Ф. Мендельсона-Бартольди

В обширном творческом наследии Феликса Мендельсона представлены почти все жанры музыкального искусства, но ведущее место занимает инструментальная музыка.

Демократическое по своей направленности творчество композитора отличается сочетанием романтических тенденций с приверженностью к классическим традициям XVIII и начала XIX веков.

Музыка Мендельсона, проникнутая немецкой народной песенностью, общедоступна, подкупает искренностью и тонкой поэтичностью образов, безукоризненным вкусом, отсутствием вычурного, бьющего на внешний эффект, стремлением к ясности и гармонической уравновешенности, красотой формы.

Лучшие произведения композитора наполнены живой, яркой эмоциональностью, взволнованным лиризмом, мягкостью и задушевностью. Иногда в его сочинениях появляются настроения меланхолии, элегической грусти.

В творчестве Мендельсона романтические образы, впервые открытые им для мира симфонической музыки ‑ легкая воздушная фантастика, картины одушевленной природы, поэтичные зарисовки народной жизни родной Германии и иных, далеких стран ‑ воплощены в гармонически уравновешенной, классически стройной и ясной форме [13].

Музыка Мендельсона не знает вселенских катастроф, взрывов отчаяния, мировой скорби. Она преимущественно юношески взволнованна, светла и лирична.

Его мелодии пластичны и красивы, гармонии свежи и красочны, а оркестр, достаточно скромный по составу, не включающий в себя редкие инструменты, создает, однако, тонкий романтический колорит, помогающий раскрыть все оттенки переживаний или картин природы.

Тематический материал его сочинений весьма разнообразен. Здесь и развёрнутые, певучие мелодии, полные лирической экспрессии и напряжения, и яркие, образно-конкретные темы, питающиеся бытовыми танцевальными и вокальными жанрами, и воздушная скерцозность, величественные образы хорльно-гимничесого склада.

В тематизме Мендельсона часто можно обнаружить приметы демократических бытовых жанров: типичные интонационно-мелодические обороты, ритмоформулы, фактуру и т.д. Всё это является свидетельством почвенных связей творчества композитора с немецким национальным искусством, народно-песенным, народно-танцевальным фольклором. Темы Мендельсона отличаются чётким конструктивным строением; они легко расчленяются на отдельные построения, мотивы, что также указывает на их национальные истоки.

К примеру в «Итальянской» и «Шотландской» симфониях главное заключается в их «картинности», «пейзажности» – при стремлении обобщенности содержания и отсутствии конкретной фабульности. Отсюда иисключительное богатство оркестрового колорита обнаруживает высокое мастерство композитора.

К обычному парному составу Мендельсон прибавляет в крайних разделах симфонии-кантаты три тромбона, а в кантатном разделе, кроме того, и орган. Однако это не исчерпывает богатства оркестровых красок. Каждому разделу симфонии-кантаты Мендельсон дает свое оркестровое решение. Например, после tutti сонатного allegro (первая часть) камерно, интимно звучит вальсообразная тема Allegretto у квинтета струнных с участием гобоя, кларнетов и фаготов, а героическое звучание хорала в трио подчеркивается медными и деревянными духовыми. Использование валторн и флейт (наряду со струнными) в Adagio придает звучанию особую мягкость и проникновенность.

Но особенно разнообразен Мендельсон в оркестровом плане (как и в хоровом) в кантатном разделе произведения. Каждый эпизод кантаты ‑ это чудо творческой фантазии композитора, его тонкого оркестрового чутья. Многие приемы, детали оркестрового письма кантаты предвосхищают оркестровый стиль Брамса, Малера и других композиторов конца XIX и начала XX века.

Наиболее традиционен Мендельсон в области тонального развития, хотя типично романтические терцовые тональные соотношения составляют основу симфонии-кантаты) (В—С—g—D) [8].

Важную по своему значению часть инструментального наследия Мендельсона составляют увертюры. До Мендельсона увертюры предпосылались сценическим произведениям и были прежде всего рассчитаны на совместное с ними исполнение.

Мендельсон вошел в европейскую музыку как создатель нового самостоятельного жанра концертной программной увертюры получившего долгую жизнь в творчестве многих композиторов (Лист, Вагнер, Дворжак, Чайковский и др.).

Интерес Мендельсона к программности был закономерен, и его поиски на этом пути шли в русле романтического искусства. Общая проблема синтеза искусств, давно витавшая в художественной немецкой атмосфере, знакомство с произведениями Шекспира, проникнутыми поэтичнейшими образами, с исполненным драматизма поздним творчеством Бетховена, с операми Вебера подсказали Мендельсону концертно-оркестровое воплощение в жанре увертюры программных замыслов.

Типологические черты нового жанра концертной программной увертюры сложились в творчестве Мендельсона уже в 20-е годы, то есть в ту пору, когда еще не существовало программных сочинений Берлиоза, Листа, Вагнера, Шумана. Ближайшими предшественниками композитора в области увертюры были Бетховен и Вебер с его «Фрейшюцом» и «Эвриантой ».

Мендельсон не принадлежал к числу крупных новаторов музыкального искусства, он всем своим существом коренился в бюргерском укладе 30-х годов, он романтик в том отношении, что в его музыке отсутствуют совершенно черты героичности и монументальности. Пафос борьбы ему чужд, незнакома и красота подвига, которой вдохновлялся Бетховен. Он насквозь сентиментален; неспособный возвыситься до подлинного героизма в искусстве, он расплывается в несколько вялых, но по-своему пленительных настроениях. Изнеженный баловень жизни, он бежит от ее страстей и страданий в царство эльфов, мимолетных грациозных видений, вызванных его легко творящей художественной фантазией.

Мендельсон стоит на грани классицизма и романтизма. По своему музыкальному воспитанию и прочно сложившимся вкусам он тяготеет к ясной пластике классических форм, но вместе, с тем ‑ человек 30-х годов, эпохи, томимой предчувствиями нового человека, новых перемещений в жизни, но бессильный воплотить свои мечты в искусстве.

Отличную характеристику Мендельсона дал Гейне по поводу концертного выступления артиста в 1844 году в Париже: «Какой подлинно современный человек Феликс Мендельсон-Бартольди, наш высокочтимый, соотечественник, о котором мы упоминаем сегодня по случаю исполнения его симфонии в концертном зале консерватории... Эта симфония (дело идет о «Шотландской симфонии») полна настоящих красот и принадлежит к числу лучших работ Мендельсона. Но почему этого заслуженного и высокоталантливого артиста французская публика перестала венчать лаврами после исполнения «Павла»? Каким образом произошло, что все попытки в этом направлении оказались бесплодными, и даже такое крайнее средство, как исполнение; хоров «Антигоны» имело столь жалкий, результат?

Явление Мендельсона дает нам повод задуматься над высшими проблемами эстетики. А именно, перед нами неизменно восстает великий вопрос: в чем разница между искусством и ложью? Мы восхищаемся большим талантом этого мастера в области формы, стилистики, его способностью воспроизводить все значительное, его красивой фактурой, его тонким слухом, его нежным осязательным органом и его серьезным, я бы сказал, убежденным безразличием ко всему окружающему.

Если искать аналогичного явления в смежном искусстве, то мы найдем таковое в поэзии в лице Людвига Тика: «И этот мастер умел воспроизводить прекрасные образцы в своем собственном письме или чтении, он умел даже представляться наивным и, тем не менее, он не создал ничего, что покорило бы людей толпы и живо отозвалось бы в их сердцах. Обоим им присуще было желание: создавать драматические произведения, но вероятно и Мендельсон состарится и одряхлеет, не написав ничего истинно великого для сцены. Он наверное будет делать попытки, но они окажутся бесплодными, ибо здесь требуется язык подлинной страсти» [18].

Гейне был прав. Этим языком Мендельсон не владел, и из всех произведений, в которых он стремился поражать современников силой своего драматического пафоса, большими зодческими линиями, время не пощадило ничего. Мендельсон был мастером малого искусства.

Там, где он музицирует, свободно отдаваясь тихой радости своей безмятежной натуры, Мендельсон живет еще поныне. Увертюра и сценическая музыка к «Сну в летнюю ночь», волшебно легкая, грациозная и красочно прозрачная, несколько из менее заигранных «Песен без слов», его концертные увертюры («Гебриды», «Морское путешествие», «Прекрасная Мелузина»), в которых он проявляет себя тонким знатоком оркестровой краски и живописцем звуков, нисколько не утеряли своей свежести.

Труднее сейчас наслаждаться его симфониями. Богатая образами, поэтичная «Шотландская симфония» ор. 59 (первое исполнение 3 марта 1842 года) ‑ вершина его симфонического творчества. Известно, что симфония была навеяна Мендельсону воспоминаниями о несчастной шотландской королеве Марии Стюарт.

В ней действительно ощущается удивительное чувство «исторического пейзажа». Сквозь дымку шотландских туманов просвечивают уверенно набросанные картины из романтического прошлого страны. Новизна этой симфонии отнюдь не в формальной структуре, симметрически выдержанной до конца, а в замечательном умении композитора воспроизводить национальный колорит чуждой ему страны. Более ранняя, чудесно инструментованная итальянская симфония, бойкая, шумливая, как южная толпа, интересна плотным контрапунктическим «баховским» письмом своей первой части.

Композитор писал свои сочинения для широкого круга любителей, вкус которых хотел воспитать, возвысить до понимания истинно классических образцов, отвратить от звучавшей вокруг пошлости, будь то примитивная музыка быта или эффектные модные опусы, провозглашаемые новым словом в искусстве. Он не отделял себя от обычных слушателей и, критикуя пустые виртуозные сочинения, которые «подвергают риску наши бедные уши», заключал: «И пусть мне не говорят, будто этого требует публика, ‑ ведь и я тоже публика, а требую как раз противоположного» [8].

Феликс Мендельсон – один из создателей романтической симфонии.

Из 5 написанных им симфоний лучшими явились «Итальянская» (1833) и «Шотландская» (1842), навеянные путешествиями юных лет, но завершенные позже. В этих симфониях поэтично обобщены впечатления от природы и народного быта, особенно в Шотландской, где намечаются также тенденции монотематического объединения цикла.

Мендельсон положил начало новому жанру симфонической музыки – программной концертной увертюре; первым образцом её стала увертюра к комедии «Сон в летнюю ночь» по Шекспиру (1826, позже включена в музыку ко всему спектаклю) – произведение поэтичное и тонкое, романтическое по трактовке сказочной фантастики. Элементы картинности свойственны увертюрам «Фингалова пещера» (2-я ред., 1832), «Морская тишь и счастливое плавание» (1832), «Сказка о прекрасной Мелузине» (1833) [9].

Являясь одним из зачинателей романтического программного симфонизма, Мендельсон разработал в нем преимущественно картинно-эпические, жанровые и лирические стороны. Важное место среди его произведений занимают концерты для инструментов с оркестром, и среди них вдохновенно-лиричный и пластичный концерт для скрипки с оркестром (1844), один из первых и лучших образцов романтического концерта. Популярность приобрели также 2 концерта для фортепьяно с оркестром (1831, 1837).

Мендельсон, выдающийся мастер лирического пейзажа, оставил в таких произведениях, как «Гебриды», «Сон в летнюю ночь», «Шотландская симфония», великолепные страницы живописно-картинной музыки. Но и образы природы, фантастики (часто они сплетены неразрывно), проникнуты лиризмом. Лиризм – существеннейшее свойство дарования Мендельсона ‑ окрашивает все его творчество.

Феликс Мендельсон сыграл выдающуюся роль как мастер оркестровки. Здесь его главное достижение – умение создать разнообразный, тонкий колорит, прозрачную, изящную фактуру произведения. Он широко использовал выразительность высокого регистра, пиццикато и летучие штрихи у струнных инструментов, виртуозность стаккатных звучаний деревянных духовых и их переливчатое, журчащее звучание, мягкость валторновых аккордов и т.д.

Будучи выдающимся пианистом, Мендельсон-композитор значительно обогатил сферу фортепьянной музыки. Противник модной в его время поверхностной виртуозности, он дал одному из своих вариационных циклов полемическое заглавие – «Серьёзные вариации» (1841). Наибольшую популярность завоевали «Песни без слов» – цикл из 48 небольших пьес (8 тетр., 1-я – в 1830), отличающихся разнообразием характера и фортепьянных приемов. «Песням без слов» присущи близость к бытовой вокальной музыке, яркая образность, простота изложения и ясная форма. В известной степени они – свод наиболее типичных для Мендельсона музыкальных образов и настроений, встречающихся во многих других, в т.ч. крупных, произведениях композитора [5].

В области камерного ансамбля среди произведений Мендельсона выделяются 7 струнных квартетов, 2 фортепьянных трио и созданный еще в юные годы струнный октет. Помимо этого, композитор написал ряд фортепьянных квартетов, квинтеты, сонаты для скрипки, виолончели в сопровождении фортепьяно и др.

Гораздо большее, в сравнении с оперным творчеством, значение имела музыка композитора, написанная к различным драматическим спектаклям (произведениям Софокла, Расина, Шекспира и др.). Наибольшую популярность завоевала музыка к комедии «Сон в летнюю ночь» Шекспира.

Творчество Феликса Мендельсона, пользовавшееся при жизни громкой славой, было во 2-й пол. XIX века оттеснено творчеством более радикальных композиторов-романтиков (Р. Вагнера, Ф. Листа и др.), но лучшие творческие достижения Мендельсона навсегда вошли в золотой фонд музыкальной классики, а разносторонняя музыкально-общественная деятельность делает его одной из крупнейших фигур в истории немецкой музыки.

Таким образом, можно отметить, что инструментальное творчество, разнообразное по образам и жанрам, составляет наиболее обширную и значимую часть творчества Ф. Мендельсона-Бартольди.

Крупный вклад внёс композитор в сферу романтического симфонизма.

Органический синтез классического и романтического в творчестве Мендельсона определил появление новых жизнеспособных плодотворных жанров – жанрово-пейзажной симфонии, концертной программной увертюры. Своеобразие замыслов отличает все симфонии Мендельсона, решённые композитором в лирико-драматическом или лирико-эпическом плане.