Лебединое озеро

Странная закономерность: чем благородней и при­личней Божья тварь, тем вернее на штампе прописки адрес — Красная книга. Вот лебеди, к примеру:

и красавцы, и вегетарианцы. А от супружеской вер­ности просто захватывает дух: потерял подружку — и без рассуждений камнем с поднебесья с прощаль­ной песней в клюве. И с не растраченным семенем. Широкий жест, но не рачительный. При таком кад­ровом мотовстве в стаях наверняка преобладают хо­лостяки и старые девы. В итоге — экологическое бан­кротство: самое крупное поголовье сохранилось в фольклоре.

Человек же, существо хлипкое и вредное, оккупи­ровал планету. Это при девятимесячной беременности и долгом младенчестве. Подражай он царственной птице, все закончилось бы на райской паре. Но, на его счастье, взамен клюва, панциря, когтей и аккордности потомства он наделен непобедимым оружи­ем — половой потенцией, которая и не снилась про­чим животным. Кто еще способен плодотворно за­ниматься любовью круглогодично, почти пожизнен­но, в любую погоду, в неволе и на пленэре, на суше и на море, невзирая на климатические условия и С П И Д? Никто.

А потому мужская неверность не есть свойство отдельно взятой личности, а равноправный компонент джентльменского набора первичных половых призна­ков. В его фундаменте самый мощный и древний из земных инстинктов — инстинкт сохранения рода, с ко­торым не поспоришь. Которому не прикажешь. Кото­рый не истребишь. Печально, но факт. Соломон имел, если не ошибаюсь, триста жен и наложниц без счета. Плюс Суламифь. Он был мудрецом, сей ветхозавет­ный царь.

Арабы с персами тоже не терялись. Гаремы, оптом и в розницу, передавали по наследству, справедливо полагая, что эликсира жизни на всех жен — и при­шлых, и коренных — хватит. То-то нынче моногамная Европа заметно посмуглела лицом.

Или возьмем Крайний Север. Мамонты вымерли, а чукчи уцелели. Потому как без смущения и шовиниз­ма кладут под бок дорогому гостю супругу, сестру, дочь. Кто приглянулся. А родится ребенок, особенно сын,— полетит вдогонку шустрому пришельцу не пу­ля, не исполнительный лист — а спасибо.

Поэтому, когда однажды на Восьмое марта выпа­дут из мужнина дипломата два одинаковых флакона духов и он объяснит дубль рассеянностью продавца; когда в его очередную командировку ты распахнешь дверь на поздний звонок и обнаружишь за ней свою задумчивую половину в тапочках на босу ногу и с чу­жим мусорным ведром; когда два его приятеля, про­живающих в противоположных концах города, покля­нутся тебе, что накануне он безвылазно находился у них, — расслабься и мысленно повторяй:

“Это инстинкт, суровый, но справедливый. Инстинкт сохранения рода. Благодаря ему существую я. Благодаря ему существует он (подлец). Благодаря ему существует мир. Инстинкт. Великий и могучий, как русский язык. Не будь его, как не впасть в отчаяние при виде того, что творится... Нет, не туда. Еще разок:

инстинкт, инстинкт, сражаться с ним глупо. Избавишь­ся от этого — на месте его появится другой. С тем же самым инстинктом, но с новым набором недо­статков. Где гарантия, что они не окажутся еще хуже? Этот хоть не пьет, не курит, приносит зарплату. Не дерется, не храпит, равнодушен к футболу (нужное — подчеркнуть). А инстинкт — он и есть инстинкт. Что с него возьмешь? Рычаг природы, ее материнский дар...”

· Полегчало?

· Не очень.

· Тогда продолжим?

·

МАГИЧЕСКАЯ ЦИФРА “СЕМЬ”

Типичный сюжет: жила себе пара, проглотила в про­мышленных объемах соль, проспала рядом дюжину полярных ночей. Вдруг — гром средь ясного неба:

измена, разрыв, развод. В процессе катаклизма выяс­няется, что возле дышал и двигался совершенно посто­ронний человек, терра инкогнито, мистер Икс из одно­именной оперетты Кальмана, а вовсе не гражданин ________________ (ф., и., о. проставь сама),

которого знаешь как облупленного от киля до клоти­ка: какой температуры и крепости чай предпочитает, в какое время суток и на сколько запирается в избе читальне гальюна, куда прячет заначки. И пойдут охи да ахи: а моего-то словно подменили — откуда что взялось и куда девалось?.. А ведь и впрямь подменили и еще раз подменят немного погодя. Взгляни-ка на эту таблицу (высота планки, семьдесят лет, — не мой произвол. Это библейский срок, от­пущенный человеку на земле. Все, что свыше,— уже милость Божья):

Возраст	Социально-половой статус
до 7 лет	дитя
с 7 до 14	мальчик
с 14 до 21	юноша
с 21 до 28	парень
с 28 до 35	мужчина молодой
с 35 до 42	мужчина как таковой
с 42 до 49	мужчина зрелый
с 49 до 56	мужчина солидный
с 56 до 63	мужчина в возрасте
с 63 до 70	мужчина пожилой

Итак, каждые семь лет начинается и заканчивается новый виток. Внутри его миллиметр за миллиметром по крупицам накапливаются изменения. А на финиш­ной прямой срабатывает закон диалектики: скачок — и количество переходит в качество. Вот ковыряет носком ботинка талый снег и несет какую-то околесицу неловкий подросток — щелк! — и юный жаркий муж слизывает капельку пота, упавшую с его лба на твою грудь — щелк! — и самонадеянный любовник после трудов праведных стряхивает пепел десертной сигаре­ты в блюдце, установленное на диафрагме — щелк! — и рядом скептик с олегянковским прищуром — щелк! — ив кресле у телевизора вальяжный зимний кот — щелк! — ив зеркале прихожей лысеющий плейбой, трясущийся над останками потенции, как игрок над последним жетоном — щелк! — и у твоих ног комиссионная рухлядь, наконец-то оценившая прелес­ти домашнего очага.

Не подвержены изменениям лишь данные метрики, отпечатки пальцев и форма ушей. Любовные же вкусы нестойки, как отечественные духи, и та, от которой дуреет неоперенный юнец, не похожа на ту, о которой грезит потрепанный старец. Спрогнозировать типажи, в которые на том или ином этапе воплотится их идеал, а тем более составить универсальный систематический каталог я не берусь. Это зависит от сочетания тысячи условий: ранняя женитьба, хроническое холостячество, триумф или провал сексуального дебюта, приветы от Эдипа, гастрономические пристрастия, “случайный ок­рик, дегтя запах свежий” — все значимо, все влияет, и песчинка и глыба. Принцип калейдоскопа: набор стекляшек один, а узоры, что ни поворот, разные. Ну и замечательно, что на все наши виды и подвиды существуют охотники. Но вернемся к магической циф­ре “семь”. Какие можно сделать выводы из ее су­ществования?

Держи дистанцию! Когда предмет приближен вплотную, различаются дефекты поверхности, а цель­ный образ теряется. Оболочка с зубной щеткой или вилкой в руке имеет такое же отношение к спрятанной в ней личности, как рентгеновский снимок грудной клетки Мэрилин Монро к ее легендарному бюсту. Поэтому, хоть изредка, отстраняйся на такое расстоя­ние, которое позволяет увидеть друг друга, а не кож­ный эпителий. Скажем, провоцируй ситуации, способ­ные выбить из привычной колеи, заставить действо­вать человека, а не функцию.

Свой день рожденья одна моя знакомая отметила... в магазине элитарного белья. В назначенный час отчас­ти информированный муж ждал ее за рулем авто у подъезда. Она выпорхнула из дверей, запахнутая в шубку и в вечерних туфельках. В примерочной каби­не скинула мех на руки ошарашенного мужа, и оказа­лось, что праздничный наряд состоит из ажурных чу­лок на ногах и серебряной цепочки на шее. В зале тусовался народ, жужжал кассовый аппарат, щебетали отполированные капиталистическим наждаком про­давщицы. В соседние кабины вплывали дамы, оттуда доносились возня, шорох, шелест, высовывалась голая рука с чем-то совершенно грешным, гипюровым: де­вушка, а есть такие же, но без крыльев? Какой-то гражданин, потрясенный мимолетным виденьем, яв­ленным ему в щель занавеса, приклеился к полу, но муж полоснул по нему кинжальным взором горца, и вуаерист испарился.

К третьему комплекту джигит расслабился и вошел во вкус: с глянцевой обложки зеркал манила, ему улыбалась утянутая в средневековые корсеты, закутан­ная в пенные пеньюары, в бордельных кружевах, в нимфеточной комбинации галлюцинация не галлюци­нация (пощупал объемное изображение— шевельну­лось, откликнулось — не галлюцинация). Магазинного ассортимента хватило на двухчасовое стриптиз-шоу. Сумма на чеке вдвое превышала начальный спонсорский замысел. Обратную дорогу машина одолела с хайвейной скоростью. Утром подруга без сожаления мечтательно спустила батистовые обрывки в мусоро­провод. Засыпая, муж пообещал возместить нанесен­ный ущерб. И возместил.

Другая не дрогнувшей рукой обезглавила дачный розарий, ее возлюбленное детище, предмет неусыпных забот и треволнений. От автостоянки до дома она шла против обыкновения пешком в утраченном в век спидо­метра и секундной стрелки облачном темпе, и не было ни одного прохожего, который не задержал бы удив­ленный взгляд на пурпурной охапке и ее обладательни­це. И гордом спутнике. Дома она зажгла в ванной свечи, легла в воду и из-под опущенных ресниц наблю­дала, как из пальцев мужа слетали на воду стаи карми­новых бабочек, покрывая собой акваторию, преобра­жая отечественного сантехнического монстра в культо­вую купальню, откуда выходят матовые жрицы, не стряхивая с тела закатные раковины, чтобы отдаться на леопардовых шкурах отчаянным смельчакам.

Третья уговорила мужа сделать у профессиональ­ного фотографа цикл фотографий ню. И когда он в течение нескольких вечеров наблюдал из-за плеча художника за моделью — в его зрачках блуждали те самые флибустьерские огни.

Что придумаешь ты? А кто ж его знает! Фанта­зируй сама.

За год до и год после нового рубежа будь начеку. Это не означает, что необходимо нанимать сыскного агента, приковывать его (мужа, разумеется, а не детектива) к ба­тарее парового отопления, доводить до белого каления ночными допросами. Это прямой путь на любом отрез­ке: тебе — к психиатру, ему — в чужие объятия. Просто почаще смотри в зеркало, в его глаза и (на цыпочках) в записную книжку. Кстати, перемены в почерке — вер­ный симптом каких-то внутренних процессов.

Сама веди дневник юного натуралиста, лаконич­ный, но емкий: время вечернего возвращения, круг чтения, внезапные хобби, необычные суждения, нюан­сы отношения к тебе в дружеских компаниях, график интимного общения. Когда записи обретут календар­ную весомость, их анализ может одарить тебя неожи­данными откровениями.

Лучше, если возраст избранника в момент встречи или заключения брачного союза будет совпадать с фи­нальной или стартовой фазой витка. Для подстрахов­ки. Твоему-то сколько годков?

· Тысячный миновал. Как христианству на Руси.

· Это как?

· А у него что ни юбка — новый виток.

· Сочувствую...

·