ХАЙДЕГГЕР—ХАКСЛИ

(Vernehmen, Нбгеи): бытие нельзя видеть, ему можно только внимать. Преодоление метафизич. мышления и метафизики в целом есть, по X., вопрос о возвра­щении к изначальным, но не реализованным возмож­ностям европ. культуры — к той «досократовской» и «допарменидовской» Греции, к-рая еще жила «в истине бытия». Такое возвращение, по X., возможно потому, что (хоть и «забытое») бытие все же живет еще в самом интимном лоне этой культуры — в языке: «Язык — это дом бытия» («Platons Lehre von der Wahrheit», Bern, 1947, S. 61). Совр. отношение к языку как к ору­дию, к-рое выразилось в самом отождествлении языка (как «речи») с частью человеч. тела, с вещью, прев­ращает язык из «дома бытия», каким он был перво­начально у всех народов, в простой «предмет», в сущее наряду с др. сущим. Язык технизируется, становится средством передачи информации и тем самым умирает как подлинная «речь», как «речение» (Reden), «ска­зание» (Sage). Вместе с его смертью теряется та по­следняя нить, к-рая связывала совр. человека п его культуру с бытием, иссякает источник жизни этой культуры, а сам язык становится мертвым. Поэтому задача «прислушивания к языку» рассматривается X. как всемирно-историческая. Поскольку язык продол­жает жить (прежде всего в произв. поэтов — не слу­чайно X. исследует творчество Гёльдерлина, Рильке, Тракля, С. Георге), постольку вслушивание в то, что язык «сказывает» — ибо, по X., не люди говорят «языком», а язык «говорит» людям и «людьми» (см. «Unterwegs zur Sprache», Pfullmgen, 1959, S. 147)— ставит человека в «просвет» (Lichtung) бытия, откры­вает «истину бытия». Свою «спекулятивную филоло­гию» X. развивает в русле традиций нем. романтизма (Гамана, Новалиса и позднего Шеллинга), выражая романтич. отношение к пск-ву как хранилищу бытия, дающему человеку «защищенность» (Geborgenheit) и «надежность» (Verlafilichkeit). Преодоление «бо­лезней» совр. мира, восполнение утраты человеком всего «священного» X. видит не на пути создания «но­вого мифа», а на пути возвращения к «истокам», к самому древнему («Holzwege», S. 96). Так выразилось тяготение X. к изначальной простоте крест, быта, к жизни в «интимной близости» к вещам и земле, его нелюбовь к большому городу (настроение, впрочем, традиционно-немецкое, восходящее еще к Лютеру), что сочетается у X. с «новейшими» настроениями — «любовью к смерти», к судьбе, тяготение к «истоку» всего сущего— «ничто». Широкий спектр духовных уст­ремлений X. явился причиной его популярности (осо­бенно в 20—30-е гг.), а высокий интеллектуальный уровень философствования X. (при крайне эзотерич. форме выражения) оставил в основном непонятой гл. филос. интенцию X. Характерна в этом смысле история его взаимоотношений с нацизмом: в 1933 в речи, произнесенной при вступлении в должность ректора, X. выразил свое согласие с «антибуржуазной» настроенностью нацистов, однако уже в 1936 он от­ходит от них и становится непопулярным среди фа­шистских идеологов.

В последние годы X. в «поисках бытия» все чаще об­ращает свой взор на восток, в частности к дзен-буд-дизму (см. Чанъ), с к-рым его роднит тоска по «невы­разимому» и «неизреченному», склонность к поэтнч.-мистич. созерцанию, лишенному той этич. окраски и того напряженно-личностного начала, к-рое харак­терно для европ. мирочувствия, и, наконец, метафо-рически-символич. способ выражения. Определяя свою философию как «путь» к бытию и обыгрывая сим­волику «пути», X. опять-таки намекает на одну пз центральных интуиции вост. философии и религии (см. Дао).

Эволюция X. показательна для экзистенциального мышления. Если в своих первых работах X. попытался

(в отличие от Ясперса, Марселя, Шестова и др. пред­ставителей экзистенциализма) построить филос, си­стему, то впоследствии, все более отступая от своей задачи,он провозгласил, в конце концов, невозмож­ность рационального постижения бытия.

С о ч.': Die Kategorien — und Bedeutungslehre des Duns Scotus, Tubingen, 1916; Vom Wesen des Grundes, Halle, 1929; Was ist Metaphysik?, 2 Aufl., Bonn, 1930; Die Selbstbehauptung, der deutschen Universitat, Breslau, [1933]; Holderlin und das Wesen der Dichtung, Munch., [1937]; Vom Wesen der Wahrheit, Fr./M., 1943; Erlauterungen zu Holderlins Dichtung, Fr./M., 1944; Der Feldweg, Fr./M., [1953]; Einfuhrung in die Meta­physik, Tubingen, 1953; Was heifit denken?, Tubingen, 1954; Vortrage und Aufsatze, Pfullmgen, [1954]; Aus der Erfahrung des Denkens. Pfiillingen. [1954]; Was ist das—die Philosophie?, Piullingen, [1956]; Zur Seinsfrage, Fr./M., [1956]; Identitat und Differenz, Piullingen, [1957]; Hebel—der Hausfreund, Pfiillin­gen. [1957]; Das Satz vom Grund, Pfiillingen, 1958; Gelassenheit, [Piullingen, 1959]; Nietzsche, Bd 1—2, [Pfiillingen, 1961]; Die Frage nach dem Ding. Zu Kants Lehre von den transzenden-talen Grundsatzen, Tubingen, 1962; Kants These iiber das Sein, [Fr./M., 1963].

Лит.: ГайденкоП. П., Экзистенциализм и проблема
.культуры (критика философии М. Хайдеггера), М., 1963;
ее же, Проблема времени в онтологии X., «ВФ», 1965,
Л'° 12; Ballmer К., Aber Herr Heidegger!, Basel,
1933; Passweg S., Phanomenologie und Ontologie. Hus-
serl, Scheler, Heidegger, Lpz.—Z., 1939; Brecht F. J.,
Heidegger und Jaspers. Die beiden Grundformen der Existenz-
philosophie, Wuppertal, [1948]; Szilasi W., Interpreta­
tion und Geschichte der Philosophie, в сб.: М. Heideggers Ein-
fluS auf die Wissenschafte, Bern, 1949; Vietta E., Die
Seinsfrage bei M. Heidegger, Stuttg., [1950]; Biemel W.,
Le concept de monde chez Heidegger, Louvain—P., 1951; H о 1-
lenbach J. M., Sein und Gewissen, Baden-Baden, 1954;
Allemann В., Holderlin und Heidegger, 2 Aufl., [Z.,
1954]; M e u 1 e n J. v a n der, Heidegger und Hegel oder
Widerstreit und Widerspruch, 2 Aufl., Meisenheim/Glan, 1954;
Waelhens A. d e, La philosophie de M. Heidegger, Lou­
vain, [s.a.]; Wyschogrod M., Kierkegaard and Heidegger.
The ontology of existence, L., [1954]; Gruber W., Vom
Wesen des Kunstwerkes nach M. Heidegger, Graz, 1956; G r e-
ne M., M. Heidegger, L., [1957]; Kraft J., Von Husserl
zu Heidegger, 2 Aufl., [Fr./M., 1957]; В г о d M., Kierkegaard,
Heidegger, Kafka, Winterthur, 1958; Huhnerfeld P.,
In Sachen Heidegger, [Hamb., 1959]; L a n g a n Т., The mea­
ning of Heidegger, N. Y., [1959]; Lowith K., Heidegger.
Denker in diirftiger Zeit, 2 Aufl., G6tt., [I96 0]; P б g g e 1 e r 0.,
Der Denkweg M. Heideggers, [Pfiillingen, 1963]; Richar­
dson W. J., Heidegger through phenomenology to thought,
The Hague, 1963; King M., Heidegger's philosophy. A guide
to his Jjasic thought, Oxf., 1964. П. Гайденко. Москва.

ХАНРУЛЛАЕВ, Музаффар Мухитдинович (род. 17 нояб. 1931) — сов. философ, д-р философских наук (с 1966). Член КПСС с 1959. Окончил Средне­азиатский гос. ун-т в Ташкенте (1951) и аспирантуру (1954). С 1954—на научно-преподавательской работе. С 1961 — директор Ин-та философии п права АН Узб. ССР. Член редколлегии журн. «Обществ, науки в Уз­бекистане». Науч. работу ведет преим. в области об-щественпо-филос. мысли народов Востока, диалектич. материализма и логики. X.— автор первых уч. по­собий по диалектич. и историч. материализму и науч. атеизму на узб. яз.

Соч.: Материалистик диалектика категориялари, в кн.: Диалектик материализм масалалари, Таш., 1958; Логика ва турри фикрлаш, Таш., 1961; Зулматдан ёругликка, Таш., 1962; Форобий ва унинг фалсафий рисолалари, Таш., 1963; Урта осиё халкларининг фалсафа мероси, Таш., 1965; Узбе-кистонда диний эътикодларнинг танциди ва илгор фикрлар ривожланишининг асосий боскичлара, в кн.: Илмий атеизм масалалари, Таш,, 1965; на рус. яз.— В. И. Ленин о роли практики в возникновении законов логики, «Изв. АН УзССР. Сер. обществ, наук», 1957, Л"» 1; Критика методологич. основ бурж. истории философии народов Средней Азии, «Обществ, науки в Узбекистане», 1964, Л» 3; У истоков классификации наук в Средней Азии, там же, 1965, № 2; Об идейных истоках ср.-век. пантеизма, там же, 1966, № 2.

ХАКСЛИ (Huxley), Олдос (26 июля 1894—22 нояб. 1963) — англ. писатель, представитель жанра социаль­ной антиутопии. X. — внук Т. Г. Гексли. Начал лит. деятельность как журналист, театр, критик и искусст­вовед. Уже в первых произв. X. талантливо изобра­зил разочарование в жизни и неприкаянность бурж. интеллигенции между двумя мировыми войнами и проявил себя как сатирик, ставящий острые социаль­но-этические проблемы. Всемирную известность ему принес роман-антиутопия «Отважный новый мир»

ХАКСЛИ—ХАЛЬВВАКС

{«Brave new world», N. Y.—L., 1932), в к-ром просле­живается влияние Е. Замятина. В романе отвергаются вульгарные представления об обществ, и научно-тех-нич. прогрессе с позиций буржуазно-либерального индивидуализма. Перенося действие романа в VII в. «эры Форда», X. изображает в нем стандартированный мир материального благосостояния и духовной ни­щеты, девизом к-рого является — «Общность, иден­тичность, стабильность». Управляемое бездушными технократами, это общество состоит из обезличенных людей, искусственно изготавливаемых целыми се­риями и заранее предназначенных лишь к выполнению определ. социальных функций.

Выражая тревогу за будущее человечества и циви­лизации, он неоднократно возвращался к теме воз­можных отрицат. социальных последствий научно-технич. прогресса в условиях колоссальной концент­рации экономия, могущества и политич. власти в ру­ках узкой, привилегированной группы людей, гос­подствующего класса. Перспектива такой техно-кратич. утопии преследовала его, как кошмар, до кон­ца жизни. В книге «Вновь посещенный отважный новый мир» («Brave new world revisited», N. Y., 1958), анализируя свои прежние предостережения в свете достижений науки и техники за истекшие четверть века, X. писал, что испытывает еще меньше оптимизма в отношении будущего.

Переселившись в 1937 в Калифорнию, X..увлекает­ся спиритуализмом, раннехристианской мистикой, буддизмом, индуизмом, стремясь создать совр. синк-ретич. религию и высшую систему социальных цен­ностей, призванные духовно обновить человечество. Эти «поиски смысла жизни», проблемы моральной от­ветственности ученых, социальной функции лнт-ры и искусства отразились в его филос. повестях и в кн. очерков «Цели и средства» («Ends and means», L., 1937), «Вечная философия» («The perennial philosophy», N. Y., 1945), «Рай и ад» («Heaven and hell», L., 1956), «Завтра и завтра, и завтра» («To-morrow and to-mor­row and to-morrow», N. Y., 1956), «Литература и наука» («Literature and science», N. Y.— [a. o.], 1963). Кн. «Обезьяна и сущность» («Аре and essence», L., 1949) посвящена гибели цивилизации после термоядерной войны и впадению в варварство остатков человеч. рода, поклоняющихся богу зла. В романе-утопии «Ост­ров» («Island», N. Y., 1962) X. стремился противо­поставить идеальное обществ, устройство свопм преж­ним мрачным предостережениям. Жители этого утопия, острова живут патриархальными семьями, контро­лируют рождаемость, чтобы избежать перенаселения, отвергают излишества технпч. прогресса, подавляют антисоциальные инстинкты с помощью фрейдиз­ма и буддизма, предоставляя все условия для духов­ного расцвета личности. Однако на острове находят нефть, и утопия падает жертвой соседнего диктатора. Творчество X. оставило глубокий след в сознании значит, части населения на капиталистпч. Западе. X. выразил в своем творчестве смятение либеральной бур­жуазии и интеллигенции на Западе перед лицом ре-волюц. потрясений нашей эпохи. В нем также ярко выявились иллюзии и несостоятельность традицион­ного буржуазно-либерального мировоззрения в усло­виях гос.-монополистич. капитализма.

Соч.: [Works]. Collected edition, t. 1—26, L., 1946—56; Collected essays, L., [I960]; в рус. пер.— Шутовской хоровод, М., 1936; Контрапункт, М., 1936.

Лш«.: М ортон А. Л., Англ. утопия, пер. с англ.,
М., 1956; Палиевский П., Гибель сатирика, в сб.:
Совр. лит-ра за рубежом, М., 1962; Семенов Ю. Н., Об­
ществ, прогресс и социальная философия совр. буржуазии,
М., 1965, гл. 2; Ш е с т а к о в В. П., Социальная антиутопия
О. Хаксли — миф и реальность, «Новый мир», 1969, № 7;
EschelbachC. J., ShoberJ. L.,A. Huxley. A bibliog­
raphy 1916—1959, Berk.—Los Ang., 1961; A. Huxley 1894—1963.
A memorial volume, ed. by J. Huxley, L., 1965.
•■ Э. Араб-оглы. Москва.

ХАЛЛ (Hull), Кларк Леонард (24 мая 1884—10 мая 1952) — амер. психолог, создатель т. н. гипотети-ко-дедуктивного бихевиоризма. Окончил Мичиган­ский ун-т, проф. Иельского ун-та (с 1929). Осознав, вслед за Толменом, недостаточность исходной схемы бихевиоризма, X. также счел необходимым ввести в эту схему промежуточные переменные, однако, в от­личие от Толмена, он считал их реально присущими организму факторами. Главной промежуточной пе­ременной была для X. потребность, а другие промежу­точные переменные (потенциал реакций, первичное и вторичное подкрепление, сила навыка, различные виды торможения п т. д.) оказывались производными от нее и от способов ее удовлетворения. Отдавая дань позитивизму, X. трактовал объективный метод в пси­хологии как изучение только того, что доступно не-посредств. наблюдению и измерению.

X. первым применил матем. логику в психологич. исследовании. Его широко известная теория поведения является первой дедуктивно-матем. теорией (по тер­минологии самого X., гипотетико-дедуктивной) в этой области. В этой теории поведение описывалось на основе неск. постулатов (они опирались на идею про­межуточных переменных), причем сами эти постулаты, не находя эмпирич. проверки, неоднократно пересмат­ривались X.

С о ч.: The conflicting psychologies of learning—a way out, «Psychol. Rev.», 1935, v. 42, № 6; Mind, mechanism and adap­tive behavior, там же, 1937, v. 44, № 1; Principles of behaviour. An introduction to behaviour theory, N.Y.—L., 1943; Essentials of behavior, New Haven, 1951; A behavior system. An intro­duction to behavior theory concerning the individual organism, New Haven, 1952.

Лит.: Совр. психология в капиталистич. странах, М.,
1963, с. 58—65; Ярошевский М. Г., История психо­
логии, М., 1966, с. 499—503. М. Роговин. Москва.

ХАЛЬВВАКС (Halbwachs), Морис (И марта 1877— 16 марта 1945) — франц. социолог, последователь Дюркгейма,проф. социальной психологии уп-тав Страс-буре, Сорбонны и Коллеж де Франс. Участник Соп­ротивления, погиб в концлагере Бухенвальд. Вначале занимался историей фплософии, затем социологией и социальной психологией. Изучал проблемы потреб­ления и социальной структуры населения («Рабочий класс и уровень жизни» — «La classe ouvriere et les niveaux de vie», P., 1913; «Эволюция потребностей социальных и трудящихся классов» — «L'evolution des besoins dans les classes sociales et ouvrieres», P., 1933). Понятие класса, по Х., связано не только с профессией и размером дохода, но и определ. систе­мой ценностей и идеалов. X. продолжил начатое Дюрк-геймом социологич. изучение проблемы самоубийства. Он усовершенствовал методику исследования и показал значение в качестве причины самоубийств неприспо­собленности людей к новым условиям жизни, вызван­ной быстрым процессом урбанизации («Причины само­убийства» — «Las causes du suicide», P., 1930). В своих исследованиях широко применял статистич. методы. Важное место в исследованиях X. занимает проблема памяти. X. различает индивидуальную п коллектив­ную память; первая, по X., обусловлена коллективным взаимодействием; коллективная память существует наряду с индивидуальной и развивается по своим за­конам (см. «La memoire collective», P., 1950,.p. 36). Исходя из концепции Дюркгейма о коллективных представлениях, к-рые подчиняют себе психику ин­дивида, X. впднт явления памяти прежде всего в на­личии обществ, институтов, традиций, обычаев, веро­ваний и т. д. Воспоминания возникают не сами по, се­бе, а лишь под влиянием требований «извне», исхо­дящих от общества: наше окружение, есть источник воспоминаний, оно определяет необходимость вос­произведения, создает вехи, точки отсчета для упоря­дочения воспоминаний во времени и пространстве. Воспоминания других, проявляющиеся в акте ком-

430 ХАНАЗАРОВ—ХАОС

муникации, есть опора и для воспоминаний индивида. Благодаря использованию общих понятий, в первую очередь времени и пространства (последние, согласно школе Дюркгейма,— результат обществ, сознания), человек в акте воспоминаний не может отдифференци­ровать образ, локализованный в месте и времени, от социального опыта своего окружения. Единств, слу­чай — состояние сна — где появление образов не обу­словлено непосредственно воздействием среды и где поэтому нет никакого их упорядочивания, есть не про­явление памяти, а ее отрицание. Все это, по мнению X., ставит под сомнение традиционное представление о механизмах памяти как о репродукции следов или «пе­ревода» воспоминания из бессознательного в сознание; по X., индивид не репродуцирует, а реконструирует прошлое при познании настоящего. «Социальные рамки памяти» («Les cadres sociaux de la memoire», P., 1925) — это не «пустые формы», заполняемые суммой индиви­дуальных воспоминаний, и не только насильств. навя­зывание «извне», но гл. обр. механизм, инструмент, с помощью к-рого коллективное сознание воздействует на индивида.

Концепция X. нашла продолжение гл. обр. в рабо­тах о памяти франц. психологов и психопатологов (П. Жане, Ж. Деле).

С о ч.: Leibniz, Р., 1907; La theorie de l'homme moyen, essai sur Quetelet et la statistique morale, P., 1913; Les origi-nes du sentiment religieux d'apres Durklieim, P., 1925; Morpho-logie sociale, P., 1938; La memoire collective, P., 1950;Esquisse d'une psychologie des classes sociales, P., 1955 (англ. пер., L., 1958); в рус. пер.— Возникновение религ. чувства по Дюркгейму, в сб.: Происхождение религии в понимании бурш, ученых, М., 1932.

Лит.: Рубинштейн С. Л., Принципы и пути раз­
вития психологии, М., 1959, с. 308—31; Б е к к е р Г., Бес­
ков А., [сост.], Совр. социологич. теория в ее преемствен­
ности и изменении, пер. с англ., М., 1961, с. 449, 728—30;
Friedmann С, M. Halbwachs, «Europe», 1946, № 1,
p. 45—54. М. Роговин. Москва. О. Тутупджян. Ереван.

ХАНАЗАРОВ, Кучкар Ханазарович (р. 27 янв. 1922)"— сов. философ, д-р филос. наук (с 1963), профессор (с 1967). Член КПСС с 1943. Окончил Гос. ин-т междунар. отношений (1950) и аспирантуру филос. ф-та МГУ (1953). Директор Ин-та языка и лит-ры АН Узб. ССР (с 1964). Область науч. деятель­ности — проблемы развития нац. отношений, нац. языков и языковой жизни народов СССР.

Соч.: Коммунизм курилиши ва миллий тиллар, Таш., 1965; на рус. яз.— Строительство коммунизма и свободное развитие языков народов СССР, «Коммунист Узбекистана», 1961, № 9; Расцвет и дальнейшее сближение сов. наций, там же, 1962, № 7; Строительство коммунизма и развитие нац. языков, «Обществ, науки в Узбекистане», 1963, № 3; Сближе­ние наций и нац. языки в СССР, Таш., 1963; Сближение наций и развитие языков народов СССР, М., 1964 (VII Международ­ный конгресс антропол. и этнограф, наук, Москва, август 1964, Доклад 396); Образование в СССР новой историч. общ­ности людей, «Коммунист Узбекистана», 1965, № 6; Сближе­ние наций и нац. языки в эпоху стр-ва коммунизма, в сб.: Рас­цвет соц. наций и их сближение, Таш., 1967.

ХАНЫКОВ, Александр Владимирович [1825— 30 июня (12 июля) 1853] — рус. революц. демократ, утопия, социалист, член кружка петрашевцев и круж­ка Н. Кашкина. Был арестован по делу петрашевцев (1849) и приговорен к расстрелу, замененному отправ­кой в Оренбургский линейный батальон. Умер в Ор-ской крепости.

Причисляя себя к последователям Фурье, X., однако, считал его доктрину «недоработанной». В отличие от Фурье, X. был сторонником активных политич. дей­ствий.

Человечество, по X., эволюционировало от состоя­ния первонач. гармонии (связанной с отсутствием част­ной собственности) через эпохи дикости, патриархата и варварства к совр. стадии цивилизации. Движущая сила этого развития — борьба страстей, принимавшая форму борьбы социальных сил; в наст, время это — борьба «...пролетариев с капиталистами» (см. «Филос. и обществ.-политич. произв. петращевцев», 1953,

с. 509). Вернуть общество в состояние гармонии смо­жет, по X., только социалистич. устройство. X. раз­делял идею революц. свержения абсолютизма, для чего, по его мнению, необходима тайная революц. организация. В своих проектах переустройства России X. ориентировался на «...общинное устройство... колыбель промышленной и гражданской жизни» (там же, с. 511; ср. Н. Г. Чернышевский, Полн. собр. соч., т. 1, 1939, с. 196), идеализируя, подобно декаб­ристам, рус. респ. традиции (Новгород и т. п.). Одной из целей грядущей революции X. считал «...освобож­дение крестьянского сословия...» («Дело петрашевцев», т. 3, 1951, с. 36).

X. был знаком с Чернышевским, на к-рого оказал революционизирующее воздействие (см. Н. Г. Черны­шевский, Полн. собр. соч., т. 1, с. 235, а также с. 182).

Лит.: Петрашевцы. Сб. материалов, т. 3, М., 1928, с.
165—70; Дело петрашевцев, т. 1—3, М.— Л., 1937—51 (см.
имен, указат.); Чернышевский Н. Г, Полн. собр.
соч., т. 16, М., 1953 (имен, указат.). См. также лит. при ст.
Петрашевский, Петрашевцы. 3. Каменский. Москва.

ХАНЬ ФЭЙ (ок. 280—233 до и. э.) — др.-кит. мыс­литель, автор трактата «Хань Фэй-цзы», завершившего развитие школы фацзя. Принадлежал к аристокра-тич. роду, кончил жизнь самоубийством в тюрьме.

Вклад X. Ф. в теорию фацзя состоит в том, что он дополнил выдвинутые в «Шан-цзюнь шу» общие тота­литарные принципы подхода к политике (основанные на полном ее отрыве от этики) методами контроля над бюрократией, к-рые были разработаны политич. деяте­лем 4 в. до н.э. Шэнь Бу-хаем, и использовал даосизм (в особенности содержащуюся в трактате «Лао-цзы» кри­тику понятий конфуцианской морали) для подведения филос. основы под политич. теорию фацзя. В частно­сти, для обоснования политики оболванивания наро­да (юйминь) он воспользовался имеющейся в «Лао-цзы» мыслью о том, что невежество народа предпочти­тельнее образования. Введение даосских понятий в систему фацзя придало теории X. Ф. крайне проти­воречивый характер. С одной стороны, он взял из «Шан-цзюнь шу» мысль о том, что человек по природе зол и эгоистичен и поэтому политич. деятель не дол­жен заботиться о народе, а ради достижения едино­личной власти должен обращаться с ним, как с мате­риалом, из к-рого он создает то, что ему нужно. С др. стороны, X. Ф. заимствовал у даосов превознесение недеяния и настаивал на том, что правитель, лично не участвуя в управлении, должен лишь наблюдать за действием регулируемой тщательно разработанными законами гос. машины. Несмотря на то, что теория X. Ф., идеологически обосновывающая деспотизм, по существу чужда даосизму, призывавшему к тому, чтобы слиться с природой, сбросив оковы гос. регули­рования и обществ, условностей, созданная X. Ф. амальгама фацзя с даосизмом привела к тому, что ряд положений теории фацзя вошел в позднейший даосский религ. канон. X. Ф. известен своей антирелигиозно­стью; он отвергал веру в духов, заявляя, что ее нельзя совместить с законом.

С о ч.: Хань Фэй цзи цзе («Хань Фэй-цзы» со сводом комментариев Ван сянь-шэня), в кн.: Чжу цзы цзичэн (Собр. соч. др.-кит. мыслителей), т. 5, Пекин, 1957; The complete works ol Han Feitzu, transl. by W. K. Liao, v. 1—2, L., 1959.

Лит.: Ян Ю н - г о, История др.-кит. идеологии, пер.
с кит., М., 1957, с. 400—19; Го М о - ж о, Философы др.
Китая, пер. с кит., М., 1961, с. 497—564; Хоу Вай-лу
[и др.], Чжунго сысян тунши (История кит. идеологий),
т. 1, Пекин, 1957, с. 610—34. В. Рубин. Москва.

ХАОС (греч. x^ioS — первичное бесформенное со­стояние мира, бесконечное пространство, от %аСусл — разверзаюсь, изрыгаю)— термин антич. мифологии и фи­лософии, означающий неупорядоченную первопотен-цию мира. В своем буквальном значении выступает уже у Гесиода (Theog., 700), видящего вместе с тем в X. одну из мировых первопотенций наряду с Землей, Тартаром и Эросом (там же, 116, 123 ел.);

ХАРАКТЕР

кроме того, X. безбрачно порождает из себя супруже­скую пару — Эреба (мужской коррелат ночи) и Ночь. В досократовской философии Акусилай (9 в 2D11) и Ферекид (7 В 1 а) рассматривали X. как начало всякого бытия; Ферекид отождествлял X. с водой как первопотенцией. У Еврипида (TGF frg. 448 N.-S.) X.— пространство между небом и землей. У Аристо­фана (Av. 691 — 702) в его птичьей космогонии X. фи­гурирует в качестве первопотенции, но уже наряду с Эребом, Ночью и Тартаром, причем вместо водной или воздушной первопотенции X. выступает здесь в виде живого мифич. существа, к-рое в своем брачном союзе с Эросом порождает птиц — основу всей миро­вой жизни, согласно Аристофану (Nub. 424 и др.). Аристотель понимал X. как физич. место для любых тел (Phys. IV 208 b 31), Платон же («Glossen und Scho-lien zur Hesiodischen Teogonie mit Prolegomena», Lpz., 1876, S. 220 Fl) называет Х. свою первомате-рию (ср. Plat. Tim. 50 be). Стоики рассматривают X. и как воду — в качестве первоэлемента (SVF I frg. 103—104 Arn.) и как физич. место, необходимое для существования тел (Sext. Emp. Adv. math. X 11—12); обе т. зр. совмещаются у Манилия (Astr. I, 125). У стоиков X. является, с одной стороны, предельным разрежением материи, с др. стороны, принципом раз­деления элементов и их животворения. О «X. вре­мени» говорит Марк Аврелий (IV 3). Наконец, X. на­чинает пониматься и как первозданное беспорядочное состояние элементов (Ovid. Met. I 7—9), но с присое­динением творчески оформляющего начала (Ovid. Fast. I 89—144), так что сам мировой и двуликий Янус получает название X. Эта диалектич. концепция X. как всепорождающего и одновременно всеуничто-жающего начала становится господствующей в нео­платонизме (Clem. Rom. Y 3—4; PG II198; Rufin. Re-cogn. X 17. 30, P. G. 1429, 1436 Migne) и особенно у Симпликия (In Arist. Phys. IV 1=528, 12 Diels), Гермия Александрийского (In Plat. Phaedr. 246 e=138 11. Couvr.). У неоплатоников наряду с прин­ципами устойчивости и неизменности X. выступает в качестве начала, производящего разъединение и становление в умопостигаемом мире (Procl. in Plat. Tim. 30 cd=l 428, 4 D. Damasc. 1 318, 12 Rue.). В трагедиях Сенеки неоднократно встречаются взы­вания страдающих и гибнущих героев к всепоглощаю­щему X. (Thyest., 830—835, 1009; Oct. 391; Tro 400, Here. Oet., 47, 1115, 1134; Med., 9, 741, Here. F. 610, 677, 1108; Oed. 572, Pfaedr. 1238).

Итак, X., совмещающий в себе принципы универс. порождения и универс. поглощения, является из­любленным образом антич. философии на протяжении всей ее истории.

Лит.: Bortzler F.,Zu den antiken Chaoskosmogonien,
«Archiv fur Religionswissenschaft», 1930, Bd 28, S. 253—68;
Lossew A. F., Chaos antyczny, «Meander», 1957, J* 9,
s. 283—93. А. Лосев. Москва.

ХАРАКТЕР (от греч. характер — отличительная черта, признак, особенность) (в психологии) — склад личности, образуемый индивидуально своеобразными и типологич. чертами и проявляющийся в особенностях поведения, а также в особенностях отношения (устано­вок) к окружающей социальной действительности. X. обусловливает определенность, устойчивую направ­ленность поведения личности.

Вопрос о психологич. сущности X. принадлежит к числу наименее изученных в психологии. В зару­бежной психологии высказываются т. зр., согласно к-рым природа X. коренится в глубинных слоях пси­хики (фрейдизм) или определяется типом соматич. конституции человека (Кречмер). Сов. психология, признавая роль врожденных задатков X., гл. роль от­водит социальным условиям и факторам его формиро­вания. До сих пор не построена общепризнанная клас­сификация типов X. Несмотря на то, что понятие X.

трактуется со времен Аристотеля, интенсивное науч. исследование X. фактически началось в 20 в., когда учение о X. выделилось в особую отрасль психоло­гии — характерологию. Осн. причиной почти полного невнимания науч. психологии 19 в. к этой проблеме был господствовавший тогда элементарист-ский подход к психике: попытки разложения каждого более или менее сложного психич. феномена на эле­ментарные акты и сведения к ним всей сферы психи­ческого. X. же, будучи сложным целостным образова­нием, остался, как и вообще психология личности, недоступным для традиц. психологии.

В совр. психологии обычно считают, что X. выяв­ляется в направленности личности (в господствующих устойчивых потребностях, установках, побуждениях, интересах, идеалах, целях человека), в отношении к разным сферам действительности и в образе дейст­вия человека. При этом имеют значение не только сами по себе цели, мотивы и потребности, но и то, ка­ким образом они удовлетворяются. Иначе говоря, X. рассматривается как интеграция психич. свойств личности, по отношению к к-рым психич. процессы и состояния личности производны.

X. тесно связан с волевыми качествами личности, хотя и не идентичен им. Согласно распространенной т. зр., X. является такой же основой волевых процес­сов, как интеллект основой мыслит, процессов, а тем­перамент — эмоц. процессов. Взаимосвязь X. и воли определяется, с одной стороны, тем, что воля пред­ставляет собой способность к произвольной, опреде­ляемой мотивами и сознательно поставленными це­лями деятельности и, с др. стороны, тем, что одним из осн. параметров X. является сравнит, значимость для данной личности тех или иных мотивов поведения, целей деятельности.

Черты X., его индивидуальные или типологич. осо­бенности проявляются в отношении человека к зна­чимым для него областям действительности, причем наиболее показательна сравнит, значимость для дан­ного субъекта общественных и личных мотивов поведе­ния. Различное отношение человека к себе, к своей деятельности и к др. людям, к коллективу, к обще­ству обусловливает огромное количество черт X. и воз­можность их многообразных классификаций. Напр., отношение к др. людям, к коллективу, к обществу более или менее определяет такие свойства X., как общительность или нелюдимость, мягкость или черст­вость, доброта или деспотичность и т. п. Ряд существ, черт X. проявляется в отношении к старшим по ра­боте, к подчиненным, к сильным и слабым людям. Гл. обр. отношением к себе определяются такие свойства, как эгоизм, самомнение, скромность и т. п. Нек-рые черты X. обусловлены, согласно С. Л. Рубинштейну, взаимосвязью отношений к др. людям и к себе; та­ковы самообладание, мужество, робость и т. д. Отно­шение к своей деятельности определяет такие черты X., как самолюбие, самоуверенность или неуверен­ность в себе, трудолюбие или леность и т. п.

Ст. зр. структуры личности центральной в характе­рологии является проблема соотношения индиви­дуально своеобразного и типологического, имеющая неск. аспектов. Один из аспектов этой проблемы —• соотношение индивидуально-типологич. особенностей и того, что называют «типич. X. эпохи». Изучение этого аспекта тесно связывает характерологию с историч. и социально-психологич. анализом. Как осн. свойство личности, являющейся прежде всего неповторимой индивидуальностью, X. индивидуально своеобразен; это своеобразие в значит, мере обусловлено врожден­ными задатками. Но поскольку X. формируется под влиянием социальной среды и воспитания, постольку у людей, принадлежащих к одной социальной группе, одной профессии и т. д., имеет место, в известных

ХАСИДИЗМ— ХАСХАЧИХ

пределах, общность определ. свойств X. Проблема соотношения этих свойств в X. исследуется как в пси­хологии, так и в философии. При этом многие зарубеж­ные концепции исходят из полного антагонизма ин­дивидуальных и типологич. свойств, а ряд особенно­стей X. считают результатом борьбы между этими свойствами. Др. исследователи, в т. ч. сов. психо­логи, подчеркивают возможность полной гармонич­ности развития этих двух групп свойств, достигае­мой за счет того, что тиши, проявления идут в одном направлении (напр., в отношении к труду, к общест­ву), а индивидуальные — либо в др. направлении (в отношении к себе, к близким), либо обнаруживают­ся в различных формах, напр. различные формы прояв­ления дружбы, принципиальности, самомнения и т. п.. Ряд особенностей X. обусловливается его структу­рой, прежде всего взаимозависимостью X. как целого и его компонентов. В этом смысле различают цельный X., основанный на гармоничной структуре компонен­тов, и X. внутренне противоречивый, когда одни им­пульсивные побуждения противоречат другим или сознательно поставленным целям. Гармоничность или дисгармоничность структуры X. определяется также подбором отд. черт X.: напр., доброта, мягкость может сопровождаться нетвердостью в принципах.

По степени устойчивости различают сильные и сла­бые, твердые и лабильные X.

Как свойство личности X. тесно связан с темпера­ментом; в нек-рых проявлениях личности пх даже трудно отделить друг от друга. Гл. различие между ними состоит в том, что темперамент обусловливается гл. обр. врожденными биологич. свойствами нервной и эндокринной системы, тогда как в формировании X. большую роль играют влияния социальной среды и воспитания.

Лит.: Ананьев Б. Г., Проблемы формирования X., Л., 1949; Левитов Н. Д., Вопросы психологии X., 2 изд., М., 1956; Ковалев А. Г. иМясищев В. Н., Психич. особенности человека, т. 1, Л., 1957; Рубинш­тейн С. Л.. Бытие и сознание, М., 1957; Мерлин В. С, Очерки психологии личности, Пермь, 1959;. К р у т е ц-кий В. А., Проблема X. в сов. психологии, в кн.: Психо-логич. Наука в СССР, т. 2, М., 1960; Н о р а к и д з е В. Г., Типы X. и фиксированная установка, Тб., 1966; Murray Н. A.. Explorations in personality, N.Y., 1938; В oven W., Introduction a la caracterologie, P., 1946; R о b а с k A. A., The psychology of character, 3 ed., L., 1952.

P. Натадзе.\ Тбилиси.

• ХАСИДИЗМ (от др.-евр. hasidlm, букв;— благо­честивые) — мистич. движение в иудаизме, возникшее в 30-х гг. 18 в. в среде беднейших слоев евр. населения на Украине и распространившееся в 18— нач. 19 вв. в Молдавии, Польше, Галиции, Закарпатье, Буко­вине, Венгрии и Румынии, в меньшей степени — в Бе­лоруссии и Литве; на рубеже 19—20 вв. — в США, Канаде, Аргентине, Палестине. Осн. масса последо­вателей X. погибла при уничтожении евр. населения Европы нацистами во время 2-й мировой войны.

Основатель X. Исраэль беи Элиэзер Баал-Шем-тов (сокращенно Бешт, ок. 1700—60) распространял свое учение устно. Первое систематич. изложение X. дал его преемник Дов-Бер из Межерича (ум. 1773). Эсха-тологич. исканиям, обострившимся в иудаизме в 17 в. и вылившимся в мессианизм саббатнанства, X. противопоставил принцип мистич. оптимизма, поз­воляющий не откладывать чаяния радостной и святой жизни до прихода Мессии, но осуществлять их внутри бедственной жизни сегодняшнего дня (познание бога в радости — simha и утверждение значимости чело-веч, индивида как вершины акта божеств, творения). При несравненно более тесной связи с нар. жизнью, демократич. харизматичностн X. генетически связан с внеортодокс. мистич. линией ср.-век. иудаизма, прежде всего с каббалой в том виде, в каком она была оформлена и развита Йпцхаком Луриа (Ха-Ари, 1.534—72) и его последователями. Согласно учению

хасидизма, мир есть проявление бога; в каждом пред­мете присутствует т. н. «божественная искра» (ш§б§), стремящаяся к высвобождению из скрывающей ее оболочки (qelippa). Поскольку «мир из бога и в боге» (см. С. Дубнов, Возникновение цадикизма, в жур­нале: «Книжки Восхода», 1889, № XI — XII, с. 41), в этом пантеистическом богомире снимается противо­поставление добра и зла: зло предстает лишь как «низ­шая степень совершенного добра» (там же) и соответ­ственно грех — как предформа благостности. Бог обптает в грешнике, как и в праведнике. Феиомена-лизация бога в мире происходит через самоограниче­ние божеств, начала; нисхождению бога в мир чело­век отвечает стремлением подняться до бога. Бог в той же мере зависит от человека, в какой человек за­висит от бога: «человек — как бы лестница, вершиною своею упирающаяся в небо; все его поступки и слова оказывают воздействие на небесные сферы» (там же, с. 43).

Простейшие повседневные акты человеч. обихода (еда, сон и т. п.) осмысляются как теургич. акты, при правильном их свершении благотворно дейст­вующие на мировое бытие. Человек стремится к слиянию с богом, к-рое рассматривается в X., как и в типологически сходных мистич. течениях др. религий (суфизм, бхакти), как высвобождение духовного начала из материальности, как «отмена материального налпчествования» (bitffll hayyes); оно осуществляет­ся не рациональным, а эмоцпон. путем, через эк­стаз. Выступая против ригористич. обрядности, X. ставит искреннее молчание невежды-простолюди­на выше казуистич. умствований начетчика. Чело­век, достигший слияния с божеств, началом, может выступать посредником между ним и людьми и помо­гать людским нуждам своей теургич. силой. Таким человеком является цадик (букв, праведник), учение о к-ром получило распространение преим. в южном ареале X. (Украина, Румыния, Польша, Венгрия). В Белоруссии и Литве с конца 18 в. Шнеур Залман (1747—1813) и др. дают более строгое рационалистич. определение X. Вводится традиц. представление о двух душах человека — животной (источник чувства) и божественной (источник разума и духа), осн. св-вами к-рой являются разум потенциальный (hokma), разум действенный (bma) и познание (da'at) как слияние познающего субъекта с познаваемым объектом (это толкование получило аббревиатурное название Ха-бад). X. оказал существенное влияние на евр. лит-ру (й. Л. Перец, Ш. Й. Агнон и др.). М. Бубер в ряде соч. связывает дух X. с кругом проблем экзистенциа­листски ориентированной философии.

Лит.: Марек П. С, Внутр. борьба в еврействе в 18 в.,
«Еврейская старина», 1928, кн. 12; Гейликман Т. Б.,
О каббале и X., в кн.: Критика иудейской религии, М., 1964;
Оршанский И. Г., Мысли о X., там же; Н е s с he 1
A. J., God in search of man. A philosophy of Judaism, N.Y.,
1956; В lau J. L.., The story ot Jewish philosophy, N.Y.,
1962; Buber M.. Werke, Bd 3 — Schriften zum Chassi-
dismus, Munch.— Hdlb., 1963; Levin M., Classic Hassi-
dic tales,,N. Y., 1966. M. Занд. Москва.

ХАСХАЧИХ, Федор Игнатьевич (21 марта 1907— 5 нояб. 1942) — сов. философ. Декан филос. фак-та МИФЛИ (1939—41). Лектор ВПШ при ЦК ВКП(б). Учился в докторантуре Ин-та философии АН СССР, однако война помешала X. защитить докторскую дис­сертацию: с первых дней войны X. ушел добровольцем в ряды Сов. Армии и погиб на Калининском фронте. Осн. проблематика филос. работ X.— теория позна­ния диалектич. материализма.

С оч.: Об античном скептицизме, в сб.: Тр. Моск. гос. ин-та истории философии и лит-ры. т. 9, М., 1.941; О позна­ваемости мира, 2 изд., [М.], 1950; Материя и сознание, [М.], 1952; Вопросы теории познания диалектич. материализма, М., 1967.

Лит.: Константинов Ф. В., Предисловие. Светлый образ ученого — воина, в кн.: X а с х а ч и х Ф. И., Вопросы теории познания диалектич. материализма, М., 1967, с. 3—11.