Письмо Полномочного Представителя СССР в Швеции Заместителю Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Б. С. Стомоиякову

13 февраля 1936 г.

Глубокоуважаемый и дорогой Борис Спнрндонович, Самым злободневным вопросом внутренней политики Швеции является сейчас нажим правых партий на кабинет по вопросу военного бюджета. Несмотря на то что Пер Альбин Хан-сон * открыто высказывается за увеличение ассигнований на оборону («в разумных пределах») н что правительство в парламентской комиссии, разбирающей этот вопрос, пошло на компромисс н сделало заметные уступки правым партиям, нажим со стороны большинства риксдага на кабинет продолжается. В своей речи при первом обсуждении ассигнований на оборону в риксдаге Хаксон заявил весьма недвусмысленно,

⁸ Премьер-министр Швеции.

что он готов пойти на всяческие уступки в интересах усиления обороны. «Нельзя закрывать глаза перед фактом, что наши возможности для укрепления обороны в экономическом отношении ограниченны. Я считаю, что мы не вправе при случайно блестящем положении (государственных финансов) фиксировать расходы, как будто бы это положение будет вечно продолжаться. Мы должны относиться к делу хладнокровнее и определить организацию обороны на таком уровне, который мы будем в состоянии сохранять и в дальнейшем. В интересах самой обороны я весьма заинтересован в том, чтобы избегнуть новых споров в этом вопросе, и поэтому я сделаю все от меня зависящее, чтобы найти благоприятный исход».

Однако уступчивость и явное стремление кабинета разрешить этот спор партии путем компромисса только еще более разжигает настроения правых дать по вопросу обороны хороший бой социал-демократии, не пугаясь заявлений шведского правительства, что оно готово сделать из этих разногласий вопрос о кабинете. Правые партии прекрасно понимают, что социал-демократии весьма невыгодно в настоящий момент перед наступающими новыми выборами в парламент в октябре и при уже начавшей развертываться избирательной кампании сдавать бразды правления. Два — три года тому назад социал-демократия могла бы только выиграть на будущих выборах, если бы правые свалили ее на неуступчивости по вопросу увеличения бюджета обороны. Сейчас настроение широкой общественности в Швеции в этом отношении поколеблено. Большую роль сыграли итало-абиссинские события и очень ловкое использование правыми «бессилия» малых народов отразить нападение агрессивных держав. «Быть готовым к самозащите» стало широким паролем. Кто враг, никто не дефинирует, социал-демократия же пытается оправдать свои компромиссы в вопросе обороиы кивками на опасность со стороны стран нацизма, т. е. подразумевается Германия. Но от этого нарастающие патриотические настроения и «страх быть завоеванными» не ослабляются. Правые сумели использовать инцидент с бомбардировкой в Абиссинии шведского Красного Креста итальянцами не столько против самой Италии и в духе укрепления «принципов» Лиги наций, сколько, наоборот," для вселения страха в население перед силой вооруженного врага при недостаточной оборонительности страны.

Положение вокруг вопроса обороны обострилось для правительства еще и тем, что помимо консервативной партии (Хегре) с проф. Багге как лидером во главе и помимо атакн правительства со стороны партии Хамрнна — Иеппсена (фолькпарти) старые союзники кабинета — бундефорбуидет (крестьянский союз)—далеко не единодушно поддерживают на этот раз предложение кабинета. При расколе же голосов

букдефорбундет предложение правительства может быть провалено. По существу спор идет о цифрах, не о принципе, хотя правые партии н стремятся усложнить еще вопрос, требуя большей детализации по статьям военной обороны. Кабинет весьма далеко пошел навстречу правым партиям в бюджетной парламентской комиссии, чувствуя сам, что вопрос обороны весьма выгодный для правых при теперешних растущих патриотических настроениях в стране и что на этом вопросе неплохо свалить социал-демократов. Это обстоятельство сейчас очень волнует членов правительства.

В частных беседах с членами кабинета они не скрывают своей серьезной озабоченности, тем более что в провинциальных демократических органах проскальзывают «левацкие» настроения, предлагающие разрешить отношение к обороне через голову риксдага прямым всеобщим народным голосованием. Такого рода факты говорят о том, что в рабочих массах Швеции еще не изжиты старые традиции шведской социал-демократии, стоявшей в свое время за пацифизм. Шведское правительство, чувствуя нападение на свою политику с двух сторон (правые и широкие рабочие массы), естественно, нервничает.

В ближайшие месяцы, возможно даже недели, вопрос об обороне снова перенесен будет из парламентской комиссии на пленум риксдага, где и решится вопрос о дальнейшем существовании кабинета.

Политики из буржуазных кругов, с которыми мне пришлось беседовать, считают, что страхи кабинета преувеличены. Тон оппозиционной к кабинету прессы по этому вопросу подтверждает, по-моему, это мнение. Однако члены кабинета ('беседовали «интимно» с правой рукой Хансона министром социального обеспечения Меллером, с министром торговли и влиятельным министром финансов) все высказывали явную озабоченность, главным образом Считая, что передача власти правым в момент начала избирательной кампании крайне невыгодна. Весьма возможно, что кабинет, чтобы избежать кризиса, пойдет на дальнейшие уступки правым. Но этим социал-демократия несомненно потеряет в глазах широких рабочих масс, что ставит под вопрос успехи этой партии на предстоящих выборах риксдага в октябре с. г.

По вопросу об иностранной политике Швеции, сплетавшейся с вышеуказанным вопросом об усилении бюджета обороны, продолжает стоять на первом месте вопрос о взаимоотношении скандинавов с Финляндией. Вы совершенно правильно указываете *, что гельсингфорсская встреча премьеров оказала финской буржуазии и современному финляндскому прави-

* См. т. XVIII, док. N»460.

тельству больше услуг, чем ту поддержку финской социал-демократии Финляндии, какую скандинавы намеревались оказать «братской партии». Делу же мира они этим не посодействовали. Правая партия с лидером Багге во главе весьма приветствовала в риксдаге намечающееся сближение Финляндии со скандинавами. Правые, разумеется, считают это победой своей линии, кабинет же пытается доказывать, что «ориентация» Финляндии па Скандинавские страны, весьма твердо заявляющие снова о своем намерении вести политику нейтральности (см. речь Сандлера в обзоре печати.Чз 4*), есть акция укрепления политики мира и показатель падения влияния в Финляндии элементов авантюристически агрессивных. Разоблачение этих вредных для дела мира и для самой Швеции «иллюзий» является тон кропотливой работой, какой занято сейчас наще полпредство.

Весьма характерна беседа моя с Сандлером, имевшая место после моего возвращения из Москвы.

Начав с того, что Сандлер просил передать Вам благодарность за Ваш любезный прием, оказанный Юлленшерна ²⁴, он с горечью и известным раздражением поставил мне вопрос: чем вызывается со стороны СССР недоверие, которое в советской прессе упорно повторяется по адресу Скандинавии и ее политики по отношению к Финляндии? «Недоверие Москвы звучит для нас почти оскорблением, тем более что Советский Союз едва ли может жаловаться на какие бы то нн было показатели отсутствия дружественности шведского правительства по отношению к Союзу».

Я ответила, что Союз точно так же рассматривает свои отношения к Швеции, как вполне дружественные, что, если бы существовала иная оценка, она нашла бы отражение в речи предсовнаркома Молотова на сессии ЦИК**, но что у нашей общественности и прессы вызывает недоумение, как связывает Швеция явное сближение скандинавов с Финляндией при твердой установке Швеции на нейтральность. Факты резко противоречат тому, что финляндское правительство желает внушить шведской общественности, а именно о будто бы совершившемся глубоком и реальном изменении курса финской политики. Я привела соответствующие примеры (связь финских фашистов с эстонским путчем *** и пр.). Сандлер не отрицал наличия «сильных фашистских влияний в Финляндии н извне на нее же», но старался защитить свое утверждение, будто в современном кабинете Финляндии преобладают элементы «обезопасить Финляндию» от вовлечения ее в политику военных авантюр, что поставило бы «самостоятельность Фин-

* Не публикуется. ** См. прял. Î. *** См. газ. «Известия-*, 20 маэта 1934 г.

ляндии под удар». Он добавил к этой мысли, что, если Финляндия будет находиться на стороне нейтральных стран. Германии останется только, в случае использования Финляндии в своих стратегических целях, открыто нарушить нейтралитет Финляндии ее оккупацией. Но оккупация — действие, которое не может быть терпимо остальными крупными державами, с чьей бы стороны это нарушение нейтралитета ни произошло.

Эти слова Сандлера показывают, в каком направлении работает их мысль. Они также еще раз подтверждают зависимость Скандинавии от политики Великобритании: последней важно сохранить за собою решающую роль не только на Скандинавском полуострове, но и через скандинавов закрепить свою руку и в Финляндии. Весьма характерна в этом отношении статья стокгольмского корреспондента «Тайме» (см. обзор печати Л^:з I, [19]36 г.*). «Тайме» с удовлетворением отмечает, что Швеция «не без колебаний решилась взять на себя долю в попытках остановить действия агрессора путем коллективных усилий **. Причинами, побудившими на это шведский народ, являются его вера в Великобританию и доверие к ее руководству».

В последующей части моей беседы с Сандлером, в которой я развивала нашу точку зрения на двурушничество Финляндии и на опасность для самих скандинавов помимо своей волн быть поставленными, быть может, перед весьма «неприятными альтернативами», при агрессивности финнов, идущих рука об руку с германским фашизмом, Сандлер высказал мысль, что шведская социал-демократия учитывает сама эту «опасность», но что сейчас кабинет, подчеркивая свою готовность сближения с Финляндией, надеется этим Помочь успехам финской социал-демократии на выборах в июле.

«Если Москва питает, и быть может не без оснований, недоверие к правящим сейчас партиям в Финляндии, то не будет же Москва сомневаться в искренности финской социал-демократии в случае ее победы на выборах».

В конце Сандлер просил еще раз передать Вам как руководителю по Скандинавии, что скандинавы «дальше культурного сближения с Финляндией не пошлн н не пойдут», поэтому кабинет очень оценит, если Москва будет разграничивать иностранную политику Швеции от политики Финляндии, где пока социал-демократия — «лишь оппозиция».

На Ваше указание в письме от 31 декабря ***, что, по сообщению т. Асмуса ****. сотрудничество между шведским и финским генеральными штабами продолжается, просила бы

* Не публикуется.

'*•* В тексте — -."еловой.

"** См. т. XV!!!. док. М» 450.

**** Полпред, СССР в Финляндии.

т. Асмуса и НКИД дать нам более конкретные данные на этот счет. Это облегчило бы нашу работу по собиранию информа-пии в Швеции.

Интерес представляет та доверительно-интимная беседа, какую я имела на этот счет с министром социального обеспечения Меллером. На его жалобы о работе правых партий в Швеции и ненадежности военной здешней клики в отношении поддержки кабинета я спросила Меллера: считает ли он вероятным «снюхивание» между финской и шведской военщиной? Меллер ответил на это весьма откровенно: открытого зондажа со стороны финского генерального штаба о сотрудничестве со шведским генштабом при данном кабинете не имело места. «На этакую дерзость, т. е. предложить социал-демократическому военному министру Веннерстрему сотрудничество с ними, финны бы никогда не осмелились». Такого рода сотрудничество могло иметь место только с пелью враждебных действий против СССР. «Финны знают, что в ответ мы бы попросту разоблачили их и этим дали бы прекрасный повод финским социал-демократам бнть враждебные им политические группировки».

«Однако, если Вы спросите меня, положа руку на сердце, ответить Вам, не имеют ли место «добровольные» сговарива-ния за спиной кабинета между обоими штабами, я не смогу ответить Вам, что этого нет. Я допускаю, что кое-какие нити между военными кругами обеих стран имеются. Недаром сюда наезжает финское командование. Эти сговоры направлены, однако, в известной степени и против нас, шведской социал-демократии. Поэтому ясно, что нити идут не по официальному руслу. Кабинет, однако, прекрасно учитывает всю опасность подобной «игры». Меллер указал, что с немпамн шведские военные круги более осторожны, нем пев они не любят.

Меллер прекрасно понимает, что «добровольчество» в налаживании связи штабов может оказаться весьма опасным для Швеции. Он добавил: «Ни Пер Альбин, ни я финнам не доверяем, они — народ с авантюризмом, и хотя мы делаем все, чтобы оторвать их от прибалтов (поляков) и впрячь в нашу колесницу нейтральности, мы понимаем, что сближение с финнами должно иметь очень определенные и четкие Гранины, иначе они могут вовлечь нас туда, куда шведский рабочий класс совершенно не намерен попасть».

Меллер подтвердил, что встреча премьеров в Гельсингфорсе не вылилась ни в какие реальные результаты и что «осторожность» была на стороне скандинавов, финны добивались большего.

«Пока у власти социал-демократы (слова Меллера), в Швеции не приходится опасаться за политику по отношению к Финляндии. Ни на какие сговоры и соглашения, ни на какую

«взаимопомощь» с ними мы не пойдем. Пойти па это — значило бы потерять рабочие массы. Сохранение крепости социал-демократии в Скандинавии важнее, чем сохранение дружбы с Финляндией».

По вопросу проверки и собирания сведений о связях шведского и финского штабов будем продолжать указанную Вами работу.

Что касается наших культурных связей, то снова обращаюсь к Вашему содействию. Раз приезд Отто Юльевича Шмидта отпал, необходимо обеспечить приезд с докладами хотя бы Сперанского или Бурденко. Врачи заинтересовались. Общество культурной связи волнуется, что за весь сезон на его общих собраниях не имело место выступление ни одного советского докладчика или иного представителя советской культуры. Если так будет продолжаться, Общество, которое очень оживленно проявляло до сих пор свою деятельность, рискует заглохнуть, к нему утратится интерес. Настоятельно прошу Вашей помощи, нельзя ли поговорить с т. Васильевым. Он обещал содействие своего учреждения.

Полпред СССР в Швеции А. Коллонтай

Пгч2т. по арх,

44. Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Великобритании с директором Северного департамента Министерства Иностранных Дел Великобритании Кольером

13 февраля 1936 г,

Кольер был у меня на завтраке тет-а-тет, и я имел возможность поговорить с ним более обстоятельно по разным текущим вопросам.

1. Оценивая нынешнюю европейскую ситуацию, Кольер с полной откровенностью говорил о своих опасениях в отношении Германии. Германия — это агрессор, при первой удобной оказии она начнет войну, причем сейчас нельзя еще с полной ясностью сказать, в какую сторону будет направлен первый удар. Лично Кольер, впрочем, думает, что наиболее вероятная линия этого удара— Центральная и Юго-Восточная Европа. На Запад идти — это значит сразу развязать мировую войну, идти на Восток, против СССР, опасно, а захватить Австрию, сокрушить Чехословакию, Румынию, опутать Югославию и Болгарию, словом, создать то, что предвоенные немцы называли «Серединной Европой», с военной точки зрения сравнительно легкая задача. Помешать Гитлеру в этом направлении могла бы только интервенция великих держав и

Лиги наций. Кольер думает, что интервенция в конце концов состоялась бы, но, учитывая колебания в политике различных держав, Гитлер может, пожалуй, рассчитывать, что игра стоит риска. В этом опасность положения.

2. В районе Прибалтики, по мнению Кольера, пока что относительно благополучно. Германо-литовские отношения чуточку улучшились. Литовцы ведут себя теперь вполне корректно и Мемельский статут соблюдают. Переговоры о репатриации осужденных по ковепскому процессу * продолжаются, сейчас они перешли в стадию прямых германо-лнтов-скнх переговоров** (до того посредничали англичане). Форин офис будет внимательно следить за развитием этих переговоров н, в случае надобности, помогать. Он будет также работать над тем, чтобы германо-литовская граница вновь была открыта. В Финляндии в настоящее время положение несколько лучше, чем было раньше. Один период форин офис сильно опасался, что финская политика будет слишком тесно связана с политикой Германии. Эти опасения сейчас, если не совсем исчезли, то во всяком случае несколько ослабли. Форин офис старается воздействовать на финское правительство в том смысле, чтобы оно решительно проводило линию «скандинавской ориентации», нбо такая ориентация является гораздо предпочтительнее, чем германская. Кольер полагает, что и у нас не должно бы быть возражений против «ориентировки» финляндской политики в сторону Швеции и Норвегии. Недавно состоявшийся съезд скандинавских социалистических партий в Гельсннгфорсе в высшей степени способствовал укреплению «скандинавских настроений» в финских правительственных кругах, тем более что ведь на этом съезде по существу участвовали три скандинавских правительства (поскольку в Швеции, Дании и Норвегии сейчас находятся у власти социалистические правительства). Весьма характерно также, что Ман-нергейм, который представлял Финляндию на похоронах английского короля, проездом в Лондон дал в Стокгольме интервью, в котором тоже высказался за «скандинавскую ориентацию». Форин офис, учитывая наличие у Маннергейма большого тщеславия, постарался соответствующим образом обставать пребывание его в Лондоне. Маннергейм был принят королем, имел встречи и беседы с некоторыми членами правительства, а в ближайшие месяцы он едет для охоты на тигров в Непал к своему личному другу — английскому посланнику в этом гималайском государстве. В общем Кольер надеется, что Финляндию удастся удержать от слишком большой интимности с Германией.

* См. газ. «ИзвесТЕ^я*. '2 ног-Зре 1935 г. ** См. газ. «.Известия::, 15 февраля 1936 г.

3. Кольер выражал уверенность, что дальнейшее развитие англо-советских отношений пойдет быстрыми шагами вперед. Он, однако, не скрывал своего разочарования по поводу того, что проект предоставления СССР финансового займа на 20— 25 лет, над которым он много поработал и который поддерживал форин офис, пока не нашел достаточного сочувствия в кабинете. На заседании 12 февраля вопрос о финансировании англо-советской торговли обсуждался в правительстве. Министерство торговли защищало предоставление СССР банковских кредитов через экспортный департамент на длительный срок — 5, 6, 7 лет. Форин офис предлагал заем на 20—25 лет. В кабинете были колебания, но [Кольер] считает, что в конце концов все-таки решили ндтн по пути, предложенному министерством торговли. Кольер не вполне удовлетворен таким решением, но лучше что-нибудь, чем ничего. Я спросил Коль-ера, является ли указанная длительность кредитов окончательно фиксированной. Он посмотрел вниз и ответил, что, как во всяких переговорах, и здесь многое будет зависеть от умения обеих сторон выторговать для себя лучшие условия. H тут же он прибавил, что министерству торговли известны условия, на которых немцы предлагают нам кредиты. Я спросил далее, каковы были мотивы, заставившие кабинет отклонить предложение форин офиса. Кольер ответил, что мотивы приводились разные, но главных мотивов было два: во-первых,— и это основное,— поскольку Советское правительство решительно отказывается в какой-либо форме участвовать хотя бы в частичной компенсации «кредиторов» и др., британское правительство не решается внести в палату билль о займе, опасаясь встретить там сильную оппозицию. Во-вторых, в кабинете есть немало людей, которые готовы торговать с СССР, готовы давать на это деньги, но желали бы это делать с возможно меньшим шумом. Предоставление СССР займа на 20—25 лет вызвало бы несомненно большой шум и имело бы большой политический эффект. Именно поэтому форин офис вообще и он, Кольер, в частности желали такого займа и отстаивали идею его в кабинете. Большинство министров, однако, хотели свести к минимуму политический эффект предоставления СССР кредитов. Поэтому они пошли по пути, предложенному министерством торговли.

Полномочный Представитель СССР

в Великобритании

И. Майский

Пенат. по арх.

45. Запись беседы советника Полномочного Представительства СССР в Германии с заведующим Торгово-Политиче-ским отделом Министерства Иностранных Дел Германии Риттером *

Не позднее 13 февраля 1936 г.

На приеме у Нейрата директор аусамта ** Риттер заявил мне, что он проводит сейчас через различные германские министерства вопрос об исключении нас из списка наиболее бла-гоприятствуемых стран в связи с изданным нами декретом ***, хотя и содержащим в себе упоминание ряда других стран, но направленным практически против Германии.

Я указал Рнттеру на абсолютную бесцельность и бессмысленность подобного шага, во-первых, потому, что как только будет подписано соглашение о товарном обороте с Германией иа 1936 г. ****, действие декрета, как это явствует из опубликованных в этой связи советских документов, автоматически прекращается по отношению к Германии. Во-вторых, Германия сама вступила на путь ликвидации наибольшего благоприятствования, когда она установила так называемый «новый план» во внешней торговле²⁵, следствием и результатом которого явился наш декрет. Риттер вынужден был согласиться с этим, но заявил, что «новый план» ни в какой степени не затрагивал СССР, так как СССР иа базе этого плана получил возможность значительного экспорта в Германию. Я оспаривал и это утверждение Риттера со ссылкой на практические итоги 1935 г.. первого года посте введения так называемого нового плана Шахтом. В-третьих, я указал Риттеру на то, что исключение нас из списка наиболее благоприятствуемых наций абсолютно ничего не даст практически немцам н абсолютно ничем практически не ударяет по нам, поскольку вся торговля с Германией проводится на базе специальных соглашений. Следовательно, подобный шаг, если бы Риттеру удалось его осуществить, означал бы просто демонстративно враждебный акт против СССР, не имеющий никакого практического содержания. Совершенно непонятно, почему Риттер может быть заинтересован в этом акте.

У меня сложилось впечатление, что Риттер просто занимается мелким шантажом и что в действительности он сам ие верит в серьезность и в целесообразность своей угрозы. Заявление Риттера раскрывает, между прочим, туманную угрозу, содержавшуюся в одном из прежних заявлений Мос-

* Из дневника С. А. Бессонова от 13 февраля 1936 г. ** — министерство иностранных дел Германия (нем.). *** Постановление СНК. СССР от!6 января 1936 г. «Об ограничении экспорта в некоторые страна»; см. газ. «Известия», I? января 1936 г **** См. док. Л* 144.

дорфа, где он говорил о том, что немцы могут реагировать на опубликованный нами декрет денонсацией торгового соглашения 1925 г. *. По-видимому, в процессе дальнейшего осуществления вопрос «денонсации» торгового договора превратился просто в угрозу исключения нас из списка наиболее благо-приятствуемых стран, о чем и говорил Риттер,

С. Бессонов

Печат. по срх.