Хищение, причинившее значительный ущерб гражданину

Оно предусмотрено п. "в" ч. 2 ст. 158, ч. 2 ст. 159, ч. 2 ст. 160 УК РФ.

Отношение к этой разновидности хищения в науке в основном негативное*(713), хотя некоторые исследователи его поддерживают. Так, по мнению В.И. Кузнецова, "данный оценочный признак позволяет учесть разницу в доходах российских людей на современном этапе развития, поскольку социальное расслоение пока еще велико"*(714).

Главные имеющие место недостатки анализируемого вида хищений: 1) приоритетная охрана только одной формы собственности (частной), что противоречит Конституции РФ; 2) наличие оценочной категории, не формализованной до конца в законе, - значительность ущерба*(715); 3) игнорирование при вменении этого признака принципа субъективного вменения. Один из возможных путей реформирования уголовного закона, на мой взгляд, - отказ от названного квалифицирующего признака хищений*(716). Собственно, законодатель уже начал движение в эту сторону: ранее анализируемый признак принадлежал также и грабежу, но Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ из состава грабежа он исключен.

Пожалуй, можно назвать несколько признаков хищения, причинившего значительный ущерб гражданину: 1) потерпевшим по этой разновидности хищения выступает только гражданин; 2) в отличие от других разновидностей хищения законодатель здесь говорит не о размере похищенного, а о причиненном ущербе; 3) ущерб должен быть значительным, при этом в денежном выражении - не менее 2500 руб. Рассмотрим эти признаки подробнее.

1. Потерпевший - гражданин. С.М. Кочои критикует позицию законодателя по этому вопросу, указывая, что нет никаких серьезных препятствий для отказа от слова "гражданину" в этом квалифицирующем признаке*(717). На такой же позиции стоит и С.Ф. Милюков*(718). Не могу с ними согласиться. Значительный ущерб гражданину - оценочная категория, которая сложно устанавливается. Однако найти какие-либо значимые критерии все-таки возможно, поскольку речь идет об одном виде собственности - частной, и то не в полном ее объеме. Если же распространить этот признак на все другие формы собственности и на всех возможных потенциальных потерпевших, установление его вообще потеряет всякую объективность, поскольку для каждого потерпевшего нужно будет исходить из своего набора обстоятельств, влияющих на значительность размера хищения. С субъективным вменением, принятым в уголовном праве, это вряд ли стыкуется. Разумнее будет пойти по другому пути, если уж так необходимо реформировать законодательство*(719) (на мой взгляд, законодательство с некоторыми недостатками, но стабильное лучше постоянно меняющегося, но стремящегося к идеалу). С целью дифференциации ответственности можно предложить выделить еще один, промежуточный - между простым и крупным, вид хищения, определив его в примечании к статье в точно фиксируемой сумме (например, с превышением 50 тыс. или 100 тыс. руб.)*(720).

Следует обратить внимание, что этот вид хищения возможен только в отношении частной собственности и то далеко не в полном ее понимании. Законодатель подчеркивает: ущерб должен быть причинен именно гражданину. Разумеется, гражданин здесь трактуется широко - и как гражданин РФ, и как иностранный гражданин, и как лицо без гражданства*(721); термин "гражданин" призван указать только на физическую природу потерпевшего.

Думаю, что здесь имеется в виду гражданин как частное лицо*(722); гражданин - индивидуальный предприниматель или фермер в данном случае специально законом не охраняются.

Иную позицию занимает А.И. Бойцов. Он отмечает, что собственность физических лиц может иметь разные формы: "собственность, источником образования которой является их труд в качестве наемных работников безотносительно к тому, в какой сфере и к чьим средствам производства этот труд прилагается; собственность, источником образования которой служит собственная экономическая деятельность, не направленная систематически на извлечение прибыли; собственность, образуемая за счет предпринимательской деятельности, основанной на привлечении наемного труда, но без образования юридического лица; и собственность, образуемая за счет предпринимательской деятельности с привлечением наемного труда на базе образования юридического лица, учрежденного самостоятельно или с другими лицами". Лишь в последнем случае, продолжает далее А.И. Бойцов, собственником имущества становится юридическое лицо, и только этот случай не подпадает под анализируемую разновидность хищения*(723).

Не могу согласиться с приведенным утверждением. Гражданское законодательство, действительно, не предусматривает разницы между собственностью, которая приобретена различными законными путями. Однако в уголовном законодательстве говорится не о собственности гражданина, а о причинении ему ущерба. Представляется, что это все-таки разные вещи. Исходя из принципа субъективного вменения, следует подчеркнуть, что виновный стремится причинить ущерб не субъекту хозяйственной деятельности, а именно гражданину - частному лицу. Если же виновный совершает, например, хищение каких-либо товаров из офиса индивидуального предпринимателя (не образовавшего юридического лица), нет никаких оснований рассматривать это хищение по признакам хищения, причинившего значительный ущерб гражданину. Хищение квалифицируется без вменения этого признака. Таким образом, при квалификации деяния следует руководствоваться направленностью умысла виновного: если виновный, совершая хищение, хотел причинить ущерб конкретному физическому лицу (возможно, совсем ему незнакомому), содеянное, при наличии признаков значительности причиненного ущерба, влечет квалификацию как хищение, причинившее значительный ущерб гражданину; если же умысел виновного был направлен на причинение ущерба лицу, занимающемуся предпринимательством (в том числе и при одном только осознании виновным факта предпринимательства потерпевшего при безразличном отношении к тому, кому будет причинен ущерб), содеянное не может быть квалифицировано по признаку значительного ущерба гражданину, даже если он (ущерб) обладает такими признаками.

Другими словами, закон здесь исходит не из приоритетной охраны частной собственности (иначе это входило бы в противоречие с провозглашенным Конституцией РФ принципом равенства форм собственности), а из приоритетной охраны имущественных интересов физического лица по сравнению с охраной имущественных интересов субъектов хозяйственной деятельности*(724).

2. Размер причиненного ущерба. Если размер похищенного определяется точной конкретной суммой стоимости изъятого имущества, т.е. символизирует денежное выражение прямого положительного вреда, причиненного потерпевшему, то ущерб в хищении - понятие более широкое. Оно включает в себя кроме стоимости изъятого имущества еще и другие элементы, влияющие на оценку причиненного ущерба.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 следующим образом характеризует хищение, причинившее значительный ущерб: "При квалификации действий лица, совершившего кражу по признаку причинения гражданину значительного ущерба судам следует, руководствуясь примечанием 2 к статье 158 УК РФ, учитывать имущественное положение потерпевшего, стоимость похищенного имущества и его значимость для потерпевшего, размер заработной платы, пенсии, наличие у потерпевшего иждивенцев, совокупный доход членов семьи, с которыми он ведет совместное хозяйство, и др. При этом ущерб, причиненный гражданину, не может быть менее размера, установленного примечанием к статье 158 УК РФ" (п. 24).

Соответственно, в основе выделения хищения, причинившего значительный ущерб гражданину, лежит не только и, может быть, не столько размер хищения, сколько другие объективные обстоятельства дела.

В то же время, совершенно справедливо замечала Г.Л. Кригер, значительный материальный ущерб включает в себя только реальный материальный ущерб, а не упущенную выгоду*(725); это же отмечал и А.Н. Игнатов*(726).

3. Значительность ущерба, при этом его денежное выражение не должно быть менее 2500 руб. Хищение не просто причинило ущерб; этот ущерб является значительным для потерпевшего. Правда, в науке не без оснований, на мой взгляд, говорят о недостаточности суммы в 2500 руб. для признания ущерба значительным с учетом инфляционных процессов*(727).

При этом при квалификации действий виновного следует исходить из фактической стоимости похищенного имущества на момент совершения преступления, а не из той цены, которую заплатил за похищенную вещь ее хозяин в момент ее приобретения.

Совершенно верно судебная коллегия по уголовным делам Свердловского областного суда изменила приговор по делу Ж., переквалифицировав ее действия с п. "в" ч. 2 ст. 158 на ч. 1 ст. 158 УК РФ. Приговором Артинского районного суда от 20 апреля 2007 г. Ж. была признана виновной в тайном хищении чужого имущества (мобильного телефона) на общую сумму 2685 руб., совершенном с причинением значительного ущерба гражданину. Из показаний потерпевшей, данных в ходе предварительного следствия, видно, что телефон был ею приобретен в 2005 г. по цене 2480 руб. вместе с чехлом стоимостью 120 руб. и сим-картой за 85 руб. Таким образом, общая стоимость имущества на момент приобретения составила 2685 руб. Однако органом следствия и судом при оценке стоимости похищенного оставлены без внимания такие факты, как давность приобретения телефона, его состояние и, соответственно, стоимость на момент совершения преступления с учетом износа и старения. Указанные обстоятельства с учетом примечаний к ст. 158 УК РФ о том, что размер значительного ущерба не может составлять менее 2500 руб., являются существенными, поскольку влияют на оценку действий осужденной. В связи с вышесказанным судебная коллегия пришла к выводу о том, что наличие такого квалифицирующего признака кражи, как причинение значительного ущерба, не получило достаточного подтверждения в материалах уголовного дела. В соответствии с требованиями закона все сомнения трактуются в пользу осужденной*(728).

Значительность ущерба - оценочная категория, которая по-разному трактуется как учеными, так и практиками. В любом случае стоимость изъятого имущества, исходя из того, что хищение, причинившее значительный ущерб, является квалифицирующим обстоятельством, должна быть довольно высокой*(729): она не может составлять, по прямому указанию закона (примечание 2 к ст. 158 УК РФ) и по новому (в этой части) разъяснению постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29, менее 2500 руб.

Соответственно, реальное выражение значительного ущерба будет разным для разных потерпевших, и его величина должна определяться такими сущностными характеристиками, которые индивидуализируют значение похищенного имущества именно для данного потерпевшего. Принимаются во внимание следующие конкретные обстоятельства: материальное положение гражданина; наличие у потерпевшего постоянных источников дохода (заработная плата, пенсия, стипендия, иное); их размер; наличие иждивенцев (несовершеннолетних детей, нетрудоспособных родителей и т.д.); наличие и размер постоянных расходов (например, в виде оплаты снимаемого жилья или необходимых медикаментов); назначение или потребительские свойства изъятого имущества (по-разному, на мой взгляд, должно оцениваться хищение на одинаковую сумму, например, косметики, или французских духов, или дорогого спиртного, с одной стороны, и поношенного, но единственного зимнего пальто, только что полученной пенсии или стипендии, детской коляски и т.п., с другой стороны); количество похищенного и др. Необходимо оценивать все обстоятельства в совокупности.

Так поступил, например, президиум Челябинского областного суда, рассматривавший в порядке надзора дело Ш. Последний был признан виновным в том, что из квартиры С. тайно похитил часы стоимостью 3000 руб., что являлось для потерпевшей значительным ущербом. Президиум Челябинского областного суда указал следующее. Правильно признав Ш. виновным в краже часов, принадлежащих С., народный суд ошибочно квалифицировал его действия по признаку причинения значительного ущерба потерпевшей. Обосновывая свой вывод, суд сослался на показания потерпевшей о том, что похищенные часы она оценивает в 3000 руб., и такой ущерб для нее значителен. Однако эти показания не могут служить достаточным основанием для признания ущерба значительным. Решая вопрос о наличии в действиях виновного признака причинения значительного ущерба собственнику или иному владельцу имущества, следует исходить как из его стоимости, так и других существенных обстоятельств. Ими, в частности, могут быть материальное положение лица, значимость утраченного имущества для потерпевшего. С учетом материального положения потерпевшей, работающей главным бухгалтером телеателье, не имеющей иждивенцев, муж которой также работает, нет оснований для вывода, что ей причинен значительный ущерб. При таких обстоятельствах содеянное Ш. должно быть квалифицировано как кража, совершенная без квалифицирующих обстоятельств*(730).

Точно так же справедливо не усмотрела признака значительного ущерба судебная коллегия по уголовным делам Свердловского областного суда в деле Б. Последняя была признана судом виновной, в частности, в краже у потерпевшей К. имущества на сумму 4300 руб., что, по мнению Нижнетуринского городского суда, вынесшего приговор, причинило потерпевшей значительный ущерб. По мнению судебной коллегии, признав обоснованным обвинение Б. в совершении преступления в отношении потерпевшей К., при квалификации действий виновной суд не учел, что в соответствии с требованиями закона при признании причиненного ущерба значительным следует руководствоваться примечанием 2 к ст. 158 УК РФ и оценивать имущественное положение потерпевшего, размер его заработной платы (пенсии), наличие у потерпевшего иждивенцев, совокупный доход членов семьи, с которыми он ведет совместное хозяйство, и другие обстоятельства. Указанный квалифицирующий признак кражи может быть инкриминирован виновному лишь в случае, когда в результате совершенного преступления потерпевшему был реально причинен ущерб, являющийся для него значительным. Согласно показаниям потерпевшей, она постоянно проживает в г. Нягани. Двухкомнатная квартира, из которой совершено хищение, принадлежит ей на праве собственности. Семья состоит из двух человек, совокупный семейный доход составляет 35 тыс. руб., иждивенцев не имеет. Из материалов уголовного дела следует, что похищенное имущество длительное время находилось в эксплуатации, было частично повреждено и не представляло для потерпевшей ценности. Данные вещи в ходе следствия были обнаружены, изъяты и возвращены потерпевшей. Таким образом, причиненный преступлением ущерб возмещен в полном объеме, что учтено судом в качестве смягчающего обстоятельства при назначении наказания Б. С учетом изложенного судебная коллегия сочла, что установленным фактическим обстоятельствам суд дал неправильную уголовно-правовую оценку, признав наличие в действиях осужденной квалифицирующего признака совершения кражи с причинением значительного ущерба потерпевшей*(731).

После изложения в новой редакции в 2007 г. ч. 2 п. 24 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 на практике возникли проблемы с пониманием, казалось бы, совершенно очевидной вещи - момента окончания кражи с причинением значительного ущерба гражданину. Упомянутое положение постановления Пленума звучало на момент принятия изменений 2007 г. следующим образом: "Квалифицирующий признак кражи, предусмотренный пунктом "в" части второй статьи 158 УК РФ, может быть инкриминирован виновному лишь в случае, когда в результате совершенного преступления потерпевшему был реально причинен значительный для него материальный ущерб, который не может составлять менее двух тысяч пятисот рублей".

Приведу конкретное судебное решение, относящееся к проблеме. Приговором Каменского районного суда Свердловской области К. был осужден по ч. 3 ст. 30, п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ. Он признан виновным в том, что 6 ноября 2008 г. совершил покушение на кражу строительных материалов стоимостью 28 тыс. руб. с причинением значительного ущерба потерпевшему Г., погрузил часть похищенного на автомобиль КамАЗ, однако не смог довести до конца свой преступный умысел по не зависящим от него обстоятельствам, поскольку был застигнут потерпевшим на месте совершения преступления. В кассационном представлении прокурор просил приговор отменить, уголовное дело направить на новое судебное рассмотрение, поскольку квалифицирующий признак кражи, предусмотренный п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ, может быть вменен виновному в том случае, если реально причинен значительный ущерб гражданину. Действия К. необходимо переквалифицировать на ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 158 УК РФ.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационного представления, судебная коллегия по уголовным делам Свердловского областного суда нашла приговор подлежащим изменению в связи с неправильным применением уголовного закона. Признавая К. виновным в покушении на кражу, с причинением значительного ущерба гражданину, и квалифицируя действия осужденного по ч. 3 ст. 30, п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ, суд первой инстанции допустил ошибку. Преступление не было доведено К. до конца по не зависящим от него обстоятельствам. Такой квалифицирующий признак, как причинение значительного ущерба гражданину, вменен неправомерно, поскольку реальный ущерб от действий осужденного не наступил. Приговор суда был изменен: действия К. переквалифицированы с ч. 3 ст. 30, п. "в" ч. 2 ст. 158 на ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 158 УК РФ, наказание снижено*(732).

На мой взгляд, правильным как раз является решение суда первой инстанции, установившей в действиях К. покушение на квалифицированную кражу. Однако, если вернуться к той редакции ч. 2 п. 24 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29, которая приведена выше и ныне уже не действует, следует признать, что у судебной коллегии были основания для того решения, которое она приняла*(733). В постановлении прямо указывалось, что потерпевшему должен быть реально причинен значительный для него материальный ущерб. Но то толкование этого положения, из которого исходила судебная коллегия, по моему мнению, во-первых, не основано на законе, а во-вторых, и не закладывалось Пленумом в соответствующее положение постановления; просто редакция его такова, что были возможны разные толкования.

Если исходить из толкования судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда, то следует признать, что в принципе невозможно покушение на кражу с причинением значительного ущерба. Если значительный ущерб реально не причинен, хотя виновный собирался его причинить, квалификация по п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ не может быть осуществлена, виновного следует привлекать к уголовной ответственности за покушение на простую кражу. Замечу, однако, что такая квалификация неверна хотя бы потому, что фактически происходит освобождение виновного от уголовной ответственности за более тяжкое преступление, нежели предусмотренное в ч. 1 ст. 158 УК РФ. Вменение покушения на простую кражу, которая и так наказывается гораздо мягче, чем кража с причинением значительного ущерба, влечет за собой применение при назначении наказания ч. 3 ст. 66 УК РФ, согласно которой срок или размер наказания за покушение на преступление не может превышать трех четвертей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ за оконченное преступление. То есть индульгенция только за то, что виновному помешали довести до конца более тяжкое преступление.

Поэтому думаю, что Пленум, употребляя оборот "реально причинен значительный ущерб", хотел лишь акцентировать внимание на необходимости вменения - при ненаступлении ущерба по не зависящим от виновного обстоятельствам - покушения на это преступление, т.е. с точностью до наоборот от того, как понимает анализируемое положение судебная коллегия вышеупомянутого областного суда. Сегодня редакция ч. 2 п. 24 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 поменялась, и этот пункт как раз провозглашает то правило, которое сформулировано выше: "Если ущерб, причиненный в результате кражи, не превышает указанного размера либо ущерб не наступил по обстоятельствам, не зависящим от виновного, содеянное может квалифицироваться как покушение на кражу с причинением значительного ущерба гражданину при условии, что умысел виновного был направлен на кражу имущества в значительном размере".

Особо следует подчеркнуть необходимость установления умысла виновного, направленного при хищении именно на причинение значительного ущерба потерпевшему, о чем теперь прямо говорится в постановлении Пленума Верховного Суда РФ. Другими словами, при вменении анализируемого квалифицирующего признака нужно исходить не из того, как оценивает причиненный ему ущерб сам потерпевший, а из принципа субъективного вменения. Мнение потерпевшего здесь не может быть решающим, даже если ему был причинен значительный ущерб, однако виновный по обстоятельствам дела не мог осознавать этого, хищение не может быть квалифицировано как причинившее значительный ущерб. Иное означало бы вменение объективное.

Л.Д. Гаухман пишет, что анализируемый квалифицирующий признак хищения "необходимо устанавливать на основании объективного и субъективного критериев. Объективный критерий складывается из трех моментов: 1) стоимости похищенного имущества; 2) материального, в частности финансового, положения потерпевшего и 3) соотношения того и другого. Субъективный критерий заключается в осознании виновным названных моментов и, исходя из этого, ущерба потерпевшему как значительного"*(734). Думаю, с этим можно согласиться с одной оговоркой: умысел у виновного в отношении значительности или незначительности похищенного для потерпевшего может быть и неопределенным. При изъятии похищенного виновному может быть совершенно безразлично, каким является изымаемое имущество для потерпевшего.

Однако, принимая во внимание изменения закона, касающиеся значительного ущерба, - установление его точной минимальной границы, следует сказать, что виновный при хищении должен осознавать, что сумма похищенного превышает две с половиной тысячи рублей. Думаю, что на практике установить такое осознание довольно сложно, кроме очевидных случаев, когда стоимость вещи явно превышает названную сумму. Таким образом, к сожалению, сфера возможного по факту (и невозможного по закону) объективного вменения опять расширена законодателем*(735), что являет собой, на мой взгляд, крайне негативную и опасную тенденцию отхода от принципа вины (ст. 5 УК РФ).

Что касается максимальной стоимости имущества в хищении, причинившем значительный ущерб, она, как представляется, может быть любой, в том числе и превышающей по стоимости крупный и особо крупный размер хищения, соответственно, 250 тыс. и 1 млн. руб.; в последнем случае в вину лицу должны быть вменены оба квалифицирующих признака (крупный или особо крупный размер хищения и значительный ущерб гражданину) с квалификацией по той части статьи, которая предусматривает особо квалифицирующее обстоятельство - крупный или особо крупный размер.

А.И. Бойцов думает иначе. Он пишет: "Что же касается верхней планки, то какова бы ни была ценность похищенного имущества, принадлежавшего гражданину, хищение признается причинившим значительный ущерб потерпевшему лишь при условии, что стоимость похищенного не достигает суммы, установленной для хищения в крупном размере, коль скоро данный особо квалифицированный вид хищения "перекрывает" квалифицированный признак значительного ущерба"*(736).

Полагаю, что для такого вывода нет оснований. Размер хищения и ущерб в хищении - понятия хотя и близкие, но разные. И совершение хищения в крупном или особо крупном размере отнюдь не означает, что потерпевшему не может быть причинен значительный ущерб*(737). В.В. Векленко верно отмечает, что понятия "размер" и "ущерб" хищения относятся к различным признакам состава преступления (соответственно, к деянию и к последствию. - Н.Л.) и, следовательно, нужно "признать возможность их применения при квалификации вне зависимости друг от друга"*(738). Б.В. Волженкин также писал: "Если хищение, причинившее значительный ущерб гражданину, к тому же было совершено в крупном размере, в обвинении должны быть отражены оба квалифицирующих признака"*(739). Самое интересное, что и Г.Н. Борзенков, полагающий, что верхняя граница значительного ущерба совпадает с нижней границей крупного хищения, отмечает в то же время: "Несопоставимость понятий "значительный ущерб гражданину" и "крупный размер хищения" приводит на практике к коллизиям. Иногда с учетом высокого уровня благосостояния потерпевшего суд не может признать причиненный кражей ущерб значительным для него, хотя стоимость похищенной вещи превышает" минимальную границу крупного размера*(740). Остаются непонятными здесь два момента: почему следует сопоставлять несопоставимые вещи, ведь при наличии в одном деянии сразу признаков из разных частей статьи вменению подлежат все эти признаки, хотя квалификация осуществляется только по той части статьи, которая содержит более строгое наказание? И второй момент: что мешает суду в описанной ситуации признать хищение причинившим значительный ущерб?

Отмечу, что в науке предложено установить специальное ограничение максимального предела значительного ущерба. Так, по мнению А.Н. Ионова, значительный ущерб не должен превышать 50 тыс. руб.*(741)

И последнее. Обстоятельства, которые учитывались при принятии решения о том, что ущерб, причиненный гражданину хищением, был значительным, должны быть отражены в материалах уголовного дела, в том числе в приговоре суда. Невыполнение этого требования влечет за собой изменение квалификации и исключение признака "хищение, причинившее значительный ущерб гражданину".

Такое решение было принято, например, Верховным Судом РФ по делу У. Он указал: "Кража джинсовой куртки стоимостью 100 тыс. рублей судом первой инстанции квалифицирована по п. "г" ч. 2 ст. 158 УК РФ как причинившая значительный ущерб гражданину. Кассационная инстанция переквалифицировала деяние на ч. 1 ст. 158 УК РФ, поскольку суд не мотивировал в приговоре, как того требует закон, почему ущерб, причиненный потерпевшему, признан значительным"*(742).