А.В. Уржа

(Москва, English2@yandex.ru)

«СЛУЧАЙНОСТИ» ПЕРЕВОДЧЕСКОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ ПРОИЗВЕДЕНИЯ В КОНТЕКСТЕ ЕГО КОММУНИКАТИВНО-СЕМАНТИЧЕСКОГО УСТРОЙСТВА

Предметом исследования стали явления, традиционно трактуемые как нестандартные, маргинальные случаи в области профессионального художественного перевода. Это кардинальные искажения семантики оригинального произведения, которые невозможно объяснить ни традиционными проблемами языкового характера (несовпадением грамматических, лексических, стилистических систем языков), ни осознанным «сотворчеством» переводчика, интерпретирующего авторский текст. Сопоставительный анализ вариантов перевода произведения относительно оригинала позволяет отметить сходные черты некоторых искажений и выявить их связь со спецификой коммуникативно-семантической организации оригинального текста, обусловливающей восприятие и воссоздание произведения на другом языке. Представляется возможным выделить некоторые типичные «провоцирующие» элементы текстовой композиции оригинала, где искажения наиболее вероятны.

Например, сходные черты обнаруживаются в многочисленных случаях следующего рода:

"Well," said the Linnet,hopping now on one leg and now on the other, "as soon as the winter was over, the Miller said to his wife...

«Дальше, - сказала Коноплянка,перескакивая с одной ножки на другую, - как только прошла зима… Мельник объявил своей жене…» (Бертенсон) «Ну так вот, - сказала Коноплянка,прыгая то на одной ножке, то на другой…» (Габбе)

«Ну, - сказала Коноплянка, перепрыгивая с одной ветки на другую, - как только прошла зима,.. Мельник сказал своей жене…» (Ликиардопуло) «Ну, - сказала Коноплянка, прыгая то на одну ветку, то на другую …» (Соколова)

He (the menial) pointed to garments; - they were muddy and clotted with gore. I spoke not, and he took me gently by the hand: it was indented with the impress of human nails.	Он (слуга) указал на мое платье; оно было обрызгано грязью и запачкано густой запекшейся кровью. Я не говорил ни слова, и он тихонько взял меня за руку; на ней были вдавленные следы человеческих ногтей. (Бальмонт)
Он (слуга) взглянул на мою одежду; она была выпачкана грязью и кровью. Не говоря ни слова, он взял меня за руку; на ней оказались следы от ногтей человеческих. (изд. Сытина)
Он (слуга) указал мне на мою одежду, которая была покрыта грязью. Я ничего не ответил и он, продолжая говорить, взял меня за руку; на ней были следы человеческих ногтей. (Вестник ин. литературы)

Анализируя подобные случаи, можно отметить, что внимание переводчика, сконцентрированное на основных событиях сюжета, пропускает неточности в интерпретации элементов «фона», деталей, сопровождающих повествование. Интересно, что неточности такого типа остаются незаметными и для читателя при быстром, поверхностном прочтении перевода, поскольку не играют роли в развитии действия. Расхождения подобного рода в исследованных материалах (переводах прозаических произведений Э. По и О. Уайльда) многочисленны. В некоторых переводах «Соловья и розы» О. Уайльда дочь профессора во время объяснения со студентом не наматывает, а разматывает клубок шелка; Ласточка в «Счастливом Принце» вспоминает, как жила на реке «прошлой зимой», а не летом (а ведь в «северной Европе», где происходит действие сказки, это невозможно); король в рассказе Э. По «Прыг-Скок» выплескивает в лицо танцовщице не полный кубок вина, а «остаток вина из кубка» и т.д.

Особого внимания заслуживают многочисленные случаи неточной интерпретации слов, обозначающих количество, в том случае, если они оказываются в указанной позиции «фона» сюжетного действия:

After many yearsspent in foreign travel, I sailed…

После многих лет, проведенных в дальних странствованиях, я отплыл... (Широков)

После нескольких лет, проведенных в скитаниях по чужим краям, я отплыл... (Бальмонт)

В некоторых случаях перевод «many» как «несколько», а не «много», изменяет семантику целого отрывка и тем не менее встречается у разных переводчиков:

We got under way with a mere breath of wind, and for many days stood along the eastern coast of Java…

Мы покинули порт при еле заметном ветерке и в течение долгих дней шли вдоль восточного берега Явы... (Беккер) Мы отплыли при легчайшем ветре и много дней держались у восточного берега Явы... (Широков)

Мы отплыли под дуновением попутного ветра и в течение нескольких дней шли вдоль восточного берега Явы... (Бальмонт) Мы вышли в море с попутным ветром и в продолжение нескольких дней шли вдоль восточного берега Явы... (Вестник ин. лит.)

Другой композиционный элемент подвергается изменениям в следующих случаях:

"Drink, I say!" shouted the monster, "or by the fiends-" The dwarf hesitated. The king grew purple with rage. The courtiers smirked.	- Пей же, наконец! – заревел владыка, - или, клянусь чертями… Карлик все колебался. Король побагровел от злости. Придворныеухмылялись. (Вестник и.л)	- Пей, говорят тебе! - закричало чудовище, - или, клянусь… Карлик колебался. Король побагровел от бешенства. Царедворцы содрогнулись. (изд. Сытина)
The forehead was high, and very pale, and singularly placid; and the once jetty hair fell partially over it, and overshadowed the hollow temples with innumerable ringlets, now of a vivid yellow, and jarring discordantly, in their fantastic character, with the reigning melancholy of the countenance.	Лоб был высокий, бледный и необычайно ясный; прядь волос, когда-то черных, свешивалась над ним, бросая тень на впалые виски, с бесчисленными мелкими локонами, теперь ярко желтыми и представлявшими своей фантастичностью резкий контраст с печальным выражением лица. (Энгельгардт)	Её высокое и чрезвычайно бледное чело приняло отпечаток странного мира. Некогда черные, как смоль, волосы отчасти ниспадали на лоб и осеняли виски, перерезанные множеством жилок, принявших желтоватую окраску и представлявших резкий контраст своими фантастическими узорами с меланхоличным выражением лица. (Вестник ин. лит.)

Здесь, напротив, представлены кульминационные моменты сюжетного действия, и появление ошибок можно объяснить влиянием читательских эмоций переводчика, неосознанно «подстраивающего» текстовую информацию под общую тональность, в которой событие изложено автором. Этот тип ошибок в переводах встречается реже: изменения в тексте заметны и значительны. В переводе рассказа «Рукопись, найденная в бутылке» герой попадает на корабль-призрак не благодаря роковому удару волны, бросившему его на чужую палубу, а сам «со страшной силой» хватается «за снасти встречного корабля». В переводе «Счастливого принца» Скворец (в др. пер. Ласточка), встретив Тростинку, влюблено «застывает» (К. Чуковский) и спрашивает ее «робко» (Е. Буланина), хотя в оригинале подчеркнуто, что он заговорил с ней сразу, потому что «всегда любил приступать прямо к делу», и т.д.

Искажения, возникающие по вышеописанным причинам, неосознанны. Однако их изучение может побудить последующих переводчиков проявить повышенное внимание к таким элементам текстовой организации оригинала, как изображение фона действия, с одной стороны, и формирование кульминационных «пиков» повествования, с другой. Только в этом случае коммуникативно-семантическая организация произведения будет сохранена в переводе, и его читатель сможет воспринимать текст, «играя по правилам автора» и испытывая те же эмоции, что читатель текста оригинального.

Литература и цитируемые переводы

1. Oscar Wilde “The Devoted Friend”

«Преданный друг». Бертенсон Т. и С. Спб., 1909

«Преданный друг». Ликиардопуло М. М.: а/о «Универсальная библиотека», 1910

«Преданный друг». Соколова А. СПб.: т-во А.Ф.Марксъ, 1912

«Преданный друг». Габбе Т. М.: Детская литература, 1962

2. Edgar Poe “Berenice”

«Берениса». Анонимный перевод. Т-во тип. И. Д. Сытина, 1908

«Береника». Бальмонт К. Д. «Скорпион», 1911

«Вероника». Анонимный перевод. СПб., «Вестник иностранной литературы», 1912

«Береника». Энгельгардт М. А. СПб., прилож. к журналу «Новая жизнь», 1914

3. Edgar Poe “МS. found in a Bottle”

«Манускриптъ, найденный в бутылке». Бальмонт К. Д. «Скорпион», 1911

«Рукопись, найденная в бутылке». Анонимный перевод. СПб., «Вестник иностранной литературы», 1912

«Рукопись, найденная в бутылке». Широков Ф. В. М.: Наука, 1970

«Рукопись, найденная в бутылке». Беккер М. М.: Худ. литература, 1976

4. Edgar Poe “Hop-Frog or the Eight Chained Ourang-Outangs”

«Скакунъ-лягушка». Анонимный перевод. Т-во тип. И. Д. Сытина, 1908

«Лягушонокъ-Попрыгунъ». Анонимный перевод. СПб., «Вестник иностранной литературы», 1912

Уржа А. В. Организация русского переводного художественного текста с позиций коммуникативной грамматики языка (на материале переводов рассказов Э. По и сказок О. Уайльда). АКД. М., 2002.