Лилит и ева

Что предание нам говорит? Прежде Евы была Лилит. Не женой была, не женой, Стороной прошла, стороной.

Угадай, какое твое главное преимущество перед лю­бой женой, какими бы достоинствами она ни облада­ла? Внешность? Но любовь, как известно, зла. Напро­тив меня живет чудная пара: он— само мужество, она — само очарование. А регулярно навещает этот Сталлоне настоящую театральную тумбу (метр, метр, метр — где талию будем делать?). Возраст? Опять пальцем в небо — и от юных жен бегают к старым, потрепанным клячам. Сексуальная раскованность? Но, во-первых, весь его обширный сексуальный опыт нако­плен в браке, значит, и там кое-что умеют. А если не в браке, то где они теперь, эти наставницы? Во-вторых, в монашках и весталках есть своя изюминка. Твои печенья, соленья, цыплята табака? Все одно для муж­чины эталон кулинарного искусства — кухня его ма­тушки, даже если в ее меню в зависимости от сезона меняются два блюда — яичница с помидорами и яич­ница без помидоров.

Еще не догадалась, какой твой главный козырь, которого нет и не может быть на руках у жены? Правильно, это то, что ты не жена. Можешь позволить себе мелкие и крупные вольности, коих она из-за сво­его высокого сана лишена, которые, если их правильно смешивать и дозировать, превращаются в отменное приворотное зелье.

Половая любовь потому и половая, что ее земная ось — эрос. Удали его — и останется друг и соратник Н. К. Крупская. Средство, обеспечивающее относи­тельную сохранность стержня,— расстояние, которого между супругами нет. Не физическое, конкретное, а за­зор неокончательной принадлежности. Притяжение предполагает наличие свободного пространства между предметами. Нет пространства — нет притяжения. Здесь скрывается неразрешимое противоречие плот­ской любви: она стремится к слиянию, а достигнув его, пропадает, как пропадает течение двух рек, соединен­ных в озере.

Очень точно сформулировано это у Раджнеша:

“Любовь — средство получить секс. Вот почему вы не можете любить вашу собственную жену или мужа — это очень трудно. Нужда исчезла. Любовь — это уха­живание, прелюдия, чтобы склонить другого к сексу. Жене или мужу не нужно никакого склонения — они получены в дар. Муж может требовать, жена может требовать, нет никакой нужды склонять. И поэтому любовь исчезает. Они могут только претендовать. и такая претензия становится тяжелой вещью для каж­дого. Претендующая любовь! Тогда вы чувствуете, что ваша жизнь бессмысленна. Вот почему, когда люди вступают во внебрачные связи, это дает им немного энергии и немного чувства любви, т. к. за новым чело­веком вы должны снова ухаживать, вы не можете взять его в дар — вы должны его склонить”.

Вот и пусть склоняет до самого тына, но чувствует:

стоит слегка расслабить руку, ствол хлоп! — и опять распрямится. Заново надо карабкаться, повисать, ле­теть вниз, рискуя свернуть шею. Достигается это ощу­щение у партнера просто — внутренним осознанием своей независимости как отрадного факта. Тогда и внешние признаки возникнут сами собой.

Хотя не стоит пренебрегать и режиссурой: когда отмени свидание, желательно в последний момент,— самый лакомый кусок тот, что пронесли мимо рта;

когда пропади на уик-энд без предупреждения, не забо­тясь по возвращении о железном алиби. Не жена, чтобы оправдываться и запускать вперед парламен-терш со скошенными от вранья глазами.

Ты вправе читать при нем письмо, не информируя о корреспонденте, подъезжать к месту свидания на частнике, не объясняя, почему расплачиваешься только улыбкой. Ты можешь навсегда исключить из графика встреч определенный день недели с туманной аргумен­тацией “так получается”.

А туалеты напрокат! А их феерическая смена! Гар­дероб, который тебе явно не по карману! Это жены прячут дорогую обновку, купленную на загадочные средства, в ожидании хорошего расположения духа хозяина. А тут не его забота, откуда что берется и куда девается. Только не эпатируй открыто, соблюдай меру и ритм, который есть великое организующее начало всякой мелодии, в том числе и мелодии любви.

Но все ухищрения будут напрасны, если они лишь плод ума и бессонницы, а не органичные движения натуры. Это кошка выпускает когти и дыбит шерсть в наивной надежде, что ее примут за тигрицу. А насто­ящая тигрица может мурлыкать и ластиться, не скры­вая свою принадлежность к кошачьему роду. Ей дос­таточно зевнуть, чтобы напомнить, кто есть кто. Но эти царственные зевки нам удаются редко. Оставаться внутренне свободной и любить — это уравнение из высшей математики.

Замужней любовнице проще. Она объективно не принадлежит целиком своему тайному партнеру. Ей не надо изображать из себя вольнолюбивую Радду и обносить колючей проволокой некую зону своего существования. Все уже есть. Довольно, собственно говоря, того, что она ложится каждую ночь в по­стель с другим, и нетрудно догадаться, чем они там занимаются. А что любовник возразит, когда сам спит не с одной открытой форточкой. Тут-то и раз­горается охотничий азарт, накапливается решимость для заячьего прыжка, вспарываются перины в поис­ках спрятанного паспорта, обручальное кольцо соска­льзывает с безымянного пальца и, прощально свер­кнув, пропадает навеки за решеткой канализационно­го люка.

Но не думай, что стоит обзавестись кем-то еще — через короткий срок затрепещут ленточки на капоте боачного кортежа. Допустим только законный сопер­ник.

А еще — балуй себя. По собственному опыту знаю,

что у одинокой женщины всегда найдутся деньги на маленькие, но частые удовольствия. Одно из них, со­вершенно бесплатное,— без оглядки отдаваться свое­му настроению. Чем лучше к себе будешь относиться ты тем больше оснований у мужчины окружить тебя вниманием. Эта публика сразу чует, каким уровнем ухаживаний можно ограничиться. Когда в твоем баре “Вдова Клико”, они не выставят на стол дешевый портвейн. Когда твои простыни пахнут лавандой, ты почти застрахована от фуфайки в гараже. Празднуй себя, радуйся себе, холь, нежь, лелей!