Глава 6. Не мастак писать какие-либо обращения

Не мастак писать какие-либо обращения,

но хочется сказать спасибо каждому человечку, кто читает,

проживает эту работу. Дорогие мои, спасибо вам огромное,

вы даже не представляете,как приятно видеть, что кого-то эта работа также зацепила хх

Моя любимая девочка, A.Russo, что б я без тебя делала!

Кто еще будет отчитывать главу в 23.00?!

Люблю тебя хх

Не о самом приятном: 2/3 мы с вами успешно прошли, поэтому остается не так долго(

Эта глава самая маленькая, сейчас объясню почему: катастрофически не хватает времени!

Знаю, что это тупая отмазка, но 24 часа - мало(

Cамое главное - рука не поднялась делить следующую главу,

потому что...сами все увидите:D

Зейн прочитал последнюю сточку вслух, ощущая, как предательски дрожит голос; перечитал стихотворение опять, опять и опять, чтобы убедиться, что это не глупые игры разума. «Love, Niall». Сердце стучало где-то в ушах, стало настолько жарко, что кровь в венах начинала медленно закипать.

С каждой перечитанной строчкой уголки губ ползли вверх, пока на лице не появилась самая искренняя, влюбленная, дурацкая улыбка. Те два сердца, что питали чувства к разным людям, наконец, стали одним полноценным, в центре которого — образ самого любимого парня с золотистыми волосами, невероятно голубыми глазами, с широкой улыбкой, по-прежнему очаровательной, даже не смотря на брекеты.

Зейн вылетел из комнаты, крепко сжимая в руке листок с признанием в любви.

~ ~ ~

Прибежав в дом братства, Зейн протиснулся мимо парня, который открыл ему дверь (кто это Зейн не видел, да и не особо важно было), взлетая вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, несясь к комнате Найла, игнорируя неоднозначные взгляды, которыми провожали его остальные члены братства. Зейн дернул дверь, и голубые глазки с ужасом уставились на брюнета, пытаясь предугадать что же случится дальше, а Малик пытался найти подходящие под эту странную ситуацию слова.

- Обманщик! - закричал Зейн, в два счета сокращая расстояние между ними, сделав то, что так долго и мучительно хотелось: смял в поцелуе такие манящие губы, нависая над светловолосым мальчишкой. Сказать, что Найл был шокирован — ничего не сказать. Первые минуты внутри парня боролись разум и чувства. Первое кричало, что это слишком желанно, чтобы быть правдой, вторые — ловить момент и наслаждаться мгновением. Поставив на весы голову и сердце, блондин понял, что сердечко перевешивает при любом раскладе, поэтому в следующее мгновение светлые пальчики зарылись в темные волосы, гармонично контрастируя, а губы начали двигаться в такт с губами Зейна.

Малик чувствовал, как все те переживания, что росли в нем эти три месяца, с каждым новым движением губ отступают; ощущая, как каждая клеточка поет, наполняясь любовью к этому ирландцу, и он молился, чтобы блондин смог почувствовать, как много для Зейна это значит.

Найл отстранился, пытаясь восстановить дыхание, в то время как Зейн покрывал светлое личико невесомыми поцелуями, переходя на шею.

- П-почему обманщик? - задыхаясь, спросил Найл, а брюнет улыбнулся, аккуратно засасывая мраморную кожу шеи.

- Тебе не нужна была помощь с английским, маленький засранец, - Малик поднял глаза, встречаясь с голубыми сапфирами. Найл едва улыбнулся уголками губ, притягивая парня обратно к себе, накрывая губы.

- I love you, - где-то между поцелуями прошептал Зейн, всматриваясь в любимые черты лица.

- I love you, too.

~ ~ ~

- И почему ты сказал, что завалил английский? - они лежали лицом к лицу на узкой кровати, мало по малу восстанавливая дыхание и биение сердец. Пальцы рук были переплетены, а на лицах гуляли довольные улыбки.

- Ну, я мог бы, - ответил Найл, заливаясь мягким румянцем, - мои стихотворения не были так хороши.
Зейн наклонился вперед, оставляя на губах невесомый поцелуй.

- Найл, они прекрасны.

- Но ты плакал из-за них, - вина опять заполняла блондина, возвращая в тот момент, когда Зейн плакал, разрываясь между двумя людьми, - видит Бог, не хотел, чтобы это случилось, Зи, я просто... Ты такой великолепный, потрясающий, а я всего лишь я, и просто искал способ сказать тебе о том, какой ты необыкновенный, но я настолько застенчив... Думал, что все эти стихи абсолютно безобидны, но не заметил, как далеко это зашло... Я увидел, как это ранит, опустошает тебя, и честно, пытался остановиться, но осознание того, что вот так, на пол пути я все брошу, расстроит тебя еще сильнее и не… Прости, Зи, я…

Последующая часть предложения утонула в долгом поцелуе. Они как маленькие детки, которые никак не могут наесться конфет до отвала.

- Найл, - выдохнул Зейн, отстраняясь, при этом улыбаясь как сумасшедший, - я плакал, потому что думал, что ты никогда не станешь моим. Так сильно хотел быть с тобой, потому что ты необыкновенный, но не знал, нравлюсь ли тебе так, как нравишься мне ты, а затем появился Lucky, который так открыто признавался мне в любви, но не был уверен, что встречу его... И это убивало... Не знать, смогу ли быть хоть с кем-то из вас, но оказалось, что это я Lucky, который сейчас лежит с самым лучшим парнем, - Зейн рассмеялся, обнимая Найла еще сильнее, - я просто счастлив, Ни.

- Знааачит, - протянул блондин, играя бровями, - теперь мы встречаемся и ты мой парень? Если нет, то готовься к пробуждению Халка! - Хоран за подбородок поднял любимое лицо, видя, как в карамельных глазах запрыгали чертята. Ему так хотелось съязвить, поиграть в дурачка, но брюнет был настолько счастлив, что мозги абсолютно не работали.

- Конечно встречаемся, Ни.

Они просто лежали и смотрели друг на друга, удивляясь тому, насколько реальны все эти мягкие, нежные поцелуи, ласковые слова и сердечки, которые, казалось, так идеально звучат. Мимолетная улыбка одного, моментально отображалась на лице другого, и это было как замкнутый круг, от которого скулы уже болели, но было так невероятно хорошо.

- На повестке дня вот что, - первым заговорил Зейн, слегка приподнимаясь, но Найл схватил его за руку, переплетая пальцы. Так было спокойней. - Давай поговорим о том пошлом стихотворении, что ты написал.

В ту же секунду Найл откинулся на подушку, громко застонав, а Зейн смеялся от того, как моментально вспыхнули румянцем бледные щечки.

- Нет, - заскулил блондин, а Малик лишь продолжал смеяться.

- Да, - передразнил брюнет.

- Нет, Зейн! Это была минутная слабость. Я написал стихотворения и прежде чем смог хорошенько подумать, отправил его, - ирландец медленно, но верно заливался краской.

- Не понимаю, чем ты так расстроен, - Зейн медленно наклонился к уху блондина, едва касаясь его губами, и прошептал, - я так сладко кончил, перечитывая стихотворение снова и снова, и думая о тебе.

Зейну нравилось это раскрасневшееся личико, уши, распахнутые в недоверии голубые глазки, слегка приоткрытый в немом крике рот.

- Н-но, - блондин запинался, а Зейн довольно наблюдал, как на светлом личике сменяется с десяток эмоций, - т-ты же даже, как... Ты же даже не знал, что это был я!

- Это неважно. У меня есть фантазия, у тебя потрясающее личико, поэтому я подумал, а почему бы и нет? - ответил брюнет, прикасаясь к красной щечке. На каждое движение Малика блондин моментально отзывался другим движением: Зейн наклоняется к блондину, у Хорана учащается дыхание, грудная клетка вздымается вверх, а потом тяжело опускается. - И потом, - хрипло прошептал брюнет, лишая Найла остатков разума, - это не в первый раз, когда представляю, как ты скулишь, стонешь подо мной, такой сексуально горячий.

Что-то нечленораздельное вырвалось из груди блондина, а Зейну нравилось то, как Найл реагирует, а особенно брюнету нравилось то, как его мальчик обхватывал своими ладошками его лицо, и так собственнически орудовал своим языком во рту. Вот прям как сейчас. Ухмылка быстро сошла с лица Зейна, когда поцелуй стал более настойчивым. Парень перевернулся, оказываясь сверху, но опираясь на локти, чтобы не ложиться на своего любимого мальчика, хотя Найл был не против.

За такой крохотный промежуток времени Зейн уже привык к этому ощущению Найла в своих объятьях, к теплу, исходящему от голубоглазого мальчика, биению сердца, рядом с его собственным, с каждым стуком говорящим «Люблю». Малик и не заметил, как бедра начали двигаться, создавая трение между их телами, с одной стороны дразня Найла, а с другой - будто спрашивая разрешения на дальнейшие действия (и по-правде, блондин не был против, но что-то человеческое он был не в состоянии вымолвить, поэтому Найл издал какой-то рваный звук, который Зейн принял за одобрение).

Брюнету было так спокойно и комфортно в этом облаке из запахов и звуков, что источал ирландец, как он пока еще мило смущается, когда они целуются, и это была самая прекрасная вещь в мире, потому что Найл был прекрасен, а Зейн счастлив, потому что когда держишь в руках самого дорогого человека, наконец, понимаешь что все то, что подкидывала тебе жизнь, стоит тех переживаний. Определенно.
Они были так заняты друг другом, что не услышали топот ног в коридоре, а затем...

- Я знал! Все это время знал, что Lucky это ты, Хоран! Тебе нравится Зейн, это ПОТРЯСАЮЩЕ! Ты должен пой... - Луи влетел в комнату, выдавая миллион слов в секунду, но в следующее мгновение взгляд упал на пару на кровати.
Зейн оторвался от Найла, переводя взгляд то на своего мальчика, то на того индюка, что ворвался к ним. Ну почему, почему из 7 миллиардов людей, живущих на Земле, к ним ворвался именно Томлинсон? Черные глаза Зейна опять встретились с кобальтовыми, в которых читалось разочарование и возбуждение, а потом стали метать молнии в голубые глаза лучшего друга.

- О-о-о, понятно, - двое на кровати облегченны выдохнули, потому что честно, готовились к визгу, крикам и так далее, но по какой-то причине это спокойствие настораживало еще сильнее, - кажется, я помешал чему-то, - парень едва улыбнулся, продолжая, - что ж, я, пожалуй, пойду, - с этими словами Луи развернулся и, так же быстро как вошел, покинул комнату, закрывая за собой дверь.

Повисло секундное молчание.

- И это все? - осторожно спросил Найл. - Думал, это будет...

- НЕВООБРАЗИМЫЕ ВЕЩИ ТВОРЯТСЯ В ТОЙ КОМНАТЕ, В КОНЦЕ КОРИДОРА! СОВЕТУЮ НЕ ЗАХОДИТЬ В КОМНАТУ НАЙЛА ХОРАНА! - пронзительный голос Луи раздавался снаружи, поэтому Зейн с Найлом были уверены, что каждый в этом чертовом доме слышали его. Затем был сердитый возглас Джоша, соседа блондина: «Чувак, ты прикалываешься? Томлинсон, твою мать, а где мне спать?»

Это был самый ужасный момент, потому что орущий Томлинсон, при это опускающий колкие комментарии — это, блять, not good.

- Я ненавижу его, - пробормотал Зейн, обнимая Найла.

- ЗЕЙН МАЛИК — ПАРЕНЬ, КОТОРЫЙ НАХОДИТСЯ СЕЙЧАС В КОМНАТЕ НАЙЛА ХОРАНА! ТАМ, В КОНЦЕ КОРИДОРА! В КОМНАТЕ, В КОТОРУЮ НЕ СОВЕТУЮ ЗАХОДИТЬ! - Хорана это веселило, а вот брюнета бесило, причем до такой степени, что хотелось рычать от злости.

- Давай уйдем отсюда? Сходим перекусить или еще что-нибудь... - Зейн застонал, слыша дикие крики Томлинсона в коридоре. - Так, Зи, вставай, хватит сгорать от стыда.

Малик нехотя поднялся, надув и без того пухлые губы, словно маленький ребенок, которому мама не купила любимую игрушку, не хватало еще топнуть ножкой. Найла умиляла эта картина, поэтому блондин не удержался, подходя вплотную, едва прикасаясь к таким манящим губам.

- Я рад, что тайный поклонник это ты, Ни, - прошептал Зейн, обнимая мальчонку на против, не желая хоть на мгновение расставаться с ним.

- Я тоже, Зи.

Найл взял своего парня за руку, ведя к двери, за которой продолжал разглагольствовать Томлинсон. Пара тяжело вздохнула, прежде чем блондин открыл дверь, выходя из комнаты, сразу ловя на себе взгляды, казалось, каждого члена братства. Сказать, что было неудобно — откровенно соврать, но ладонь, крепко сжимающая его собственную, придавала уверенности, и Луи, что так нечестиво ухмылялся, подтверждал каждую мысль блондина. Они были вместе, а это — самое главное.