УОРНЕР—УПАНИШАДЫ 281

риату, резко выступал против религии, утверждая, что она представляет собой проявление «группового чувства сохранения перед новым и своеобразным» и ее функция сводится к препятствию науке и прогрес­су. С другой стороны, он враждебно относился к марксизму и выдвинул идею социократии — «науч­ного контроля социальных сил посредством коллектив­ного разума общества»,—представляющей собой попыт­ку преобразовать капиталистич. общество в общество всеобщего благоденствия с помощью всеобщего и обя-зат. образования.

С о ч.: Textbook of sociology, N.Y., 1905 (совм. с J. Dealey); Applied sociology, Boston, [1906]; Glimpses ol the cosmos, v. 1—6, N.Y., 1912—18; Dynamic sociology, v. 1—2, N.Y., 1924; Pure sociology, 2 ed., N.Y., 1925; The Ward-Ross cor­respondence, [s.l.], 1946; в рус. пер.— Психич. факторы циви­лизации, М., 1897; Очерки социологии, М., 1901.

И. Добронравов. Москва.

УОРНЕР (Warner), Уильям Ллойд (р. 26 октября 1898) — американский антрополог и социолог. Проф. социологии и антропологии Чикагского (1935—59), социальных исследований Мичиганского (с 1959) университетов.

Социологич. идеи У. во многом определены влия­нием Малиновского, Радклифф-Брауна и Дюркгейма.

Наиболее известны работы У. по анализу классовой структуры США. У. стремится дать объективные чер­ты классовой структуры, исходя из анализа мнений опрашиваемых лиц о своем классовом положении. Под классом У. подразумевает два или более слоя людей (orders), к-рые считаются и соответственно ранжируются членами общества как занимающие социально высшую и социально низшую позицию. В качестве критериев классовой позиции У. выдви­гает различные признаки, не выделяя среди них глав­ных, определенных марксизмом признаков класса, хотя экономич. признакам он отдает предпочтение перед остальными. У. утверждает, что если известно образование человека, его занятие, состояние, доход, близкие друзья, клубы и общества, а также его при­вычки, речь и вообще внешнее поведение, то его со­гражданам нетрудно дать достаточно точную оценку его статуса. Исходя из подобных идей, У. и его сотрудники разработали методику оценки социальной позиции (статуса) опрашиваемых для распределения населения по этим позициям. В эмпирич. исследова­ниях приобрели популярность введенные У. индексы характеристик статуса (по роду занятий, источникам доходов, типу жилища и района проживания) и оцен­ки участия (распределение по оценке участия инди­видуума в социальной жизни). На основе исследова­ний классовой структуры небольших амер. городов («Yankee city series», v. 1—5) У. выделяет шесть клас­сов в совр. США — высший-высший класс (1,44% населения), низший-высший класс (1,56%), высший-средний класс (10,22%), низший-средний класс (28,12%), высший-низший класс (32,6%) и низший-низший класс (25,22%). У. считает, что существова­ние классов определяется потребностью приспособ­ления любого сложного общества к условиям его существования и упорядочения взаимодействия отд. лиц и групп. С ростом разделения труда возрастает социальная дифференциация общества. Социальное неравенство истолковывается У. как функционально необходимое для сохранения общества, части к-рого рассматриваются как объединенные и взаимозависи­мые в системе, находящейся в равновесии.

Общая теоретич. схема учения У. о классах несо­стоятельна. Мн. концепции У. вызвали резкую критику немарксистских социологов (Р. Миллс и др.). Вместе с тем нек-рые идеи и методы У. способствовали росту эмпирич. исследований в области изучения классо­вой структуры.

У. занимался также исследованиями взаимоотноше­ний между различными этнич. группами в США, изу-

чением социальной структуры пром. предприятий, средств массовой коммуникации и проблемами социо­логии образования.

Соч.: Color and human nature, Wash., 1941 (соавтор);
Yankee city series: v. 1—The social Hie of a modern community,
New Haven—L., 1941 (совм. с P. S. Lunt); v. 2—The status
system of a modern community, New Haven, 1942 (совм. с
P. S. Lunt); v. 3—The social systems of American ethnic groups,
New Haven —L., 1945 (совм. с L. Srole); v. 4 — The soci­
al system of the modern factory, New Haven—L., 1947 (совм.
с J. О. Low); v. 5—The living and the dead. A study of the
symbolic life of Americans, New Haven, 1959; Who shall be
educated? N.Y.—L., [1944] (соавтор); Democracy in Jonesville,
N.Y., [1949] (соавтор); Social class in America, Chi., 1949
(соавтор); Occupational mobility in American business and
industry, Minneapolis, [1955] (совм. с J. С. Abegglen); Big
business leaders in America, N.Y., [1955] (совм. с J. С. Abegglen);
A black civilization. [N. Y., 1958]; American life: dream and
reality, [Chi., 1962]; The corporation in the emergent Ameri­
can society, N.Y., [1962]; The American federal executive,
L., 1963 (соавтор). И. Добронравов. Москва.

УОТСОН (Watson), Джон Бродес (9 янв. 1878—25 сент. 1958) — амер. психолог, основоположник бихе­виоризма. Проф. и зав. психология, лабораторией ун-та Дж. Гопкинса (1908—20); президент Амер. психология, об-ва. Первоначально примыкал к чикагской школе функциональной психологии. Концепция У., сформиро­ванная им на базе зоопсихологии, явилась реакцией на господствующие методы интроспективной психо­логии. У. предпринял попытку перестроить психоло­гию, к-рая должна стать одной из естеств. наук, поль­зующихся точными экспериментальными методами. В программной статье «Психология с точки зрения би-хевиориста» («Psychology as the behaviorist views it», «Psychol. Rev.» 1913, v. 20) и в кн. «Поведение» («Beha­vior: an introduction to comparative psychology», N. Y., 1914) У. трактует всю психич. деятельность как пове­дение (behavior), отождествляемое с системой видимых и скрытых моторных реакций, замыкая сферу психо­логия, исследования схемой «стимул — реакция» и, т. о., исключая проблему связи психич. процессов с деятельностью мозга. Представляя организм как «са­моформирующуюся машину», У. выдвигает в качестве осн. задачи психологии изучение процессов научения (learning) или формирования в течение жизни новых реакций; стремится представить мышление в виде скры­той моторной активности, выступающей заместителем действия. Влияние У. как представителя крайней формы бихевиоризма, широко распространяющееся в 20-е гг., позднее значительно ослабевает, сменяясь вырастающими из него более сложными концепциями (необихевиоризм).

С о ч.: Бихэвиоризм, БСЭ, т. 6, М., 1927, с. 434—43; Пси­хология как наука о поведении, М.—Л., 1926.

Лит.: Совр. психология в капиталистич. странах, М., 1963, с. 31—89; Фресс П., Пиаже Ж. [сост.], Экспе­риментальная психология. [Сб. ст.], пер. с франц., вып. 1—2, М., 1966; Ярошевский М. Г., История психологии, М., 1966; Bergmann G., The contribution of J. B.Wat­son, «Psvchol. Rev.», 1956, v. 63, № 4, p. 265—76; Wood-worth" R. S., J. B. Watson. 1878—1958, «Amer. J. of Psychology», 1959, Jsfe 2, p. 301—10. Д. Лялипов. Москва. УПАНИШАДЫ (санскр. upa-ni-§ad, букв.— си­деть около; имеется в виду пребывание в обществе учителя с целью познания истины, отсюда в дальней­шем — сокровенное знание, тайное учение) — серия др.-инд. филос.-религ. произведений, традиционно примыкающих к к.-л. из четырех вед и образующих заключит, часть ведийской лит-ры — веданту («конец вед»). Обычно к У. причисляют 108 произведений (всего их известно более 200). Древнейшие из У. соз­даны, видимо, ок. 6—3 вв. до н. э., хронологически продолжая период брахман. У. появлялись и позже, вплоть до 14—15 вв. Наиболее старый слой У. обра­зуют Брихадараньяка, Чхандогья, Таиттирия, Айта-рея, Каушитаки (две последние примыкают к Ригве-де) и Кена; эти произв. составляют наиболее интерес­ную и авторитетную часть У. За ними следуют соз­данные несколько позже Катха, Иша, Шветашватара, Мундака, Маханараяна, к-рым придана метрич.

УПАНИШАДЫ—УПРАВЛЕНИЕ

форма. След. группу образуют более поздние Прашна, Майтри и Мандукья. Наиболее обширна последняя по времени группа У., относимых большей частью к Атхарваведе.

Развивая многие важные темы и идеи, восходящие • it' ведийской эпохе (ряд космология, представлений, идею единства всего сущего и др.), У. часто совер­шенно по-новому истолковывают их. Принимая ве­дийскую религию, ранние У. усиленно подчеркивают «е монистич. идеи. В то же время, в отличие от вед и особенно брахман, пафос У. заключался в перенесении центра тяжести с явлений внешнего мира на углубле­ние во внутр. жизнь; отсюда — уменьшение роли ритуала и обрядности, подчеркивание внутр. риту­ала и «пути знания» (в отличие от «пути действия»), повыш. интерес к человеку в связи с проблемами морали; целью становится не достижение земного благополучия, а освобождение от мирского сущест­вования, растворение индивидуальной души в миро­вой. В этом отношении У. отражают те идейные тен­денции, о к-рых косвенно можно судить по раннему буддизму, джайнизму и отчасти по Бхагавадгите; лравда, протест У. против догм предыдущего периода более умозрителен, чем в буддизме и джайнизме, пол­ностью порывающих с ведийской традицией. Ранние У. послужили источником создания самостоят, филос. школы веданты, с к-рой, однако, не следует смеши­вать философию У.

У. являются первыми в истории Индии источниками, в к-рых ставятся филос. проблемы: «откуда мы про­изошли, где мы живем и куда мы движемся..., по чьему повелению существуем мы здесь то в страданьях, то в удовольствиях? будет ли этому причиной время, или природа, или необходимость, или случайность, или элементы, или тот, кто называется П у руша, че­ловек, представляющий собой Верховный Дух?» (Шве-ташватара-У.). Такого рода вопросами изобилуют У. Важнейший из них — о природе мировой души, в связи с чем возникают два осн. понятия философии У.— брахман и атман. Брахман — безличное абс. начало, наполняющее Вселенную и порождающее все, что в ней находится, высшая объективная реаль­ность. Атман выступает в качестве всепроницающей субъективной реальности: он •— «ни большой, ни ма­лый, без крови и плоти, без тени и тьмы, без ветра и эфира..., без запаха и вкуса, без глаз и ушей, голоса и ума... нет ничего впереди его, сзади или внутри...» (Брихадараньяка-У.). В этом смысле в известных си­туациях, когда снимается противопоставление субъ­екта и объекта, атман в У. синонимичен брахману (что находит выражение в системе характерных отож­дествлений типа «этот атман есть брахман»), хотя в нек-рых контекстах истолковывается более опреде­ленно, как личное начало, душа, Я. Вселенная есть брахман, а брахман есть атман; чтобы познать первич­ную реальность, нужно познать атман, Я. Поэтому из всех видов познания самопознание считается выс­шим; оно — средство достижения высшего блага, источник радости. Особый круг вопросов связан с проблемой отношения брахмана — атмана к миру, ж-рый представляется наблюдателю как нечто множе­ственное. Множественность элементов мира и их реальность, согласно У., мнимы, они результат не­знания, иллюзии (майя), произведенной брахманом. Общефилос. идеи У. определяют их этич. концепцию, подчеркивающую необходимость самосознающего по­ведения, отказа от эгоистич. устремлений к конечному, ■освобождения (мокша) от зла и поисков духовной свободы и высшего блаженства (ананда); все конечное и смертное имеет ценность лишь постольку, поскольку в нем отражается вечное.

У. оказали огромное влияние на развитие филосо­фии в Индии, являясь неисчерпаемым источником

идей для самых различных филос. и религ. направ­лений. Общеизвестно влияние У. на Бхагавадгиту;; мн. черты объединяют философию У. с направлени­ями санкхьи и йоги, отчасти мимансы и др. С буддиз­мом У. разделяют интерес к учению о карме, о соот­ношении бытия и небытия. Идеи У. были собраны и интерпретированы уже в Брахма-сутре Бадараяны, а затем в трудах Шанкары, Рамануджи и др. выдаю­щихся философов веданты. Влияние У. явственно ощутимо во взглядах Раммохан Рая, Ганди и др. В Европе с У. познакомились в нач. 19 в. в пер. Анкетиль-Дюперрона с перс, переделки. Идеи У. оставили значит, след в европ. философии, особенно в соч. Шопенгауэра, у рус. философов нач. 20 в. и др.

Осн. изд.: Des Upanishad, publ. et trad, par L. Renou, t. 1—17, P., 1943—59; Upanishads, transl., introduction, com­mentary by S. Nikhilananda, v. 1—4, N. Y., 1949—59; Upani­shads. The principal Upanishads, ed., introduction text, transl. by S. Radhakrishnan, L., 1953; в рус. пер.— Брихадараньяка У., пер., предисл. и коммент. А. Я. Сыркина, М., 1964; Чхан-догья У., пер., предисл. и коммент. А. Я. Сыркина, М., 1965 (имеется библ.); Упанишады, М., 1967.

Лит.: Радхакришнан С, Инд. философия, пер. с англ., т. 1, М., 1956; Сыр кин А. Я., О нек-рых зако­номерностях в содержании ранних У., в сб.: Индия в древ­ности, М., 1964; его же, Система отождествлений в Чхан-догья У., «Уч. зап. Тартуского гос. ун-та», 1965, вып. 181; Jacob G. A., A concordance to the principal Upanishads and Bhagavadgita, Bombay, 1891; Deussen P., Die Phi-losophie der Upanishad's, 3 Aufl., Lpz., 1919; Dasgupta S., A history of Indian philosophy, v. 1—5, Camb., 1922—55; Haans 6. G. O.. Recurrent and parallel passages in the principal Upanishads and the Bhagavad-Gita, «Amer. Orien­tal Soc. J.», 1922, v. 42; О 1 d e n b e r g H., Die Lehre der Upanishaden und die Anfange des Buddhismus, 2 Aufl., Gott., 1923; Masson-Oursel P., Esquisse d'une histoire de la philosophie indienne, P.. 1923; Keith А. В., The reli­gion and philosophy of the Veda and Upanishads, [v.]2, Camb. (Mass.), 1925; Heiler ¥., Die Mystik in den Upanishaden, Munch., 1925; Ranade R. D., A constructive surveyor Upanishadic philosophy, being a systematic introduction to Indian metaphysics, Poona, 1926; Schayer S., Ober die Bedeutung des Wortes Upanisad, «Rocznik Orjentalistyczny», 1927, t. 3; Edgerton P., Upanishads: what do they seek and why?, «Amer. Oriental Soc. J.», 1929, v. 49; Harrison M. H., Hindu monism and pluralism; as found in the Upa­nishads and in the philosophies dependent upon them, N. Y., 1932; Chakravarti S. Ch., The philosophy of the Upanishads, Calc, 1935; Fa 1 k M., Upasana et Upanisad, «Rocznik Orjentalistyczny», 1937, t. 13; Ruben W., Die Philosophen der Upanishaden, Bern, 1947; G a j e n d r a-gadkar K. V., Neo-Upanishadic philosophy, Bombay, 1959; M с Е v i 1 1 у W., Kant, Heidegger and the Upanishads, «Philosophy East and West», 1963, v. 12, Ms 4.

Библ.: Renou L., Bibliographie vedique, P., 1931;
Dandekar R. N., Vedic bibliography, Bombay, 1946;
то ж e, v. 2, Poona, 1961. В. Топоров. Москва.

УПРАВЛЕНИЕ — функциональный элемент, функ­ция организованных систем различной природы (био­логических, социальных, технических), обеспечива­ющая а) сохранение их определ. структуры, б) под­держание установленного режима деятельности и в) реализацию явно или латентно заданной программы этой деятельности (достижение цели). В науч. и филос. лит-ре по проблемам У. выделяются такие его аспекты, как создание разнообразия — применительно к У. в кибернетич. системах (У. Эшби), сознат. воздействие на социальные процессы — применительно к обществ, экономич. системам. Отд. аспекты У., первоначально лишь в применении к социальным (политич.) систе­мам, рассматривались начиная с античности (Платон), в особенности же с 18—19 вв. Особенно серьезное стимулирующее воздействие на научную разработку проблем У. оказала пром. революция и возникшие на ее основе постановки вопроса о плановой органи­зации общества (социальный утопизм) или отд. его элементов (науч. организация труда и администрации и т. д.). Проблемы У. обществом были впервые научно разработаны марксизмом.

Развитие абстрактных, логич. и математич., концепций и схем У. происходит в последние годы в русле кибернетики, теории систем, теории автоматич. регулирования и др.; ряд выработанных в этой связи

УПРАВЛЕНИЕ 283

понятий (система У., обратная связь, информация, датчики, контур регулирования и др.) получил опре-дел. методология, значение. Важную роль сыграли также исследования биологич. регулятивных систем и конструирование сложных автоматов в технике. Практически-операциональный угол зрения на У. («управленческий» в технико-органпза-ционном или административном смысле) обычно рас­сматривает проблемы эффективности заранее определ. механизма У. при заданных условиях его функциони­рования; У. при этом сводится к намеренному воздей­ствию на соответствующий процесс. При философ­ском анализе проблемы У. в центре внимания оказываются категории субъекта и объекта, цели и средств, сознательного и бессознательного и т. д.; в последнее время в науч. лит-ре существует тенденция представить упомянутые общеметодологич. категории и схемы У. в качестве элементов филос. знания. Специфическим для с о ц и о л о г и ч. анализа является рассмотрение как функций, так и природы механизмов У. в социальных системах различного уровня.

Для живых (биологич.) систем характерно обособ­ление двух уровней У. системы: организменной и по­веденческой, первая из к-рых воспроизводится на­следственно, ориентирована на самосохранение вида или экосистемы; вторая обеспечивает удовлетворение потребностей системы во взаимодействии с внешней средой. В определ. ситуациях можно рассматривать управляющие системы организма, популяции, или биоценоза как ориентированные на повышение эф­фективности соответств. деятельности; в применении к биосфере или виду в целом такая т. зр. неоправдан­но телеологична. Специфич. особенностью социальных систем является развитие еще одного уровня У.— культуры как системы инструментальных и символи­ческих средств (знаний, норм, ценностей, воплощен­ных в социальных институтах, орудиях, сооруже­ниях и пр.).

Существенно различение трех подсистем У., отно­сящихся соответственно к 1) организации связей и отношений данной системы, задающих ее структуру (тип разделения труда для общества, меж­личностные отношения для малой группы, система ценностных ориентации для личности и т. д.); 2) под­держанию установленного режима деятельности данной системы (задача социального контроля, функ­циональными элементами к-рого выступают нормы социальные, образцы, санкции; подсистема в целом действует по принципу обратной связи, поскольку определ. отклонения от установленного режима при­водят в действие соответствующие механизмы); 3) реа­лизации программы достижения определ. цели — наиболее общей функции У., включающей в себя обе отмеченные выше. Этич. дилемма «цели и средств» (постановка к-рой возможна благодаря типичной для ирактич. сознания фиксации отд. узлов деятельности, причем цель предполагается как бы заранее существу­ющей) в социологич. анализе У. выступает как со­поставление вариативных программ действия, в к-рых «цель» задана в виде нек-рой последовательности действий.

Различаются универсальные, направленные и диф­фузные системы У. Первая из них ориентирована на «всех и каждого» (напр., юридич. закон), вторая — на определ. адресата, к-рым могут быть отд. лично­сти и организованные группы (директива), третья же не имеет конкретного адресата и обращена «ко всем, кого это касается», т. е. определ. информация может использоваться различными адресатами в соответст­вии с их интересами, способностями и т. д. В слож­ной социальной системе направленное У. обычно орга­низовано иерархически (напр., адм. система), универ-

сальные и диффузные же процессы У. не обяза­тельно иерархичны (право, система массовой комму­никации). Различие в способах ориентации опреде­ляет и характер «емкости» соответств. канала У.: только направленные процессы У. способны обеспе­чить передачу «команд», диктующих содержание отд. актов или приводящих в движение ранее фикси­рованные программы, в то время как диффузные (и «универсальные») каналы служат для трансляции семиотич. средств У. (мировоззренч. системы, цен­ностные ориентации, эмоциональные состояния). Пе­редача подобных средств создает предпосылки для восприятия, интерпретации, реализации определ. команд.

Система У., действующая в условиях определен­ности, является жестко (ригидно) детерминированной, поскольку управляющее воздействие однозначно оп­ределяет реакцию «адресата», или статистически де­терминированной, если специально задается относи­тельно широкий спектр возможных реакций. Напр., если в совр. обществах рабочее время распределено весьма жестко, то формы использования досуга опре­деляются решениями отд. индивидов, причем социаль­ные и культурные рамки этих решений заданы с си­лой статистич. закономерности. В условиях неопре­деленности (поскольку не может быть известен ре­зультат отд. воздействия) формируются системы опо­средованного У.— напр., в сферах рыночных отно­шений, применительно к распространению культур­ных стандартов (познавательных, оценочных и др.). Воздействие на такую систему может осуществляться через факторы среды (напр., установление монополии на определ. продукты) и через изменение универсаль­ного средства (напр., регуляция цен, воздействие на массовый спрос при помощи средств коммуникации). При определ. допущениях отношения управляющих и управляемых структур могут рассматриваться как отношения субъекта и объекта У., в реальной же об­ществ, системе ввиду иерархичности системы У., взаимообусловленности ролевых ожиданий, отноше­ний поддержки и т. д. «субъект» выступает в качестве оператора У., исполняющего определ. функции в его системе и обладающего нек-рой степенью свободы выбора решений. В качестве оператора могут высту­пать личности (отд. индивиды, групповые и культур­ные лидеры), организации, социальные ин-ты, в т. ч. персонализованные (монарх, лидер). Если в перво­бытном обществе носители социального авторитета непосредственно выступают представителями «общей воли», то в классово дифференцированных обществах в механизм У. входят как иерархически организован­ные и специализированные системы принятия реше­ний, так и не менее разветвленные системы массо­вой поддержки (представит, органы, средства идео­логия, воздействия).

Согласно «принципу необходимого разнообразия» (У. Эшби), управляющая система должна обладать не меньшим разнообразием состояний, чем управля­емая, чтобы иметь возможность активного воздейст­вия на нее. В социальных системах это требование реализуется благодаря: а) иерархизации системы У., уменьшающей разнообразие в управляемых структу­рах на каждом уровне; ту же задачу попутно решает и функциональная специализация; б) упрощению самих показателей разнообразия. В качестве крите­риев эффективности У. могут выступать либо опти­мизация заданного параметра управляющей системы (быстродействие, масштабы, устойчивость и т. д.), либо адаптация к меняющимся условиям внешних систем (среды), позволяющая обеспечить самосохра­нение и достижение соответств. целей.

Историч. типы обществ, систем могут рассматри­ваться под углом зрения характерных для них меха-

УПРАВЛЕНИЕ

низмов У. В примитивных обществ, формах социализа­ция индивидов, задающая жесткую ценностную струк­туру личности, соответствующую столь же ригидной структуре социальных ее ролей, выполняет осн. функции У.; оперативные его формы сравнительно просты и «естественны», поэтому роли операторов У. мало специфичны. Универсальным хранилищем культурного наследия являются традиционное груп­повое сознание; с этим связан непосредственно кол­лективный и ритуально-практич. характер действую­щих в обществе семиотич. систем («языков культу­ры» — морального, юридического, философского). В «азиатских» и феод, социальных формах этот тра­диционный механизм У. почти полностью сохранен, но над ним надстраиваются б. или м. дифференци­рованные системы У. (политические, правовые, нрав­ственные, церковные и пр.), призванные обеспечить определ. режим деятельности индивидов и групп в масштабах общества, отвечающий интересам господ­ствующих классов. Наследственно воспроизводимая вертикальная и горизонтальная дифференциация ро­лей обусловливает элитарный характер культуры, т. е. передачу по наследству определ. специализации, специфич. групповых норм и пр. (в этом смысле эли­тарна не только политич. и художеств., но и земле-дельч. культура; собственность здесь тоже выступа­ет в качестве наследств, привилегии). С развитием обособленных от культового действия символич. си­стем (правовых, политич., моральных) формируются семиотич. средства фиксации соответств. норматив­ных и ценностных стандартов. Оперативные же формы У., как правило, не подлежат специальной фиксации. В период капиталистич. развития получают самостоят, значение правовые формы регуляции режима социаль­ного действия, конкурентные механизмы У. в соци­альных процессах различной природы (экономич., политич., культурных), все более формально регла­ментированные системы оперативного, технич. и адм. У. (на предприятии, в политич. механизме, ар­мии). Целенаправленное У. выступает здесь на пер­вый план первоначально на уровне личности и семьи (ориентация на личный успех, максимизацию прибы­ли), в дальнейшем получают определ. развитие эле­менты целенаправленного У. в монополизированной сфере гос. регулирования. Это, в свою очередь, тре­бует все более детальной регламентации режима дея­тельности (адм. и технич. регламентация). Механизм передачи культуры максимально институционализи­руется, деперсонализируется, как и механизм соци­ального контроля. Дальнейшие изменения в типах социального У., связанные с эпохой гос.-монополи-стич. капитализма, характеризуются тенденцией к распространению целенаправленных оперативных (ад-министративно-технич.) форм У. на мн. сферы соци­альной жизни, на деятельность гос-ва и др. институ­тов; параллельно происходит развитие системы мас­совой коммуникации и соответствующая «массифика-ция» социальной организации и культуры. Отсюда, с одной стороны, колоссальный рост масштабов и спе­циализации «оперативного» У. (экономич. планирова­ние, технизация и сциентификация систем У.), с дру­гой — приобщение масс к пассивному, «потребитель­скому» соучастию в У. (через механизмы потребит, спроса и буржуазной политической демократии). Тра­диционное разделение авторитетов (включая сложную дифференциацию власти и контроля, а также разли­чение светских и священных, правовых и нравствен­ных, устойчивых и мобильных нормативных систем) предельно рационализируется и упрощается. Тем са­мым создаются условия для возникновения в опре­дел. ситуациях (см. Фашизм) систем «тотального» У., исключающих автономию отд. уровней, сфер и субъ­ектов У. в обществе. В бурж. обществе складывается

«многоэтажная» система У., включающая след. уров­ни: а) традиционных личностных отношений (семья); б) проф. и культурных групп; в) «менеджериальных» практически — рациональных отношений в рамках предприятия; г) «рыночных» (конкурентных) регу­лятивных систем У. в условиях неопределенности; д) принятия решений в масштабах общества (гос-во и его органы); е) идеологич. отношений, воздействие на к-рые осуществляется через систему пропаганды и массовой коммуникации.

Социализм придает принципиально новое содержа­ние и значение механизмам У. социальными процес­сами. Ликвидируя связь механизма У. с какими бы то ни было наследственно привилегированными клас­сами, социализм превращает У. в явную функцию обществ, системы, привлекая широкие массы к учас­тию в различных его механизмах.

Система У. социалистич. обществом включает в себя механизмы правовой, адм., нравств. регуляции обществ, отношений, планово-директивные и эконо­мич. рычаги воздействия на народнохоз. сферу, ор­ганы политич. и нравств. воспитания. Решающей особенностью системы У. социалистич. обществом является подчинение всех ее элементов и уровней руководству Коммунистич. партии, к-рая определяет программу и критерии обществ, развития, соотноше­ние ближайших и перспективных задач, направляет деятельность гос. учреждений, обществ, орг-ций и масс трудящихся на их реализацию. Коммунистич. обществ, формация выступает в качестве чрезвычай­но сложной целенаправленной управляемой системы, в к-рой все механизмы поддержания и изменения на­личной структуры и нормативной регуляции обществ, деятельности прямо или косвенно определяются про­граммой социалистич. и коммунистич. строительства. Формулировка конкретных положений этой про­граммы в соответствии с реальными условиями разви­тия, потребностями и возможностями общества, непре­станное совершенствование всех механизмов У. яв­ляется при социализме предметом постоянного вни­мания парт, и гос. органов, научной и социальной мысли.

В совр. условиях наиболее существенными звень­ями в совершенствовании У. социалистич. обществом стали повышение науч. уровня планирования, внед­рение наиболее эффективных методов организации труда во всех областях, развитие системы учета и контроля, широкое использование электронно-вычис-лит. машин в сфере У. Одна из важнейших составных частей этого процесса — повышение роли науки в У. обществом, в частности науч. обоснования гос. ре­шений и анализа социальных аспектов экономич. и технич. изменений (экспертные функции науки в системе социального У.). Другая особенность совр. развития системы У. социалистич. обществом — внед­рение новых методов экономич. стимулирования в нар. х-ве и соответств. изменения в стиле руковод­ства различными сферами обществ, жизни. Мероприя­тия, осуществляемые в рамках экономич. реформы, призваны более эффективно использовать заинтере­сованность, инициативу и самодеятельность предпри­ятий, коллективов и масс трудящихся в дальнейшем развитии нар. х-ва и У. обществом.

Лит.: Маркс К., Капитал, т. 2—3, Маркс К., Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 24—25; Энгельс Ф., Анти-Дюринг, там же, т. 20; его ж е, Об авторитете, там же, т. 18; Ленин В. И., Очередные задачи Советской власти, Соч., 4 изд., т. 27; его же, Лучше меньше, да лучше, там те, т. S3; Винер Н., Кибернетика, пер. с англ., 2 изд., М., 1968; Вир С, Кибернетика и управление произ-вом, пер. с англ., М., 1963; Эшби У., Конструкция мозга, пер. с англ., М., 1964; Берн штейн Н. А., Очерки по физиоло­гии движений и физиологии активности, М., 1-966; К а ц е-нелинбойген А. И., Овсиенко Ю. В., Фа-ерман Е. Ю., Методологич. вопросы оптимального плани­рования социалистич. экономики, М., 1966; Проблемы науч-