Т.Е. Яцуга

(Томск, yatsuga@mail.ru)

ОКСЮМОРОН В ЛЕКСИЧЕСКОЙ РЕГУЛЯТИВНОЙ СТРУКТУРЕ ПОЭТИЧЕСКИХ ТЕКСТОВ З.ГИППИУС

Коммуникативная модель «автор» – «текст» – «читатель» (по удачному определению одного из исследователей названная бермудским треугольником филологии (Л. Кайда), своеобразная ось филологических исследований последних десятилетий, приобретает особую значимость в современной антропологической лингвистике, стимулировавшей изучение языка в тесной связи с человеком. В связи с этим значима разработка проблемы воздействия текста на читателя и изучение роли лексической организации художественного произведения в этом процессе.

Идея о способности автора через особенности словесно-художественного структурирования текста направлять интерпретационную деятельность адресата получила развитие в теории регулятивности - одном из направлений коммуникативной стилистики художественного текста.

Остановимся подробнее на некоторых используемых нами понятиях теории регулятивности. Регулятивность рассматривается нами, вслед за Е.В. Сидоровым. [1] и Н.С. Болотновой [2], как «системное качество текста, заключающееся в его способности «управлять» познавательной деятельностью читателя» [2, с.180]. На уровне элементов текста выделяют регулятивные средства, с помощью которых «выполняется определенная психологическая интерпретация в познавательной деятельности читателя» [2, с. 182]. Взаимосвязь регулятивных средств, важнейшими из которых являются лексические, формирует регулятивные структуры. На уровне макроструктуры выделяются способы регулятивности, различные виды сопряженности стилистических приемов и типов выдвижения [2, с. 181].

Теория регулятивности открывает новые возможности в изучении идиостиля автора, который отражается в наборе доминантных для творчества поэта регулятивных средств и регулятивных структур, по-разному организующих познавательную деятельность читателя. На основе изучения особенностей регулятивности поэтических текстов автора становится возможным моделирование концептуальной картины мира, в которой наиболее полно проявляется своеобразие поэтической языковой личности.

Данная работа посвящена исследованию регулятивного потенциала (возможности потенциального воздействия на читателя) оксюморона в лексической регулятивной структуре поэтических текстов З. Гиппиус.

В начале ХХ века разными поэтами, в том числе и представителями русского символизма [3, с. 28], единство противоположностей провозглашается как основа мира, также «декларируется и сложная природа явлений, заключающих в себе противоположные начала» [3, с. 28]. Одним из приемов синтеза противоречивых начал становится оксюморон.

Оксюморонами и оксюмороно-ироническими идиомами и сочетаниями, которые близки к пословичным выражениям («тот, кто любит, должен ненавидеть», «В Божией правде - божий обман») [4, с. 34]примечательно поэтическое творчество З. Гиппиус.

Оксюмороном называют «семантическое преобразование, образный потенциал которого основан на действии разнонаправленных, антонимичных семантических признаков» [5, с. 422]. В оксюмороне происходит устранение разнонаправленности семантики каждого из его компонентов, они «мыслятся как единое целое» [5, с. 422].

Регулятивный потенциал оксюморона в поэтических текстах З. Гиппиус определяется: спецификой взаимосвязи компонентов, образующих оксюморон; конвергенцией оксюморона со стилистическими приемами; ролью в регулятивной лексической структуре текста: это частный прием (регулятив–локатив) или принцип организации текста (регулятив–концепт).

Б о льшими регулятивными возможностями обладают оксюмороны двух групп в силу эксплицированности оснований уподобления: 1) оксюморон, основанный на контрасте семантических признаков слов, относящихся к языковым антонимам, в случае их идентичной частеречной принадлежности в языке (ночь дневная, ночные дни, миги вечные, блистательная тьма, музыка бесструнная, прозрачные темности, близкая даль). Как правило, эксплицированность в оксюмороне узуальных лексико-системных связей слов позволяет говорить о яркой регулятивности данного стилистического приема; 2) оксюморон, в основе которого находится антонимический корневой повтор: неверность верная; ложь неложная; горим и не сгораем; живу безжизни; война не военная; любим, не любя и др.

Меньший регулятивный потенциал свойствен оксюморонам, основанным на сближении разнородных понятий, в которых «противопоставленность слов не столь очевидна» [5, с. 34–35]: отрадно умирать, снежный дым, проклятая надежда, грозная отрада, дождь январский.

Конвергенция оксюморона со стилистическими фигурами и тропами повышает регулятивный потенциал оксюморона: ср. использование олицетворения (ворчит тишина ), окказионализмов (миги вечные, прозрачные темности), сравнения («Мне легок крест, как брачное кольцо» («Брачное кольцо»)).

Оксюморон в поэтических текстах З. Гиппиус становится не только одним из ярким стилистических приемов, но и «смысловым центром некоторых развернутых текстов» [3, с. 38], «принципом организации развернутых фрагментов текста и целых стихотворений, которые строятся как смена разнотипных оксюморонов» [3, с. 38].

Например, в стихотворении «Водоскат» (А.А. Блоку) прием оксюморона является смысловым и композиционный центром стихотворения.

(1) Душа моя угрюмая, угрозная,

Живет в оковах слов.

(2) Я - черная вода, пенноморозная,

Меж льдяных берегов.

(3) Ты с бедной человеческою нежностью

Не подходи ко мне.

Душа мечтает с вещей безудержностью

О снеговом огне.

(4)И если в мглистости души, в иглистости

Не видишь своего,-

То от тебя ее кипящей льдистости

Не нужно ничего.

Как и в большинстве поэтических текстов З. Гиппиус, на примере данного стихотворения можно наблюдать поэтапное приобщение поэтом читателя к своему мировидению. Ассоциативно-смысловое поле текста образуется взаимодействием АСП концептов «душа», «огонь», «холод».

В первой регулятивной микроструктуре текста актуализированы «микросмыслы » - «угрюмость, мрачность» (угрюмая, угрозная), «несвобода» ( метафора «оковах слов»), подчеркивается нестандартность лирического героя. Окказионализм угрозная мотивирован фонетически прилагательным угрюмый, повторяющийся в данных словах звукокомплекс угр напоминает звуки, издаваемые животным в ситуации угрозы и опасности для жизни.

Конвергенция стилистических приемов (развернутое сравнение, семантический повтор (пенноморозная - ледяных), лексический окказионализм (пенноморозная)) составляет специфику лексической организации второй регулятивной микроструктуры текста: Я - черная вода, пенноморозная, / Меж льдяных берегов. В ней актуализируются микросмыслы «мрачный» (черный), «холодный» (пенноморозная - ледяных), «несвобода» «ограниченность пространства» (меж льдяных берегов): вода рождена в этих берегах и не способна выйти за их пределы.

В третьей лексической микроструктуре смысловым центром текстового фрагмента становится прием оксюморона. Оксюмороны с бедной человеческою нежностью; снеговом огне усиливают микросмыслы предыдущего высказывания: «мрачность», «холод». Прием антитезы (нежность – безудержность) подчеркивает нестандартность лирического я, отторгающего любые человеческие чувства.

Звуковой облик слов мгл истости, игл истости, льд истости в заключительной регулятивной микроструктуре текста усиливает ощущение «необычности», «колючести» лирического «Я». Оксюморон «кипящая льдистость», вторично репрезентирующий микросмысл «особого холода», вносит новые смысловые оттенки: это предельная форма существования горячего – холодного (предел огня - кипящий; предел холода – льдистость).

Таким образом, своеобразие макрообраза данного текста (души), ее сложность, многомерность, всеобъемлемость, противоречивость раскрываются через ряд оксюморонов: бедной человеческою нежностью; снеговом огне, кипящая льдистость. Отвлеченные существительные льд истость, и глистость, м глистость, нежность, безудержность абстрагируют данный образ от всего вещественного, конкретного.Звуковой облик лексем подчеркивает чуждость души всем «теплым» человеческим чувствам. Душа лирического героя подобна несущемуся к своим порогам потоку воды (см. заглавие «Водоскат»), но, в отличие от природной стихии, она предчувствует ожидающие ее препятствия и все–таки не останавливает свой бег.

Можно говорить о преобладании в поэзии З. Гиппиус оксюморонных сочетаний, основанных на сближении антонимичных понятий огонь – холод (холодное кипенье, снеговой огонь, кипящая льдистость; ледяные лучи), звук – тишина (шепчет тишина, ворчит тишина, певучая тишина), что свидетельствует о значимости данных концептуальных оппозиций в поэтической концептосфере автора. Оксюморон как регулятивное средство в лирике З. Гиппиус эксплицирует концепты «время» (ночь дневная, миги вечные и др.), «смерть» (смертная надежда, воскресная смерть, отрадно умирать и др.), «любовь» (любим не любя, любовь не любовная), индивидуально–авторский концепт «небывалое» и др.

Таким образом, в поэзии З. Гиппиус оксюморон является доминирующим регулятивным средством, значимым для экспликации ключевых концептов поэтической картины мира автора в лексической регулятивной структуре текста.

Литература

1. Сидоров Е. В. Проблемы речевой системности. - М: Наука, 1987.- 140 с.

2. Болотнова Н.С. О теории регулятивности художественного текста // Stylistika: Stylistika slowianska.- Slavic Stylistiks. Вып. VII. 1998.Opole, 1998. - С.179 – 188.

3. Кожевникова Н.А. Словоупотребление в русской поэзии начала XX века. – М, 1986.- с. 252.

4. Неженец Н.И. Теория верхнего и нижнего неба (З. Гиппиус) // Неженец Н.И. Русские символисты. – М., 1992. - C. 31-42.

5. Фатеева Н.А. Тропы как семантические преобразования // Стилистика и литературное редактирование / Под ред. проф. В.И. Максимова. – М.: Гардарики, 2004. – С. 415 - 432.

Приложение (вне алфавита)