Мораль и нравственность крестьянства

Следует сразу подчеркнуть, что средневековое крестьянство было неоднородно: процесс закрепощения свободных членов сельской общины совершался по-разному, да и сама крепостная зависимость отличалась от страны к стране. Свободных от крепостной зависимости крестьян в средневековой Европе было немало.

Во Франции очень рано проявилось понимание «третьего сословия» как обозначающего и крестьян, и бюргеров. По суждению средневекового историка Шателлена, к третьему сословию принадлежат усердный хлебопашец, прилежный ремесленник и деятельный торговец, а его добродетели не более чем рабские: «Добродетели его суть покорность и прилежание, повиновение своему государю и услужливая готовность доставлять удовольствие господам». Ни о какой бюргерской чести или честности не говорит ни один из хронистов, прославлявших рыцарство: напротив, в адрес крестьян и горожан следуют лишь насмешки и презрение.

«Крестьян грабят, преследуют их вымогательствами, угрожая поджогами, над ними издеваются свои и чужие вооруженные банды, у них силой отбирают тягловый скот, их гонят с насиженных мест, не оставляя им ни кола ни двора». Отсюда и восстание Уота Тайлера в Англии, и Жакерия во Франции, и Крестьянская война в Германии и многие другие.

«Подлому мужлану», однако, присуще чувство собственного достоинства. В романе «Крестьянин Гельмбрехт», автором которого считается Вернер Садовник (Германия, XIII в.), с гордостью подчеркивается, что именно труд крестьянина «всех кормит», а жизнь его – жизнь богобоязненного и честного труженика – достойнее жизни никчемных и праздных рыцарей, которые не отличаются от грабителей с большой дороги. С позиций крестьянской морали осуждается герой романа Гельмбрехт, который не пожелал наследовать своим родителям, бросил крестьянский труд и примкнул к шайке странствующих рыцарей, грабил, насиловал, убивал и понес заслуженную кару. Назидательный вывод автора однозначен: крестьянский сын должен продолжать дело отца, честно трудиться и уважать крестьянскую долю.

В данном случае религиозно-нравственное утверждение незыблемости сословной иерархии соединяется с чувством собственного достоинства труженика, заслуживающий уважения образ жизни крестьянина противопоставлен бесполезному и нарушающему христианские заповеди образу жизни рыцаря – хищника и богохульника.

Однако не следует идеализировать нравы поселян: они были темны, невежественны, суеверны, склонны к импульсивным совместным действиям под влиянием эмоций, неоправданной жестокости по отношению к чужакам и к нарушителям от века сложившегося уклада жизни.

Мораль и нравственность бюргерства

Средневековый европейский город возникал, как правило, возле замка феодала, который нуждался в произведениях различных ремесленников, тогда как ремесленный люд нуждался в защите от посягательств других феодалов, а то и просто грабителей. Однако в отличие от сельских жителей горожане достаточно рано обрели право на самостоятельное устройство внутренней жизни. Одни города получили определенные свободы от своих сеньоров, другие – от королей.

Главными социальными группами были ремесленные цехи и купеческие гильдии. Каждый цех имел свой устав, который включал не только правила производственной деятельности, но и ряд моральных требований. Ядро цеха составляли мастера. Каждый мастер имел несколько подмастерьев и учеников, за которых он отвечал как учитель и наставник. По истечении определенного срока ученик сдавал экзамен и становился подмастерьем. Через 5–8 лет подмастерье, показавший достаточно высокий профессиональный уровень и отличавшийся «добрым нравом и богобоязненностью», мог претендовать на звание мастера.

Цеховые и гильдийские уставы жестко регламентировали деятельность членов цеха, ограничивая проявление самостоятельности, чтобы исключить внутрицеховую конкуренцию. С другой стороны, цех обеспечивал взаимопомощь и взаимоподдержку каждому члену. Высокий профессионализм, взаимное уважение и доверие, добровольное и честное соблюдение цехового устава в совокупности формировали чувство собственного достоинства членов цеховой организации.

Однако жизнь средневекового города отнюдь не была идиллической. История каждого города – это история сначала борьбы со своим владетельным сеньором; затем получения самостоятельности, борьба между цехами за политическое господство, за первенство в управлении делами города; наконец, борьба городских низов с господствующей цеховой верхушкой.

Вместе с тем при внешней опасности, как правило, горожане совместно оборонялись от врага, выказывая и мужество, и стойкость, проявляя подлинный патриотизм, совершая подвиги ради сограждан.

От времени ученичества и до достижения звания мастера горожанин воспитывался в духе богобоязненности и добронравия, что включало почтительное уважение к старшим, прочность товарищеских и дружеских отношений, готовность к взаимопомощи, уважение к труду и произведениям труда. Принадлежность к цеху или гильдии определяла не только производственную, трудовую, но и общественно-политическую и частную жизнь его члена.

В произведениях городского фольклора (фаблио, фабльо, шванках), как правило, высмеивались пороки рыцарства и духовенства. Последние изображались чванливыми, заносчивыми, недалекими людьми, которых умный и изворотливый горожанин обводит вокруг пальца.

Глава бюргерской семьи – мужчина. Женщина выступает в роли хранительницы семейного очага, воспитательницы малолетних детей, круг интересов которой ограничен заботами домашними. Она послушная дочь и покорная жена. Впрочем, в доме она хозяйка, в подчинении которой прислуга; на ней лежит забота о домочадцах, о покое супруга, о расходовании средств на ведение хозяйства. Из собственно нравственных качеств на первом месте – супружеская верность, скромность, бережливость. Именно в эпоху Средневековья в бюргерской среде закладываются прочные основания круга деятельности женщины – пресловутые три «К»: «Kinder, Kuche, Kirche» (дети, кухня и церковь), исключающие участие в общественно-политической жизни.

Что же дали Средние века для развития нравственности и морального сознания?

Первое. Осознание человеческой общности, равенства людей, хотя и в религиозно-нравственной интерпретации: все люди – рабы Божии; в каждом есть «искра Божия» – душа, которую Бог вдохнул в первого человека. И потому великий грех – «загубить душу», и как ни бесправен крепостной крестьянин перед произволом феодала, он человек и его убийство есть грех, требующий искупления.

Второе. Углубление во внутренний мир человека – в мир «души и духа». Стремление к его познанию и истолкованию на религиозной, религиозно-философской и религиозно-психологической основе. Уровень моральной рефлексии достигает исключительной утонченности как у Блаженного Августина, так и у Джелаледдина Руми и Шанкары, как у Максима Грека и протопопа Аввакума, так и у Григория Сковороды и Дмитрия Ростовского.

Но едва ли не важнее, что в повседневной жизни «доброго христианина» становятся обыденными исповедь, покаяние в грехах, наставления пастыря, иначе говоря, в массовом сознании приобретается опыт моральной рефлексии.

Третье. Происходит дифференциация группового морального сознания при сохранении традиционного противостояния «мы – они». Сохраняются, но видоизменяются идущие от глубин истории родительская любовь, сыновняя привязанность, отношения заботы, дружбы, взаимопомощи; они подчинены жестким рамкам поведения людей, принадлежащих к разным сословиям.

Жизнь максимально регламентирована: никто даже в мыслях не должен пытаться что-то изменить и уж тем более – перейти в какую-либо другую социальную группу. Каждый человек как будто вписан в некую клеточку, и его жизнь от рождения до смерти известна наперед: недаром вера в судьбу, рок столь прочна в сознании человека Средневековья.

Четвертое. Наиболее примечательное обогащение нравственности в эпоху Средневековья – моральный кодекс рыцаря и особенно его романтизация: служение прекрасной даме, скрупулезная забота о незапятнанной чести, готовность к свершению подвига. Соблюдение принципов рыцарской чести, пиетет образа рыцаря способствовали постепенному облагораживанию чувств и их индивидуализации.

Не менее важен и жизненный опыт, обретаемый в служении Богу – в монашестве, отшельничестве, «старчестве» – опыт реального бескорыстия, образцом которого был Франциск Ассизский, многие византийские святые, подвижники-бхакты, подобные Кабиру русские святые – Феодосий Печерский, Сергий Радонежский, Нил Сорский.

Следует подчеркнуть и гордость своим трудом у свободных крестьян и у городских ремесленников. Та личная честность, которую в XVIII в. идеологи буржуазии противопоставляют сословной чести дворян, имеет глубокие корни в образе жизни и быте средневекового крестьянина и ремесленника.

Мораль средневекового общества свидетельствует, что свой вклад в развитие, осмысление, обогащение моральных ценностей вносят все социальные группы, вносит народ, что отнюдь не исключает роли творчества в морали конкретных личностей, достигающих высокого уровня индивидуального морального сознания.