Постановление Совета Народных Комиссаров Союза ССР о борьбе с саранчой в пограничных районах СССР и Афганистана 3 страница

³³ Статья С. С. Александровского, опубликованная в газ. «Прагер ппессе» от 24 декабря 193-3 г., касалась встреч и переписки Л. Н- Толстого с Томашем Масариком.— 95

³⁴ В телеграмме НКИД СССР от 15 января 1934 г. полпредству СССР в Греции, сообщалось, чго греческая миссия, ссылаясь на указания ЛШД Греции, применяет недопустимую практику при выдаче виз, Указывалось, в частности, на волокиту с выдачей виз сотрудникам торгпредства Адансону и Васяеву.

В ответной телеграмме временного поверенного в делах СССР в Трепли Г. А. За.1кнъ:да от 16 янзаря 1934 г. в НКИД СССР говорилось: «Узнав от «Нефтеэкспорта» об аннулировании визы Вгсяева, посланной ему еще 5 января, я сегодня, еще до получения вашей телеграммы, потребовал объяснения от МИД Греции, Заведующий политотделом ЛШД Делькузое заявил мне. что МИД твердо придерживается правила, согласно которому разрешается въезд сотрудникам торгпредства только взамен уезжающим. Поскольку Адамеон едет в качестве обыкновенного сотрудника, вяза Ва-еяеву отпадает, так как з противном случае вместо двух новых- уезжает только с-ди:-: Беликов.

После того как я решительно опротестовал аннулирование визы Ва-сяеву. указав, что вместе с ним число командированных в торгпредстве достигнет всего 15 человек вместо 20. число, которое по прежнему заявлению МИД является предельным, Дельмузос обещал сегодня же телеграфировать о выдаче визы Васяеву. Таким образом, греческая миссия должна выдать визы обоим».— 99

³⁵ В телеграмме от 4 января 1934 г. В- С. Довгалевский сообщил в НКИД СССР о своей беседе с генеральным секретарем МИД Франции Леже, состоявшейся в тот же день и касавшейся предложений Советского правительства о заключении регионального соглашения с участием широкого круга европейских государств о взаимной защите от агрессии и о возможном вступлении СССР в Лигу наций (см. т. XVI, прим. 321). В телеграмме говорилось, что Леже подробно записал все и «сделал только одно замечание по поводу помоши в случае других конфликтов». Леже выразил опасение, что «подобная цомошь может явиться эвентуально для Японии предлогом для захвата ею гаваней и зализов во французских азиатских владениях, которые Франция будет не в состоянии защищать и на которые Япония зарится» (см. т, XVI. док. Хэ 444).

«В течение почти часа,— указывалось в телеграмме,— мы дебатировали этот пункт без больших результатов, хотя он во многом со мной соглашался, а под конец немного поколебался. Он сказал, что с максимальной скоростью изучит все изложенное мною и доложит Поль-Бонкуру, после чего мне будут сообщены французские замечания по всем пунктам» (см. док. № 144 Л— 100

³⁸ В письме от 3 апреля 1934 г. А. М. Коллонтай сообщила Б. С. Сто-монякову: «Сначала нам удалось довольно быстро заставить МИД сделать исключение из изданного им общего правила (для всех стран, не имеющих со Швенней консульской конвенции) для тех союзных граждан, которые едут по поручению к а кик бы то ни было наших учреждений и органов. Самый факт их ксмандЕрезгси рассматривается МИД как своего рода гарантия против предположения о возможности участия «в пропаганде».

Таким образом вопрос с дискриминирующим штампом для громадного большинства советских граждан, отправляемых в Швецию, разрешен удовлетворительно: штампы не ставятся. Позже НКИД счел необходимым поставить перед нами задачу освободить от данного штампа и остальных советских граждан, т. е. едущих в Швецию по исключительна личным делам, без каких бы то ни было поручений и командировок.

Число таких- лиц, естественно, можно считать единицами (ми тут по крайней мере таких случаев просто не знаем)».

«Если же, как Вы сообщали,— говорилось далее в письме,— шведский консул в Ленинграде продолжает ставить штамп на паспорта советских граждан, командируемых в Швецию, то налицо нарушение им договоренности с МИД,

Вероятно, для прекращения такого нарушения договоренности было бы достаточно агенту НКИД в Ленинграде показать шведскому консулу принятый МИД текст».— 103

³⁷ А. М- Коллонтай в письме от 15 мая 1934 г. информировала Б. С. Стомонякоза, что «сближение между Швецией и прибалтами принимает более конкретные формы цока по линии усиления торговых и культурных связен».

Говоря о поездке министра иностранных дел Швеции Сандлера в Финляндию. Латвию и Эстонию, Коллонтай отмечала, что «цель поездки по официальным сообщениям — отдача визита министрам иностранных дел этих стран. На самом деле, конечно, цель имеет и более глубокие задачи. Настроения у кабинета в смысле сближения с прибалтами значительно возросли за эту зиму».

«Любопытно, что идею сближения Швеции с прибалтами,— говорилось в письме,— социал-демократический кабинет обосновывает страхом перед фашистской Германией и необходимостью малых стран объединиться против агрессивных замыслов фашистов».

Далее в письме указывалось на огромное впечатление, которое произвело предложение Советского Союза Германии гарантировать неэависи-

мость Прибалтийских стран. Это предложение «истолковано как прекрасный тактический шаг, помогающий разоблачить истинные настроения Германии по отношению к прибалтам. Шведскке социал-демократы объясняют стремление прибалтов искать сближения со Швецией как способ обеспечения себе союзника в борьбе с Германией*.

Касаясь отношений Швеции ц Финляндии, А. М. Коллонтай шкала, что «здесь взаимоотношения сложнее. Если традиционные связи и глубже между этими двумя странами, то конфликт по вопросу языка внес за этот год чувствительные шероховатости, которые еше надо изживать к взаимно заглаживать. При этом приходится учесть, что Финляндии, но мнению социал-демократов Швеции и. следовательно, кабинета, не угрожает в той же btepe опасность со стороны германского фашизма, как остальным прибалтам. Германия не претендует на владычество над Финляндией, я, следовательно. Финляндия менее заинтересована искать опоры у Швешш против Германии» (см. нрнм. 39).— 104

-^,5 В телеграмме от 31 января 1934 г. в НКИД СССР А. М. Коллонтай сообщила: «Завтра, 1 февраля, премьер-министр отвечает в парламенте на запросы правых о мерах, принятых правительством для выяснения мистических полетов самолетов над Швецией. Слухи о якобы нашем причастии к полетам раздражают шведскую общественность. Сегодня в частном порядке меня просили дать сведения, которые премьер-министр мог бы использовать для парирования запроса правых. Кабинет сейчас заинтересован притупить подозрения против СССР, имея е виду переговоры о займе. Необходимо иметь сегодня же Ваш ответа.

В ответной телеграмме Б. С. Стомокякова от 31 января говорилось: йЗалЕнге Сандлеру категорически, что псе это вздор:-:ый вымысел».— 105 ³⁵ H февраля 1934 г, В. А. Антонов-Овсеенко сообщил Б. С. Стомоня-козу, что по вопросу о «региональном Балтийском пакте материал скуден. Есть намеки на инициативу Польши через Швецию и Латвию, очень возможно действующую по сговору с Польшей».

27 февраля Антонов-Овсеенко писал Стомонякову. что, как cmv сообщил пзслакник Чехословакии в Польше Г^рса, во время недавней беееты шзедского посланника с П^лсудскцм, последний «говорил о необходимости упрочить положение в Балтийском море путем регионального пакта: Польша брала бы на себя привлечение Германии и Литвы, Швеция должна бы склонит? Финляндию, которая проявляет си.-.ьле£шие колебания. Если бы обстановка благоприятствовала, продолжал будто бы уаршал, може-:о бы дойти до политического и экономического блока» {сн. также прим. 37).— 109 ⁴⁰ В письме от 11 февраля 1934 г. В. А. Антонов-Овсеенко сообщал Б. С. Стомонякову. что у руководящей части национал-демократов Польши польско-германское соглашение вызвало благоприятное отношение.

Депутат сейма национал-демократ Стронскик говорил Антонову-Овсеенко, «что будь он министром иностранных дел Польши, то на предложение немнев ответил бы согласием принять его в обшей с другими соседями конвенции и в связи с вопросом разоружения». Эта точка зрения, указывалось в письме, «•разделяется, по-видимому, всей оппозицией».— 109

^4Т В письме Б. С. Стомонякова Б. Е. Штейну ог 25 января 1934 г. отмечалось, что он. так же как и полпред, оценивает ^серьезный и планомер¹ нын характер ведущихся Против нас за последнее время в Финляндии кампаний н определенную враждебность политики нынешнего опиляндслого кабинета в отношении СССР, в частности министра иностранных дел Хак-селя. Вы знаете текже, что я согласен с Вам-: в отношении необходимости серьезного и твердого реагирования с нашей стороны на поведение Фин-лякдниг.

Далее в письме говорилось, что объяснения мннистоа иностранных де-т Хакселя полпреду СССР в Финляндии и посланника Финляндии з СССР Ирье-Коскинена происходящим в Финляндии событиям одинаковы (см док. № 16). «Это подтверждает, во-первых, планомерный и инспирирован-

ный финским правительством.характер последних антисоветских кампаний, а во-вторых, показывает, что Хаксель рассчитывал на разговор в Москзе и дал Ирье-Коскинену указание давать те же объяснения, какие он дает Вам в Гельсингфорсе». «Независимо от моей беседы с Ирье-Кос:чнненом,— указывалось в письме,— я считаю целесообразным, чтобы Вы в том же духе говорили в Гельсингфорсе с тем, с кем Вы сочтете целесообразным, вплоть до премьер-министра Кивямяки и министра иностранных дел Хакселя».— 199

«В ноте посла Великобритании в СССР Чилстона на нм= M. М. Литвинова от 26 января 1934 г., в частности, говорилось, что правительство Великобритании «не может признавать за собой обязательств по уплате пошлин за ввезенные и ввозимые в будущем продовольственные н другие необходимые товары для посольства или консульств Его Величества в СССР» и что «если существующая в настоящее время договоренность о достаточном снабжении такими предметами подвергнется серьеа;:ы:,-. изменениям в ушерб его представителям, оно не будет иметь другого выхода. как отозвать Посла Его Величества» (см. док. № 17).— 113

⁴³ О беседе с Масариком, состоявшейся 29 января 1934 г., И. М. Майский в тот же де=зь телеграфировал в НК.ИД СССР. Масарик сообщил, что имеет поручение от правительств Малой Актанты вручить ему ратификационные грамоты Конвенции от 4 июля 1933 г. об определении агрессора. Получив согласие Майского на пересылку грамот в Москву, Масарик обещал приедать эти грамоты через несколько дней.

«Далее Масарик, только что вернувшийся из Праги, сообщил мне,— писал полпред,— что польско-немецкий пакт явился для чехословаков полной неожиданностью, что чехословаки чрезвычайно встревожены австрийскими событиями, но что, хотя данный вопрос обсуждался в Загребе, никаких окончательных решений по нему не принято. По приезде в Лондон Масарик поставил вопрос о спасении Австрии перед Макдональдом и Саймоном, но получил от них весьма уклончивые ответы. Гитлер, по словам Масарика, недавно зондировал в Праге почву для заключения пакта о ненападении, но пока еще формального предложения в этом духе не сделал».— 114

^м Конференция министров иностранных дел стран Малой Антанты, проходившая в Загребе 22 января 1934 г., приняла решение «о своевременности возобновления государствами — членами Малой Антанты нормальных дипломатических отношений с Союзом Советских Социалистических Республик, как только будут налицо необходимые дипломатические и политические условия».

Постоянный Совет Малой Антанты, собравшийся в ию'не 1934 г. в Женеве, констатировал, что «политические я дипломатические условие позволяют ныне каждому из государств—членов Малой Антанты пост-.'пять в подходящий момент в согласии с Загребской резолюцией*. Сохранить единую линию Малой Антанте оказалось невозможным, ибо Югославия продолжала противиться нормализации отношений с СССР.

9 июня 1934 г. Советский Союз установил дипломатические отношения с Румынией я Чехословакией (см. док. № 193, 194). Дипломатические отношения между СССР и Югославией были установлены лишь в нюче 1940 г.— 114. 418

⁴⁵ II Лингвистический конгресс по вопвосам современного турецкого языка открылся в Стамбуле 18 августа 1934 г. (см. также т. XVI, док. № 107). В его работе приняли участие видные советские ученые-лингвисты — академики А. Н. Самсйлович и И. И. Мещанинов. Сделанные ими доклады: «Литературный язык улуса Джучн (Золотой Орды)» и «К проблеме историзма в языке» были тепло встречены делегатами конгресса.—

\Г тт ^{дневнТ1Ке пе}?^в°го секретаря 1 Восточного отдела НКИД СССР А. М. Детистова от 8 июня 1934 г. говорилось: «т. Виткин сообщил, что по вопросу посылки турецких студентов изучать кннодело в СССР им было

дано министру просвещения Хикмету полное разъяснение по всем деталям интересующего его кинодела. Хикмет на сообщение Виткнна ответил, что они сошлют студентов учиться s СССР, ввиду бюджетных затруднений, только в следующем бюджетном году».— 117

^<7 Коллекция материалов об истории, быте, культуре и искусстве алтайских тюрксв, подготовленная Институтом антропологии и этнографии АН СССР к Ю-летию Турецкой Республики была передана министерству просвещения Турни;! (см. т. XVI, док. № 326, 327, 330).— 113

*⁵ В записи беседы С. С. Александровского с Бенешем 13 января 1934 г. отмечалось, что «Бенеш еще раз в общих выражениях сказал о том, что он «большой оптимист» н ждет, что уже в скором времени состояние наших взаимоотношений радикально изменится. Именно поэтому он дал определенные инструкции Фридману на тот предмет, чтобы он занялся со мною выяснением б'ззы будущего торгового договора между нашими странами. Фридман уже подготовляет все необходимое. Бенеш снова не хочет ангажироваться, но считает, что если нормализация произойдет немедленно, в ближайшее время, то я смогу немедленно повести с Фридманом формальные переговоры. Если нормализация заставила бы себя ждать, то и тогда Бенеш определяет сроки настолько короткими, что уже имеет практический смысл начать разговаривать и, может быть, сопроводить нормализацию соответствующими шагами н в области экономических взаимоотношений.

Я с большой прохладцей ответил, что это будет забеганием вперед тем событиям, о которых сам Бенеш не решается сказать чего-нибудь определенного на обозримый период времени. Едва ли будет политически правильно пытаться опережать события, Я должен предупредить, что некоторые особенности нашей народнохозяйственной системы тоже стоят на пути к такому предвосхищению событий. Бенеш прервал вопросом: «Но вы же выражали склонность говорить на торгово-политическую тему». Я подтвердил, что готоз в любой момент говорить на торгово-политические темы и буду рад ознакомиться с практическими предложениями, если они будут сделаны. Однако до сих пор я исходил при этом кз предпосылки существующей базы наших взаимоотношений. Ойз пока исключает возможность создания нормального торгового договора. Бенеш осведомился в утвердительном тоне о том, что я все-таки не отказываюсь от разговора. Я ответил, что мы никогда не отказываемся от разговоров и поэтому я буду ждать обращения ко мне со стороны Фридмана» (см. также док. № 78, 80).— 120

*- М. М. Литвинов телеграфирозал Я- X. Дзвтяну 7 февраля 1934 г.: «Пакт оказался не тем, о чем раньше нам говорил Рюштю. Ст. 3 расширяет его действие и за чнсто балканские дела. По нашему мнению, он невыгоден для Турции, подводя ее под всевозможные европейские осложнения. Достаточно сказать, что в случае действительного нападения Италик или обвинения ее в нападении на Югославию вмешательство в конфликт Болгарии вовлекает Турцию в войну с Италией и теми странами, которые будут за ней стоять».

«Я уже вчера телеграфировал Сурицу,— писал он,—что мы предлагаем сохранить ранее принятую Рюштю "формулу нынешней ст. 7 с тем, чтобы ясно было, что даже нападение на неучастника пакта прекращает обязательство по гарантии границ. Кроме того, ввиду ст. 3 мы предлагаем Турции сделать письменное заявление, которое должно быть присоединено формально к пакту, о том, что ни в каком случае Турция не будет считать себя обязанной участвовать в каких-либо действиях, направленных против СССР- Рагнб-бей только что мне сказал, будто имеется еще ст. 8, говорящая о взаимном признании всеми участниками пакта их границ. Если это верно, то это означает, что Турция признает нынешнюю бессарабскую границу, против чего мы должны тоже решительно возражать».

В заключение Литвинов просил об изложенном немедленно сообщить Рюштю-бею, добавив, что «мы делаем свои поправки в предположении, что Турция настаивает на этом пакте и мы не желаем ей мешать, но что, во

всяком случае, о нашем положительном отношении к этому пакту и благоприятных "комментариях в печати не может быть и речи».

9 февраля посол Турции в Греции Энис-бей, по поручению Рюштю, передал Дзвтяну тексты документоз, подписанных 9 февраля 1934 г. в Афинах Грецией, Румынией, Югославией и Турцией и оформивших Балканский пакт (сМ. док! № öl).— 126

⁶⁰ В дневнике Б. Е. Штейна от 10 февраля 1934 г. о советской выставке графики н Хельсинки говорилось: «К открытию выставки на ней собрались: министр просвещения Мзнтере с женой, министр иностранных дел Хаксель, министр земледелия Ютила, министр юстиции Серлакиус. Были также чиновники МИД и приглашенная публика (.художники, журналисты и т. д.). Мы с Мангере обменялись небольшими речами. В моей речи основной мотив был: необходимость всяческого сближения и выставка графики, как один из шагов, за которым должны последовать другие. Я заявил, что в принципе решено устроить ответную выставку финской графики в Ленинграде и Москве. Мантере в своей речи подчеркнул желательность изучения культуры большого советского соседа». Далее в дневнике отмечалось, что 10 февраля в день открытия «выставку посетило около 300 человек, что для Гельсингфорса является довольно крупной цифрой- Были произведены фотографические съемки, опубликованные затем в газетах».— 129 ⁵¹ В записи беседы Я. X. Давтяна с Тевфнк Рюштю-беем от 11 февраля 1934 г. говорилось: «Рюштю заехал ко мне с прощальным визитом, так как он завтра уезжает, и для того, чтобы «подробно поговорить» со мной. С ним был турецкий посланник Энис-бен.

Особенно нового в его многоречивых излияниях не было. Следует лишь отметить следующее. На мой упорный вопрос, предполагает ли пакт военное сотрудничество, он ответил: «Пока еще нет, но это возможно».

Из его слов ясно, что такое сотрудничество логически вытекает из пакта.

Далее он сообщил, что великим державам — Англии, Италии, Фран-иии сообщен как текст пакта, так и дополнительный протокол (конфиденциальный). Декларация же об СССР будто бы не сообщена.

Касаясь вновь этой декларации, он сказал, что все участники ее одобряют и по существу, т. е. все исключают возможность каких-либо своих действий против СССР».— 130

⁸³ 8 февраля 1934 г. в газете «Финский социал-демократ» было опубликовано интервью начальника генштаба финляндской армии генерала Эш относительно полета «таинственных аэропланов» над финляндской территорией. Полеты якобы происходили в ночное время, в тумане, в метель нли пасмурную погоду и, таким образом, нельзя было различить типа самолета, «Многие людн, правда, уверяют, подчеркивалось в интервью, что они видели эти самолеты, но этих наблюдений ничем нельзя было доказать. Единственно более верные случаи это те, которые наблюдались на финляндской восточной границе. Там видели контуры самолетов п ясно слышали шум моторов. Из этих обстоятельств можно заключить, что эти самолеты принадлежали Советской России, так как место, где наблюдения были сделаны, находится в совершенно непосредственной близости к пограничной линии».— 130

⁵³ 17 марта 1934 г. в беседе с Б. Е. Штейном командующий финляндской армией Остерман сказал, что «Эш допустил неосторожность, которая выразилась в toxi, что он не просмотрел своего собственного интервью. Дескать, газетчики переврали его слова. Он, Остерман, распорядился, чтобы впредь всякие интервью, исходящие от командования армия или генштаба, имели на себе гриф лица, которое это интервью дает. В случае же с Эшем получилось так, что министр иностранных дел Хаксель его все равно дезавуировал, так что не пришлось исправлять».— 130

** Еше в качестве главы французской делегации иа Генуэзской конференции 1922 г. Луи Барту выступал против предложения советской деле-

гаиин о разоружения, а.затем настаивал на предъявлении Советской России и Германии ультимативного требования об аннулировании Рапалль-ского догозора (см. т, V, док. Аз 109, 12! и док. № 6-5 настоящего тома). Классовая непримиримость Барту по отношению к Советскому государству продолжительное время не умерялась никакими практическими соображениями внешне-': политики.

По мере изменения международной обстановки менялось и отношение Барту к Советскому Союзу. В 1934 г. на посту министра иностранных дел Франции- Барту активно выступал за создание системы коллективной безопасности, в котороГ: отводил СССР ведущую роль (см. док. № 154. 16S >.

Весной 1934 г. Барту посетил Прагу, Белград. Бухарест и Варшаву (см. док. Хз 239 и прим. 132) - Его визит оказал определенное влияние на решение правительств Чехословакии и Румынии установить норма ~ьные дипломатические отношения с СССР (см, док. Лэ 193, 194). Летом 1934 г. Барту активно содействовал подготовке вст'.'пдення СССР в Лигу наций (см. док. № 266, 289).

IS сентября 1934 г., зыступая на Ассамблее Лиги нецкй. Барту подчеркнул, что непринятие СССР з Лигу наций имело бы наихудшие последствия для Европьс: «Если Лига на^ий хочет иметь мирный характер, с^э должна принять СССР в ее состав, этого требуют интересы всеобщего мира».

9 октября 1&34 г. германскими к итальянскими фашистами было осуществлено убийство Барту. Гитлеровцы рассчитывали убийством Барту помешать объединению Франции, стран Восточной и Юго-Взсточной Европы в пелкх обеспечения европейской безопасности.

M. М. Литвинов отметил роль Барту в деле сближения между Францией и СССР и его стремление вместе с СССР добиваться решения проблемы организации мира в Европе (см. док, № 359).— 140

"⁵ В письме в НКИД СССР от 2 марта 1934 г. Б. Е. Штейн сообщил, что 20 февраля 1934 г. в университете в Хельсинки состоялось собрание (Ьинскн?: ученых различных специальностей для обсуждения вопроса о налаживании и усилении научной сзязя между Финляндией и СССР. На ссб-р2н;;н присутствовало 15 ученых. В результате обмена мнениями было решено образовать постоянный комитет для научной связи с СССР и зафиксировать в памятной записке пожелания финских ученых.

28 февраля 1934 г. финские ученые представили в полпредство памятную за~иску. в которой намечалось ряд мероприятий по усилению научных связей, в том числе: обмен публикациями, ознакомление с методами исследований, установление личных связей ученых, изучение финнами финно-угорских племен в СССР.

В письме от 17 мая Штейн писал Б. С. Стомонккову: «мы решали разработать план ближайшей деятельности, Сейчас выяснилось, что в течение атого лета ничего, кроме поездки проф. Кетунена с ассистентом, со стороны финских ученых не будет предпринято» (см. также прим. 173).— 144

*^й В письме заведующего I Западным отделом НКИД СССР Л. Э. Бе-резова полпреду СССР в Финляндии от 25 апреля 1934 г. относительно работ по проведению границы указывалось:

«1. Получена санкция Совнаркома СССР на проведение указанных работ з 1934 г,, а также необходимые для этого денежные средстза.

2. Желательно вестн работы таким образом, чтобы закончить их в те-чение одного сезона. Послаш'лк Финляндии в СССР Ирье-Коскинен согласен с этим планом.

3. Об изложенном выше официально сообщается миссии Финляндии.

4. Согласие обеих сторон на производство разграничительных работ должно сыть зафиксировано обменом нотами, которые одновременно являются и инструкцией комиссии, проводящей эти работы. Этот обмен нотами будет произведен в Москве.

5. Мы будем готовы начать работы во второй половине мая» (см. также док. Л? 216).— 144

⁵⁷ iû октября 1934 г. коллегия НК.ИД СССР постановила отклонить предложение финляндской стороны об урегулировании положения консулов nvrew обмена нотами и «предложить финляндскому правительству заключить консульскую конвенцию, исчерпывающе формулирующую права «обязанности консулов обоих государств». В 1934 г. соглашения по этому вопросу достигнуто не было.— 144

⁵⁵ Заместитель начальника сектора торговой политики НКВТ СССР Ю. О. Ленгиель в беседе с торговым атташе греческой кнсеин в СССР Ва-люлисоы и представителями греческого общества «Боксит-Парнас* Мавро-матисом и Снотисон 25 января 1934 г. заявил, что по заключению Нарком-тяжпрома применение греческих бокситов в нашей алюминиевой промышленности хозяйственно нецелесообразно. Что касаегея строительства алюминиевого комбината в Греции, то мало вероятно, что на это предложение ответ будет положительный.— 146

⁵⁹ В телеграмме от 13 февраля 1934 г. M. M. Литвинов поручил Я- X. Дазтяну передать Титулеску, что он будет «рад с ним встретиться, как только окажется возможным», и что ожидаемое заседание Бюро конференции по разоружению «-может предоставить мне возможность в ближайшее время поехать в Женеву?.

14 мая Литвинов выехал в Женеву. Там он имел беседы с Титулеску об установлении дипломатических отношений между СССР и Румынией. Обмен нотами по этому вопросу состоялся 9 нюня 1934 г. (см, док. 193К— 147

⁶⁰ Визит польских эскадренных миноносцев «Вихрь» и «Буря» в СССР проходил с 24 по 29 июля 1934 г. Представители командования польских военно-морских сил во главе с командующим флотом Польши контр-адмиралом Унругом посетили помимо Ленинграда Москву, где были приняты заместителем наркома обороны СССР M. H. Тухачевским, начальником морских сил РККА В. М. Орлозым и заместителем наркома иностранных дел СССР Б. С. Стомоляковым.

Ответный визит советской эскадры в Польшу в составе кораблей «Марат», «Володарский», «Кйлнншп- во главе с командующем морскими силами Балтийского флота Л. М. Галлером состоялся 3—S сентября 1934 г. Визит сопровождался рядом торжественных приемов, устроенных высшим:! чинам» военного и военно-морского ведомств Польши в честь советских гостей. Советские моряки пссетили порт Гдыкю и Познань (см. газ, «Известия», 23—24, 26—2S июля, 4—6 сентября 1934 г. и «Правда», 30 июля 1934 г.). — 155. 418. 440

⁶¹ В 1934 г. гастроли театра им. Вахтангова в Польше не состоялись. В письме Б. С. Стеуснякоза от 23 мая 1934 г. на имя народного комиссара просвещения РСФСР А. С. Бубнова говорилось, что «мы отсрочиваем поездку в Варшаву театра им. Вахтангова до зимы 1935 г.». Однако и в 1935 г. эти гастроли не состоялись, так как не удалось достичь соглашения о приемлемых условиях выступлении театра.— 155, 335, 649

⁶² В упоминаемой справке говорилось, что с!5 по 17 февраля 1934 г. японские военные самолеты совершили 6 нарушении советского воздушного пространства:

«1.!5 февраля в 12 ч. 10 м. 1 японский разведчик в 15 км севернее разъезда Рассыпная Падь перелетел границу и углубился на нашу территорию на 15 км.

2. 17 февраля в 10 ч. 40 м. в 13 км юго-западнее Турьего Рога 3 японских самолета пролетели в глубь советской территории на 3 км.

3. 17 февраля в 12 ч. 30 м. японский самолет-разведчик перелетел нашу границу в 12 км севернее Поставки и углубился на 7 к.«. Летел над советской территорией с юга на север 12 км.

4.!7 февраля в 12 ч. 40 м. 3 японских разведчика перелетели цашу границу в 25 км севернее Полтавки и углубились на 8 км. Пролетели над нашей территорией 15 км. Причем обстреляли из пулеметов советский пограничный пункт и погранзаставу.

5. В тот же день 3 японских самолета-штурмовика перелетели границу в районе разъезда Сосновая Падь и углубились на советскую территорию на 7 км.

6. 17 февраля в 14 ч. 16 ы. 3 японских самолета-разведчика перелетели советскую границу в направлении от г. Хулин и сделали два круга над г. Иг.:ан, который находится в S км от границы».— 157

⁶³ Ответ на публикуемую ноту был получен 28 февраля, после того как болгарские коммунисты уже прибыли в Москву вечером 27 февраля. В этом ответе МИД Германии уведомлял полпредство, что «Димитров. Попов и Танев высланы из Германии и воздушным путем отправлены в Москву».— 160

⁵⁴ В телеграмме от 19 февраля 1934 г. К- К- Юренев передал в НКИД согласованный сторонами текст соглашения о временно исполняющих обязанности начальников служб КВЖД, которое гласило: «Впредь до назначения правлением КВЖД постоянных начальников служб будут назначены временно исполняющие должности начальников служб. Приказ о назначении временных начальников, в коем должно заключаться указание на предстоящее назначение постоянных начальников служб, должен быть подписан управляющим дорогой Рудым и обоими советским и маньчжурским помощниками» (см. также прим. 6ö|.— 160

⁰⁵ Генеральный консул СССР в Харбине M. M. Слазуцкий 25 февраля 1934 г. сообщил в НКИД СССР, что шесть советских начальников служб КВЖД, арестованных в сентябре 1933 г. (см. т. XVI, док..Ns 30ö), 24 февраля 1934 г. были освобождены из заключения и уволены с работы (16— 17 марта они выехали в Советский Союз). Одновременно управляющий дорогой Ю. В. Рудый издал приказ, текст которого был согласован Ю?е-невым с Хирота, о назначении советских граждан временно исполняющими обязанности начальников служб КВЖД (ем. прим. 64). Приказ Рудого о новых назначениях утвердили от имени правления дорога Бандура, советский член правления, и маньчжурский член правления Фань'— 160