Историческая перспектива концепций управления персоналом

Тема 2. ЭВОЛЮЦИЯ ФУНКЦИИ УПРАВЛЕНИЯ

ЧЕЛОВЕЧЕСКИМИ РЕСУРСАМИ

Историческая перспектива концепций управления персоналом.

Редко, если вообще когда-либо, новый социальный институт, новая лидирующая в обществе группа, новая ключевая социальная функция возникали с такой быстротой, как менеджмент в нашем столетии. Редко в человеческой истории новый институт так быстро становился незаменимым. Еще реже новый институт встречал так мало противодействия, вызывал так мало споров и конфликтов. Всюду, где удавалось ввести менеджмент, начиналось стремительное развитие. Последний пример - “новые индустриальные страны” Тихоокеанского бассейна. Можно сказать, что менеджмент является крупнейшей социальной инновацией.

Чтобы лучше понять разворачивающееся новое и сложное социальное явление, полезно поставить его в некоторый исторический ряд. Так сделал, например, Маркс при попытке понять развитие современного ему капитализма - он поставил его в ряд прочих “общественно-экономических” формаций.

Для менеджмента необходимо строить иной исторический ряд. Во все времена, для достижения целей, которые нельзя было достичь в одиночку - хозяйственных, оборонительных и т.п., люди создавали некие способы организации совместных действий. При этом неизбежно приходилось решать две главные задачи: разделение функций между членами коллектива и их координацию с целью достижения желательного результата. По тому, как решались в ходе истории эти задачи, можно разделить способы организации коллективных действий на очень небольшое количество групп, внутри которых различия будут незначительны. Мы будем опираться на исследования Льюиса Мамфорда, прежде всего на его работу “ Миф машины ”.

Первые три способа организации коллективных действий были созданы еще в доисторическую эпоху: охотничье племя, способное коллективно охотиться на крупного зверя, скотоводческое кочевое племя и неолитическая деревенская община. Все это сохранилось в слаборазвитых государствах до сих пор.

Следующим великим открытием в этой области была бюрократия. Иронии здесь нет ни малейшей - цивилизация обязана бюрократии своим возникновением. Создание огромных машиноподобных бюрократически управляемых человеческих коллективов - “мегамашин” - началось, по-видимому, в древнем Египте 4,5 тыс. лет назад.

“ Мегамашина ”

Бюрократическая организация впервые позволила объединить десятки тысяч людей для решения грандиозных строительных и военных задач. Именно здесь, а не на фордовских конвейерах было изобретено мелочное, пооперационное разделение труда, командная иерархия, стандартизация, проектирование, планирование. Результаты были громадные. “После пирамид все казалось возможным” - говорит Мамфорд. Производительность резко возросла, избыток позволил не только построить храмы и оросительные системы, но и содержать класс людей, не занимающихся физическим трудом. Правда, к 4 веку до нашей эры первые мегамашины развалились от ряда внутренних причин, не последней из которых была невыносимая тяжесть труда при “новом порядке”.

Намного более эффективной и человечной альтернативой мегамашине стал город, возникновению которого она сама способствовала. Черпая ресурсы из большого разнообразия человеческих способностей, город изобрел более эффективные средства организации экономических и политических функций. Великая экономическая сила города заключалась не в механически-бюрократической регламентации коллективных действий, а в богатейшем ансамбле квалификаций, способностей, интересов. Вместо стирания различий между людьми и стандартизации поведения ради повышения эффективности мегамашины в целом, город научился использовать различия. Вершина достигается в античном полисе, где городские лидеры и граждане научились даже свои конфликты использовать для выявления неизвестных человеческих способностей, подавлявшихся репрессивностью и социальным конформизмом мегамашины.

В исследованиях замечательного русского историка М.И,Ростовцева показано, что последней из великих мегамашин - Римской империи - удалось заглушить свой собственный источник жизни - бурную и своеобразную культуру античных свободных городов. С упадком городской жизни на развалинах империй воцаряются на базе неолитических общин различные формы феодализма.

“ Бенедектинская система ”

Новый рынок, восстановивший мегамашину на новой основе, однако с большим упором на разнообразие человеческих способностей, сделала христианская церковь. Этим в немалой степени объясняется, что Западная Европа догнала, а затем и перегнала технологический уровень Китая, Кореи, Персии, Индии.

Местом, где рывок начался, были бенедектинские монастыри IV столетия. В этих новых социальных институтах все, что древняя мегамашина могла достичь лишь путем нелепых притязаний на божественное право, поддержанных громоздкой военно-бюрократической организацией, было достигнуто в малом масштабе, в мелких группах добровольно объединившийся людей, принимавших труд, по завету св. Бенедикта Нурсийского, не как проклятие раба, но как религиозный и моральный долг свободного человека.

Порядок был не менее строгим, чем в древности, власть, дисциплина, субординация стали интегральной частью новой, очищенной и морализированной человеческой машины. Зато размеры ее были скромными, контакты - личными, а дисциплина - добровольной. Крупным достижением стало чередование физических и интеллектуальных трудовых задач, тщательная их организация в течение дня - каждой назначался свой час (кстати, именно бенедектинцы изобрели деление суток на 24 часа).

Бенедектинцы не считали, что всякий труд благословен. Они понимали, что даже самый благодарный физический труд притупляет мысль и чувства. К XI столетию они нашли решение этой труднейшей проблемы - изобретение и широкое использование сберегающих труд машин. Создание таких машин и их организация в едином технологическом процессе в структуре бенедектинских монастырей лишь недавно были оценены историками по достоинству. Переход к свободному производству, основанному на широком использовании таких машин, прежде всего энергетических (водяные, а затем ветряные мельницы), начался в Европе около Х столетия. Уже к концу ХI века энерговооруженность даже таких отсталых стран как Англия, превышала энерговооруженность “трудовых армий” Египта раз в десять.

Массовое распространение трудосберегающих машин и технологических систем было намного большим достижением, чем фараоновский метод концентрации огромных масс мобилизованных работников. Любая деревня могла использовать новую технологию так же эффективно, как и крупный город. Инновации, рожденные в монастыре, прямо привели к расцвету свободных городов, где новая организация коллективных действий смогла утвердиться в цехах и гильдиях, независимо от феодальной власти.

Так серия организационных и технологических инноваций, введенных бенедектинцами, освободила труд для более высоких целей и в громадной степени повысила производительность труда. Бенедектинская система продемонстрировала, как эффективно может выполняться повседневная работа, когда она коллективно спланирована и упорядочена, когда принуждение заменяется сотрудничеством, когда используются способности человека. В европейских языках термин “бенедектинская работа” вошел как символ усердия, эффективности и совершенства исполнения.

Усвоение новыми городскими корпорациями монастырской организации коллективных действий в мирских занятиях, новых моральных, эстетических ценностей, норм поведения, новой трудовой этики, создало в Европе, в период с XIII по XVII век, некое (не слишком устойчивое) равновесие, благоприятствующее развитию жизни, намного более разнообразной и человечной, чем все, чего когда-либо достигали древние “социалистические” цивилизации. Непрерывное развитие поддерживалось благодаря постоянным изменениям содержания и формы. Его эффективность на протяжении столетий являет собой радикальный контраст застывшим формам и самоповторению древних цивилизаций или основанным на принудительном труде скоротечным успехам абсолютных монархов (Людовик XIV или Петр I), а также “великим переломам” или “большим скачкам” нашего века.

Как велики были успехи, отмечали исследователи еще в начале нашего века - так, количество нерабочих дней в жизни средневекового работника, включая воскресенья, доходило в Европе до 189 дней в году. Одно это показывает, что новый способ организации создал изобилие пищи, энергии. Основы нашей науки и технологии были заложены также в эту эпоху.

Конечно, средневековый синтез был очень далек от совершенства. К тому же церковь, единственный универсальный институт средневековой Европы, в решающий момент, в XIV века, включилась в борьбу с силами, обладающими властью - абсолютизмом, милитаризмом и капитализмом. Впоследствии авторитет церкви, дискредитировавшей себя в этой борьбе, бел заменен авторитетом науки. Но именно следствием взаимодействия науки и политических систем явилось воссоздание древней бюрократической мегамашины вначале в рамках капиталистических предприятий прошлого века, а затем, с победой социализма в ряде стран, и в государственных масштабах.