Играть — это общаться

Наверное, особенностью музыкальной терапии (равно как и остальных терапевтических методик, связанных с искусством) можно назвать то, что клиенты и терапевт общаются друг с другом в процессе игры. Игра — это ни в коей мере не набор тестов, которые бы дали экспертам возможность выявить отдельные симптомы, сравнить и обсудить их на приличной от пациента дистанции. Она действительно напоминает игры раннего детства. Давать и забирать, обменивать — игра-обмен знаниями, общими находками, тем, что мы еще не знаем, чего еще нет.

В качестве авторитетного специалиста в области теории и практики музыкальной терапии выступил знаменитый психоаналитик и детский врач Дональд В. Виннисот, написавший: «Я исхожу из того, что психотерапия осуществляется на стыке двух зон игры — пациента и терапевта. Если терапевт не может играть, значит, он профессионально непригоден. Если же пациент не может играть, значит, нужно предпринять что-то, что даст ему такую возможность; и только после этого можно начинать курс психотерапевтического лечения. Ответ на вопрос, почему так важна игра, заключается в том, что пациент в игре приравнивается к истинному творцу. То, что я здесь говорю про игру у детей, также напрямую касается и взрослых, только эти вещи сложнее поддаются описанию, поскольку материал пациента представлен в основном на вербальном уровне. Я придерживаюсь того мнения, что мы должны всегда иметь в виду: анализировать игры взрослых столь же важно, как и игры детей. Это, к примеру, проявляется в выборе слов, в голосе и настроении». А сколь отчетливо все это выявляется во время игры в музыкальной терапии!..

В качестве «пространства» подобной игры Виннисот постулирует «потенциальное пространство, раскинувшееся между маленьким ребенком и матерью», связывающее их друг с другом. Это игровое пространство может быть оборудовано в зависимости от той или иной стадии развития совершенно по-разному: от полного слияния до равноправных совместных игр, в которых стыкуются две игры. Потенциальное пространство игры является абсолютно внутренним, но определяет его все же внешняя реальность.

На этом этапе игры нередко используются и музыкальные инструменты. Они считаются «переходными объектами». С одной стороны, они уже «являются» чем- то, благодаря определенному качеству материала (дерево, металл, кожа), размеру и весу, окраске звука и т. д. С другой стороны, они становятся в процессе игре чем- то важным, близким для исполнителя, приобретают индивидуальность. Инструменты «поглощаются» исполнителем — а способ взаимодействия игрока и инструмента зависит от его установок, потребностей и имеющегося у него опыта. Сначала я должен вдохнуть жизнь в этот инструмент для того, чтобы он мне «сказал» что-то важное. Все это возможно только тогда, когда я настроюсь на тот или иной музыкальный инструмент: с точки зрения психологии существует разница, играю ли я на барабане или колокольцах; оба инструмента требуют от исполнителя совершенно разных к себе подходов.

Та самая молодая женщина с полным правом могла сказать: музыкальные инструменты напоминают наш мир, потому что они действительно представляют весь мир материалов и звуков, мир форм обращения и массу возможностей.

Новое игровое пространство. Об импровизации в музыкальной терапии ¹