Тестирования

Типичной является следующая точка зрения: использование тестов не противоречит принципам соци­ального гуманизма и демократии, ес­ли оно не противоречит определен­ным профессионально-этическим принципам. Вспомним эти основные принципы:

— наличие специальной подго­
товки и аттестации у лиц, занимаю­
щихся тестированием;

— принцип личной ответственно­
сти практического психолога;

— принцип ограниченного рас­
пространения тестовых методик;

— принцип осведомленного со­
гласия (обследуемое лицо должно
знать о целях тестирования, иметь
гарантии получения информации
о его результатах, принимать добро­
вольно решение об участии/неучас­
тии в обследовании);

— принцип конфиденциальности
(третьи лица не имеют права доступа
к результатам обследования);

— принцип объективности (полу­
ченная информация должна объек­
тивно характеризовать обследован­
ное лицо);

— принцип охраны прав личнос­
ти («не навреди»).

Однако в целом ряде случаев практической психологической ра­боты (в первую очередь с детьми) ни один из этих принципов не соблюда­ется! Посмотрим конкретно по тем же пунктам:

• профессиональная подготовка многих отечественных психологов не предусматривает не только уни­верситетского образования, но и

тестирование и право личности на собственный вариант развития

практической стажировки по освое­нию конкретной тестовой методики (в Израиле на обучение методике Векслера отводится один год, в США на обучение методике ТАТ — три года);

• в Уголовном кодексе РФ отсут­
ствует понятие «жертва психологи­
ческого тестирования» и не предус­
мотрена ответственность профессио­
нала за ошибки в этом виде деятель­
ности;

• любые тестовые методики мо­
жет заказать и купить без каких-либо
ограничений любое лицо;

• тестовое обследование детей
в большинстве случаев проводится
на принудительной основе, при этом
решения принимаются за спиной об­
следованного:

• именно третьи лица (представи­
тели администрации школы) являют­
ся инициаторами тестирования и по­
лучателями информации о его ре­
зультатах;

• даже самая хорошая психомет­
рическая методика измеряет кон­
кретный психологический симптом
в условиях «здесь и сейчас», поэтому
полученная с ее помощью информа­
ция не может выступать в качестве
основы для объективной оценки пси­
хологических возможностей (интел­
лектуальных, личностных) обследуе­
мого лица;

• практика тестирования наруша­
ет право ребенка на естественный
путь развития, превращаясь в средст­
во манипулирования детьми (в виде
их селекции при поступлении в на­
чальную школу или в процессе обу­
чения и т. д.).

Ярким примером нарушения ка­залось бы очевидного для психолога принципа охраны прав личности

(«не навреди») является широко распространившаяся в современ­ной России практика отбора де­тей по показателям уровня интеллек­туального развития (или «готовнос­ти к школьному обучению»): при приеме в детский сад, поступле­нии в первый класс, отборе в гим­назические классы,.так называе­мые классы коррекции, для обуче­ния в «школах для одаренных» и т. д.

Мотивы, в силу которых учебные заведения принимают активное учас­тие в мероприятиях по внешней дифференциации дошкольников и школьников, понятны, ибо они ле­жат на поверхности: психологичес­кое тестирование выступает в каче­стве средства финансирования соот­ветствующего учебного учреждения, поскольку углубленное обучение превратилось в пользующийся повы­шенным спросом товар. Да и рабо­тать с сильными учениками, как го­ворят сами учителя, одно удоволь­ствие.

Приведу примеры типичных суж­дений, с которыми мне лично 'при­шлось сталкиваться неоднократно.

Директор школы: «Мы не можем принимать в нашу школу любого ре­бенка, потому что у нас с первого класса углубленное изучение мате­матики, художественное воспитание и бассейн».

Учитель, работающий с иннова­ционной образовательной техноло­гией: «Дети с низкими показателями интеллектуального развития не в со­стоянии освоить такую форму обуче­ния».

Преподаватель факультета психо­логии: «Учитель имеет право отби­рать подходящих детей».

М.А. Холодная. Психологическое

В итоге общественность посте­пенно приучается к ложной мысли, что для детей с низким исходным уровнем интеллектуальных способ­ностей качественное образование не­возможно и необязательно.

Совершенно очевидно, что права детей, отсортированных по «отрица­тельному критерию», оказываются нарушенными. О том, что такие дети и их родители получают серьезную психологическую травму, даже и го­ворить неприлично — подумаешь, переживут! Они бы и пережили, если бы кто-нибудь им (а заодно и прак­тическому психологу) объяснил, что низкий (отрицательный) результат при выполнении теста сам по себе ни о чем не говорит (как, впрочем, и вы­сокий).

Кстати, нарушаются права и тех детей, которые «на научно-психоло­гической основе» попадают в эли­тарные школы, в силу искусственно­го завышения уровня их самооценки и притязаний. В будущем это может привести их к драматическим лично­стным конфликтам. Получается, что ребенок является жертвой психоло­гического тестирования, а родите­ли — жертвой социально-экономи­ческого шантажа.

Поэтому на прямой вопрос: «Ко­му нужно психологическое тестиро­вание, нацеленное на селекцию?» — я могу дать прямой ответ: «Тем, кто на этом зарабатывает деньги». Раз­работка и применение тестов — сфе­ра бизнеса, сулящая чрезвычайные выгоды тем, кто сумеет ее монополи­зировать. Однако ни «отобранному» ребенку (его права оказываются на­рушенными), ни обществу в целом (режим сегрегации в виде разделения людей на «отверженных» и «избран-

ных» приводит к краху обществен­ной жизни) тестирование в его тра­диционной форме не нужно. Под та­кой формой я имею в виду констати­рующее одноразовое обследование с вынесением скоропалительного ди­агноза с последующей «коррекцией». При этом делается не менее скоропа­лительный прогноз с фактическим выстраиванием барьеров на жизнен­ном пути дошкольника, младшего школьника или подростка.

Но кто дал право психологу на вмешательство в личную жизнь другого человека в виде предопреде­ления его будущего (тем более, ре­бенка, изначально поставленного в беспомощное положение)? При этом нарушается важнейшее право личности на собственную судьбу (в которой, как известно, исключитель­но важную роль играет случай, делая ее, слава богу, совершенно непред­сказуемой с «научной точки зре­ния»).