Письмо Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР советнику Полномочного Представительства СССР в Германии С. А. Бессонову

17 марта 1935 г.

Ознакомление с Вашими двумя последними информационными письмами о ходе кредитных переговоров с Германией⁷⁹ вызвало у меня опасение, что Брейтигам **, приходящий к Вам с различными, на первый взгляд, довольно благоприятными компромиссными проектами, имеет поручение прозондировать степень твердости нашей позиции и прощупать, как далеко мы готовы идти в наших уступках. Трудно себе представить в условиях «новой Германии», что Брейтигам действует совершенно на свой риск и страх, без всякого согласования с кем бы то ни было, поэтому я думаю, что в разговорах с ним следует проявлять осторожность. Мы не должны показывать, что готовы на уступки и компромиссы. Чем тверже будет наша позиция., тем скорее немцы пойдут на уступки. Если Брейтигам будет вновь обращаться к Вам, Вы должны твердо подчеркнуть, что ни на какие уступки и компромиссы мы не пойдем и что сказанное Канделаки в разговоре с Шахтом является пределом уступок советской стороны. Дальнейшая неуступчивость немцев приведет к тем последствиям в торговых отношениях между СССР и Германией, о которых говорил с Шахтом т. Канделаки ***.

Заместитель Народного Комиссара

Крестинский

Печат. по арх.

* Си, также док. № 143, î"I, 172. ^кк Советник торгоЕО-политичесК'Эгэ отдела МИД Германии. **^к Cïn. также док. № 38.

121- Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Польше с Председателем Совета Министров Польши Козловским *

17 марта 1935 е.

Чай у мадам Бек. Большинство разговоров вертелось вокруг объявления воинской повинности в Германии**. Бек отсутствовал во избежание, очевидно, нежелательных расспросов на эту тему. Как мне объясняла мадам Бек, он уехал на несколько дней в Лиманово по «семейным делам».

Премьер Козловский долго со мной разговаризал, так что это даже обратило внимание окружающих. На мой вопрос, что он думает по поводу действий Германии, Козловский ответил, что он только что говорил Лярошу свое мнение, которое сводится, мол, к следующему. Он, мол, прямо сказал Лярошу. что французы виноваты сами- «Они пожали то, что посеялн». В течение 10 лет Версальский договор по ниточкам растаскивался, давали Германии это делать, шли на уступки. и вот что теперь получилось. Теперь, мол, поздно говорить об этом. На мой прямой вопрос, что же думает Польша об этом, Козловский с обычной своей «солдатской откровенностью» сказал, что он спокоен. «Я имею 30 дивизий, и неплохих дивизий, и я спокоен за Польшу». У нас завязалась длинная дискуссия, причем я развивал мысль, что дело не в 30 дивизиях, как бы они ни были хороши, а в солидарности всех тех, кто не желает войны. Козловский снова меня убеждал, что мы (СССР) не должны опасаться германской агрессин, ибо на пути ее стоит Польша и ее 30 дивизий. Германия иначе не может попасть в СССР, как через Польшу, которая не пустит. Я высмеял эти его рассуждения, подчеркнув одновременно, что и наши дивизии не плохи. Но дело не в этом, а в том, как относится Польша к германской агрессин в другие районы, например в Прибалтийские страны. Что же, Польша будет ждать, пока германские войска вступят на польскую территорию? Разве не может, например, Германия свои атаки против СССР повести окружным путем? Козловский стал доказывать, что это технически невозможно — Германия не может иначе попасть в СССР, как через Польшу. Что касается Прибалтики, то с Латвией Польша имеет договор, обеспечивающий ей помощь в случае нападения (это для &еня была новость, но Козловский несколько раз это повторил.— Я- Д.). Если говорить о Литве, то пусть, мол, попробуют. Козловский многозначительно засмеялся — «это нас не интересует, с Литвой у нас договора кет». Козловский еще долго развивал по-

* Из дЕ-:евЕ-:ика Я- X. Дазтян? от î7 марта 1935 г.; г.ечатается с сокращением.

** См. газ. «Известия», 18 н 20 марта 1935 г.

добные мысли, сводящиеся к тому, что Польша всегда может защитить свои собственные границы и не допустит вступления на свою территорию никаких войск.

Касаясь германо-польского соглашения*, Козловский в ответ на мою иронию о прочности германских обещании стал доказывать, что важно выиграть время. Десять лет — это много времени, каждый год Польша крепнет и т. д. Что касается Данцига, то он, мол, прямо говорил даниигским представителям, что Данциг его интересует лишь как порт для польской торговли и транзита и что ему безразлично, какая там будет власть, будут ли социалисты, демократы, национал-социалисты и т. д. Козловский несколько раз это повторял.

Наш разговор, продолжавшийся минут двадцать, был прерван подошедшим турецким послом, и я вскоре отошел от него. [...]

Дает ян

P. S. Возможно, что Козловский имеет в виду гарантийный договор от 17 марта 1922 г. между Польшей, Эстонией, Латвией и Финляндией, который, насколько мне известно, не был ратифицирован.

Давтян

Печат. г.о aux. Опубл. в сб. «Документы и материалы по истории

советско-польских отношений.». т. VI, стр. 25Э—250.