2015-04-20
505
К язычеству было склонно особенно северное царство. Большая часть ханаанеян, поглощённая Израилем, находилась в пределах границ Израильского царства. А поскольку официальным двум святилищам не хватало престижа Иерусалима, они считались ниже, то в связи с этим в равной степени почитались и другие святилища, и в некоторых из них культ был ещё более древним, восходил даже к патриархальным временам (напр. в Сихеме), поэтому они были ещё более почтенными, чем в Вефиле и Дане. И языческим и представлениям легко было проникнуть в народную религию Израиля. Для многих Ягве и Ваал мало чем отличались. Это было даже в Иудее. Сын Давида - [иешваал], в греческой транскрипции Иевосфей, или Иероваал. В IX веке Израилю вообще грозило формальное введение чужеземного язычества, когда Иезавель, жена Ахава, стремилась сделать культ тирского Ваала придворной религией. Многие израильтяне открыто стали язычниками, а те, кто сопротивлялись, подвергались преследованиям: некто Авдий, один из придворных Ахава, где-то в пещере прятал пророков Ягве, подкармливал, чтобы они не попали под репрессии.
Только благодаря мерам Ииуя с подачи Елисея несколько была подорвана угроза язычества, но местные разновидности язычества беспрепятственно продолжали процветать. А к VIII веку в Израиле даже официальный культ в Вефиле и Дане был пронизан языческими обычаями. Представление о Завете настолько утратилось, что пророки в своих речах даже уже не ссылались на него за бесполезностью, потому что все это забыли, и никому этот Завет не был нужен. Все обязательства перед Богом покрывались жертвоприношениями и обрядами, и обетования, как пережиток Завета патриархов, считались необязательными. Израиль стал уповать на День Господень, День Ягве (Ис. 13,6 - hw"hy> ~Ay), когда все обетования будут осуществлены.
Далее происходит социальный распад. Тенденции, в слабой мере начавшиеся ещё при Соломоне, хотя по временам и прекращались при некоторых правлениях, в полной мере никогда не изжились. По мере того, как племенная система становилась только воспоминанием, ханаанеяне, не имевшие никакого понятия о Завете, всё больше внедрялись в общество Израильское, народная религия оязычивалась, её обязательства удовлетворялись обрядами, закон Завета утрачивал своё значение, и злоупотребления широко распространялись.
Хотя как Израиль, так и Иудея испытывали политические и экономические затруднения, в сер. VIII века они ещё были богаты, как и во времена Соломона, но общество именно от этого и распадалось, расслаивалось. Стали процветать продажность, бесчестие, личная безнравственность, распутство, о чём свидетельствуют нам речи пророков; и общество Израиля, оторванное от образца, который ему дан был при возникновении этого общества, осталось без каких-либо моральных критериев или стандартов. Однако даже и в Иудее, где общество было более однородным, чем в Израиле, менее было открытым для чужеземного влияния, и раскол не так сильно сказался, всё-таки действовали те же самые тенденции.
Протест против этих общественных направлений не замедлил проявиться. Около середины VIII века начался расцвет профетического (или пророческого) движения в его классической форме. Этот расцвет длился с разрушения Израиля и до падения Иерусалима. Хотя эти пророки были новым творческим явлением, которые представляли в истории Израиля, их не следует изображать, как это иногда делалось, как каких-то таких великих духовных руководителей, которые якобы открыли этический монотеизм, до этого якобы неизвестный. Напротив, они были хранителями, носителями, наследниками многовековой традиции. Поэтому они и критиковали различные злоупотребления, и осуждали их в свете веры прошлого Израиля, а не какое-то новшество изобрели и внедряли в сознание народа. Они всеми силами пытались сохранить.
Ранние пророки.
О них мы знаем с эпохи Саула (хотя они, видимо, и до этого существовали). В этот период пророки в экстатической, неистовой форме всегда вдохновляли и подвигали народ в борьбе против филистимлян, т.е. от языческого насилия. Тогда они говорили и пели песни, что Господь Сам ведёт войны Израиля, народ должен только соучаствовать. Они находились то в добром расположении по отношению к государству, иногда критиковали его, т.е. были обособленные группы, которые имели право и хвалить, и критиковать, смотря по тому, каким путем идут их руководители. Иногда они даже против него предпринимали действия, как Елисей.
После раскола на два царства пророки были деятельны в обоих государствах, но особенно в Израиле, несмотря на все языческие тенденции. Дело в том, что там традиция союза племен была сильнее, там не было династической идеи, и носителей древних традиций было больше (хотя и язычества было больше). Дело в том, что они продолжали напоминать во все времена о том, как Господь когда-то вывел, как заботился и т.д., они всегда напоминали народу об этих древних священных войнах. Политика Иезавели поставила профессиональных пророков перед кризисом - они были практически уничтожены. Они противились ей, как стойкие националисты (она сама была иноземная царица). Несмотря на угрозы, пророки не сдавались. Это ещё пророки профессиональные, которые составляли пророческие школы, пророческие общины.
Впоследствии классические пророки постепенно стали отходить от традиции профессиональных пророков, а потом и вообще порвали с ними.
Пророки VIII века.
Первые два из них - Амос и Осия по хронологии - обращались к последнему поколению Северного Царства до его падения. Они осуждали грех народа:
Амос - по преимуществу социальную несправедливость;
Осия - преимущественно синкретизм и отступничество.
По их мнению, этот грех был грехом против основы всех прошлых благодеяний и милостей Ягве в отношении к Израилю, предательство, т.к. главные обязательства Завета, главные установки были осквернены идолопоклонством и несправедливостью.
Следуя классической традиции, Осия описал Завет как брак между Богом и Израилем, и идолопоклонство Израиля - как непрощаемое нарушение верности. Отвергая пустой, пронизанный язычеством культ и различные представления (что обетования даны без каких-либо условий на все времена, и не о чем заботиться), оба пророка проповедовали идею суда. Призывая народ к покаянию, они были убеждены, что народ обречён. Но, всё же, в их речах звучала нота обетования.
В Иудее в VIII веке, когда Израиль пал, Исаия и Михей продолжали профетическое служение. Их обличения тоже следовали образцу Амоса и Осии. Они основывались на взаимном понимании природы Завета между Богом и народом. Социальная несправедливость, идолопоклонство рассматривались как нарушение условий Завета. Исаия и Михей также обличали внешний культ (Ис.1), обличали продажное духовенство, и Исаия проповедовал такую же идею всеобщего суда, как и Амос. Но Исаия был ещё и под влиянием официального богословия Завета Давида, мессианизма. Вся деятельность Исаии была мощным подтверждением этого положения давидовского мессианизма и призывом к народу верить в её непреложное обетование, например, в пророчестве рождения Эммануила от Девы, он говорит, что ни в коем случае не будет династия заменена никаким сыном Тавииловым. Езекию он также призывал не восставать против Ассирии и верить Ягве.
Надежда Исаии в положительных тонах выражалась на языке династического идеала - это обетование о справедливом и победоносном Царе из рода Давида, Который установит вечное Царство Божие на земле. Именно у него идея надежды на Мессию приобретает в религии Израиля нормативный характер, т.е. становится постоянным догматом.
Все этапы нестабильности в разные периоды времени приводили к попыткам произвести какие-то реформы в религиозной области. В VIII веке такие тенденции набрали силу, и произошла первая реформа при царе Езекии. При его предшественнике, подчинившись Ассирии, Иудея была вынуждена официально признать культ ассирийских богов (Азах установил два жертвенника во дворе храма Соломонова, поощрялись и другие языческие культы, т.е. был период религиозной слабости). А т.к. ассирийские культы были оскорбительны для верных ягвистов и вообще для всех патриотов, которые были в то время, то борьба Езекии за независимость, естественно, привела к устранению всех этих культов и разбудила национальное противодействие, неприятие каких-либо религиозных особенностей. Свою роль сыграли и угрозы пророков, которые стали приводить в пример Самарию. Были уничтожены все языческие культы всех видов, даже предметы древнего происхождения, в которых не сомневались. Даже медный змий моисеевой эпохи при Езекии был уничтожен, т.к. он уже превратился в фетиш.
Была вторая, хотя и слабая, попытка закрыть какие-то удалённые святилища. Хотя это были святилища Ягве, но они содержали большую примесь идолослужения.
Движимый мечтой возродить Иудею и весь Израиль под троном Давида, Езекия делает попытку (с различной степенью успеха) вовлечь и северные племена в это движение. Однако реформа Езекии не осуществилась. Народ не был готов для неё. И когда после смерти Езекии Манассия восстановил политическую верность Ассирии, ассирийские культы были восстановлены, и опять наступил период всеобщего отступничества. Поощрялись все виды языческих обрядов, включая и культ плодородия, и ворожбу, и магию, и даже человеческие жертвоприношения. Почиталось воинство небесное. Религия Израиля в период правления Манассии превратилась в политеизм. Те, кто протестовал против этого, подвергались репрессиями, в т.ч. и Исаия. Т.о., движение за реформы ушло в «подполье».
Была и вторая попытка произвести реформы при царе Иосии (4Цар. 22) уже после падения Ассирии. Его поддерживали такие пророки, как Софония и Иеремия. Они оба провозгласили суд над народом за его идолопоклонничество. Эта реформа проводилась в течение нескольких лет. Основным стимулом была находка Книги Закона в иерусалимском храме. Как предполагают, это была книга Второзакония или некий вид Второзакония.
Реформа была новым открытием Завета Моисея и попыткой провести его в жизнь. Благодаря ей была проведена беспощадная чистка всех языческих культов и обычаев как местных, так и чужеземных, были уничтожены все святилища Ягве по всей Иудее, кроме Иерусалима. Казалось, идеал очищенного Израиля, объединённого под троном Давида, был реализован. Реформа имела хотя и временное, но плодотворное воздействие на освобождение страны от языческих обычаев. Но, конечно, не все приняли эту реформу. Если иерусалимское жречество было радо этому, то жречество местных разорённых святилищ не очень этому радовалось. Результатом этой реформы было то, что значение писаного закона возвысилось и стало даже важнее пророческого слова. Всё более росло убеждение, что когда требования Закона будут выполняться в культе и ритуале, национальная безопасность будет достигнута.
После смерти Иосии в 609 году прекратилась независимость Иудеи. Сначала она была подчинена Египту (фараон Нехао), затем Вавилону (в 587 году Вавилон разрушил Иерусалим). Эти события подвергли веру Израиля самому суровому испытанию. Наступил духовный кризис в связи с пленом. И смерть Иосии, и конец независимости, многим казалось, что эти события вступили в противоречие с обетованиями книги Второзакония. Там же обещалось, что будете исполнять - всё будет хорошо. А тут, вроде, начали что-то исполнять, а ещё хуже стало. Поэтому некоторых это духовно поколебало, и при царе Иоакиме (Елиакиме) от реформы отказались, и языческие культы вернулись на своё прежнее место. Однако иерусалимское духовенство продолжало твердо придерживаться официального учения, т.е. стала складываться саддукейская идеологическая группировка. Они твердо придерживались храма и династии Давида.
Вера Израиля в этот период была спасена, главным образом, пророками, которые обращались к народу в самые критические и мрачные моменты. Это Иеремия, Иезекииль, Аввакум. Все они обращаются к проблеме божественной справедливости и все, только в разных формах, объясняли эти бедствия как праведный суд Божий за грехи народа (книга Иеремии практически полностью посвящена этой теме). Он заявил, что Завет был разрушен по вине народа, и категорически критиковал веру в незыблемость Храма. Он считал вавилонян орудием божественного суда.
Иезекииль тоже в поддержку Иеремии развивал идею о том, что Бог оставил Свой Храм (видение Шехиvны, которая покинула Храм).
Пророки такими обличительными и ободрительными речами содействовали сохранению истинной веры, отбрасыванию от неё ложных уверенностей, придуманных с течением времени. Иеремия фактически полностью отрицал официальный культ и говорил, что Богу нужно сокрушённое сердце, а не церемонии и ритуалы в Храме - это само собой и не имеет особой важности в глазах Божиих. Он начал говорить о том, что наступит время, когда вера будет обходиться без культа. Для древнего мира это было вещью невозможной, потому что все древние религии состояли почти исключительно из культа, и редко где была богословская подоплека (разве что в Египте).
Требования Иеремии и Иезекииля индивидуального решения (сам человек своим сердцем и поступками решает) положили основание новой общины веры. Оба пророка убеждали свой народ, что Бог не оставит их даже и в земле пленения, что плен носит временный характер, что это - очищение народа, и Он его выведет, как когда-то вывел из Египта. Надежда обоих пророков заключалась в новом этапе божественного милосердия, что Бог создает новый очищенный народ, как когда-то Он его создавал, выводя из Египта. Для Иеремии это было заключением Нового Завета, а для Иезекииля это - оживлением мертвого народа, нового его одухотворения (видение поля сухих костей) и установление с ним вечного Завета. Эти пророки стали эти истины проводить в народе.
