Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 3 страница

Дрю расхохотался.

— Но ведь я не ошибся? Она такая?

Брейден помрачнел.

— Ты уверен, что не подставлял меня?

— Жалею, что не додумался до такого. Чертовски хорошая идея. — Дрю посерьезнел. — Кинли премерзко обошлась с тобой. После всего, через что ты прошел, ты не заслужил…

— Ты не знаешь, что я заслужил, — оборвал Брейден его тираду.

— Ты защищаешь Кинли? — изумился Дрю.

— Она сделала то, что должна была сделать. А я делаю то, что должен делать я. Забудь.

Последнее, о чем он хотел думать, так это о своем браке, тем более перед встречей с единственной женщиной в своей жизни, на которой когда-либо мечтал жениться.

Даже посреди рабочей недели, вечером среды, в «Ла Кантине» было очень оживленно: большая компания отмечала чей-то двадцать первый день рождения. Одиночки торчали у барной стойки, а семейные расположились за столами в зале. Алекса назвала свое имя распорядительнице, присела на свободный табурет в конце стойки, где было поспокойнее, и заказала «Маргариту». Она никогда не злоупотребляла крепким алкоголем, да и не любила его, но сегодня ей просто необходимо было расслабиться. День выдался длинный и напряженный: перелет, страх за тетю, возня в разгромленном магазине и в довершение неожиданная встреча с Брейденом.

Глупо нервничать из-за предстоящего ужина с ним. Это же мальчишка, с которым она делилась сандвичами с джемом и арахисовой пастой… только невозможно игнорировать помчавшийся вскачь пульс и вспотевшие ладони. Даже если бы она не знала Брейдена подростком, то все равно не осталась бы равнодушной к необыкновенно привлекательному парню. Да и какая женщина не поддалась бы его обаянию? Интересно, он такой хмурый и неразговорчивый со всеми или только со старой подружкой?

Алекса взяла большой бокал с «Маргаритой», поставленный перед ней барменом, сделала большой глоток, наслаждаясь ледяным коктейлем. Она обвела взглядом зал, наблюдая за посетителями, пытаясь отвлечься от своих мыслей. Интересно, найдется ли среди них кто-то, кого она знала в детстве, те дети, которые выросли, переженились и нарожали собственных детей. Никто из находящихся поблизости не показался ей знакомым.

Когда в зал ресторана вошел Брейден, Алекса тут же забыла обо всем.

— Ты меня опередила, — сказал Брейден, присоединяясь к ней у стойки.

— Очень хотелось пить.

— Прости, что заставил тебя ждать.

— Ничего, я пришла несколько минут назад.

— Как тетя? — поинтересовался Брейден.

— Без изменений. Еще не очнулась. В больнице я наткнулась на Иви, и еще там с полдюжины тетушкиных друзей. Похоже, они несут круглосуточную вахту, так что, когда она очнется, в комнате ожидания обязательно кто-то будет. Я всегда знала, что тетя Фиби популярна в городе, но не представляла, сколько людей так преданы ей. Я потрясена.

— Одно из преимуществ жизни в маленьком городке. Люди заботятся друг о друге. Оборотная сторона — все хотят сунуть нос в твои дела.

— Мы уже говорим не о моей тете, не так ли? — понимающе улыбнулась Алекса.

— Ну да. Где этот бармен? — пробормотал Брейден.

— Брейден, эти все лезут в твои дела?

— Пытаются.

Прежде, чем Алекса успела отреагировать, распорядительница выкрикнула ее имя.

— Идем, Брейден, нас зовут.

— Отлично, я умираю с голоду.

Алекса прихватила со стойки свой бокал и последовала за распорядительницей к столику в глубине ресторана, Брейден пошел следом. Когда они уселись, девушка вручила им меню и порадовала обещанием, что их мигом обслужат. И правда, тут же подскочивший помощник официанта поставил на стол чипсы, сальсу [4]и два стакана воды.

Алекса потихоньку потягивала коктейль, ощущая одновременно облегчение и неловкость от затянувшегося молчания. Разумеется, среди людей разговаривать легче, но хочет ли она разговаривать? Очень долго Брейден был для нее туманным образом, и она не знала, что сказать ему, реальному, во плоти и крови сидящему перед ней. И еще она чувствовала, что он весь как натянутая струна и одно неловкое слово может раздуть тлеющий в его глазах огонь.

Брейден вдруг накрыл ладонью ее пальцы. Алекса и не заметила, что барабанит по столешнице.

Их взгляды встретились, и он улыбнулся.

— Кое-что не меняется.

Алекса почувствовала, как тепло от его пальцев растекается по ее телу… а может, виновата текила в ее коктейле.

— Прости, дурная привычка, — извинилась Алекса, высвобождая свою руку.

— Я помню.

— Этого ресторана при мне не было. Здесь было что-то другое, — сменила она тему. — Закусочная, кажется?

— С отвратительной кормежкой. Они прогорели, когда я учился в старших классах, а этот ресторан открылся несколько лет назад. — Он помолчал. — Почему ты нервничаешь?

— Ограбление, ранение тети… ты. Брейден, это так странно.

Он согласно кивнул.

— Когда я сегодня проснулся, и подумать не мог, что ужинать буду с тобой.

— Я тоже. Никак не могу привыкнуть к твоему возрасту.

— Ну, спасибо, — холодно произнес он.

— Я не в плохом смысле, — поспешила оправдаться Алекса. — Просто я помню тебя подростком и все никак не привыкну к тебе новому, взрослому. Ты только представь, мы пьем алкоголь.

— Это ты пьешь, а я все еще жду официанта.

— Ты меня прекрасно понял.

— Понял. В самом деле, странно, — согласился Брейден. — В последний раз мы с тобой выпивали на свадьбе моей кузины Мэри. Тайком протащили шампанское в гараж.

— Мне тогда ужасно не понравилось. — Она улыбнулась своим воспоминаниям. — Я притворилась, будто мне нравится, потому что хотела казаться крутой, а на самом деле подумала: «Какая гадость!»

— Я тоже.

— Ты выпил залпом, — напомнила Алекса.

— Потому что гадость, — улыбнулся Брейден, тот Брейден из прошлого, с которым она делилась секретами, ее лучший друг. Ей сразу стало легко и просто.

— А я думала, что тебе понравилось.

— Я тоже хотел выглядеть крутым.

— А теперь ты любишь шампанское?

— Нет. А ты?

Она покачала головой.

— Когда мне стукнул двадцать один год, мой парень подарил мне бутылку очень дорогого шампанского, и мне не хватило духу сказать ему, что я шампанское не люблю.

При упоминании другого парня глаза Брейдена потемнели. Во всяком случае, Алекса подумала, что причина в этом, но уточнить не успела: подошел официант и положил перед ними меню.

Брейден заказал пиво. Официант удалился, сказав, что тут же вернется и примет остальной заказ.

Алекса взяла меню, пробежала глазами большой список закусок.

— Что здесь самое вкусное?

— Энчилады, большие буррито [5], тамале [6]. Не припомню ничего плохого, — ответил он, листая меню.

— Ты часто здесь бываешь?

— Заходил несколько раз после возвращения.

— Когда ты вернулся?

— Месяца два назад.

Официант принес Брейдену пиво и спросил, готовы ли они заказывать.

Алекса заказала куриные энчилады, а Брейден — буррито с говядиной и отдал официанту оба меню.

Официант ушел, и Брейден поднял бутылку с пивом:

— Салют.

— Салют. — Алекса чокнулась своим бокалом с его бутылкой и, раскованная выпитой текилой, спросила: — Брейден, я сильно изменилась, как ты думаешь?

— Ну, тебе точно не двенадцать лет, — кивнул он.

Его взгляд скользнул с ее лица вниз, и она смущенно скрестила руки на груди. Естественно, что с последнего визита в Сэнд-Харбор ее фигура точно округлилась.

— Алекса, ты красавица, — добавил Брейден, поднимая глаза и глядя на нее в упор.

Ее бросило в жар, щеки вспыхнули румянцем.

— Ты не должен так говорить.

— Знаю, что не должен, но это правда. Я всегда знал, что ты станешь красавицей.

— Не понимаю, как ты мог знать. У меня в детстве было столько веснушек, а волосы от соленого воздуха вились мелким бесом. И я была слишком тощая. И голенастая. Тот твой глупый приятель Пол говорил, что у меня ноги, как у лошади.

— Если это тебя утешит, Пол облысел к двадцати трем годам.

— Отлично. Мне его совсем не жалко.

— Я так и думал. — Брейден помолчал, глотнул еще пива, явно погружаясь в воспоминания. — Ты была симпатичной в двенадцать, но стала еще красивее в шестнадцать.

Алекса изумленно уставилась на него.

— Откуда ты знаешь? Ты не видел меня в шестнадцать.

— Видел. Но ты меня не видела.

— О чем ты говоришь? Где ты был? Где я была?

— Ты была в своей средней школе в Виргинии, — сказал Брейден.

— Ты не приезжал в Виргинию.

— Приезжал. Летом после смерти отца. Школьная экскурсия в Вашингтон, округ Колумбия. Когда наша группа отправилась на экскурсию в Пентагон, я махнул автобусом в Александрию и ждал перед твоей школой до звонка. Я не знал, что скажу, если вдруг увижу тебя, и уже хотел отказаться от своей затеи, когда ты вышла кое с кем… с каким-то парнем. — Его голос, смягчившийся от воспоминаний, снова посуровел. — Он обнимал тебя одной рукой, что-то сказал, ты рассмеялась. А потом он тебя поцеловал. — Брейден пожал плечами. — Ну, я и уехал. — Он снова поднес к губам бутылку.

— Почему ты не заговорил со мной? — спросила Алекса, не в силах справиться с изумлением. Брейден приезжал повидаться с ней, а она и не знала!

— Ты была с другим.

— Почему ты не предупредил меня, что приедешь? Мы бы что-нибудь придумали.

— До последней минуты я не был уверен, что оторвусь от группы и приеду.

— Брейден, я не понимаю. Ты только сегодня сказал мне, что не перезвонил после смерти отца, потому что мы больше не были друзьями.

— Какие друзья, Алекса? Ты перестала звонить, не объявлялась, ты просто жила дальше. Ну, и я постарался сделать то же самое. А когда подвернулась та экскурсия, я подумал, какого черта, запишусь. Посмотрим, есть ли причина возобновить общение.

— Как мне жаль, что ты не подошел тогда. — У нее болезненно сжалось сердце от печали по упущенной возможности. — Я знаю, что нарушила свое обещание не пропадать.

— Незачем снова говорить об этом.

— Нет, мы должны поговорить, потому что ты не понимаешь. Моя мама после развода была в жутком состоянии. Она плакала днем и ночью. Иногда просто сидела в своей комнате, обхватив руками колени, свернувшись в комочек, раскачивалась из стороны в сторону и рыдала так, будто у нее сердце разрывается в самом прямом смысле. А когда не плакала, то рвала и метала. Она пере-ехала на восток, чтобы папа не мог со мной видеться. Она использовала меня как оружие, а я даже не могла винить ее, потому что папа обращался с ней отвратительно. Я была ее единственной опорой, и это отнимало у меня все силы.

Начав объясняться, Алекса уже никак не мог-ла остановиться.

— Брейден, мне казалось, что я утопаю в ее депрессии. Мне не к кому было обратиться. Все мои друзья остались далеко-далеко, и ты, казалось, был в миллионе миль от меня. Я знала, что мама никогда не разрешит мне вернуться в Сэнд-Харбор, ведь они с тетей перестали даже разговаривать друг с другом. Поэтому каждый раз, когда ты спрашивал меня, когда я приеду, я лгала тебе, притворялась, что это обязательно случится, а все становилось только хуже и хуже. Я чувствовала такую безысходность. — Алекса судорожно вздохнула. — Это был самый худший период моей жизни.

Брейден нахмурился.

— Понятия не имел, насколько все плохо. Могла бы со мной поделиться.

— Я хотела. Все ждала хороших новостей, но хорошие новости так и не появились, а потом я поняла, что молчание слишком затянулось, и по-думала, что ты, наверное, забыл меня. Когда умер твой папа, я так сильно хотела поговорить с тобой, но ты не перезвонил, и я подумала, что ты и правда забыл меня. — Собственные слова вернули Алексу к тому, что пару минут назад повергло ее в такое изумление. — Поверить не могу, что на следующий год ты приехал повидаться со мной.

— Я не забыл тебя, Алекса, — признался Брейден. — Старался, но не смог.

— Я тоже тебя не смогла забыть. Поэтому и приехала после колледжа… Мы постоянно выбирали неудачное время.

— Да… Жаль, я не знал, насколько все плохо с твоей мамой.

— Никто не знал. Она заставила меня поклясться, что я никому не скажу, боялась, что я поделюсь с тобой, а твоя мама расскажет моей тете… Она не хотела, чтобы отец знал, как сильно он ее обидел… бо́льшую часть времени, — уточнила она. — Но когда она пыталась выжать из него побольше алиментов, то давила своей обидой.

— По-моему, разумно.

— В разводе нет ничего разумного, — возразила Алекса.

— Да, верно.

Его ответ напомнил ей, что у него свои подобные проблемы. Она откинулась на спинку стула, внимательно разглядывая Брейдена.

— Что случилось с твоим браком?

Он затряс головой, его глаза стали непроницаемыми.

— Алекса, мой брак не обсуждается. — Ей не понравился столь категорический ответ, хотя, если припомнить, Брейден и подростком был весьма скрытным. — А ты как?

— Я не замужем, если ты спросил об этом.

— Встречаешься с кем-нибудь?

— Сейчас нет.

— В это трудно поверить.

— Я слишком занята карьерой.

— Бухгалтера?

— Не произноси это как ругательство, — нахмурилась Алекса.

— Просто я не понимаю. — Брейден оперся локтями о стол, подался вперед. — В детстве у тебя были такие невероятные мечты…

Воспоминания расстроили ее. Она воспринимала свою жизнь, как разделенную надвое: до развода родителей и после.

— Когда моя семья распалась, разбились и мои мечты. Я просто больше не видела в них никакого смысла. Я должна повзрослеть? Я повзрослела. Пойми, Брейден, ты был главой семьи задолго до того, как погиб твой отец. Ты привык заботиться о маме, брате, сестре. Ты был ответственным, практичным, а я была глупой мечтательницей.

— Ну, уж глупой ты точно не была.

— И на том спасибо. Твоя семья еще живет здесь?

— Мама и сестра. Брат в Портленде. Учится на юридическом факультете.

— В университете? Для меня Мэтт все еще озорной мальчишка.

— Ему уже двадцать два.

— Твои мама и сестра, наверное, счастливы, что ты вернулся.

— Да.

Принесенная официантом еда прервала их разговор.

— На вид весьма аппетитно. — Алекса взялась за вилку. От изумительного аромата в животе заурчало, и до нее дошло, как давно она не ела.

Ели они в молчании. Как и прежде, Брейден дочиста умял свою порцию, когда Алекса еще не съела и половины.

— Ты всегда ел быстро, — с улыбкой сказала она.

— В армии научился есть еще быстрее. Никогда не знаешь, когда сорвут с места и когда удастся снова поесть.

— Где ты служил?

— В Ираке, Афганистане и в таких местах, о которых ты и не слышала.

— Как тебя ранило?

— Я не хочу об этом говорить.

— Ты о многом не хочешь говорить.

— Верно, — резко сказал он.

Алекса отложила вилку.

— Хорошо. Тогда давай поговорим об ограб-лении. Как я понимаю, Дрю не снабдил тебя новыми сведениями.

— Правильно понимаешь. Он искал связь между посылкой из поместья Уэллборнов и взломом, но ничего не нашел. Сыновья Уэллборна, похоже, не претендуют на вещи, посланные твоей тете. Они даже сказали, что Джек любил Фиби.

— Правда? Интересно.

— И завещание, по словам адвоката, никто пока не оспорил. Дрю считает эту версию тупиковой.

По блеску в глазах Брейдена Алекса догадалась, что лично он так не думает.

— Но ты с ним не согласен?

— Та посылка — единственное, что отличает вчерашний день от всех остальных. Она могла быть спусковым крючком или простым совпадением, но я не готов исключить эту версию.

— А что жена? Разве Джек Уэллборн не был женат?

— Женат был дважды. Один раз на матери своих сыновей. Она умерла давным-давно. С Робертой, второй женой, он развелся лет шесть тому назад. Дрю пообщался с Робертой. Она вроде тоже ни на что не претендует.

— Значит, никто из них не заинтересован в этих вещах? — уточнила Алекса.

— Во всяком случае, по их словам.

Алекса вспомнила похожий на замок особняк на утесе.

— Я любила дом Уэллборнов. Помнишь, какие истории мы сочиняли? Помнишь Ариэль — красавицу с длинными рыжими волосами? Она казалась мне русалкой или призраком невесты. Мы часто видели ее на террасе в белом воздушном платье. — Алекса увидела ее словно наяву. — Она из семьи Уэллборнов?

— Нет, но интересно, что ты ее вспомнила, — задумчиво произнес Брейден.

— Почему интересно?

— Я давно не вспоминал о ней, а ведь она умерла как раз в конце того лета. Ее тело вынесло волнами на пляж у пирса.

— Она утонула? — удивленно воскликнула Алекса. — Как жалко. Она была совсем молодая. Что случилось?

— Никто не знал. Сюда нахлынули репортеры. Ее смерть стала сенсацией, потому что она была актрисой. Городок долго будоражили самые разнообразные слухи, но вроде установили, что это был несчастный случай.

— А что думаешь ты?

— Я не уверен.

— Эта женщина была окутана тайной. Всегда стояла на «вдовьей дорожке» или на террасе, смотрела на море, как будто ждала кого-то. Я представляла, что она ждет своего любовника. — Пальцы Алексы снова начали машинально постукивать по столу. — Но она давно умерла. Ее смерть никак не может быть связана с ограблением тетиного магазина.

— Та женщина была связана с домом Уэлл-борнов, — возразил Брейден. — И она с кем-то сильно ссорилась в тот последний вечер, когда мы были на пляже.

— Ты прав. — Ссора, свидетелями которой они невольно стали, была очень похожа на постоянные сражения ее родителей, и Алекса вспомнила, как ее тогда начало подташнивать. — Интерес-но, с кем она ссорилась.

— Понятия не имею. Я никого не видел. А ты?

— И я не видела. Только помню, как она кричала что-то о тайнах, и в ее голосе был не только гнев, но и страдание. Как будто ее предали.

Брейден улыбнулся уголками рта.

— По-моему, ты начинаешь фантазировать.

— Возможно. После ее смерти ты кому-нибудь рассказывал о той ссоре?

— Нет. Даже не вспоминал о ней. Начались занятия, и я не особенно прислушивался к новостям. Насколько помню, пока шло расследование, мама не подпускала меня к пляжу.

— Мы должны побольше разузнать об Ариэль, — решила Алекса.

— Думаю, это будет несложно, но, как ты сказала, сомнительно, что ее смерть связана с ограб-лением магазина твоей тети.

Алекса увидела, как заблестели его глаза.

— Тебе ведь тоже любопытно.

— Любопытно, — согласился Брейден. — Но это ни о чем не говорит, потому что последние несколько недель я просто умирал от скуки.

— Понимаю. Нелегко солдату снова стать гражданским.

— Во всех возможных смыслах.

— Что теперь собираешься делать? У тебя есть какие-нибудь идеи?

— Ну, первым делом я расплачусь за еду.

Алекса скорчила гримасу.

— Ты прекрасно понимаешь, что я не об этом.

— А я дальше не заглядываю. — Официант положил на стол счет, Брейден достал бумажник. — Плачу я.

— Мы можем заплатить пополам, — предложила Алекса.

— Не бери в голову. — Он вложил в папку со счетом две двадцатки. — Надеюсь, ты сегодня уже не вернешься в магазин?

Алекса задумалась на секунду и поняла, что поздно вечером одной ей там будет не по себе.

— Отложу до завтра. Я устала. — Она поднялась.

— Здравая мысль. Тебе не следует торчать там одной.

— Думаешь, грабитель может вернуться? — Алекса внутренне содрогнулась от этой мысли. Неужели кто-то следил за ней весь день и ждал, пока она уберется из магазина?

— Вполне возможно. Тебе лучше отправиться в гостиницу и отдохнуть. Дрю распорядился, чтобы патрули проезжали мимо магазина и приглядывали за ним всю ночь. Тебе там сейчас делать нечего.

— Да и страшновато мне там было бы ночью, — призналась Алекса.

Они вышли из ресторана, остановились на тротуаре.

— Я провожу тебя до гостиницы.

— Да здесь совсем близко. Я и сама дойду.

— Как хочешь.

Он собрался уйти, и Алекса окликнула его:

— Брейден, мне в самом деле жаль, что ты не заговорил со мной в Виргинии.

— Смысла не было.

— Ты этого не знаешь. Может, если бы мы тогда поговорили… — Алекса не смогла закончить свою мысль, поскольку не знала, что могло бы в таком случае измениться.

— Теперь это точно никакого значения не имеет. Мы разные люди. Я не тот подросток, которого ты когда-то знала.

— Думаю, он еще где-то здесь.

Брейден помрачнел.

— Нет. Его давно уже нет, Алекса. Не ищи его. Тебя ждет сплошное разочарование.

И в гостинице Алекса все еще думала о словах Брейдена. Когда он говорил, что изменился, в его голосе звучала боль, будто он сам в себе разочаровался. Странно. Из слов Иви она поняла, что Брейден вернулся с войны героем, но вел он себя не как герой. Если бы она знала, что ему пришлось пережить, то поняла бы его, но Брейден явно ничего не собирается ей рассказывать. Он хочет, чтобы она оставила его в покое, и, несомненно, это самое разумное, однако Алекса так и не научилась бороться со своим любопытством. А уж если речь о Брейдене, ей точно с любопытством не справиться.

Много лет назад она чуть ли не с первых минут знакомства почувствовала, как была одинока до их встречи, как он важен для нее и навсегда таковым останется. Брейден стал всем ее миром, единственным человеком, с которым можно доверительно поговорить и который по-настоящему ее слушает, а не просто делает вид, что слушает или отмахивается. Их дружба оказалась гораз-до глубже, гораздо значительнее милой детской влюбленности. У обоих в семье все складывалось очень непросто, неопределенно, и поодиночке они чувствовали себя уязвимыми, а вот когда были вместе, казалось, что им море по колено.

Однако их время прошло. Невозможно вернуться к тем прежним отношениям, невозможно воскресить то, что было у них в детстве. Невозможно оживить умершую любовь, да и вряд ли им захочется даже попытаться это сделать. Когда любовь заканчивается, остается ненависть. Алекса убедилась в этом на примере собственных родителей. Как два человека, поклявшиеся любить, пока смерть не разлучит их, докатились до того, что буквально жаждали убить друг друга? Она не смогла бы жить в такой атмосфере ненависти. Для нее это слишком. Потому она и старалась изо всех сил избегать любых отношений, которые мог-ли бы привести ее на эту опасную, зыбкую почву. И совсем нетрудно было находить парней, которые стремились лишь приятно провести время. Пожалуй, она стала воплощением идеала большинства мужчин.

Несомненно, с Брейденом все сложилось бы иначе. Они тогда так сблизились, что, казалось, их эмоциональную связь разрушить невозможно. Может быть, если бы он заговорил с ней у ее школы, было бы еще не поздно. Может быть… Однако Алекса не смогла представить продолжение той встречи. Их разделял целый континент. Как бы они общались, тем более что оба уже доказали, что не умеют поддерживать отношения на расстоянии — во всяком случае, она точно доказала.

Бесполезно сокрушаться о том, что могло бы случиться, но не случилось. Брейден прав, они теперь совершенно другие люди. Они оба изменились. Кто знает, за несколько дней, проведенных вместе, смогут ли они хотя бы понравиться друг другу. Может, они просто доведут друг друга до белого каления. А ведь неплохое испытание…

Нет, нет. Алекса отогнала заманчивую мысль. Слишком рискованно связываться с Брейденом. Она уже когда-то любила его и потеряла. Нет никакого желания снова переживать ту боль. Гораздо лучше для нее как можно быстрее убраться отсюда и вернуться к привычной жизни.

Вздохнув, Алекса приказала себе не думать о Брейдене, сосредоточиться на ближайших проблемах. Она приехала в Сэнд-Харбор помочь тете и, поскольку не в силах повлиять на ее выздоровление, может хотя бы попытаться выяснить, кто разгромил магазин. Единственная зацепка — Уэллборны, и полиция уже начала изучать эту семейку. А ведь еще есть Ариэль, женщина, жившая в пляжном доме Уэллборнов и так трагически погибшая. Кто она? Была ли как-то связана с владельцами или случайно арендовала именно их дом?

Присев на кровать, Алекса включила ноутбук и запустила поиск информации о женщине, утонувшей в Сэнд-Харборе пятнадцать лет назад. Сведения и фотографии обнаружились очень быстро. Первым появилось цветное фото — лицо крупным планом — явно сделанное профессионалом. Ослепительная рыжеволосая красотка со светло-зелеными глазами, пухлыми соблазнительными губами и безупречной кожей — Шейла Каммингз, двадцатипятилетняя модель, ставшая актрисой.

Согласно размещенной под фотографией заметке, два местных серфингиста на рассвете обнаружили труп Шейлы на пляже. В отчете коронера утверждалось, что тело пробыло в воде более тридцати шести часов, причина смерти — утопление, никаких следов насилия не обнаружено.

Алекса нахмурилась. Одни голые факты. Необходимо больше информации. Она снова просмотрела результаты поиска и обнаружила кое-какие подробности жизни Шейлы Каммингз. Родители назвали ее Шэрон, но, начав карьеру модели, она изменила имя на Шейлу. Ее семья распалась: отец бросил семью, когда Шэрон была ребенком, а мать пристроила совсем еще маленькую дочку в рекламу. Деньги, зарабатываемые Шейлой, и при отце поддерживали семью.

В подростковом возрасте Шейла прославилась, снимаясь в рекламе купальников для журнала «Спортс Иллюстрейтед». За период с восемнадцати лет до двадцати с хвостиком она успела засветиться в целом ряде любовных связей со звездами спорта и другими знаменитостями, не брезгуя и женатыми мужчинами, а роман с кинорежиссером Крейгом Беллами обеспечил ей ведущую роль в крупнобюджетном блокбастере. К несчастью, фильм провалился в прокате, а пресса высмеяла актерские способности Шейлы. Большинство людей, близких к Голливуду и обладавших достаточной информацией, сомневались, что Шейла когда-нибудь сможет получить даже эпизодическую роль.

Сестра Шейлы, Дана, заявила, что Шейла уехала в Сэнд-Харбор, чтобы избавиться от папарацци и обрести хоть какой-то покой. Мол, два года в ее жизни не было никакой передышки, и ей необходимо отдохнуть и собраться с силами. Шейла выбрала Сэнд-Харбор, потому что с этим городком у нее были связаны особые воспоминания, отец до развода возил туда на лето семью.

Алекса передернулась, заметив жутковатое сходство между своим детством и детством Шейлы, по меньшей мере, в том, что касалось распавшейся семьи и летних каникул в Сэнд-Харборе. Она пробежала глазами статью до конца, остановившись на последнем абзаце, в котором говорилось, что, по мнению некоторых друзей Шейлы, ее смерть была не несчастным случаем, а самоубийством. А один из ее знакомых, отметив длинное белое платье, в котором нашли Шейлу, вообще предположил, что ее убили. Ну, кто же пойдет купаться полностью одетым?

Алекса затаила дыхание, вспомнив красивое платье, которым так восхищалась. Шейла, стоявшая на террасе большого таинственного дома, всегда казалась ей фигурой романтической и трагической. Могла ли она убить себя? Или кто-то ее убил?

Поймав себя на этой мысли, Алекса приказала себе успокоиться и не задаваться глупыми вопросами, ведь в то время полиция тщательно расследовала гибель Шейлы.

Алекса продолжила поиски информации, однако почти ничего больше о смерти Шейлы не нашла. Полно фотографий с красивыми богатыми мужчинами, но никаких фактов, связывавших ее с кем-либо из Уэллборнов. Удивляла бросающаяся в глаза скупость информации в местных газетах. С чего бы это? В Сэнд-Харборе редко случались жестокие преступления, так почему же никто из здешних репортеров не покопался в таинственной гибели модели и киноактрисы?

Ни одного интервью с местными жителями, если не считать короткого заявления представителя полицейского департамента, процитировавшего отчет коронера. Городская газета посвятила три длинных колонки ежегодному тыквенному фестивалю, но не уделила внимания необъяснимой смерти молодой женщины. В голове не укладывается.

Откинувшись на подушки, Алекса уставилась в потолок. Тот факт, что она видела Шейлу спорящей с кем-то всего за несколько дней до смерти, теперь казался очень важным. Причастен ли тот человек к смерти Шейлы? Не стали ли они с Брейденом свидетелями чего-то важного, что тогда просто не поняли?

Алекса покосилась на свой сотовый телефон, лежавший на прикроватной тумбочке. Хорошо бы позвонить Брейдену, однако он не дал ей свой номер. Необходимо с кем-то поговорить, пусть не с Брейденом, но хоть с кем-то, чтобы дать разрядку разбушевавшемуся воображению. Она даже по-думала, не позвонить ли кому-нибудь из подруг, но Сан-Франциско казался очень-очень далеким.

Хотя совсем близко есть родня. Поколебавшись, Алекса позвонила Иви.

— Ты экстрасенс? — воскликнула Иви. — Я как раз достала телефон, чтобы позвонить тебе, и увидела на экранчике твое имя.

— Есть новости о тете Фиби? — первым делом поинтересовалась Алекса.

— Да, хорошие, — радостно ответила Иви. — Тетя вечером очнулась, правда, она не очень хорошо понимала, где она и что с ней, и вскоре снова заснула. Но врач сказал, что это хорошо, и он почти уверен в ее полном выздоровлении.

— Слава богу, — с облегчением выдохнула Алекса. — Отличные новости.

— У меня словно камень с души свалился. Я отправила ее друзей по домам, но подозреваю, что рано утром они вернутся. Они очень ей преданы.

— Как ей повезло, что столько народу о ней заботится. Я тоже навещу ее утром.

— Она будет счастлива. Я сказала ей, что ты присмотришь за магазином, и она очень обрадовалась.

— Тетя что-нибудь рассказала о том, что случилось вчера вечером? Думаешь, она сможет опознать грабителя или грабителей?