Эрготропная вместо трофотропной

Исследования Хельмута Моога, изучавшего музыкальные переживания ребенка- дошкольника, — также как и последовавшие за ними исследования по психологии восприятия — среди всего прочего опираются на опыты, во время которых изучалось воздействие на вегетативную нервную систему звучания знакомого музыкального материала. Так, например, в родильном доме плачущим младенцам включали «музыку материнского сердца», то есть записанный на магнитофонную ленту стук женского сердца (в спокойном состоянии 72 удара в минуту). Опыты привели к превосходным результатам: младенцы очень быстро успокаивались, многие из них засыпали и спали до тех пор, пока звучала запись на кассете.

Этот пример показывает нам, что и современным детям по-прежнему необходимы ежевечерние колыбельные песни. И что школьные учителя должны почаще петь вместе со своим классом маршевые, оптимистичные песни с восходящей квартой, характерной для многих военных, патриотических и походных песен.

«Берлинский воздух» — или мое снотворное

Все воздействующие на вегетативную нервную систему музыкальные раздражители, представляющие собой сочетание определенных музыкальных элементов (песня для пробуждения = восходящая кварта + быстрый темп + радостное возбуждение, с одной стороны, или же траурное песнопение = нисходящая терция +

медленный темп + углубление трагических переживаний), могут привести к прямо противоположным реакциям в результате установки самого человека (и мы об этом тоже уже говорили).

Пять лет назад я проводил исследования в медицинском институте Ганновера, в ходе которых раздавал анкеты пациентам (причем среди целой серии вопросов был и такой: «Какую музыку вы предпочитаете в тот или иной момент времени?»). Наиболее интересным мне показался ответ 50-летнего мужчины, который предпочитал слушать в качестве расслабляющей музыки «Берлинский воздух»^[3]. Иным словами, шлягер Пауля Линке со всеми особенностями эрготропной музыки. Растерянность некоторых пожилых пациентов («Никакая это не расслабляющая песня, это нечто противоположное!») и недоумение более молодых, вообще не знавших этого «суперхита», лишь подстегнула мое профессиональное любопытство, и мне захотелось выяснить первопричины этой странной психоэмоциональной установки.

А причины таились в далеком прошлом пациента: его отец — рабочий на заводе по переработке сахара — имел очень редкий по тем временам музыкальный аппарат — граммофон — и, конечно же, страшно им гордился. Поскольку у него было всего четыре пластинки (из них две — серьезные оперы, третья — «Свадебный марш» Карла Марии фон Вебера), а новых было практически не достать, самой любимой и часто используемой оставалась пластинка с «Берлинским воздухом».

И именно эту пластинку ставили каждый раз, когда отец возвращался по вечерам с работы с традиционной бутылкой пива и мечтами о том, что последует за «Берлинским воздухом». Кроватка малыша стояла рядышком, в соседней комнате, а отец, поздно вечером обязательно заходивший к нему перед сном, чтобы погладить сына по головке, очень часто забывал закрыть дверь. И каждый вечер мальчик бесконечно долго слушал «Берлинский воздух». Естественно, эта музыка ассоциировалась у него со сном, с матерью и отцом, с затемненной уютной спальней и ритуалом пожеланий спокойной ночи и нежных поглаживаний по голове.