Учение о всеединстве

Вл. Соловьев принадлежит к числу тех (сравнительно немногих) мыслителей, которым удалось создать самостоятельную целостную и всестороннюю философскую систему — учение, охватывающее все об­ласти философского знания при единстве подхода, логической после­довательности и взаимосвязи основных идей. Как правило, в системе наличествует небольшое число исходных принципов, из которых логи­чески выводятся все остальные идеи и положения. Философская систе­ма — это теория (аналогичная теории в естественных и других науках), позволяющая решать все философские вопросы с единой позиции, с единой точки зрения. Вместе с тем для философской системы характерно проникновение в те области знания, которые не являются собственно философскими; фактически, она так или иначе охватывает все знания о мире, обществе и человеке. Таким образом, замысел философской системы с самого начала предполагает энциклопедизм и огромную эруди­цию во всех сферах знания. Мы уже знакомы с философской системой Г. Гегеля, в которой отчетливо обнаруживаются отмеченные качества.

Обобщая философские идеи самого разного происхождения, Вл. Соловьев стремился к разработке самостоятельного учения. Его философия — совершенно своеобразное и неповторимое явление в истории мысли. В основу своей философской системы он положил принцип (или учение) о всеединстве.

«Все существует во всем. И этот принцип всеединства как раз и является принципом Вл. Соловьева, как принципом философской клас­сики вообще», — пишет А.Ф. Лосев¹. Итак, «все существует во всем» — такова самая общая формулировка принципа всеединства. Отталкива­ясь от нее, Вл. Соловьев развивает целостную концепцию. Прежде все-

¹ Лосев А. Ф. Указ. соч. С. 119.

го для него ясно, что данную формулировку не следует понимать бук­вально — все существует во всем лишь как тенденция, как закон. В эм­пирическом же (т.е. в наблюдаемом нами) бытии взаимосвязь явлений отклоняется от закона. Всеединство — это гармония и согласованность всех частей Вселенной. Но в мире существенное место занимает элемент дисгармонии и рассогласованности. Следовательно, абсолютное все­единство — это идеал, к которому мир лишь стремится. Абсолютное всеединство — это Бог, а мир — всеединство в состоянии становле­ния. Мир содержит божественный элемент (всеединство) в потен­ции, как идею. Но без элемента божественного всеединства он не может существовать, ибо в этом случае рассыпался бы на изолиро­ванные и враждебные друг другу части.

Абсолютное, или божественное, всеединство есть абсолютная «еди-нораздельная цельность бытия». Иначе говоря, это такое соединение отдельных элементов мира, которое не уничтожает самостоятельнос­ти элементов, т.е. реальной множественности мира. Это единство много­образного или цветущая полнота жизни, т.е. гармония в разнообразии. В своем идеальном выражении это Бог, соединяющий мир в единое целое посредством любви. Любовь есть то, без чего соединение отде­льных частей не может быть гармоничным и согласованным. Божествен­ная любовь и придает миру гармонию и стройную согласованность. Наличие в тварном мире противоположного начала, т.е. начала нестрое­ния и хаоса, есть следствие грехопадения. Однако мировой процесс представляет собой не что иное, как процесс возвращения к первона­чальному всеединству. Таким образом, развитие тварного мира есть эволюция ко все большей гармоничности и единству при одновремен­ном росте многообразия. Это возникновение все более сложных сис­тем — от примитивных неживых через многообразие живого к обще­ству и человеку. С момента возникновения христианства история об­щества превращается из процесса человеческого в процесс богочеловеческий: в истории действует нравственное начало, ведущее его к всеединству. В тварном мире наличествуют различные формы всеединства — от несовершенных и безобразных до совершенных или приближающихся к совершенству. «Я называю истинным или положительным всеединст­вом, — пишет Вл. Соловьев, — такое, в котором единое существует не за счет всех или в ущерб им, а в пользу всех. Ложное, отрицательное единство подавляет или поглощает входящие в него элементы и само оказывается, таким образом, пустотою: истинное единство сохраняет и усиливает свои элементы, осуществляясь в них как полнота бытия»¹. Здесь речь идет о различных типах соотношения целого и части или о различных способах объединения элементов в целостность. Вл. Соловьев отвергает насильственное объединение как непродуктивное — будь то объединение людей или каких-либо частей мира. Моделью положительного

всеединства служит для него живой организм. Для живого организма пра­вилом является такое соединение частей, в котором каждая часть «за­интересована» во всех других и в целом. Например, болезнь отдельного органа неизбежно отрицательно сказывается на всем организме и на других органах. Напротив, здоровье какой-либо части идет на пользу всем другим и организму в целом. В иных (неорганических) типах цело-стностей соотношение частей не всегда таково, что предполагает столь тесную взаимную зависимость. Понятие организма опирается на более широкую категорию. Эта категория — «жизнь». Она занимает важное место в учении о всеединстве и в философии Вл. Соловьева в целом.

Понятие жизни нигде не определяется Вл. Соловьевым формально­логически. И это несмотря на то, что его философская система отлича­ется логической строгостью и последовательностью. Дело в том, что жизнь принципиально не может и не должна определяться только лишь логическим путем. В жизни присутствуют элементы иррациональные и сверхрациональные, т.е. внелогические. Поэтому она не может быть по­стигнута подобно тому, как познаются объекты естественных наук. Жизнь может быть описана, но не определена абсолютно строго. Жизнь это стихия. Это поток, в котором отдельные этапы могут быть выделены лишь условно. Это творчество нового и способность к самовоспро­изведению. Это жизненный порыв. Это бурная, клокочущая жизнь, мно­гообразие ее проявлений. Наконец, это «цветущая полнота жизни», полнота бытия. Жизнь естественна в отличие от того, что вымучено и искусственно. Во всех ее проявлениях есть душа, а на самых высоких ступенях — дух. Поэтому для постижения жизни недостаточны рассудок и разум, необходимо «свободное ясновидение сердца». Чтобы постиг­нуть живое существо или душевно-духовную жизнь, человеку, кроме работы интеллекта, требуется еще сердечное участие.

Особое понимание жизни и место этой категории в учении Вл. Соловьева дало основание А.Ф. Лосеву отнести его философию к особому типу — к типу «философии жизни»: «Всю философию Вл. Со­ловьева нам нужно представлять как философию жизни»¹. Под «фило­софией жизни» широко известно направление западноевропейской философской мысли XIX — начала XX в., к которому принято отно­сить таких мыслителей, как В. Дильтей, Ф. Ницше, О. Шпенглер, X. Ор-тега-и-Гассет и др. Понятие жизни, несомненно, сближает (при очень существенных отличиях в других отношениях) учение Вл. Соловьева с учениями названных философов. Однако, вполне очевидно и то, что Вл. Соловьев развивал свою концепцию, опираясь прежде всего на отечественную традицию. В ряду его непосредственных пред­шественников следует назвать И. Киреевского, А. Хомякова, П.Д. Юркевича. Отдельные элементы учений этих философов вошли в систему Вл. Соловьева. Очевидна и перекличка его философии с полу-

¹ Соловьев Вл. Соч.: В 2 т. Т. 2. М., 1990. С. 052.

¹ Лосев А.Ф. Указ. соч. С. 155.

чившей широкую известность «этикой благоговения перед жизнью» философа XX в. А. Швейцера (1875-1965), — «восторженным отноше­нием к жизни проникнуты произведения Вл. Соловьева ранней моло­дости, как, впрочем, и произведения более зрелого периода»¹.

Восторженность, по Вл. Соловьеву, оправдана, однако, по отноше­нию не ко всякой жизни. В своем эмпирическом выражении жизнь есть жестокая борьба за выживание. Это относится к жизни во всех ее прояв­лениях. Жизнь живых существ основывается на пожирании и истребле­нии одних существ другими: хищники пожирают травоядных и друг друга, травоядные питаются растениями; человек, как живое существо нуждается в пище органического происхождения и т.д. То же можно сказать об экономической и иных сферах общественной жизни: здесь также идет острая борьба за существование. Однако жизнь перестала бы быть жизнью, если бы свелась к конкуренции и взаимному истребле­нию. Более того, в этом случае она была бы просто невозможна: жизнь мгновенно уничтожила бы сама себя. Тем не менее этого не происходит. Напротив, биологическая наука прослеживает эволюцию живых существ, в которой очевиден прогресс в развитии жизни. Очевиден прогресс и в развитии общества. Следовательно, наряду с конкурентной борьбой в жизни существен момент солидарности и взаимопомощи — без него жизнь перестала бы быть реальностью. В противоречивом сочетании борь­бы и солидарности Вл. Соловьев видит особую сложность мироздания, с трудом усваиваемую человеческим умом, склонным к простым реше­ниям. В сочетании борьбы и солидарности находит свое выражение «пос­ледняя тайна» жизни, особый замысел Божий или Премудрость Бо-жия — София. Таким образом, в реальной жизни всеединство скрыто борьбой, но от этого оно не теряет своего значения.

Особый смысл принцип всеединства приобретает для Вл. Соловьева при рассмотрении духовной жизни. Философия Вл. Соловьева — это ис­кание единства духовной жизни. В ней ярко выражено стремление найти способ избегнуть всякой односторонности, всякой ограниченности. Это «искание всеединства», синтеза религии, философии и науки, веры, мысли и опыта, которое должно ответить на вопрос: «какая цель че­ловеческого существования вообще, для чего, наконец, существует че­ловечество?»² Окончательная цель человечества, по Вл. Соловьеву, как раз и состоит «в образовании всецелой жизненной организации», или «цельной жизни». Во-первых, это социальное устройство общества, при­чем такое, которое находится в гармонии с природой и гармонично внутри себя. В нем классы, социальные группы и индивиды будут стро­ить свои отношения на принципах христианской морали. Во-вторых, «цельная жизнь» для отдельного человека означает гармонию внутрен­него мира, гармонию духа, когда чувство, мысль и воля не противо-

речат друг другу, а находятся в согласии. Поскольку всеединство есть то, к чему стремится жизнь духа, постольку оно находит свое выра­жение в процессе познания. Таким образом, принцип всеединства при­меняется Соловьевым и в теории познания —- гносеологии.

Вл. Соловьев различает три способа познания: эмпирический, рациональный и мистический. Эмпирическое познание — это позна­ние опытное. В нем главную роль играют органы чувств. Рациональное познание осуществляется разумом. Наконец, мистическое познание -это внутреннее познание, осуществляемое с помощью веры. Под тер­мином «вера» Вл. Соловьев понимает не только лишь субъективное убеж­дение, а интуицию, или непосредственное познание, т.е. познание, не требующее логических шагов. Истина всеедина в том смысле, что она есть результат совместного действия органов чувств, разума и интуиции. Истина рациональна по своей форме, но одновременно она не мертва, не является сухой и застывшей — какой бы она была, если бы целиком сводилась к рациональности. Жизненность ей придают чувственный опыт и интуиция. Заблуждение возникает вследствие разрывов между эмпи­рическим, рациональным и мистическим (интуитивным) познанием или вследствие абсолютизации одного из них. Другой причиной заблуж­дений является придание абсолютного значения тому, что по своей сути является относительным. Иначе говоря, всякая теория или кон­цепция содержит в себе элемент истины (имеет свою «правду»). Заблуж­дением она становится тогда, когда ее стремятся возвести в абсолют. Если, например, мы имеем две теории, противоположным образом объясняющие одни и те же явления, то, с точки зрения Вл. Соловьева, это не обязательно означает, что одна из теорий истинна, а другая ложна. Возможно, что будет создана теория, в которой каждая из двух найдет свое место. Принцип всеединства применительно к познанию тем самым означает постоянное обобщение, поиск все более общих теорий, способных включить в себя ранее известные.

Всеединство является также принципом отношения трех ценнос­тей, фундаментальных для всякой классической философской систе­мы, — истины, блага и красоты. Их соединяет понятие любви. «Благо есть единство всего и всех, т.е. любовь как желаемое («единство суще­ственное»)». «Истина есть та же любовь, т.е. единство всего, но уже как объективно представляемое: это есть единство идеальное. Наконец, красота есть та же любовь (т.е. единство всех), но как проявленная или ощутимая: это есть единство реальное»¹.