Модально-статусное значение

Содержание модальности трактуется в данной работе как «представление действительности с точки зрения субъекта речи — «Ял-говоряще­го» [Степанов, 1981: 241—242]. Субъект речи квалифицирует то, о чем он го­ворит, как действительное, кажущееся, желательное, возможное, необходимое, должное и т. д. К числу средств выражения модальности относятся морфологи­ческая категория наклонения глагола, модальные глаголы, модальные наречия и частицы, аффиксы с модальным значением, просодические средства модально­сти, средства организации модальности текста, а также слова с модальным ком­понентом в значении.

Категоризация модальности в значении английского глагола является выра­жением диалектики проявления категориального признака. С одной стороны, существуют модальные глаголы, особый исторически сложившийся класс слов, выражающих возможность, желательность, долженствование и т. д. С другой сто­роны, есть множество глаголов, в словарном значении которых модальный при­знак не представлен и может быть установлен только в особом контексте. Между модальными и немодальными глаголами нет «мертвой зоны», поскольку специа­лизированное выражение признака должно опираться на значительное число неспециализированных, связанных признаков в значении слов. В этом состоит принцип поля: ядерное значение обусловлено околоядерным, периферийным зна­чением. Такие слова с модальным компонентом в значении объективно выделяются в словаре и характеризуются некоторыми формальными и содержательными осо­бенностями. В словарном тексте выделяется специализированная и компонент­ная модальность. Компонентное выражение модальности пересекается с компо­нентным выражением статуса.

В современном английском языке к модальным глаголам относятся слова сап/ could, may/might, must, ought to, dare, shall/should, will/would, need, be to, have to.

Все модальные глаголы исторически делятся на претерито-презентные (пер­вые шесть единиц) и глаголы, которые в сочетании с инфинитивом приобрели модальное значение в процессе своего развития (последние четыре единицы). Значения слов, выражающих модальность, восходят к конкретным ситуациям, им­плицирующим особые отличия, непредсказуемость последствий некоторого со­бытия, отсутствие свободы выбора и т. д. Например, обязанность — «обвязан-ность», to be bound — to bind. Показательны семантико-этимологические пара­дигмы германских претерито-презентных глаголов: skulan — резать, колоть, бить-разрезать, рассекать, раскалывать, ранить, убить-совершить преступление, про­виниться, быть виновным, заслуживать осуждения, попасть в долг, быть долж­ным, быть вынужденным, быть обязанным, долженствовать; magan — быть боль­шим, быть сильным, здоровым, приносить в жертву, убивать, быть могуществен­ным, господствовать, иметь власть, быть способным, быть в состоянии, иметь

возможность, мочь; kunnan — видеть, наблюдать-замечать, признавать, стано­виться знакомым, знакомиться-понимать, осознавать, принимать во внимание, знать, как, быть в состоянии, мочь [Карташева, 1988: 74—75]. Модальные и не­модальные значения тесно связаны.

Формальные отличия модальных глаголов от всех остальных глаголов в анг­лийском языке состоят в следующем: 1) отсутствие неличных форм, форм продол­женного вида, перфектной корреляции, пассивного залога, отсутствие показате­ля изменения по лицам и невозможность употребления в императиве, 2) незаме­няемость вспомогательным глаголом в вопросах, обращениях, подтверждениях и эмфатических утверждениях, 3) невозможность употребления нескольких модаль­ных глаголов или одного и того же глагола в последовательной цепочке, 4) смы­словая незавершенность или неотмеченность при употреблении без инфинитива [Chapin, 1973; Huddleston, 1976; Palmer, 1979].

Семантические отличия модальных глаголов заключаются в их общем значе­нии противопоставленности факту. Возможное, желательное и необходимое — это, в первую очередь, неналичествующее. В этом же, кстати, состоит и системо­образующий признак неизъявительного наклонения глагола. Различные оттенки противопоставленности факту или, как говорят логики, контрфактичности и со­ставляют специфику значений модальных глаголов. Анализ лингвистической ли­тературы (Сильницкая, 1971; Гуревич, 1976; Трунова, 1980; Штелинг, 1981; Беляе­ва, 1985; Joos, 1964; Huang, 1969; Calbert, 1971; Hermeren, 1979) и наши собствен­ные наблюдения позволяют признать в качестве базисных значений модальных глаголов значения возможности, волеизъявления, внешней обусловленности (раз­решение, запрещение, долженствование) и предположения. При этом необходимо отметить, что значения многих модальных глаголов синонимичны, существует многоступенчатая градация признака вероятности, признак вероятности являет­ся производным значением почти всех модальных глаголов, значения модальных глаголов обнаруживают большую зависимость от контекста, существуют модаль­ные значения, проявляющиеся только при употреблении глагола в вопроситель­ном или отрицательном предложении, модальные значения волеизъявления, внеш­ней обусловленности и предположения тесно связаны с оценочным значением.

Объяснение содержания модальности — это прежде всего раскрытие обусловленности модального значения. Приведем пример интерпретации мо­дального значения «необходимость»: The law obliges parents to send their children to school — «Закон обязывает родителей посылать своих детей в школу». Моде­лируется типовая понятийная ситуация, в которой выделяется 1) определяющий фактор, принудительная сила — «закон», 2) принуждение — «обязывает», 3) агент, на которого направлено действие принуждающей силы, — «родители», 4) дей­ствие, ожидаемое от агента, — «посылать детей в школу», 5) отсутствие выбо­ра — «обязывает» [Филиппов, 1971: 6]. Интерпретация позволяет понять внутрен­нюю логику значения. Трансформируем приведенное предложение: «Если роди­тели не посылают детей в школу, то они несут ответственность по закону». Полу­чаем следующие компоненты типовой ситуации долженствования: 1) агенс,

имеющий возможность выбора действия, 2) действие либо бездействие, 3) супер­агенс, имеющий возможность осуществить действие по отношению к агенсу, 4) дей­ствие, нежелательное для агенса. Схематически это можно представить в виде по­следовательности состояний и действий: 1) X может сделать А или не-А, 2) А — хорошо для Y, не-А — нехорошо для Y, 3) X делает не-А, 4) Y делает то, что нехорошо для X. Иначе говоря, в основе объяснительной схемы значения дол­женствования оказываются значения оценки и отрицания. По данным А. Вежбиц-кой, все виды модальных значений сводятся к сенмантическим примитивам «хо­теть» и «отрицание»: Не can do that — assuming that if he does not want to do that, he will not do that, I tell you: if he wants to do that, he will do that [Wierzbicka, 1972: 154] — «Он может сделать это — принимая во внимание, что если он не захочет делать это, он не будет делать это, я говорю вам: если он захочет делать это, он будет делать это».

Опираясь на формальные и семантические показатели, определяющие класс модальных глаголов, т. е. специализированное выражение признака модальности в глаголе, мы рассмотрели весь словарный фонд глаголов, зарегистрированный в толковых словарях, и выявили корпус словозначений с модальным компонентом, включающий 1 325 единиц. Глаголы с модальным компонентом в значении име­нуются в работе модализованными глаголами.

Анализ семантики модализованных глаголов показывает, что модальный компонент в содержании модализованного глагола связан с другими компонен­тами, которые имеют различный характер.

Выделяются модально-связанные компоненты, которые объясняют и обуслов­ливают модальный компонент в семантике глагола. Например: hold4 — be able to contain (LDCE); A box may hold 40 apples, but may actually contain only 20 (SBED). Понятие вместимости обусловливает модальный компонент возможности. Ком­поненты, обусловливающие модальный компонент в значении глагола, предлага­ется называть модально-мотивирующими. Примером модально-мотивирующего компонента в значении глагола может служить также семантика глагола зрагез — be able to do without (FED); do4 without — manage without (ALD); managC2 — succeed despite difficulties (FED, RHD). Понятие возможности применительно к глаголу spare — «справиться, обойтись без чего-либо» связано с вероятностью неудачи в силу объективных обстоятельств, а именно — трудностей. Применительно к зна­чению рассматриваемого глагола речь идет о нехватке чего-либо. Вместе с тем в значении данного глагола выделяется компонент успешного результата, и смы­словая схема этого глагола имеет следующий вид: 1) быть в состоянии (смочь) 2) успешно завершить что-либо 3) несмотря на трудности (нехватку чего-либо). Подчеркивание успешного результата свидетельствует о том, что результат мог быть иным. В юмористической форме эта мысль выражена в афоризме: «Если Вам гарантируется жизнь, значит, она в опасности» (Г. Малкин). Успешный ре­зультат выступает в качестве прямого модально-мотивирующего компонента, а неблагоприятные обстоятельства — в качестве косвенного модально-мотивирую­щего компонента в значении глагола.

В содержании модализованных глаголов выделяются также компоненты, ко­торые не объясняют модального компонента. Такие компоненты предлагается именовать модально-нейтральными. Например: abandon] — go away from not intending to return to (ALD); fold3 — become folded; be able to be folded (COD). В значении глагола abandon — «покидать» выделяются два модально-нейтральных компонента: движение и возвращение, причем первый компонент является допол­нительным, а второй — уточняющим по отношению к модальному компоненту волеизъявления. В значении глагола fold — «складываться» выделяется один уточ­няющий модально-нейтральный компонент: складывание.

Таким образом, категориальный признак модальности в лексическом значе­нии модализованного глагола наличествует в единстве с мотивирующим и ней­тральным признаками. Типология этих признаков показывает системную обус­ловленность категориального признака. Типологическое сходство статусного, ста­тусно-связанного и статусно-нейтрального признака, с одной стороны, и модаль­ного, модально-мотивирующего и модально-нейтрального признака, с другой стороны, свидетельствует о внутреннем сходстве статусного и модального при­знаков и о единстве комбинаторной обусловленности признаков.

Классификация глаголов с модальным компонентом в значении строится на основании трех признаков: 1) значение модального компонента (возможность, волеизъявление, внешняя обусловленность, предположение), 2) узуальный либо окказиональный характер модального компонента (словарно заданный либо тек­стуально наведенный компонент), 3) обусловленность модального компонента в семантике глагола. Третий классификационный признак объясняет специфику категориальной градации модальности в глаголе.

При выделении класса английских модализованных глаголов выяснилось, что существуют словозначения с модальным компонентом, которые регулярно появ­ляются в семантической структуре определенных глаголов, и словозначения, мо­дальный компонент в содержании которых обусловлен отражаемой понятийной ситуацией. Эти единицы противопоставляются как структурно-обусловленные и понятийно-обусловленные модализованные глаголы [Клычков, Карасик, 1984].

Структурно-обусловленные модализованные глаголы включают три разно­видности единиц: 1) глаголы пассивизации, в семантике которых происходит ре­гулярный сдвиг в сторону пассивного значения: cut2 — be capable of being cut: Sandstone cuts easily (ALD) — «Песчаник легко режется = легко может резаться», 2) глаголы генерализации, в семантике которых происходит регулярный сдвиг в сторону более общего значения: Гее1б — be capable of sensation: The dead cannot feel (ALD) — «Мертвые не могут чувствовать», 3) глаголы комментирования, в семантике которых происходит регулярный сдвиг в сторону выражения точки зрения субъекта речи: thinka — believe, consider: I think she's wrong (LDCE) — «Я думаю, что она ошибается». Глаголы пассивизации и генерализации характери­зуются модальным компонентом возможности, глаголы комментирования — модальным компонентом предположения. Структурно-обусловленные модализо­ванные глаголы свидетельствуют о специфике модального признака, который —

в отличие от статусного признака — появляется в значении слова, попадаю­щего в определенную синтаксическую позицию и соответственно закрепляется в семантике тех слов, для которых подобные синтаксические позиции типичны и характерны. Структурно-обусловленные модализованные глаголы составля­ют, по нашим данным, 47,3% от общего числа английских модализованных глаголов.

Понятийно-обусловленные модализованные глаголы представляют собой выражение понятийной модальной ситуации в лексическом значении глагола (на­пример, ситуации, связанной с возможностью неудачного результата, воздействием субъекта на другой субъект и др.). Такие глаголы подвергались анализу в исследованиях, посвященных семантике разрешения и запрета, руководства, успеха действия и др. [Fillmore, 1971; Самохина, 1981; Грачева, 1982; Пантелеева, 1985]. Понятийно-обусловленные модализованные глаголы образуют лексико-семантическую группу, состоящую из трех подгрупп: глаголы возможности, воле­изъявления и внешней обусловленности. Каждая подгруппа состоит из лексико-семантических рядов, ряды подразделяются на микроряды словозначений. Опи­сание понятийно-обусловленных модализованных глаголов заключается в выде­лении их интегральных и дифференциальных признаков в пределах микроряда и в определении разновидностей модально-мотивирующего и модально-нейтраль­ного компонентов в составе словозначения.

Типичным примером глаголов возможности являются глаголы психической характеристики — слова, выражающие способность человека к определенным действиям и состояниям. Например: speak^ — use, or be able to use, in oral utterance, as a language (RHD); hearg — be capable of perceiving sound by the ear; have the faculty of perceiving sound vibrations (RHD). Причина выделения признака воз­можности из исходного значения глаголов психической характеристики заклю­чается, на наш взгляд, в квалификации субъекта (speak — «говорить, быть спо­собным разговаривать») или в характеристике пассивных качеств субъекта (hear — «слышать, быть способным воспринимать звук»). Способность узнавать, опозна­вать кого-либо, оценивать, играть в спортивную игру, управлять парусом и т. д. характеризует не всех людей. Такая способность (умение) становится квалифика­цией, отличительным признаком человека. Отличительный признак легко стано­вится статусной характеристикой человека. Что же касается действий, которые мыслятся само собой разумеющимся, присущими каждому человеку, то такие дей­ствия не характеризуются признаком возможности либо подвергаются переосмы­слению. Так, фраза «Мой брат может дышать» означает особый способ дыхания либо свидетельствует об условиях, препятствующих нормальному дыханию.

В составе глаголов психической характеристики выделяются два микроряда: глаголы умения и глаголы физического и умственного восприятия.

Первый микроряд — глаголы умения — включает такие словозначения, как read, speak, sail и др. Отметим глагол readj — (often with can) understand (language in print or writing): The child can read (LDCE). Наличие признака возможности в глаголе read — «читать» отражает культурно-исторические условия того вре-

мени, когда грамотность была доступна не каждому, и умение читать, разгады­вать написанное воспринималось как отличительный признак человека.

Значение глаголов физического и умственного восприятия, составляющих второй микроряд глаголов психической характеристики, соотносится со значе­нием модального глагола can: Do (can) fishes smell? (ALD) — «Дышат ли рыбы = могут ли дышать?» Модальная характеристика глаголов восприятия связана с тем, что называемое состояние носит пассивный характер по сравнению со значением целенаправленного восприятия (see — look, hear — listen, видеть — смотреть, слы­шать — слушать). Значение пассивности субъекта связано со значением возмож­ности. Модализованные глаголы восприятия — глаголы результативного значе­ния. Результат не всегда вытекает из процесса, можно слушать и не услышать, смотреть и не увидеть. Результат как бы не зависит от субъекта, носит вероят­ностный характер, и это отражено в семантике глаголов восприятия. Таким обра­зом, модально-мотивирующим компонентом в семантике глаголов психической характеристики выступает отличительная характеристика субъекта (т. е. статус­ный признак) и пассивность субъекта.

Комбинаторика модального и статусного признака в значении глагола кон­кретизируется в сочетаниях субкатегориальных признаков статуса и субкатего­риальных признаков модальности. Под субкатегориальным признаком понима­ется частная разновидность категориального признака, например, нисходящий вектор статуса — частная разновидность статуса, возможность — частная разно­видность модальности, первое лицо — частная разновидность лица.

Изучение признаковой комбинаторики предполагает построение модели модально-диктального взаимодействия. Модус по своему определению есть атрибут субстанции. Иначе говоря, диктальные признаки содержат модусные ха­рактеристики. Принимая семантические роли или падежи за диктальные призна­ки ситуации, интерпретируемой значением слова, мы выделяем модусные харак­теристики у соответствующих семантических ролей. Собственно модусные при­знаки анализируются как пресуппозиции, понимаемые как условия и следствия ситуации, отраженной в значении слова. Таким образом, анализируя модально-статусное значение при помощи семантических ролей и пресуппозиций, мы рас­сматриваем модусные признаки с двух разных сторон: модальные признаки — в аспекте пресуппозиций, статусные признаки — в аспекте семантических ролей.

Глаголы статусного значения могут иметь в качестве источника действия толь­ко агенса. Важнейшим агентивным дифференциальным признаком статусного значения является статусный вектор — нисходящий и восходящий. Дифферен­циальным признаком статусного агенса является признак официальности, т. е. противопоставление юридических оснований различия в статусе морально-ситуа­тивным основаниям (например, «санкционировать»:: «простить»). Дифферен­циальным признаком агенса может также служить признак фиксированности, т. е. противопоставление фиксированного лица либо организации размытому множе­ству людей (депортировать кого-либо может только правительство, а просить раз­решения может любой человек).

Семантические роли пациенса и контрагенса, понимаемые как позиции лица, испытывающего воздействие со стороны агенса, могут быть уточнены по при­знаку фиксированности (разжаловать можно только офицера, а вынести выговор можно широкому кругу людей).

Пресуппозиции, как и ролевая модель,— это прежде всего инструмент для исследования высказывания. Значение глагола, как известно, представляет собой «макет предложения», свернутое высказывание, и на этом основании возможно проведение ролевого и пресуппозиционного анализа значения слова по аналогии с анализом смысла высказывания.

Пресуппозиционное развертывание значения статусного глагола допускает следующие варианты объяснения: 1) кто-либо имеет право и полномочия вести себя определенным образом — накладывать вето, облагать налогом, прощать и т. д., 2) кто-либо якобы имеет право и полномочия вести себя определенным образом — претендовать, снисходить, осмеливаться и т. д., 3) кто-либо вынужден вести себя определенным образом — умолять, служить, подчиняться и т. д., 4) кто-либо намеренно ведет себя определенным образом — благоговеть, уважать, рабо­лепствовать и т. д. Приведенные варианты объяснения имеют модальный харак­тер возможности (право актуальное и претендуемое), вынужденности и намере­ния. Причинно-следственный модальный компонент значения статусного глаго­ла может быть осложнен оценочным компонентом: «освободить» (+) и «узурпи­ровать» (-). Возможно осложнение модели статусного значения вследствие введе­ния отрицания в пресуппозиционную последовательность: кто-либо не ведет себя определенным образом, хотя имеет право или несмотря на обязанности («по­творствовать»).

Таким образом, наблюдения при предварительном моделировании содержа­ния глаголов статусно-модального значения дают нам основания обратиться к словарям для выяснения вопроса о наличии типовых компонентов в содержании рассматриваемых единиц: разновидностей вектора, фиксированности, разновид­ностей модальности, оценки и отрицания.

В качестве критериев отбора единиц послужили отправные векторные при­знаки соотношения статусов — нисходящий и восходящий вектор: obey — do what one is told to do; carry out a command (ALD); command2 — control, exercise authority over (SBED). В значении глагола obey — «подчиняться» задано восходящее соот­ношение статусов, а в семантике глагола command — «командовать» исходным является нисходящее статусное соотношение.

Формализация словарных дефиниций привела к выделению опорных компо­нентов определений в соответствии с известной процедурой компонентного ана­лиза. К таким опорным компонентам относятся выражения authority, power, right, permission, respect. Например: control —- have control, authority, power over (ALD). Во многих случаях статусные компоненты выражены открыто. В ряде случаев требуется развернутое толкование для выделения статусного признака: chasteni — punish for the purpose of making better. It is often said that God chastens us by visiting us with affliction or trial to discipline us in obedience, meekness, purity, etc. (SBED).

Статусный признак проявляется не в прямом толковании глагола chasten — «ка­рать», а в словарном комментарии, показывающем содержание данного слова: карающий занимает более высокую ступень в статусной иерархии по сравнению с тем, кого постигает кара. Кроме этого в качестве цели наказания выделяется подчинение, т. е. статусный признак.

Общая схема статусного значения глагола применительно к глаголам нисхо­дящего вектора имеет следующий вид: 1) некто, имея право/власть/полномочия сделать что-либо, 2) делает это 3) или заставляет кого-либо сделать это 4) по отно­шению к кому-либо 5) определенным образом 6) с определенной целью. В этой схеме выделяется модально-статусный компонент — право на совершение дей­ствия, а также компоненты действия или каузации действия, участники, связан­ные с агенсом, способ и цель действия. Статусные глаголы с нисходящим статус­ным вектором составляют 81,5% от общего количества статусных глаголов.

Статусные глаголы восходящего вектора распадаются на две группы (с мо­дальными компонентами внешней обусловленности и волеизъявления). Значения таких глаголов схематично могут быть представлены следующим образом: 1) не­кто, будучи вынужденным либо обязанным сделать что-либо, 2) делает это, 3) ведя себя определенным образом 4) или обращаясь к кому-либо с просьбой; 1) некто, испытывая уважение к кому-либо 2) или делая вид, что испытывает уважение к кому-либо, 3) выражает это 4) определенным образом 5) с определенной целью.

Признак официальности дает возможность разделить все статусные глаголы на две группы: глаголы юридической и моральной сферы. Ряд глаголов, есте­ственно, занимает промежуточную позицию. К единицам официально-юридиче­ского статуса человека относятся многие термины из области судопроизводства, руководства страной, военного администрирования: impeach^ — (legal) accuse somebody of wrongdoing (esp.) accuse somebody of a crime against the state (ALD); second — (mil) withdraw (officer) from regimental service for temporary special duty (FED). Приведенные глаголы обозначают понятия, отсутствующие в русском языке: impeach — «предъявлять обвинение в государственном преступлении», second — «переводить офицера из строя в штаб». Глаголы морально-ситуативно­го статуса человека представлены нейтральной и разговорной лексикой. Напри­мер: excuse2 — set (somebody) free from a duty, requirement, punishment, etc (ALD). Ситуация, обозначаемая глаголом excuse — «извинить», относится к бытовой сфере общения.

Агентивный признак фиксированности позволяет классифицировать рассмат­риваемые глаголы на основании вариативности агенса. В корпусе статусных гла­голов выделяются единицы со строго фиксированным агенсом: abdicate — give up formally, as kingly power or rights (SBED); convict 2 — (of a jury or a judge) declare in a law court that (somebody) is guilty (of a crime) (ALD). Субъектами глаголов abdicate — «отрекаться (от трона)» и convict — «выносить приговор» должны быть соответственно король и судья. Фиксированный агенс статусных глаголов харак­теризует, по данным словарей, монархов, правительство, судей, арбитров, поли­цию, университетское руководство, работодателей, военное руководство, учи-

телей, тренеров, клириков, Бога. Большей частью, однако, значение агенса пред­ставляется диффузным в плане статусной фиксации.

Признак фиксированности характеризует и семантические роли пациенса, контрагенса и респондента. Например: cashier — dismiss (e. g. an officer) with dishonour and disgrace (ALD). Пациенс в значении глагола cashier — «увольнять со службы (за недостойное поведение)» — это, как правило, офицер. Фиксирован­ные роли пациенса, контрагенса и респондента определяют монархов, полити­ков, рыцарей, клириков, Бога, служащих, военнослужащих, учеников, студентов, детей, обвиняемых и заключенных. Вместе с тем большая часть статусных глаго­лов не отмечена признаком фиксированности пациенса, контрагенса и респон­дента. Анализ материала показывает, что выделение пациенса часто характери­зует переход соответствующего лица в новый для этого лица статус по восходя­щей или нисходящей линии.

Признак возможности, выражаемой как актуальное право на определенное поведение, присущ значению преобладающего числа статусных глаголов (78%). Отметим, что признак возможности является доминирующим модальным значе­нием в целом. К числу глаголов со значением актуального права на что-либо относятся следующие единицы: detai^ — (mil) assign to a special task (SBED); summon] — call authoritatively, order to come (FED). В дефинициях глаголов detail — «откомандировывать» и summon — «созывать» эксплицитно выражен признак права субъекта на руководство. Претендуемое право отличается от актуального тем, что находится под сомнением, выражаемым при помощи дефиниционного компонента as if — «якобы, как будто», используемого, например, в определе­нии значений глаголов demand — «требовать» и condescend — «снисходить»: demand] — ask (for something) as if ordering or as if one has a right to (ALD); con-descend3 — behave as if one is conscious of descending of superior position, rank, or dignity (RHD). В семантике приведенных глаголов модальность претендуемого права выражена как внешняя квалификация процесса в противоположность внут­ренней квалификации актуального права. Семантика глаголов претендуемого права схематично может быть представлена следующим образом: 1) некто ведет себя так, как будто имеет право на что-либо, 2) и это право находится под сомне­нием. Выделяются слова, в значении которых претендуемое право отрицается целиком: interferei — (of persons) break in upon (other persons' affairs) without right or invitation (ALD). Пресуппозиция значения глагола interfere — «вмешиваться» содержит полярное противопоставление компонентов: «вмешиваться в чужие дела, не имея на это права, но будучи уверенным в своем праве на это». Имеется в виду намеренное вмешательство человека в дела других людей.

Сложная модально-оценочно-статусная комбинация признаков представле­на в значении глаголов волеизъявления. Например: rebuke — blame or scold in a sharp way (WNWD); grove^ — (derog.) be shamefully humble and eager to please (LDCE). Приведенные глаголы противопоставляются по признаку внутренней и внешней оценки. В глаголе rebuke — «делать выговор, отчитывать» устанав­ливается внутренняя отрицательная оценка со стороны агенса по отношению к

пациенсу. Ситуация в целом нейтральная. В глаголе grovel — «пресмыкаться, унижаться» выделяется внешняя отрицательная оценка по отношению к агенсу. Возможны четыре типовых соотношения внешней и внутренней квалификации агенса: внешняя положительная и внутренняя положительная оценка агенса (благодарить, хвалить, награждать), внешняя положительная и внутренняя отрицательная оценка агенса (наказывать, порицать), внешняя отрицательная и внутренняя положительная оценка агенса (раболепствовать, пресмыкаться), вне­шняя отрицательная и внутренняя отрицательная оценка агенса (издеваться, придираться).

Статусно-модальный признаковый комплекс в наибольшей мере представлен в семантике модализованных глаголов с субкатегориальным модальным призна­ком внешней обусловленности. Подгруппа модализованных глаголов внешней обусловленности включает пять лексико-семантических рядов: глаголы разреше­ния, запрещения, принуждения, управления, долженствования.

Значение разрешения представляет собой сложное образование, в котором выделяются значения волеизъявления, каузативности и возможности. Каузатив-ность выражает ситуативные статусные отношения. Каузативность показывает отношение между двумя субъектами — воздействующим и воздействуемым. В отличие от простой каузативности, когда противопоставляются воздействующий субъект, воздействие, воздействуемый субъект и действие воздействуемого субъек­та, каузативность разрешения характеризуется правом воздействуемого субъекта на самостоятельное действие. Сравните: Учитель убедил мальчика сделать еще одну попытку, *но мальчик не стал этого делать. — Учитель разрешил мальчику сделать еще одну попытку, но мальчик не стал этого делать.

Глаголы разрешения подразделяются на четыре микроряда: глаголы позволе­ния, согласия, прощения и освобождения.

Значение позволения уточняется следующими отличительными признаками: нарастающая степень активности воздействующего субъекта (tolerate — allow — permit), совпадение субъекта и объекта воздействия (indulge, pamper), уточнение разрешения — разрешение войти (admit), разрешение дать что-либо (give), разре­шение нарушений путем их игнорирования, потворство (connive) (SBED, RHD, LDCE).

Глаголы согласия объединены значением разрешения в виде утвердительного ответа на просьбу. Дифференциальные признаки данных глаголов таковы: важ­ность того, на что дано согласие (consent), уступка условиям (accede), пассивный характер согласия (assent), отсутствие возражений (aquiesce), уступка воле друго­го лица (comply) (RHD, SBED).

Общим признаком глаголов прощения является снятие вины, т. е. признание воздействующим субъектом того обстоятельства, что воздействуемый субъект более не является виновным. Отличительные признаки глаголов прощения тако­вы: статус прощающего (pardon), нарастающая степень серьезности проступка (excuse — forgive), пассивность прощающего (condone), уточнение проступка — прощение долга (remit) (RHD, SBED, APCC).

Глаголы освобождения объединены значением снятия стеснений, т. е. зна­чением активности воздействующего субъекта, в результате которой устраня­ются отрицательные для воздействуемого субъекта обстоятельства. В словарях выделены следующие отличительные признаки глаголов освобождения: указание на характер стеснений, которым был подвержен воздействуемый субъект (free, liberate, emancipate), высокий статус освобождающего (discharge, dismiss) (RHD, SBED).

Сравнение дифференциальных признаков глаголов разрешения показывает, что в качестве таких признаков выступает характеристика воздействующего субъекта (степень активности, официальный статус), характеристика обстоятельств разрешения, уточнение разрешения.

В значении глаголов разрешения представлен модально-нейтральный ком­понент: connive — permit wrongdoing go on while feigning ignorance of it (SBED); dismiss — permit to depart (SBED). В значении глагола connive — «потворство­вать» модально-нейтральный компонент выражен как дополнительный по отно­шению к модально-статусному комплексу: некто разрешает нарушения, притво­ряясь, что не знает о них. В значении глагола dismiss — «отпускать, распускать» модально-нейтральный компонент выражен как уточняющий по отношению к модально-статусному комплексу: разрешать уйти.

Второй лексико-семантический ряд глаголов внешней обусловленности со­ставляют глаголы запрещения. Например, ban — «запрещать»: ban — order with authority that something must not be done (ALD). В значении глаголов запрещения выделяются компоненты волеизъявления, каузации, возможности и отрицания. В составе глаголов запрещения устанавливаются три микроряда словозначений: глаголы непозволения, препятствия и воздержания.

В значении глаголов непозволения выделяются такие дифференциальные при­знаки, как указание на официальный статус запрещающего (prohibit, veto, ban), указание на причину запрета (taboo), импульсивный характер запрета (inhibit)

Глаголы препятствия объединены значением отрицания, разрешения и актив­ной деятельности воздействующего субъекта с целью помешать чему-либо. Отли­чительные признаки глаголов препятствия таковы: временный или постоянный характер препятствия (hinder — prevent), важность того, чему устроено препят­ствие (obstruct), отрицательная характеристика препятствующего (hamper), спо­соб препятствия — нарушение нормального хода вещей (impede), задержка (detain, retard) (SBED, RHD).

В содержании глаголов воздержания воздействующий и воздействуемый актанты совпадают — это одно и то же лицо. Дифференциальные признаки этих глаголов сводятся к следующим: причина воздержания (abstain), право, от которого субъект добровольно отказывается (forbear), границы, в рамках кото­рых следует воздерживаться от чего-либо (contain), характер воздержания от чего-либо — подавление желаний (restrain) (SBED).

Дифференциальные признаки глаголов запрещения характеризуют субъекта (статус субъекта, оценка субъекта, качества субъекта), причину запрещения, спо­соб запрещения и характеристику обстоятельств запрещения.

Третий лексико-семантический ряд глаголов внешней обусловленности обра­зуют глаголы принуждения, например, compel — «заставлять, принуждать»: compel] — make (a person or thing) do something by force or as if by force (LDCE). Модально-статусный комплекс в значении глаголов принуждения состоит из при­знаков каузативности и необходимости. Если в значении глаголов разрешения и запрещения воздействуемый субъект имеет право на самостоятельное действие, то в значении глаголов принуждения такое право аннулируется. В составе глаго­лов принуждения мы выделяем три микроряда словозначении: глаголы принуди­тельного воздействия, убеждающего и воодушевляющего принуждения.

В составе глаголов принудительного воздействия выделяются такие призна­ки, как игнорирование желаний воздействуемого индивида (coerce), внешняя, физическая сторона принуждения (force, thrust, push), внутренняя, моральная сто­рона принуждения (oblige), убеждение как результат принудительного воздействия (persuade), настоятельность как способ принуждения (urge) (RHD).

Глаголы убеждающего принуждения объединены признаком убеждения как результата принудительного воздействия. Отличительные признаки данных гла­голов таковы: способ убеждающего принуждения — лесть, очарование, соблазн (coax, allure, entice, tempt) и отрицательная оценка такого принуждения (wheedle, cajole, inveigle, seduce) (SBED).

В содержании глаголов воодушевляющего принуждения выделяются следую­щие отличительные признаки: способ воодушевления — оживление мысли и чув­ства, возбуждение надежды, придание смелости (stimulate, cheer, encourage), ука­зание на причину, мотивирующую воодушевление (prompt), настоятельность как причина воодушевляющего принуждения (insist) (ALD, FED).

Дифференциальные признаки глаголов принуждения характеризуют воздей­ствующего субъекта (отношение к воздействуемому субъекту, настоятельность, оценка способа принуждения) и обстоятельства принуждения.

Четвертый лексико-семантический ряд глаголов внешней обусловленности образуют глаголы управления. Семантика глаголов управления тесно связана с семантикой глаголов разрешения, запрещения, принуждения. Значение ситуатив­ного неравноправия при разрешении, запрещении и принуждении связано со зна­чением социального неравноправия воздействующего и воздействуемого субъек­тов при управлении. Признак социального статуса человека является классифи­цирующим, интегральным признаком глаголов управления. В составе глаголов управления выделяются пять микрорядов словозначении: глаголы руководства; возложения и снятия права; порицания и осуждения; подчинения; действий офи­циальных лиц.

Глаголы руководства объединены значением официального статуса субъек­та, имеющего право на управление. Дифференциальные признаки данных глаго­лов таковы: уточнение официального статуса субъекта руководства (rule, govern),

3. ЛИНГВОСЕМАНТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ СОЦИАЛЬНОГО СТАТУСА ЧЕЛОВЕКА

ситуация военного управления (command), подчинение при управлении в силу влияния на психику воздействуемого субъекта (control), указание на моральную сторону приказания (charge), отрицательная оценка способа управления (mani­pulate, domineer), характеристика способа управления — выработка общего на­правления, процедурное ведение дел, умение вникнуть во все детали, умение при­способить к своим нуждам управляемый объект, точное указание ведения дел (direct, administer, manage, regulate, instruct) (RHD, SBED, ChW).

Глаголы возложения и снятия права характеризуются следующими отличи­тельными признаками: уточнение юридического статуса субъекта воздействия (abolish, abrogate, repeal, revoke), выражение воздействия как разрешения (authorize, enjoin), указание степени лишения права (annul, nullify) (SBED).

Общим признаком глаголов порицания и осуждения является выражение не­одобрения при различии статуса субъектов. Анализ этих глаголов приводится в данной работе выше.

Глаголы подчинения объединены значением приведения воздействуемого субъекта к зависимости. В содержании данных глаголов выделяются такие отли­чительные признаки, как способ подчинения — принуждение и убеждение, при­менение вооруженной силы для подчинения, полное подавление (bridle, curb; subdue; repress; quell) и характеристика подчиненного субъекта как безопасного (tame) (SBED, LDCE, ALD).

Глаголы действий официальных лиц характеризуются такими дифферен­циальными признаками, как уточнение статуса воздействующего субъекта (grant, summon), причина действия официального лица (award), собственно действие (decree, ordain, second) (RHD, SBED).

Сравнение отличительных признаков глаголов управления показывает, что воздействующий субъект уточняется в словарных толкованиях как монарх, госу­дарственный деятель, деловой руководитель, военная власть. Уточняется также способ воздействия, причина воздействия, характеристика воздействуемого субъекта.

В значении глаголов управления выделяются модально-нейтральные ком­поненты: superintend — manage; watch and control (ALD); order — give an order — (give) an authoritative communication by which the person addressed is directed to do something (RHD). В приведенных примерах (superintend — «контролировать, над­зирать» и order — «приказывать, распоряжаться») представлены дополнитель­ные модально-нейтральные компоненты со значением наблюдения и речи.

Пятый лексико-семантический ряд глаголов внешней обусловленности обра­зуют глаголы долженствования. Например: advise — tell somebody what one thinks should be done (LDCE). В значении глагола advise — «советовать» представлен статусно-модально-оценочный комплекс, выраженный в модальном глаголе should — «следовало бы». Этот модальный глагол со значением долженствова­ния в мягкой форме часто используется в советах. Совет как вид речевого акта характеризуется тем, что говорящий высказывает свое мнение относительно того, как следует вести себя адресату, предоставляя адресату полную свободу в выборе

стратегий поведения. На практике, впрочем, советы часто являются тактичной формой или косвенным способом выражения команд и распоряжений [Leech, Svartvik, 1983:131]. В речевом акте совета адресат выступает одновременно в двух семантических ролях: по форме — в роли респондента, к которому как бы обра­щена просьба, и по сути дела — в роли контрагенса, которому отдается команда. В отличие от других глаголов внешней обусловленности глаголы долженствова­ния выражают субъект воздействия как внешние принуждающие обстоятельства. На первом плане в семантике глаголов долженствования находится воздействуе-мый субъект. В этом смысле наблюдается известное сходство между семантикой глаголов долженствования и глаголов принуждения в пассивном залоге: значение взятых на себя обязательств, общего мнения, моральной нормы и т. д. выступает в качестве силы, которая побуждает к действию.

В составе глаголов долженствования выделяются пять микрорядов слово-значений: глаголы обязательства, морального пожелания, требования, логической необходимости и порицаемого поведения.

Взятие на себя морального обязательства уточняется в значениях глаголов первого микроряда такими отличительными признаками, как степень ответствен­ности (promise — guarantee), официальный характер обещания (pledge), произне­сение клятвы при обещании (engage, vow), оставление подписи при обещании (contract), уточнение обещания — согласие на брак (betroth, affiance) (SBED).

Значения глаголов морального пожелания объединены положительной оцен­кой рекомендуемого действия. Различия состоят в способе выражения пожелания (advise), в указании на предшествующие обстоятельства (earn, deserve), в праве на поощрение (merit) (SBED, RHD).

Значение глаголов требования объединяет подразумеваемое право на что-либо. Различия глагольных значений заключаются в степени потребности (want — need), в отнесении содержания требования к актуальному либо потенциальному момен­ту (claim — demand), в выражении обвинения (blame) (RHD, SBED).

Общим знаменателем глаголов логической необходимости является соответ­ствие предыдущего содержания последующему. Различия заключаются в уточне­нии характера требуемого соответствия, а именно — следствия, включения, вы­водимости (follow, entail, imply) (LDCE, SBED).

Глаголы порицаемого поведения объединены значением того, что не следует делать. Различие заключается в наименовании порицаемого и осуждаемого дей­ствия — вмешиваться (interfere), дезертировать (desert), красть (steal), насмехать­ся (mock), пренебрегать чем-либо (neglect) и т. д. (ALD, LDCE).

Дифференциальные признаки глаголов долженствования характеризуют об­стоятельства долженствования и уточняют то, что должно или не должно иметь место.

Приведенные данные свидетельствуют о том, что модально-статусный при­знаковый комплекс в семантике модализованных глаголов обусловлен ситуацией, отраженной в семантике глагола, обнаруживает различную степень выраженно­сти в словозначении, а также различную степень яркости в комплексном модус-

3. ЛИНГВОСЕМАНТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ СОЦИАЛЬНОГО СТАТУСА ЧЕЛОВЕКА

ном признаке — преимущественное выражение субкатегориального признака мо­дальности либо статуса.

Аналогичным образом выделяется модально-статусный признаковый комп­лекс в значении прилагательных и существительных. Значение модальных компо­нентов позволяет выделить подгруппы прилагательных возможности, волеизъяв­ления и внешней обусловленности.

Прилагательные возможности подразделяются на две подгруппы слов: при­лагательные активной и пассивной возможности. Обратимся к анализу первой подгруппы. Например, absolute2 — having complete power without limit (LDCE). В значении прилагательного absolute.— «абсолютный» выделяется признак «власть», т. е. «возможность распоряжаться». Этот признак характеризует субъекта как индивида, коллектив, общественное устройство, поведение индивида и т. д. В зна­чении прилагательного «абсолютный» восстанавливается глагольный признак «руководить». Глагольные конкретизаторы возможности часто выражены в де­финициях: agile — able to move quickly and easily (LDCE); businesslike — having or showing the ability to succeed in business or to do things calmly and with common sense (LDCE). В определениях слов agile — «проворный, живой» и businesslike — «деловой, деловитый» названы глагольные, процессуальные признаки, уточняю­щие возможность: это быстрое и легкое движение, которым характеризуются не все люди, отсюда и модальность возможности в сочетании с признаком статуса, и это успех в деле или ведение дел спокойно и со здравым смыслом, что присуще, как известно, также не всем людям.

Прилагательные активной возможности образуют два тематических ряда. К первому ряду относятся слова, обозначающие качества, внутренне присущие не всем людям, не всем живым существам. Например, это способность предвидеть (prescient), жить на суше и в воде (amphibious), ясно выражать чувства и мысли (articulate), хранить много информации — о памяти (tenacious), быстро и эффек­тивно обучаться и понимать (clever), преодолевать страх перед лицом опасности (courageous).

Второй ряд образуют слова отрицательной возможности, т. е. невозможно­сти, неспособности, неумения, избирательно характеризующего людей: austere — lacking the ability to enjoy life (LDCE). «Суровый, аскетический» человек в глазах говорящих — это тот, кто не способен наслаждаться жизнью. В качестве характе­ризующих модально-мотивирующих признаков у прилагательных отрицательной возможности в словарных дефинициях названы такие признаки, как неспособ­ность видеть (blind), легко и непринужденно двигаться (awkward), оплачивать свои долги (bankrupt), думать, соображать (stupid). Наличие качеств, свойственных не всем людям, либо отсутствие качеств, свойственных большинству людей, высту­пает как модально-мотивирующий признак активной возможности.

Прилагательные пассивной возможности широко представлены в словаре. Например: calculablei — that can be worked out from known facts (LDCE). В значе­нии прилагательного calculable — «предвидимый» устанавливается модальный компонент, обусловленный пассивным значением слова. В качестве субъекта у

прилагательных пассивной возможности обычно выступает неодушевленный предмет, подвергаемый воздействию или воспринимаемый чувствами или разу­мом: хрупкий, яркий, трудный, легкий, съедобный, удобный и т. д. Пассивная возможность не связана с признаком социального статуса человека. Вместе с тем пассивная возможность бывает связана с оценкой, а оценка косвенно харак­теризует статус человека, выносящего соответствующую оценку: byzantinej — (derog) difficult to understand, because there are too many thoughts, ideas, etc; complicated; labyrinthine (LDCE). Англичане, как показывают словари, неодоб­рительно отзываются о «византийской» мудрости того, кого они не могут понять сразу.

К прилагательным пассивной возможности примыкают слова, модальный признак в значении которых обусловлен принципиально иным качеством: accident-prone — (of a person) more likely to have accident than most people are or than one usually is (LDCE). Модальный признак вероятности в значении слова accident-prone — «везучий на неприятности» обусловлен непредсказуемостью результата вследствие неконтролируемости качества. Вместе с тем в данном случае мы стал­киваемся с весьма своеобразным статусным признаком, выделяющим людей по­добного типа из общей массы и характеризующего их. Такая характеристика в определенной мере близка признаку отрицательной возможности: тот, кто посто­янно попадает в неприятные ситуации, не способен избежать таких ситуаций. Подобно этому, тот, кто неуклюж, не способен легко и непринужденно двигаться. Данный субкатегориальный признак модальности (вероятность) характеризует большей частью неодушевленные предметы (изменчивый, взрывчатый и др.).

В семантике имен существительных представлены различные модальные при­знаки. Признаковые разряды существительных, обозначающих абстрактные свой­ства и качества, непосредственно выражают модальные значения. Например: ambitionj — strong desire for success, power, riches, etc (LDCE). В слове «амбиция» непосредственно выражена модальность волеизъявления в сочетании с индикато­ром статуса («власть»). В значении предметных существительных модальный при­знак выражается опосредованно.

В данной работе выделяются три группы предметных имен существительных, противопоставляемых по субкатегориальному признаку модальности (значения возможности, вероятности и способности, связанной с долженствованием).

Первая группа существительных характеризует неодушевленные предметы, используемые человеком для той или иной цели. Например, сверло — это инстру­мент, которым можно сверлить дыры, артишок — это растение, цветы которого можно употреблять в пищу. Данный вид модальности — инструментальная мо­дальность — отражает в языке практическое освоение мира человеком и распро­страняется на все существительные, обозначающие предметы, созданные челове­ком (артефакты), на природные явления и предметы, используемые человеком, на людей, используемых в качестве орудий. Например, простофиля — это человек, которого легко можно обмануть. Статусный признак в подобных словах связан с модальным признаком посредством оценочного признака.

Вторая группа существительных и, соответственно, второй вид модальности распространяется на явления и предметы, которые сами по себе являются источ­никами действия, но не контролируют протекание действия. К этим существи­тельным относятся обозначения природных явлений, болезней, социальных явле­ний неуправляемого характера, отдельных артефактов. Данный вид модально­сти — потенционная модальность' — содержит в себе идею нормы, усредненной шкалы и точки отсчета, относительно которой определяется вероятность прояв­ления тех или иных независимых от человека качеств. Так, корабль может уто­нуть, горючее может воспламениться, больной может выздороветь, умереть, за­разить других людей, но вряд ли допустимы высказывания «Человек может быть смертен», «Железо может утонуть в воде». Отсутствие вариантов сводит модаль­ность на нет. Потенционная модальность — это познавательное, теоретическое освоение мира человеком. Нормативность выступает как модально-мотивирую­щий фактор в значении прилагательных и существительных. Потенционная мо­дальность связана с признаком статуса в тех случаях, когда мы говорим, что с человеком может что-либо случиться, и тем самым характеризуем человека по его состоянию здоровья, возрасту и т. д. Например: kleptomaniac — a person suffering from kleptomania — a disease of the mind causing an uncontrollable desire to steal (LDCE). «Клептоманьяк» — это человек, страдающий душевной болезнью, выражающейся как неконтролируемая страсть к воровству.

Третий вид модальности существительного (и, соответственно, третья группа предметных существительных) — это модальность лица или персональная модаль­ность, каузируемая самим субъектом, который умеет или обязан вести себя опре­деленным образом. Например: gentleman — a man who behaves well towards others and who can be trusted to keep his promises and always act honourably (LDCE); treasurer — a person in charge of money belonging to a club, organisation, political party, etc (LDCE). Джентльмен всегда ведет себя так, что ему можно доверять, казначей имеет право и обязан распоряжаться коллективными деньгами. Персо­нальная модальность характеризует постоянные качества человека и распростра­няется на одушевленные существительные со значением профессии, поручения, оценки. Этот вид модальности тесно связан со статусным значением.

Модально-статусное значение представляет собой комплексный модусный признак, выделяемый в семантике различных частей речи в английском языке. Различные подходы к лексической категоризации модального и модально-ста­тусного признака позволяют установить некоторые общие характеристики, при­сущие модусным признакам в целом: выводимость из диктальной части значе­ния, многомерная вариативность, связь с модусно-мотивирующим и модусно-ней-тральным признаками. Установлено, что существуют специфические типы статусных признаков, не связанных с модальным признаком (например, признак этикета, определенные виды статусно-оценочных признаков) и существуют спе­цифические типы модальных признаков, не связанных со статусным признаком

¹ Потенционность имеет и другое толкование [Чейф, 1975: 128]

(например, структурно-обусловленная модальность). Субкатегориальные модаль­ные значения — возможность, волеизъявление, внешняя обусловленность и пред­положение/вероятность — представлены в трех типах слов, противопоставляе­мых по степени активности агенса, а именно в словах инструментального, потен-ционного и персонального значения.