Конкретные исследования факторов эволюции

Наряду с таким беспочвенным теоретизированием идут, однако, и конкретные исследования, которые как раз в последние годы принесли немало новых данных, имеющих большое значение для дальнейшей разработки эволюционной теории в духе учения Дарвина.

Прежде всего, производилось экспериментальное исследование значения факторов борьбы за существование и естественного отбора. Я не буду здесь касаться старых опытов Чеснола [Cesnola, 1904], который изучал значение окраски богомолов в их борьбе за существование (при истреблении птицами), известных наблюдений над крабами Carcinus maenas в гавани Плимута [Weldon, 1898], а также исследований Тауэра [Tower, 1906] над смесью различных видов Leptinotarsa, выпущенных на волю в различных местах Мексики. Систематические исследования естественного отбора производились главным образом у нас, в Союзе. А. Сапегин [1922] изучал в течение ряда лет изменения в составе искусственно смешанной популяции пшениц различных сортов. Наблюдения показали постепенное исчезновение одних сортов, в то время как другие постепенно получали решительное преобладание в популяции, вытесняя таким образом первые. Особенно ценны исследования В. Н. Сукачева [1927] над одуванчиками различных чистых линий. Изучалась их смертность и плодовитость в различных условиях посадки. Интересно, что результаты были в редких и густых посадках различные. Сходные Результаты дали и исследования борьбы за существование между биотипами Festuca sulcata [Сукачев, 1935]. Очень хорошие экспериментальные исследования отбора, дополненные сравнительным изучением адаптации, проведены недавно Н. В. Дубов-ским [1941] над пресноводными и морскими Ostracoda. "- В. Тимофеев-Ресовский [Timofeeff-Ressovsky, 1934] провел Р^ЯД прекрасных исследований над жизнеспособностью различных Мутантов дрозофилы (Drosophila melanogaster) и показал, что °ДНи и те же мутанты показывают совершенно различную относительную жизнеспособность в различных условиях температу-

126 Организм как целое в индивидуальном и историческом развитии

ры, корма и густоты населения. Если в одних условиях определенный мутант оказывается менее жизнеспособным по сравнению с другим мутантом или с дикой формой, то в других условиях он же может оказаться более жизнеспособным, чем даже дикая форма. Это показывает ясно, что в разных условиях среды естественный отбор должен привести к совершенно различным результатам. Подобные исследования проведены также Кюном [А. КШш, 1935] над амбарной огневкой.

Экспериментальная проверка того, что искусственный подбор в одной и той же линии, но в разных условиях, должен привести к различным результатам даже в том случае, если он ведется по одинаковым признакам, была предпринята М. М. Камшило-вым над дрозофилой и привела к явно положительным результатам [1935, 1939]. Наконец, проводились наблюдения и над изменениями в составе искусственной популяции из нормальных дрозофил и определенных мутантов, выпущенных в определенном численном соотношении на свободу. В естественной природе маложизнеспособные мутанты быстро исчезали [Gordon, 1935]. Однако некоторые мутации («ebony»), неблагоприятные в гомозиготном состоянии, оказывались не только вполне жизнеспособными в гетерозиготном состоянии, но и имели некоторое положительное селекционное значение, так что удерживались в популяции на довольно высоком уровне концентрации, несмотря на непрерывную элиминацию гомозиготных особей [L'Heritier et Teissier, 1937; цит.: Дубинин, 1940].

Эти экспериментальные исследования получили весьма ценное дополнение в математических вычислениях ряда авторов (R. Fischer, S.Wright, J. S.Haldane) над вероятной эффективностью естественного отбора при различных предпосылках. Из достижений этого рода исследований отметим, например, определение эффективности отбора в популяции при разной изменчивости особей. Оказывается, что эффективность отбора пропорциональна «варианце», т. е. квадрату среднего квадратического уклонения (Фишер). Отметим также отсутствие пропорциональности между интенсивностью внутривидовой борьбы за существование и скоростью отбора. Ряд авторов с успехом развивали также математическую теорию межвидовой борьбы за существование и естественного отбора в животных сообществах (В. Вольтерра, Г. Гау-зе).

Много исследований посвящалось закономерностям передвижения наследственных форм (мутаций) в популяциях и, в частности, скорости распространения новых мутаций при разных условиях. На всех этих исследованиях мы не будем останавливаться, так как они выходят за пределы поставленной здесь задачи. Для нас важен еще только один существенный вывод и³ исследований частоты мутаций и интенсивности отбора. Частота мутаций обычно много ниже интенсивности отбора и, следо-

Глава IV. Прогрессивная эволюция. Адаптациогенез 127

вательно, на направление эволюционного процесса заметно не влияет (Холдэн). Не будем мы также останавливаться на «гене-тико-автоматических» процессах (Н. Дубинин), ведущих в известных биологических условиях при одних только скрещиваниях (без отбора) к дифференциации популяции через случайную утерю одних генов и размножение других, а также на значении периодических колебаний численности популяции в этих процессах. Все это имеет большое значение для эволюционной теории, но мы пока умышленно фиксируем все наше внимание на преобразованиях самого организма, а не на изменениях целых популяций.

Большое значение имеют между прочими новейшими исследованиями попытки генетического анализа естественных популяций, так как они показали, что дифференциация внутри обширных популяций происходит именно по тому пути, как это можно было предполагать на основании наших знаний о сложном составе популяций и о значении процессов скрещивания и естественного отбора. Дифференциация на экологические и географические подвиды выражается в характерных генотипических различиях, вполне объясняемых изоляцией местных популяций и естественным отбором различных мутантов в различных местных условиях. Такие исследования были произведены в особенности Бауром [Е. Ваиг, 1924, 1932], Турессоном [G. Turesson, 1930] и Н. Вавиловым над растениями. Для нас особенно важны исследования Турессона, которые показали, что и мелкие наследственные различия «экотипов» внутри определенного вида имеют приспособительный характер и определяются главным образом различиями в почвах. На животных подобный генетический анализ географических рас был проведен Р. Гольдшмидтом [R. Gold-schmidt, 1935] на непарном шелкопряде. Этот анализ показал совершенно ясно, что различия между подвидами являются различиями в геноме, которые при скрещивании дают различные частные формы менделевской наследственности. Кроме того, Гольдшмидту удалось установить, что большая часть расовых признаков имеет явно приспособительный характер, другие же находятся в корреляции с приспособительными признаками.

Приспособительный характер различий географических рас Удалось установить и по устойчивости к различным температурам у Drosophila funebris [Timofeeff-Ressousky, 1933, 1935] и у Drosophila pseudoobscura [Dobzhansky, 1935]. Много фактор такого рода собрано у Добжанского [1937, 1939], а также в сводке Н. Дубинина [1940].

Эти исследования имеют большое значение для разбираемых Нами проблем, так как показывают, что едва только формирующиеся различия местных форм (экотипов и подвидов) могут оьггь, с одной стороны, охарактеризованы генетическим анализом как изменения в геноме, т. е. могут быть разложены на ряд

128 Организм как целое в индивидуальном и историческом развитии

мутаций, и, с другой стороны, демонстрируют нам ясно целостный характер изменений организма (его фенотипа), которые в основном имеют приспособительный характер.

3. Вопрос о возникновении новых признаков и реакций в свете данных современной генетики

Дарвиновское разрешение проблемы относительной целесообразности, выражающейся в строении организмов и в их соотношениях со средой, выдержало долгий период борьбы и в настоящее время не только с честью вышло из этой борьбы, но и стоит на более прочном основании, чем когда бы то ни было раньше. Последнее время принесло в особенности богатый материал, позволяющий нам очень глубоко проникнуть в механизм первоначального возникновения целесообразных реакций и свойств организмов. Мы теперь ознакомились гораздо полнее и глубже с тем основным материалом, на котором была построена дарвиновская теория — с наследственной изменчивостью Ч. Дарвина или мутациями, по современной терминологии. Я подчеркиваю последнее, так как до сих пор генетиками постоянно повторяется совершенно неправильное утверждение Г. де Фриза, что будто бы Дарвин построил свою теорию на флуктуациях, вызываемых внешними условиями и соответственно не наследственных. Даже Морган [1936] пишет, что «... тот род изменчивости, на котором Дарвин основывал свою теорию естественного отбора, не может быть больше использован таким образом, во-первых, потому, что флуктуирующая изменчивость, поскольку она вызывается внешними условиями, дает изменения, которые, как теперь известно, не наследуются, и, во-вторых, потому, что отбор отклонений между особями, происходящих вследствие генетических изменений, хотя и меняет число особей данного вида, но не приводит ни к чему новому. Основным же в эволюционном процессе является возникновение новых признаков» (с. 121— 122). А дальше Т. Морган даже задается вопросом, следует ли еще пользоваться термином «естественный отбор» как частью мутационной теории.

Здесь все неверно. Ч. Дарвин строго различал «определенные вариации» и «неопределенные вариации» и строил свою теорию естественного отбора только на последних. Хотя Ч. Дарвин и допускал известную наследуемость «определенных вариаций», но не придавал им большого значения в эволюции. Теорию естественного отбора он построил исключительно на «неопределенной» изменчивости, приводит многочисленные примеры наследуемости многих таких уклонений (и даже уродств) и в результате подчеркивает, что «изменение ненаследственное для нас несущественно», а наследственные изменения бесконечно разнообразны и весьма обычны. Сами термины Ч. Дарвина лучше выражают

Глава IV. Прогрессивная эволюция. Адаптациогенез 129

сущность явлений, чем современные термины — модификации и мутации, так как в них подчеркивается значение не только среды, но и организма, отвечающего в одном случае постоянной и определенной реакцией на изменение среды (более или менее сходной для всех особей данного вида), а во втором случае неопределенной (индивидуально различной) реакцией. Основной вывод, делаемый Ч. Дарвином после разбора значения определенной изменчивости организмов под действием климата, пищи и т. п., гласит: «... хотя нужно допустить, что новые условия существования действуют иногда определенным образом на органические существа, но можно сомневаться, чтобы разные породы могли бы появиться вследствие прямого действия измененных условий, без помощи человеческого или естественного отбора» (Ч. Дарвин. Прирученные животные и возделанные растения. 1900, гл. 23). Таким образом, ясно, что Дарвин построил свою теорию на мутационной изменчивости, и нам нет никаких оснований противополагать мутационную теорию теории Дарвина, как это делают большинство генетиков, а тем более недопустимо рассматривать теорию естественного отбора лишь как часть мутационной теории, как это делает Т. Морган. Единственное отклонение, которое мы должны допустить в отношении дарвиновского понимания неопределенных вариаций, состоит лишь в принятии нами скачкообразного характера отдельного изменения. Такое представление было Дарвину действительно совершенно чуждо, так же как для него было неясно и самое возникновение новых качеств в эволюционном процессе.

В деле фактического изучения мутационной изменчивости генетика все же ушла далеко вперед. Прежде всего, генетика уже совершенно отошла от вейсмановского представления о наследственной единице (гене) как о факторе, определяющем развитие известного признака (детерминанте). Р1зменение гена сказывается не просто на изменении отдельного признака, а так или иначе затрагивает многие другие признаки (плейотропизм генов) или, точнее, даже весь организм. Кроме того, приходится признать, что между определяющим фактором (геном) и «признаком» существует лишь косвенная связь через процессы индивидуального развития.

Изменение гена отражается лишь через изменение клеточного обмена на процессах индивидуального развития. Гены не являются простыми определителями признаков. Развитие последпих зависит не только от одного гена, но, в конце концов, от всего генотипа, и притом не только от генотипа, но и от тех внешних Условий, в которых протекает процесс развития. С фактами такого рода мы еще ознакомимся ближе, но и сейчас мы можем сказать, что развитие дая^е отдельного признака зависит от всего генома в целом и, с другой стороны, что изменение отдельно-^Го гена, отдельная мутация, являются не изменением отдельного

130 Организм как целое в индивидуальном и историческом развитии

признака, а изменением всего организма в целом. Целостность организма выражается достаточно ясно и в мутационных, и в модификационных его изменениях.

Теперь уже прочно установлено, что известное наследственное изменение (мутация), являющееся результатом изменения некоторой наследственной единицы (гена), может иметь совершенно разное выражение в разных условиях развития данного организма (мутанта) [Timofeeff-Ressovsky, 1934]. Хорошим примером точно изученной зависимости выражения известного признака от изменения внешнего фактора может послужить мутация «pennant» у мухи дрозофилы. Это — рецессивная мутация, полученная от «vestigial» и оказавшаяся ее вторым аллеломорфом. В гомозиготном состоянии крылья напоминают нормальные. Величина их, однако, сильно зависит от температуры, и в пределах от 16 до 30° крылья постепенно уменьшаются в размерах. У гетерозиготы pennant X vestigial величина крыльев также изменяется обратно пропорционально температуре, но только в пределах от 16 до 22°. При температуре от 22 до 26° величина крыльев остается неизменной, а при дальнейшем повышении температуры — от 26 до 32° — размеры крыльев возрастают, и при этом изменяется их форма [Harnly M. H., Harnly М. L, 1936].

Мутация «bent», отличающаяся согнутыми крыльями и укороченными ножками, приобретает при воспитании ее личинок при низкой температуре еще целый ряд других свойств — погру-бение глаз, нарушение расположения щетинок на груди и перерыв в одной из жилок на крыле. Интересно, что близкие мутации и даже аллеломорфы могут давать совершенно противоположные реакции. Так, известная мутация лентовидных глаз «Ваг» реагирует на повышение температуры среды уменьшением числа фасеток, а следовательно, и величины глаза, a «infra-bar» реагирует на повышение температуры увеличением величины глаза. Таким образом, мутации связаны и с новыми формами реагирования на изменения в факторах внешней среды, что можно рассматривать как элементарную способность к модификациям. Такие элементарные модификации, конечно, не могут иметь адаптивного характера.

В других случаях такого рода различия касаются не только внешности, но и внутреннего строения и физиологических особенностей, выражающихся иногда и в ясно различной жизнеспособности по сравнению с исходной формой в тех же средах. Это является, конечно, лишь дальнейшим подтверждением того факта, что один и тот же генотип получает в разных условиях развития различное фенотипическое выражение. Дальше, однако, доказано еще, что одно и то же наследственное изменение (мутация), являющееся результатом изменения некоторой наследственной единицы (гена), может иметь разное выражение в орга-

Глава lV. Прогрессивная эволюция. Адаптациогенез 131

низмах с разным генотипом. Форд [Е. Ford, 1934] показал, например, что у Gammarus chevreuxi один и тот же ген меняет _черный цвет глаз в красный в одной линии и в коричневый — в ДРУ^Г0И- Ф^{енотипич}еские отличия определяются, следовательно (при одной и той же среде), не изменением отдельного гена, _а какими-то соотношениями этого изменения со всеми остальными генами, т. е. изменением всего генотипа в целом. Если явления плейотропизма показали, что изменение одного гена связано с изменением не одного признака, а целого ряда признаков, а при более глубоком анализе — всего организма в целом, то теперь мы видим, что и изменение отдельного признака никогда не зависит только от изменения одного гена, а от всего генотипа в целом. При этом иногда особенно резко выделяется значение определенных других генов, изменение которых меняет более или менее заметно характер проявления действия основного гена. Такие гены получили название генов-модификаторов. Благодаря этим данным удалось получить хорошее объяснение давно замеченному факту, что посредством искусственного подбора по определенному признаку, характерному для определенной мутации, можно по произволу либо усилить, либо ослабить проявление данного признака, хотя ген, «ответственный» за развитие данного признака, остается «тот же самый», как это может быть доказано последующим анализом. Особенно изменчивым является часто выражение признака у формы, гетерозиготной по данному признаку.

Уже давно накопилось множество фактов, противоречащих менделевским представлениям о доминировании, и возможность действительно полного выражения доминантного признака у гетерозиготы в настоящее время стоит вообще под сомнением. Во всяком случае, теперь известно много случаев неполного доминирования, при котором гетерозигота занимает промежуточное положение по данному признаку между исходными доминантной и рецессивной формой. В этом случае выражение признака У гетерозиготы нередко весьма изменчиво и зависимо как от ге-нотипических различий, так и от различий во внешних факторах. Эти различия могут быть так велики, что могут давать картину смены рецессивности и доминантности. Так, например, известная мутация лентовидных глаз «Ваг» у дрозофилы является не вполне доминантной, и число фасеток глаза у гетерозиготы Называется промежуточным между нормой (около 800) и гомозиготным мутантом (50—80). Однако при высокой температуре число фасеток уменьшается и доминирование становится более Годным, а при низкой температуре число фасеток увеличивает-^Ся> и, таким образом, ген лентовидных глаз приближается к Рецессиву. Мутация уродливого брюшка (Abnormal abdomen) является также доминантной, и при скрещивании нормальной Ухи с таким мутантом можно наблюдать в хороших условиях

132 Организм как целое в индивидуальном и историческом развитии

воспитания личинок на свежей питательной среде, что все вылупляющиеся гетерозиготные мухи имеют вполне выраженное уродливое брюшко. Можно говорить о полном доминировании. Однако по мере подсыхания питательной среды из той же куль-туры начинают выводиться все менее измененные формы, пока, наконец, на подсохшем корме не появятся совершенно нормальные мухи. Теперь можно было бы говорить о полной рецессивности данной мутации. Однако данный признак в своем выражении настолько зависит от внешних условий, что даже в гомози-готном состоянии Abnormal abdomen внешне выявляется только при воспитании на влажной питательной среде. Мутация «reduplicated», удвоение конечностей, получает свое типичное выражение только при низкой температуре. Если воздействовать на муху низкой температурой сразу после спаривания, то она оказывается даже доминантной [Hage, 1915; цит. по: Ford, 1934]. В новейших экспериментах Р. Гольдшмидта [1935] удалось также при помощи действия высокой температуры на мутанты ebony и verstigial получить смещение действия рецессивного гена в сторону доминирования.

Для эволюционной теории все эти факты имеют очень большое значение. В особенности же важно то, что выражение известного признака как в гомозиготном состоянии, так, в особенности, и в гетерозиготном зависит не только от данной мутации, но и от всего генома, а также от условий среды, в которой развивается данный организм.

Возможность смещения степени доминирования, т. е. проявления известной мутации в гетерозиготном состоянии, также доказана опытом с искусственным отбором гетерозигот. В опытах такого рода над дрозофилой удалось установить существование генов-модификаторов, смещающих степень доминирования другого гена [Timofeeff-Ressovsky, 1934]. К таким же результатам привели и тщательные исследования Р. Гольдшмидта [1935], который предложил для таких генов название «доминигенов». Эти данные позволили ряду авторов подойти с исторической точки зрения к вопросу о значении самого явления доминирования. Р. Фишер [R. A. Fisher, 1930, 1931а] выступил с гипотезой, что доминантность вообще развивается, а не дана с самого начала в свойствах известного гена. Об эволюции доминантности пришлось говорить в особенности потому, что, по наблюдениям генетиков, почти все мутации, наблюдающиеся у наших лабораторных й домашних животных, являются рецессивными по отношению к своим нормальным, т. е. «диким», аллеломорфам. Поэтому можно думать, что доминантность признаков диких животных есть результат эволюционного процесса, именно, что они приобрели доминантность, т. е. максимальное выражение, проявляющееся даже у гетерозиготы, благодаря действию естественного отбора-Если же у домашних животных имеются доминантные характе-

Глава IV. Прогрессивная эволюция. Адаптациогепез 133

г)Ы то они возникли исключительно в результате длительного подбора человеком [Fischer, 1931a, b]. Фишер думает, что новые мутации являются собственно не полными рецессивами, а полу-доьшнантными. Отсюда эволюция, в зависимости от направления естественного отбора, может идти как в сторону развития полной доминантности (если этот признак дает известные преимущества в смысле большей жизнеспособности), так и в сторону развития полной рецессивности (и даже исчезновения признака, если он связан со снижением жизнеспособности). Р. Фишер указывает, что при длительной чистой культуре определенной рецессивной мутации дрозофилы степень фенотипической выраженности мутации нередко постепенно ослабевает, иногда до исчезновения. Однако после скрещивания с другой культурой эта мутация вновь обнаруживается в прежнем выражении. Фишер объясняет это естественным отбором на большую жизнеспособность. Так как почти все мутации дрозофилы отличаются пониженной жизнеспособностью, то в культуре происходит естественный отбор модификаторов, понижающих вредное действие данного гена, а вместе с тем нередко и другие его проявления. При скрещивании с другой культурой модификаторы переходят в гетерозиготное состояние, и действие гена (в том числе и видимое) во многом восстанавливается.

Хорошим примером таких изменений может служить мутация безглазия («eyeless») у дрозофилы.

Естественный отбор на доминантность или рецессивность вполне возможен, так как в естественной популяции все не слишком частые мутации находятся, как правило, в гетерозиготном состоянии, так что естественный отбор идет вообще в основном по гетерозиготам. Так как выражение большинства признаков является в гетерозиготном состоянии наиболее изменчивым, то как раз здесь и имеется свободное поле для весьма эффективного действия естественного отбора.

Обычно мутации обладают пониженной жизнеспособностью, и это выражается, конечно, особенно резко в гомозиготном состоянии. Однако, как сказано, новые мутации в природе всегда будут находиться в гетерозиготном состоянии. Гетерозиготы обычно обладают также пониженной жизнеспособностью по сравнению с нормой. Естественный отбор будет действовать по линии максимального снижения влияния данной мутации в гетерозиготном состоянии, т. е. по линии ее превращения в полный рецес-сив.

Если же, что бывает довольно редко, мутация повышает Жизненность и это отражается даже на гетерозиготе, то естественный отбор пойдет по линии возможного повышения проявления Данной особенности у гетерозиготы, вплоть до развития полной Доминантности. Механизм этого процесса можно себе, впрочем, представлять по-разному. Р. Фишер думает, что здесь происхо-

134 Организм как целое в индивидуальном и историческом развитии

дит естественный подбор модификаторов, снижающих вредный эффект данного гена (развитие рецессивности) или повышающих его полезное выражение (развитие доминантности).

Дж. Холдэн (J. В. Haldane) и Г. Мёллер (Н. Muller) также соглашаются, что доминантность развивается исторически под влиянием естественного отбора. Они, однако, думают, что понижение или повышение степени выражения данной мутации зависит не от подбора модификаторов, а от подбора различных форм одного основного гена, которые отличаются различной активностью. Обычным типом изменения гена является его частичная или полная инактивация. Понижение активности гена проявляется, прежде всего, как неполное доминирование. Снижение активности ниже порога раздражения, ведущего к реализации признака для одного члена аллеломорфной пары (1а), означает уже полную рецессивность. Повышение активности за известные пределы приведет к тому, что уже один ген (1.4) дает полную реакцию в виде реализации данного признака в его максимальном выражении, так что удвоение гена (2А) не дает уже никакого дополнительного эффекта. В этом случае будет полное доминирование. Те мутации, которые имеют положительное значение для вида, будут подбираться всегда по этому пути повышения активности гена до развития полной доминантности. Полезная мутация, став доминантной, с огромной быстротой распространится по всей популяции и станет постоянным признаком данного вида. Мутации вредные будут уничтожаться через подбор особей с наименьшей активностью данного гена. Однако эти гены не исчезают, они в обезвреженном состоянии сохраняются в виде гетерозиготных рецессивов в данной популяции.

Мы знаем, что полезность и вредность признаков имеет относительное значение, и, кроме того, выражение известных мутаций зависит от той среды, в которой развивается организм. При изменении среды вредная прежде мутация может оказаться безвредной или даже полезной и, возникая изредка в гомозиготном состоянии, может быть подхвачена естественным отбором. Кроме того, однако, при изменении внешней среды и проявление данной мутации может оказаться другим; может выявиться частичное доминирование, что ускорит течение естественного отбора, если эта мутация теперь окажется благоприятной, или, наконец, мутация может вообще получить совершенно иное проявление и приобрести совершенно новое значение в дальнейшей эволюции. Таким образом, такие скрытые в популяции рецессивы способствуют сохранению пластичности данного вида, позволяя ему быстро ответить на изменения факторов внешней среды.

Эволюция идет в популяциях главным образом на гетерозиготных особях, на которых происходит предварительное испытание новых качеств и их дальнейшая затем переработка соответственно приобретаемому значению для организма в условиях дан-

Глава IV. Прогрессивная эволюция. Адаптациогенез 135

ной среды. При этом изменяется выражение определенных мутаций; индифферентные признаки преобразовываются в полезные, вредные подавляются в своем выражении. Вместе с тем действие определенных генов преобразовывается не только через подбор на их активность, но и через подбор различных модификаторов, или, лучше сказать, действие определенных генов меняется вместе с преобразованием всего генотипа.

В этой связи нельзя не отметить исключительного значения экспериментальных исследований межвидовых гибридов хлопчатника, принадлежащих С. К. Харланду [1933]. Эти исследования показали, что межвидовые различия покоятся на различиях в некоторых основных генах, представленных у другого вида соответственными аллеломорфами, и на специфических довольно сложных системах генов-модификаторов, сопровождающих эти аллеломорфы. Это показывает, что расхождение данных видов хлопчатника (упланда и египетского) произошло на почве образования новой аллеломорфы, эффект которой был затем видоизменен и усилен путем естественного отбора генов-модификаторов, повышающих таким образом жизнеспособность нового вида.

Эти гены-модификаторы накапливаются, по Харланду, также и в силу того, что они и сами по себе связаны с положительными изменениями, т. е. являются не только модификаторами, но и имеют свое самостоятельное выражение. Ясно, что в роли модификаторов выступают просто многочисленные малые мутации, обладающие таким же плейотропным выражением, как и любые иные мутации. Подбором генов-модификаторов происходило развитие доминантности новых признаков, причем это протекало у разных видов независимо друг от друга и потому достигалось разными путями. Скрещивания между сходными мутантами разных видов показали, что доминирование в обоих случаях зависит от разных генов-модификаторов. Оба вида дают мутацию с курчавыми листьями, которая рецессивна по отношению к нормальной форме. Однако при межвидовом скрещивании доминирование слабо выражено (промежуточные формы) вследствие дезинтеграции двух систем генов-модификаторов, определяющих это доминирование. Быть может, наиболее интересен вывод Харланда, что одинаковые признаки разных видов могут иметь совершенно различное генетическое основание и что гомологичные органы могут сохранять в общем свою структуру и функцию при непрерывной перестройке их наследственного аппарата. Нет никаких оснований предполагать, что гомологичные органы имеют что-то общее генетически.

Таким образом, современные экспериментальные исследования подводят прочную базу под наше понимание видообразования. В процессе этого видообразования основная роль принадлежит, бесспорно, естественному отбору в данных условиях существова-^вия организмов более жизнеспособных, что достигается неболь-

136 Организм как целое в индивидуальном и историческом развитии.

шими изменениями отдельных генов и их разнообразным комбинированием при скрещиваниях.

Всякое видообразование всегда начинается с малых изменений, имеющих в гетерозиготном состоянии ничтожное выражение. Такие малые изменения не могут вносить крупных нарушений в строение и функции организма. Если они имеют некоторое положительное значение, то естественный отбор пойдет по пути усиления их выражения, и, следовательно, по пути развития доминантности. Когда будет достигнуто доминирование, произойдет быстрое вытеснение гомозиготного рецессива, т. е. прежней формы из всей популяции.

К какой бы мы гипотезе не присоединились (к Фишеру или Холдэну), ясно, что эффект гена меняется в процессе эволюции в сторону его обезвреживания, если он неблагоприятен, или в сторону максимального выявления, если он полезен. Однако эффект этот имеет определенное выражение только при определенных условиях развития организма. При других условиях внешней среды выражение данного гена будет уже иное.

Максимальный эффект в гетерозиготном состоянии, т. е. полное доминирование, также будет выявляться только при известных условиях развития (как мы это и в самом деле видели иа примерах мутаций «Ваг» и «Abnormal abdomen» у дрозофилы). Экспериментальные исследования М. Камшилова [1939] и Д. Шифрин [1941] показывают во всяком случае, в согласии с представлениями Харланда, что отбор на максимальное проявление известных признаков приводит к доминированию. Таким образом, доминирование есть побочный результат обычного естественного отбора в процессе адаптивной эволюции.

Если, однако, доминантность в большинстве случаев есть результат исторического развития, достигаемый естественным отбором при определенных условиях существования данной формы, то, конечно, полное выявление доминантности по известному признаку может быть достигнуто только при взращивании организма в тех как раз естественных, или «нормальных», условиях, в которых исторически создавался данный признак. Всякие иные условия, чуждые историческому прошлому данного организма, могут только изменить его фенотип, и притом главным образом в сторону меньшего выявления молодых положительных признаков, т. е. в сторону общего недоразвития организма. У гетерозиготного организма развитие в таких чуждых ему условиях приведет к изменению фенотипа исключительно в сторону более слабого выявления доминантных признаков.

Теперь мы можем вкратце резюмировать результаты нашего обзора: выражение отдельной мутации, каким бы простым оно ни казалось, есть результат исторического развития всего генотипа в определенных условиях внешней среды. Отдельный признак есть исторически обоснованный результат развития всего организ-

Глава IV. Прогрессивная эволюция. Адаптациогенед 137

_Ма в определенных условиях внешней среды. «Полезность» такого признака есть, в особенности, всегда результат исторического развития, основанного на долгом естественном отборе различных, частью очень мало заметных изменений генотипа (включая подбор генов-модификаторов). Явление его доминирования имеет также историческое обоснование, которое обеспечивает в дальнейшем достаточную устойчивость нового признака в случае его гармоничного включения в преобразуемый организм. Таким образом, процесс эволюции идет во всех этих мельчайших преобразованиях в строгих соотношениях целого организма с условиями внешней среды, производящих впечатление столь поражающей нас целесообразности. Однако все это базируется исключительно на переживании наиболее приспособленных (т. е. более жизнеспособных в данных условиях) особей, т. е. на процессе естественного отбора, без которого даже отдельный признак не получает своего завершенного выражения и полностью не включается в целостную структуру организма.