов, без которых мы может быть могли бы обойтись. Инициатива предоставления нам кредитов исходит от американского правительства, желающего таким путем добиться от нас уплаты известной суммы по долгам прежних правительств. А если дело обстоит так, то при определении условии кредита американское правительство должно считаться с нашими интересами. Я думаю поэтому, что американское правительство должно принять предлагаемую нами схему**. Я обращаю внимание Буллита, что мы нн "на одну йоту не отступаем от джентльменского соглашения Рузвельта с Литвиновым*** н даже идем несколько навстречу американцам по сравнению с ним, поскольку мы соглашаемся заменить форму займа формой долгосрочного финансового кредита.

Буллит сказал: окончательный ответ американского правительства будет, конечно, зависеть от того, является ли то,

^в См. дек. Л-: 117. ** См. док, Xs 103 *** Сы. т. XVI, док. № 361.

что мне говорил Литвинов, и то, что Вы говорите сегодня, последним словом Советского правительства по данному вопросу или нет. Могу ли я сообщить, что Вы на уступки по этому вопросу не пойдете.

Я ответил, что наш ответ является последним словом и что он именно так должен информировать Рузвельта.

Ввиду того, что ко мне пришел уже английский посол, прием которого был назначен часом позднее приема Буллита, разговор наш с Буллитом закончился. Несмотря на то, что на вопросы Буллита в связи с кредитом я давал твердые ответы и не делал никаких уступок, разговор прошел в очень дружелюбной форме.

Я. Крестинский

Пгчат. по арх.

168. Телеграмма Народного Комиссара Иностранных Дел СССР в НКИД СССР, изМентоны*

18 мая 1934 г.

Краткое резюме разговора с Барту. Необходимость отдельного пакта с Францией** он объяснял в точности согласно высказанному мною в Москве предположению, а именно очевидной невозможностью убедить Польшу и Чехословакию заменить существующие обязательства Франции более ограниченными. На ограничении помощи соседям будут настаивать н чехи, которым нет дела до Прибалтики. Я указывал на важность для нас защиты Прибалтики, и Барту согласился вновь рассмотреть вопрос о распространении помощи Франции на Прибалтику, сказав, что это отнюдь не исключено. Он также согласился считать все Балтийские государства, включая даже Финляндию, ках единое государство в отношении помощи соседей, так что Эстония, например, сможет получать помощь Польши, а Литва — нашу. Со своей стороны я согласился на включение Германии. Предпосылкой по-прежкему остается наше вступление и возвращение Германии в Лигу наций. На мой вопрос, согласится лн он на пакт без Германии, если та откажется вернуться в Лигу, как этого и ожидает сам Барту, он сказал, что это подлежит отдельному обсуждению ***.

Мой приезд вызвал много толков, и я спешу уехать отсюда и сообщу вам о беседе дополнительно ¹⁵⁶.

Литвинов

Печагт. по арх.

* Копия телеграммы была направлена в полпредство СССР «о

фракции.

** См, д&к. Л'о 151. 154, **⁸ См, док. Лз 166.

S4@