Социология познания и массовых коммуникаций 9 страница

Другое общее замечание. Во многих кругах пропаганда часто отож­дествляется с ложью, обманом и мошенничеством. На наш взгляд, пропаганда не имеет неизбежной связи с правдой или ложью. Досто­верное сообщение о потоплении американских торговых кораблей во время войны служит доказательством того, что существует эффектив­ная пропаганда, помогающая гражданам пережить многие утраты, которые в других обстоятельствах они не смогли бы перенести с дос­тоинством. Если мы поддадимся взгляду, что пропаганда — это толь­ко ложь, то мы на пути к нигилизму. К тому же признаем, что уста­новка на недоверие, без каких-либо критических оснований, может возникать как защита от осознания утраты или от мешающих фактов

© Перевод. Черемисинова Е.Р., 2006

* В соавторстве с П.Ф. Лазарсфелдом. — Примеч. автора.

и информации, которая вызывает страх, дискомфорт или отказ от любимых убеждений.

Но время ограничивает слишком развернутую дискуссию по про­паганде, такое обсуждение будет слишком долгим, обладающим все­ми прелестями умозрения, неконтролируемого эмпирическими ис­следованиями. Чтобы уточнить определенные проблемы пропаган­ды, мы должны обратиться к конкретным деталям пропаганды и раз­работать определенную процедуру для проверки наших объяснений. Мы не считаем, что общие дискуссии о пропаганде обязательно ли­шены обоснованности, они лишь преступают границы нашего зна­ния. В них много значительных пробелов.

Но, возможно, в этой главе есть ошибки другого рода. Мы соби­раемся сообщить только о некоторых исследованиях, которые во вре­мя Второй мировой войны провело Бюро прикладных социальных исследований Колумбийского университета под руководством д-ра Херта Херцог и авторов данной главы. Первая характерная черта этих исследований — изучение установленного влияния на людей отдель­ных пропагандистских документов. Другая их характерная черта — их методическая ориентация; они представляют основу для рекомен­даций сценаристам и продюсерам данной пропаганды. Эти исследо­вания должны быть средством для непосредственного решения и дей­ствия. За много лет до бегства в Самоа Роберт Льюис Стивенсон опи­сал невольно именно тот тип ситуации, с которым столкнулись ис­следователи, работающие в структуре политической деятельности:

Мы не кабинетные ученые, исследующие предмет на совесть; мы те­оретизируем с пистолетом у своего виска; мы сталкиваемся с новыми обстоятельствами, в которых мы не более чем за час должны не только принять решение, но и начать действовать.

Настоящая глава, таким образом, рассматривает исследования, проведенные «с пистолетом у нашего виска». Наша цель — изложить вопрос так, чтобы вы не спустили курок.

Формы анализа пропаганды

В определенном смысле точный анализ пропаганды не является нововведением. Влияние фильмов, радиопрограмм и газет изучается по крайней мере последние тридцать лет. Тем не менее до настояще­го времени эти исследования обращались к общему воздействию про­пагандистского материала в целом. Таким образом, некоторые иссле-

дования (например, исследования Л.Л. Турстоун) ограничивались обобщением определенного рода наблюдений:

Антинегритянский фильм «Рождение нации» усилил антинегритян­ские чувства в изучаемой аудитории.

Фильм «Улицы шансов», который изображает авантюриста «как ин­тересный, привлекательный характер», по каким-то непонятным при­чинам приводит к возрастающему осуждению авантюризма.

Фильм «Все на Западный фронт» вызвал более заметный протест против войны в группе школьников, чем фильм «Конец путешествия».

Вы замечаете, что такие исследования почти не сообщают об осо­бых чертах пропаганды, вызывающей такое влияние. Но именно этот вопрос интересует сценариста и продюсера. Если исследования про­паганды должны оказаться для них полезными, то должны раскры­вать не только ее общее воздействие, но и наиболее типичное влия­ние особых аспектов пропаганды. Каков должен быть характер эффек­тивной пропаганды в конкретных условиях? В этой главе мы рассмот­рим образцы современных исследований, в которых определенные черты пропаганды соотнесены с определенными типами реакции.

Перед тем как обратиться к методам анализа воздействия про­паганды, мы попробуем рассеять одну общую иллюзию. Очевид­но, что создатели пропаганды не знают в целом, как аудитория бу­дет реагировать на их материалы, полагаясь только на свою интуи­цию или замечая свои собственные реакции. Некоторые примеры, первый из которых скорее просветительский, чем пропагандистс­кий, проиллюстрируют, насколько неожиданные реакции могут вызвать у аудитории сценаристы.

Во время Второй мировой войны один опытный автор подготовил черновик инструкций по использованию промтоварных карточек в настолько понятных выражениях, насколько мог. Психологи-консуль­танты помогали ему в этой задаче. Обученные интервьюеры представ­ляли эти инструкции домохозяйкам и наблюдали за их реакцией. На основе этих наблюдений был подготовлен второй вариант инструкций. Он также был проверен в опросах и, в конце концов, был принят тре­тий модифицированный вариант. Основная задача состояла в том, что­бы объяснить, что промтоварные карточки различной ценности мож­но сложить для получения определенного числа единиц.

Авторы предположили, что поскольку большинство людей име­ют опыт использования почтовых марок, то будет полезно использо­вать аналогию с ними в инструкциях. Кто бы мог предвидеть в тиши кабинета, что эта простая аналогия может вызвать комментарии, по­добные следующим:

Я не имел в виду, что вы должны посылать их по почте. Их не нужно приклеивать куда-либо.

Этот тривиальный пример непредвиденной реакции отражает на­рушения, возникающие при передаче информации. Другой иллюстра­цией может стать фильм, который подчеркивает жестокость и амо­ральность нацистов. Эпизоды, которые явно показывают, что нацис­ты абсолютно равнодушны к общим человеческим нормам, аудито­рия иногда оценивает с чисто технической точки зрения: они считают это иллюстрацией оперативности нацистов. Аудитория не обращает внимания на эмоциональный и моральный смысл, к которому стре­мились продюсеры этого фильма.

Такой же образец непредвиденной реакции мы находим после радиопередач. На радио под руководством медицинского общества была проведена беседа о рентгеновских лучах как часть кампании, направленной на содействие «правильному» использованию меди­цинских служб гражданами. Лектор — известный рентгенолог — ста­рался убедить своих слушателей не обращаться к врачам, не имею­щим лицензии (шарлатанам), для рентгеновского обследования и ле­чения. Стараясь быть убедительным, он несколько раз подчеркнул «опасность использования рентгеновских лучей и проведения рент­геновского обследования». Добрые намерения рентгенолога вызвали неожиданное беспокойство. Некоторые представители аудитории (как раз те, которые не лечились у шарлатанов) выразили свой внезапно возникший страх:

Людей заставляли отказаться от рентгена. Создалось впечатление опасности. Сам доктор использует свинец и надевает перчатки. Люди не хотят подвергаться рентгену после услышанного. Их испугали.

Я почувствовал, что рентген может причинить вред. Слушая о токах и тому подобном, я подумал, что это по крайней мере неприятно.

Образец непредвиденной реакции поднимает несколько основ­ных вопросов. Каким образом мы можем проанализировать пропа­ганду в фильмах, на радио и в печати, чтобы определить, чем скорее всего вызван данный эффект? Процедура для решения этой задачи известна как анализ содержания. Есть и другие вопросы. Как мы мо­жем убедиться, что рассматриваемая реакция действительно вызвана Данной пропагандой? Насколько мы можем объяснить расхождение между ожидаемой и действительной реакцией? Можем ли мы нако­пить опыт и интерпретации, которые дадут нам возможность более точно предсказать реакции на различные типы пропаганды и, таким образом, уменьшить или предотвратить нежелательные реакции с по-

мощью внесения соответствующих поправок в пропагандистский ма­териал до его выхода в свет? Процедуру, предложенную для ответа на эти вопросы, мы назовем анализом реакций.

А сейчас мы обратимся к тому, что считаем своей главной зада­чей: сообщить о нашем двухлетнем опыте анализа различных типов пропаганды. Возможно, мы сможем сделать более понятными разра­ботанные нами методы анализа содержания и анализа реакций, если сосредоточимся на проблемах, с которыми мы на самом деле столк­нулись в наших исследованиях.

Анализ содержания

Для того чтобы определить возможные типы реакции на пропа­гандистский документ (брошюру, кино или радиопрограмму), он в первую очередь тщательно изучается и в целом, и в его отдельных ком­понентах, аспектах. Можно предположить, что любой человек, кото­рый ознакомился с пропагандистским материалом, будет знать его содержание. Но на самом деле это не так. Для анализа содержания необходимы определенные методы, основанные на практическом опыте, а также на психологической и социологической теории; они помогают понять вероятные реакции на содержание. Недостаточно одного лишь поверхностного взгляда. Содержание 15-минутной ра­диопрограммы или часового фильма можно адекватно оценить толь­ко благодаря систематическим методам. Как необходим полевой би­нокль для различения объекта на далеком расстоянии, точно так же нам нужны средства, иногда удивительно простые средства, для того чтобы понять поток переживаний в течение большого периода време­ни. Таких средств множество, начиная с метода подсчета частоты оп­ределенных ключевых символов и заканчивая другим методом опреде­ления структуры пропагандистского материала в целом или всей про­пагандистской кампании.

Рассмотрим несколько примеров использования самого простого метода—анализа символов. Регулярные пропагандистские радиопрог­раммы содержали примерно 1000 символов, обозначающих как Орга­низацию Объединенных Наций (или ее членов, помимо Соединен­ных Штатов), так и Ось Держав Берлин — Рим (отдельные страны или в целом). Исследуя частоту использования соответствующих наборов символов в двенадцати программах, мы выявили определенную зако­номерность, которая отражает структуру программы, но расходится с явным намерением продюсера. Почти во всех программах частота ис­пользования символов Организации Объединенных Наций точно со-

ответствовала частоте использования символов, относящихся к Оси Держав Берлин — Рим: рост или уменьшение в одном ряду символов связаны с ростом или уменьшением в другом ряду символов. В связи с этим на передний план выходит важная модель в этой пропаганди­стской программе. Интерес к Организации Объединенных Наций в основном ограничен ее ролью в войне с Осью Держав Берлин — Рим: они редко упоминаются в другой связи. Согласно радиопередачам, Организация Объединенных Наций выглядит «друзьями на черный день»: интерес к ним главным образом проявляется как к союзникам, помогающим в борьбе с Осью Держав Берлин — Рим, а не как к союз­никам, с которыми существуют и другие близкие связи, не завися­щие от войны. В радиопрограммах о них рассказывают не как об об­ществах, но только как о нациях, демонстрирующих военную отвагу и мужество. Мы отдаем честь героически погибшим русским и до­вольны, что они — враги Гитлера. Мы восхваляем англичан, которые так долго охраняют крепость Британию от нацистов. Мы сочувствуем судьбе оккупированных наций, и опять же интерес к этим нациям ог­раничен их страданиями в руках врага. Мы обнаружили связь между частотой символов, относящихся к Организации Объединенных На­ций и к Оси Держав Берлин — Рим, поскольку упоминание Организа­ции Объединенных Наций было связано с этой основной темой. Сле­дует отметить, что комментаторы, а также, вероятно, продюсеры этих радиопрограмм не обнаружили лежащую в их основании структуру, не обращая внимания на ее символический итог.

Эта серия радиопрограмм также широко использует персонифи­кацию как стереотипное отношение к врагу: около 25 процентов всех символов, относящихся к врагам, — это Гитлер, Муссолини, Геринг и так далее; напротив, только четыре процента ссылок на Организа­цию Объединенных Наций и 11 процентов ссылок на Соединенные Штаты содержат персонификацию. Такое использование упрощен­ной стереотипной персонификации дает представление о враге как о небольшой, по сути, банде злодеев и подразумевает, что как только эти люди будут уничтожены, все будет хорошо. Слушатели легко вос­принимают такой род персонификации, поскольку он соответствует широко распространенным наивным идеям: например, аналогичным является представление о том, что мы должны бороться с преступле­нием, главным образом наказывая преступников, а не профилакти­ческими мерами.

Более того, мы обнаружили, что мнение опрошенных людей, ко­торые посмотрели документальный фильм, отражает выборочное упот­ребление выражений, используемых для характеристики врага в этом фильме. Таким образом, если комментатор фильма намного чаще

отождествляет с врагом единственную сатанинскую фигуру — Гитле­ра или весь немецкий народ, а не нацистскую партию, это отражает­ся в образцах реакции аудитории. Чтобы осознать значительную по­литическую важность данной проблемы, мы должны лишь вспомнить реакцию на пункт об ответственности за развязывание войны в Вер­сальском договоре. Современная пропаганда может небрежно про­игнорировать фашистский или нацистский характер врага и, таким образом, проложить неверное русло для агрессивных настроений в послевоенный период.

Еще один пример мы возьмем из брошюры о неграх. В брошюре есть две основные темы: известно, что негры продолжают страдать от дискриминации, но тем не менее они достигли большого прогресса в нашем демократическом обществе, которое дало возможность мно­гим неграм достичь личного успеха и внести свой вклад в обществен­ное благосостояние. Напротив, Гитлер всегда выражал презрение к цветным людям, и если бы он победил в войне, все завоевания негров были бы уничтожены. Таким образом, содержание брошюры можно подразделить на две категории: материал, относящийся к «завоевани­ям и достижениям негров в демократическом обществе», и «лишения, которыми угрожает неграм победа Гитлера». В брошюре 189 парагра­фов и заголовков. 84 процента рассказывают о современных завоева­ниях и 16 процентов о возможных потерях при нацизме. Создатели брошюры, по-видимому, считают обоснованным такое распределение для акцентирования этих двух тем.

Но брошюра содержит два типа представления информации. Пер­вый — это статья известного негритянского автора, второй — ряд при­ковывающих внимание фотографий с краткими подписями. В нашем дальнейшем анализе содержания мы обнаружили, что подписи под фотографиями и текст статьи раскрывают обе темы в совершенно раз­ных пропорциях. В статье примерно 73 процента пунктов относятся к потерям при Гитлере и 27 процентов к завоеваниям в демократи­ческом обществе, тогда как 98 процентов фотографий и подписей от­носятся к достижениям негров в демократическом обществе и только два процента к гитлеровской угрозе.

В настоящее время так сложилось, что большинство населения, и особенно негритянского населения с его низким образовательным уровнем, больше предпочитают фотографии и подписи к ним, чем подробной текст. Они чаще рассматривают первое, чем второе. А в нашем примере фотографии почти полностью пренебрегают темой негритянских потерь в случае победы нацистов. В результате брошю­ра в целом попала мимо цели. Определенные установки негров были проверены как до чтения брошюры, так и после. Большинство чита-

телей испытывали гордость и возросшее чувство собственного досто­инства в результате данной характеристики достижений и вклада своей расы. Но брошюра потерпела неудачу в формировании особого по­буждения у негров — усилить борьбу против нацистов ради своих соб­ственных интересов, поскольку читатели в основном проглядели ос­новной смысл сообщения.

Эти два примера, хотя и несколько поверхностно, иллюстрируют методы, которые с помощью простого подсчета ключевых символов и анализа содержания помогают нам обнаружить небрежные ошибки пропагандистов. Они также служат руководящим принципом для интервью с людьми, на которых направлена пропаганда. Существу­ют и другие методы анализа содержания, которые можно кратко обоб­щить: '

1. Метод подсчета символов состоит в определении ключевых символов и их подсчете в информационном материале. Просто указывается ко­личество символов, которые были в центре внимания аудитории. Подсчет упоминаний врага в комментариях к фильму — иллюстра­ция этого метода².

2. Одномерная классификация символов: это некоторая разработка преды­дущего метода. Символы классифицируются в соответствии с их при­менением, говоря в широком смысле, либо в позитивном (благопри­ятном), либо в негативном (неблагоприятном) контексте. Таким об­разом, Англия может быть описана в позитивных выражениях (по­беждающая, демократичная, отважная) или в негативных выражениях (пораженческая, кастовая, предательская). Этот тип анализа — пер­вый шаг в изучении наиболее эффективного распределения симво­лов для достижения определенного результата. Он сможет послужить прекращению часто неэффективной практики черно-белых контра­стов. Примененный к вражеской пропаганде, такой род анализа дает основания для оценки относительной безопасности или опасности врага³.

¹ Тщательное исследование процедур анализа содержания доступно изложено в
книге: Bernard Berelson, Content analysis in Communications Research (Glencoe, Illinois: The
Free Press, 1951). См. также: H.D. Lasswell, «A provisional classification of symbol data»,
Psychiatry, 1938,1, 197—204; Douglas Waplesetal. What Reading Does to People? Appendix В
(Chicago, 1940); N.C. Leites & I. de Sola Pool. On content analysis. Experimental Division
for the Study of Wartime Communications. Document No.26. September, 1942. — Примеч.
автора.

² См., например: H.D. Lasswell, «The world attention survey», Public Opinion Quarterly,
1941, 3, 452-462. - Примеч. автора.

³ Например, исследования Hans Speier & Ernst Kris; исследовательский проект
no тоталитарным коммуникациям в Новой школе социальных исследований; нео­
публикованный анализ символов в серии радиопрограмм «Это война». Бюро приклад­
ных социальных исследований, Колумбийский университет. — Примеч. автора.

3. Анализ деталей: классификация отдельных частей пропаганды (на­пример, сцен в фильме, песен в радиопрограмме, фотографий в бро­шюре). Это требует отбора значительных или незначительных час­тей на основе психологической теории «ценности для внимания». Будет ли какая-либо часть вызывать основной или второстепенный интерес аудитории? Как эти части будут проинтерпретированы раз­личными видами аудитории? При анализе некоторых фильмов мож­но предсказать сцены или ряд сцен, которые будут в центре внима­ния аудитории.

4. Тематический анализ: классификация явных и неявных (символичес­ких) тем в пропагандистских материалах. Это в отличие от анализа деталей относится к предполагаемой нарастающей значительности ряда деталей⁴.

5. Структурный анализ: рассматривает взаимосвязь различных тем в пропаганде. Эти связи могут быть дополняющими (враг жесток, мы милосердны), интегрирующими (враг жесток, лжив, агрессивен, не имеет религии), интерферирующими (когда темы направлены на раз­ные цели, например, тема нацистской силы порождает беспокой­ство)⁵.

6. Анализ пропагандистской кампании: рассматривает взаимосвязь раз­личных документов, каждый из которых предназначен для общей главной цели. В то время как структурный анализ рассматривает свя­зи внутри одного пропагандистского документа, анализ кампании рассматривает связи ряда таких документов. Сюда входят: проблема последовательности сцен, их продолжительности, относительных ак­центов, установление ритма и времени, а также соотношений, упо­мянутых в структурном анализе⁶.

Из этого обобщения мы видим, что главная задача анализа содер­жания — дать ключ к вероятной реакции на пропаганду. Но этого не­достаточно. Мы должны увидеть, возникают ли эти ожидаемые реак­ции на самом деле, только тогда анализ содержания может быть обо­снован по существу. Для этого необходимо интервью с представите­лями аудитории; это интервью особого типа, который мы назвали «направленное интервью»⁷.

В данном случае существует взаимосвязь между анализом содер­жания пропаганды и направленными интервью с читателями и слу-

⁴ Например, исследования Грегори Батесон о нацистских пропагандистских филь­
мах. См. также: Siegfried Kracauer, Propaganda in the Nazi War Film (New York: Museum
of Modern Art Film Library, 1942). — Примеч. автора.

⁵ Например, Kracauer, opt. cit.; также исследование фильмов Бюро прикладных
социальных исследований. — Примеч. автора.

⁶ Например, исследование политической кампании, общественной полезности
пропагандистской кампании, общественных кампаний и т.д. — Примеч. автора.

⁷ R.K. Merton, M. Fiske and P.L. Kendall, The Focused Interview. — Примеч. автора-

шателями. Предварительно сделанный анализ содержания необходим для выработки основных принципов интервью, а опыт интервью обо­стряет ваше зрение для более точного анализа содержания.

Анализ реакции

Интервью, запланированные для выявления действительных ре­акций на пропаганду, кажутся на первый взгляд простой задачей. Но на практике это не так уж просто. Использование обычных методов интервью недостаточно для получения необходимой информации. Большинство людей считают, что трудно выразить свою реакцию на фильм или радиопрограмму в выражениях, которые используют сце­наристы, продюсеры или социологи.

Мы считаем, что опрашиваемых можно разделить на два больших класса. Если они хорошо формулируют свои ответы, то, как правило, дают свои советы, как «следует показывать» фильм или как «следует переделать» радиопрограмму, чтобы возросла их эффективность. Они стремятся рассуждать как профессиональные критики или консуль­танты, но именно это нам и не нужно. Тактика интервью должна быть разработана таким образом, чтобы избежать таких установок «дать совет», возникающих у части опрашиваемых, и дать им возможность сообщить о своих непосредственных реакциях на пропаганду.

Для других людей, которые считают, что вообще трудно сообщить свою реакцию, была создана специальная методика интервью, кото­рая помогает им сформулировать и передать свои переживания. В целом интервью направлено на пропагандистские материалы, кото­рые должны быть исследованы. Замечания интервьюера не привле­кают прямо внимание к определенным аспектам пропаганды. Они просто помогают опрашиваемым людям сообщить о том, что нахо­дится в центре их собственного внимания, и об их собственных реак­циях на те детали, которые значительны для них. Позволим сравне­ние: интервьюер дает проблеск маяка, который в уме опрашиваемого освещает путь к фильму, радиопрограмме или опубликованным дан­ным. Только после того, как опрашиваемый полностью сообщил о своей реакции на те аспекты пропаганды, которые он воспринял наи­более ярко, интервьюер завершает обсуждение проверкой своих соб­ственных гипотез, происходящих из анализа содержания и которые Даже не рассматривались в интервью. Полностью интервью записано в стенограмме. Позднее возможен глубокий анализ именно тех аспек­тов пропаганды, которые вызвали определенный тип реакции.

В целом мы можем сказать, что направленное интервью можно оценить в соответствии со степенью достижения следующих целей:

1. Выявлены ли эффективные аспекты пропаганды, на которые реаги­рует аудитория.

2. Выявлен ли неоднозначный характер этих реакций на значительные детали.

3. Дана ли возможность проверить, будут ли действительно возникать те

реакции, которые мы ожидаем на основе анализа содержания.

4. Обнаружены ли полностью неожиданные ответы; то есть те ответы, ко­
торые не предвидели ни сценаристы, ни мы при анализе содержания.

Хотя все эти цели интервью важны, именно последняя имеет осо­бое практическое значение. Вспомним ранее приведенные нами при­меры — брошюру, посвященную неграм, и радиобеседу про рентген. В этих примерах мы хотели показать, что без анализа содержания и анализа реакции, которые могут помочь пропагандисту, он иногда может не увидеть леса за деревьями. Далее мы должны предположить, что часто пропагандист не может увидеть шипы на розах. Если про­пагандист хочет довести до нас мысль или создать определенное впе­чатление, он делает это с помощью слов, иллюстраций или других символов. Когда брошюра, пьеса, радиопрограмма или сценарий вы­ходят в свет, аудитория понимает его так, как считает нужным. Есть история о миссионере, который указывал на стол и повторял слово «стол» до тех пор, пока неграмотная аудитория не смогла повторить это слово. Через некоторое время он пришел в уныние, узнав, что не­которые их неграмотных относят слово «стол» к дереву, поскольку они оба были коричневого цвета. Другие называли собак «столами», по­скольку у них четыре ноги. Короче, каждый слушатель выбрал неко­торый аспект в сложном объекте, который для миссионера был опре­делен как целое словом «стол». В связи с этим полезно рассмотреть, насколько часто эффект от пропаганды бывает полностью непредви­денным.

Эффект «бумеранга»

Случай, который мы хотим рассмотреть, возник из ранее упомя­нутого исследования программы, посвященной здравоохранению. Правительство должно было поддерживать просветительские и про­пагандистские функции, которые, предполагалось, направлены на поддержание морального духа во время войны, что имело большое значение. В послевоенный период американское население, имея

опыт общепризнанных мер правительственного надзора, могло ока­заться более восприимчивым к заботе об общественном здравоохра­нении, питании и образовательной деятельности.

Вспомним пример, в котором представитель окружного медицин­ского общества беседовал на радио о рентгене. Он подчеркивал пре­досторожность, необходимую для предотвращения рентгеновского облучения; он указывал, что местная администрация защищает граж­дан с помощью системы лицензирования работы в области рентгена и с помощью проверки оборудования; он подчеркивал, что требуется специальное обучение, чтобы стать компетентным в этой области. Лектор, очевидно, стремился уберечь своих слушателей от рук шар­латанов, которые не были ни компетентными, ни честными. Профес­сионально рассказывая об этой проблеме, он, по-видимому, не осоз­навал, что слушатели не имеют достаточного опыта, сравнимого с его собственным. Он не обратил внимания, как будет воспринята эта проблема с точки зрения опыта его аудитории.

Хорошо известно из родственной области исследований, что слу­шатели не могут легко ассимилировать установки и информацию, если они не согласуются с накопленным ими опытом. Если бы врач опи­сывал процедуры, применяемые шарлатанами для своих клиентов, или представлял данные по предполагаемому числу нелицензирован-ных обследований в этой области, его слушатели могли бы понять его взгляды и установки. Но поскольку он этого не сделал, он, по-види­мому, стучал в открытую дверь.

Он говорил о получивших лицензии врачах, но недостаточно ясно. Он не сказал ни разу, что произойдет с вами, если в этой области работа­ет человек, не имеющий лицензии.

В результате слушатели начали сомневаться в важности, а иногда и в реальности этой проблемы. Он говорил на самом деле в психоло­гической пустоте, которую слушатели так или иначе образовали. Им говорили о сложности аппаратуры для рентгена, и они, получив эту новую информацию, использовали ее для собственного взгляда на проблему.

Я не считаю, что беспокойство оправдано. Не всякий может иметь рен­тгеновскую аппаратуру. «Дженерал электрик», вероятно, не станет прода­вать оборудование любому, не имеющему лицензии.

Я не могу понять, как любой человек, не имеющий лицензии, отва­жится купить такое дорогое оборудование ценой около 1Г 000 долларов, только для того, чтобы на следующий день его поймали те, кто обнару­жит, что у него отсутствует лицензия.

Вероятно, стремясь опровергнуть такое мнение, лектор начал пре­возносить достоинства специалистов в общих выражениях. Анализ содержания выявил 63 упоминания в 14-минутной программе поня­тий «авторитет», «лицензия» и «специализация». Поскольку беседа подняла вопросы, которые не удалось прояснить, она привела к эф­фекту «бумеранга». Слушатели беспокоились чем дальше, тем боль­ше и в результате стали сомневаться в самом эксперте по рентгену.

Существует достаточно много случаев, когда человек, имеющий ли­цензию, не мог использовать рентген достаточно правильно.

У вас могут быть водительские права, но это не доказывает, что вы умеете водить. Точно так же люди могут получить лицензию, что не до­казывает, что они компетентны.

Программа подчеркивала ценность соответствующего обучения специалистов-рентгенологов. Но ошибочно допускалось, что слуша­тели имеют склад ума, при котором неизбежно отождествят лицен­зию с соответствующими навыками. Следовательно, вся убедитель­ность лектора привела сначала к беспокойству, затем к сомнению и, в конце концов, к недоверию.

Значит, при определенных обстоятельствах люди реагируют на пропаганду противоположным образом, чем тот, который предпола­гал автор. В ходе наших исследований мы обнаружили различные раз­новидности таких «бумерангов», некоторые из них можно упомянуть здесь. Предшествующий «бумеранг» («специалист») иллюстрирует ши­роко известную разновидность: он возникает из-за ошибочной психоло­гической оценки умонастроения аудитории. Пропаганда не вызовет ожи­даемую реакцию, если ее содержание не соответствует психологическим потребностям аудитории. Следовательно, необходимо получить большее количество информации о преобладающих установках и чувствах на­селения, если мы не хотим, чтобы пропаганда не спровоцировала та­кой «бумеранг». Для подробного анализа пропаганды можно исполь­зовать хорошо известные типы опросов общественного мнения и дру­гие массовые обследования.