Глава 5. Снять панцирь

Джонни все еще пытался перевести дух, запивая испуг остывшим чаем. Сердце колотилось, как барабаны каннибалов, что уже вломились в квартиру, связали живших там людей — и готовят свой ритуал. Он напитает плоть жертвы мощью темного бога, и передаст эту силу его последователям...

Мелкий вскарабкался на соседний стул, с трудом на нем удерживаясь, переступая соскальзывающими лапами, но умудряясь заглядывать мальчику в глаза: «Как ты? Успокоился?»

Джонни все еще била дрожь. Ведь всего десять минут назад чудовище, жившее в каморке у Мастера Кристаллов, попыталось его убить. Пусть от испуга, пытаясь защитить себя и своего друга Мастера от расправы людей, и без того напуганных злыми существами.

Чудовище — Мастер звал его Грэгом — забилось в дальний угол комнаты, сжимая в руках миску с чаем, в которую Мастер щедро плеснул коньяку. Монстр так сильно перепугался, услышав голос незнакомого человека, что не сразу понял, что это был ребенок. Только какое-то наитие заставило его втянуть когти, прежде чем схватить маленького человека и вздернуть его в воздух.

И лишь тогда, по легкости, с которой человека удалось поднять, по запаху сестренки Аннет на его коже, Грэг понял, что в его руках Джонни, маленький друг Мастера. И услышал отчаянный вой Мелкого, не понимающего, почему один его друг пытается убить другого.

Тогда гребни Грэга с шелестом втянулись обратно в тело, а беззубый рот раскрылся. Монстр беззвучно молил о прощении, опуская ребенка на землю, а Мастер уже бросался к Джонни, пах страхом и беспомощностью...

Оба они — и Грэг, и старик-человек, знали, что теперь только чудо убедит ребенка не пойти к другим людям. Не рассказать им, что монстры поселились как минимум в двух домах, и что самые уважаемые, самые героические члены Сопротивления — Метт и Мастер Кристаллов — оберегают мерзких тварей. Своих друзей и любимых...

Грэг поднял безглазую голову и повернул ее к Джонни. Все его серое тело дрожало, а из щелей на спине, где исчезли гребни, струилась розоватая слизь — его единственная защита в прежнем мире, пока неведомая сила не выдернула монстра в проклятый город. Сухие темные губы дрогнули:

— Пхрости мхеня, — чудовище втянуло голову в плечи и тихо всхлипнуло, издав странный звук. Тот самый, благодаря которому Мастер больше года назад дал ему имя: — Пхрег...

***

Это случилось год и девять месяцев назад, в день, когда два мира смешались, как кровь с серной кислотой.

Грэг оказался дома у Мастера внезапно, перепугавшись даже больше, чем сам владелец квартиры.

Еще минуту назад монстр уютно свернулся в гнезде из кристаллов, что рождаются из его слизи — а вот уже совсем беспомощный, голый, лежит на полу в странной норе, а какое-то жуткое розовое существо в обрывках цветной кожи громко кричит и зовет на помощь!

Пришлось броситься к нему, зажать кричащий рот и сидеть. Ждать, пока незнакомое существо успокоится, чувствовать, как спинные гребни безуспешно из-за света пытаются нарастить корку кристаллов, толстый панцирь из которых так хорошо защищал мирного монстра в прошлом.

Грэг только казался безглазым. Зрение у него было, пусть и слабое из-за закрывающих глаза складок кожи. Но все же с внешним миром его, в основном, связывали обоняние и слух, и розовое существо он старательно обнюхал, запоминая. Здесь, в этом странном месте, Грэгу понадобится любой союзник.

Там, снаружи странной норы, слышался рев Пожирателя и отчаянные крики розовых существ — чудовище, которого в будущем назовут Грэгом, успело почувствовать, какая мягкая у них плоть, и понимал, как, наверное, радует Пожирателя этот факт. Ведь эту плоть так легко разорвать когтями!

Но Грэг не ест мясо. И для Пожирателя он — без панциря, без нормального логова — такая же легкая добыча, как эти розовые существа.

Надо что-то делать!

Грэг осторожно отпустил владельца норы, в которой он оказался, убедился, что розовое существо пока не собирается нападать. Прокрался к одному из выходов наружу, закрытых чем-то прозрачным, но едва ли способным спасти от кого-то, кто захочет сюда влететь. Протянул руку себе за спину и провел по ближайшему гребню, снимая слой слизи и пряча его в темноте между ладонями. В ней почти сразу образовались маленькие кристаллы, и Грэг осторожно распределил их по подоконнику. Потом повторил это с дверью, под недоуменным, испуганным взглядом человека.

Мужчина не понимал, что происходит. С улицы доносился грохот и крики умирающих людей. Их раздирали на куски монстры, появившиеся из ниоткуда. А это безглазое слизистое существо не пыталось его убить! И эти кристаллы, которые оно раскладывает повсюду... что это?

— Эй! — сказал человек, и монстр обернулся. — Кто ты? Как тебя зовут?

Чудовище удивленно мотнуло головой, издав странный всхлип. «Пхрег».

— Значит, будешь Грэг, — подытожил Мастер Кристаллов и улыбнулся. Грэг неуверенно улыбнулся в ответ.

Существа его вида общались больше мыслями, чем словами, сидя в своих норах глубоко под землей. Они не вылезали из своих панцирей, а взрывающимися осколками от них покрывали вход в нору, чтобы отпугнуть крупных хищников и мелких тварей, порабощенных грозными богами во имя никому не нужной войны.

Грэг никогда не вылезал из своей норы, не видел ничего, кроме кусочка неба, обновляя кристаллы у самого входа. Но... мысли розового существа — человека? — были чем-то ему близки.

Хотя и непонятно — как можно так ненавидеть свой панцирь? Как можно жить, выбираясь из любой норы, куда жизнь тебя загоняет? Как можно... так страстно познавать все новое? Даже то, что может быть опасным?

Будущий Мастер Кристаллов был из тех людей, что однажды отдают беднякам все свои вещи и отправляются в дальние страны. Из тех, кто мечтает очутиться в волшебном мире даже в сорок восемь лет. Из тех, кто никогда не стареет и не забывает свое детство — со всеми мечтами, уроками и маленькими, но важными чудесами.

Грэг не понимал этого. Но очень хотел понять.

Он потянулся к незнакомому существу всей душой, как тянется к солнцу цветок, не знавший прежде света. Так человек, впервые видя море, входит в воду и пробует ее соль на вкус.

...Грэг протянул человеку свой кристалл.

***

Джонни вздрогнул и проснулся. Мальчик не запомнил момент, когда его сморил сон — но то, что именно снилось, запомнил хорошо.

Грэг сидел все там же, и Мелкий спал, вытянувшись у его ног. Мастер Кристаллов ушел проверять зародыши в одну из темных комнат, и оттуда то и дело доносились тихое звяканье мисок и не менее тихая ругань — Мастер честно пытался не разбудить Джонни.

— Я проснулся! — громко сказал мальчик, и услышал из темной комнаты радостный возглас и тут же — самозабвенный грохот переставляемой посуды. Джонни невольно улыбнулся и перевел взгляд на монстра. Его безглазое лицо было непроницаемо, но мальчик все еще помнил свой сон. Помнил чувства существа... нет, Грэга.

— Я понял, почему ты так поступил, — сказал Джонни, и Грэг вздрогнул, повернув к нему серое лицо. — Я не сержусь. Мы ведь подружимся?

Грэг, помедлив, сказал-всхлипнул:

— Дха, — он чувствовал, что мальчик не кривит душой. И это стоило того, чтобы снять защитный панцирь.

Да и кому он нужен — этот панцирь? Были бы друзья, ради которых ты избавишься от него навсегда.

***

Джонни шел домой, разглядывая подарок от Грэга — странный кристалл, состоящий из двух разноцветных — красного и янтарного, закрученных, как две влюбленные улитки.

Грэг дал его мальчику, сказав, что эта вещь ему однажды очень «пригхадится». Джонни не стал отказываться — кристалл был красивым и как будто грел ладонь, вызывая чувство странной защищенности. "Теперь у меня есть талисман..."

Мусор и мелкие камушки скрипели под подошвами кроссовок, Джонни торопился. Надо было идти вслед за Мелким, к дому, поговорить с приемными родителями. Сказать, что ему все равно — кто они, из какого мира и как выглядят, когда засыпают в полнолуние.

Нарисовать Аннет в ее природном облике — Мастер нашел в лаборатории краски, и сейчас они, зажатые под мышкой, пачкают майку Джонни. Этот рисунок потом вклеят в альбом Мастера, а еще мальчик планирует перерисовать в цвете всех существ из этого альбома.

Заодно узнает о них побольше, ведь не все из них опасны для людей. И многие живут здесь, под защитой Сопротивления, и выполняет работу, не связанную с кристаллами. Дружат с людьми, помогают им. Питаются человеческой едой — или трупами чудовищ, принесенными из города специально для них.

— Они носят метку — кристалл на цепочке, — говорил Мастер, указывая на Грэга, на шее которого действительно болтался красный кристалл. — Кристалл с дефектом, естественно, чтобы не взорвался ненароком. Но, если увидишь такой амулет у кого-то, ты будешь знать, что он из наших.

Они много чего еще обсуждали.

Припасы, которые скоро закончатся — но их восполнят съедобные грибы, которые сородичи Грэга выращивают в подвалах уже сейчас. Каннибалов-Отступников, как оказалось, уже давно выслеживали отряды из дружественных людям Пьющих Плоть, выпущенных через охраняемую брешь в кристальной защите. Правда, по большей части они находили в обнаруженных святилищах только мертвых — неведомая сила словно иссушала сектантов, выпивая из них жизнь.

Наверное, каннибалы стали жертвой титана, которому служили.

...Никто не знал, что за существа - эти титаны. Грэг говорил, что эти монстры пришли в его мир из какого-то другого места. Пришли, чтобы разрушать. И они разрушали, играя в какие-то свои, одним богам известные игры. Однако мир проклятого города оказался слишком маленьким для титанов, привыкшим воевать друг против друга. Как пауки в банке, они перебили друг друга.

Или один все же выжил? Тот, кому поклонялось единственное оставшееся племя каннибалов — неуловимое, скрытное, самое кровожадное. Тот, что ушел под землю в самом начале катастрофы, после схватки с другим, столь же сильным богом...

— А еще мы не знаем, почему в городе стало так мало мелких чудовищ, — говорил Мастер Кристаллов. — Мы не могли их всех перебить, но их нет уже почти полгода! Они словно ушли куда-то, не расставив даже меток...

Но сейчас, двигаясь домой и со смехом отталкивая игриво прыгающего Мелкого, Джонни меньше всего думал о чудовищах за кристальной границей.

Он думал, как завтра попросит Мета научить правильно кидать кристаллы — ведь Грэг специально для мальчика сделает серию боевых кристаллов поменьше, чем обычные, под взрослую руку.

И еще мальчик хотел предложить кое-что необычное. Грэг много рассказывал про Зверодактиля — крылатого монстра, про которого на днях говорил Метт.

Джонни собирался его приручить.

***

— Пожалуйста, помогите, — плакала девушка, зажимая рану на худом плече. Агата еще пыталась идти, но ноги не слушались — слишком велика была потеря крови. — Я больше не вынесу... кто-нибудь, помогите! — она разрыдалась безнадежно и глухо, сползая по стене, оставляя на побелке скупой кровавый след.

Вдруг — щелчок замка, оглушающее громкий. И стук, гулкий, вездесущий, будто великан шагает по улице. «Хотя нет. Это мое сердце бьется».

Кто-то в подъезде открыл дверь, но у девушки уже не было сил повернуть голову в ту сторону.

— Держи! — мужской голос, грубый, озлобленный. «За что вы так со мной...» — Сожми в руке, и мы к тебе выйдем.

Что-то звенит по плитам пола, совсем рядом. Кинули из дверей — и тут же захлопнули, провернули все замки. Агата приоткрыла глаза и с трудом сфокусировала взгляд. Где же...

Вот он. Небольшой красный кристалл — защита от нечисти. «Вы думаете, я чудовище?»

Тонкая рука шарит по грязному полу, девушка теряет равновесие и падает лицом вниз, ударяется зубами и носом. До крови. Но что эта кровь, когда твое плечо и спина исполосованы когтями, и при каждом биении сердце-предатель толкает из тела еще немного крови — словно мало ему той, что алыми каплями и лужицами ведет на улицу, через вырванную с корнем подъездную дверь...

Рука нащупывает кристалл, сжимает его изо всех сил. Агата закрывает глаза и уплывает куда-то, где нет ни чудищ, ни злых людей, что не спасут, не помогут...

Щелчок, скрип. «Неужели вышли за мной?»

Действительно, шаги.

Двое — мужчины, крупные. Много жизненных сил. Повезло.

Когда один из них наклонился, чтобы поднять израненную девушку, Агата извернулась и впилась зубами ему в горло. Повалила мужчину на пол с легкостью, немыслимой для хрупкой девушки. Сладкая кровь наполнила ее рот, и новый прилив сил помог удержать бьющуюся жертву — куда ему до Великого Бога, чья мощь струится теперь в венах Агаты!

Она почти не слышала, как второго мужчину избивали двое Служителей — они прятались там, за дверью, совсем рядом. Именно там они до этого резали спину Агаты когтем мертвого чудища, что ниспослал им Великий.

Теперь они вносили будущую жертву в дом и начинали готовиться к ритуалу.

Агата оторвалась от мужчины и медленно вытерла окровавленный рот его безвольной ладонью. Улыбнулась и коснулась губами покрытого испариной, еще теплого лба мертвеца:

— Ты послужишь Великому Богу, став пищей для Его племени, — она грациозно встала, взяла труп за ногу и легко втащила в квартиру. Порванная рубашка на секунду разошлась, и случайный зритель заметил бы, что страшные раны стянулись, не оставив и шрама на нежной коже. Но в пятиэтажном доме не было других жителей, что могли бы это увидеть.

Великий Бог делал все, чтобы его Служители оставались незамеченными.

***

Все пошло не так, как было задумано.

Служители должны были молиться и бить в ритуальные барабаны, а обнаженная жрица должна была танцевать и петь в кругу кровавых рун. Лишь потом, войдя в транс, она должна была десять раз пронзить жертву костяным ножом во славу Великого Бога.

Но, едва зазвучали барабаны, Агата закричала страшно и дико, срывая с себя одежду и покрывая кожу кровавыми следами от острых ногтей. Потом она бросилась к связанной жертве, не переставая кричать, и голыми руками вспорола мужчине живот. И погрузила туда ладони...

Агата очнулась через пятнадцать минут. В ушах еще бился ее пронзительный крик:

— Убейте их! Сотрите их с лица земли! Уничтожьте!

Жрица замолчала, оглядывая дело своих рук изумленно и испуганно. Мужчина, предназначенный в жертву, лежал на полу мертвый, и в его развороченном животе чадили угли из жаровни. Тело второго человека было разорвано пополам, и у верхней половины не хватало обеих конечностей.

Агата разжала пальцы, и одна из оторванных рук упала на пол с глухим стуком. Жрица посмотрела на Служителей, забившихся в противоположный угол комнаты. На их лицах был ужас. Ужас и восхищение.

Правда, у одного из них уже не было левого глаза, а у второго — уха. Оба попались на дороге жрицы, а ей нужна была стена, у которой они стояли.

А теперь на ней был рисунок кровью.

Он изображал четверых — ребенка, мужчину с закрашенным лицом и женщину с рогом на лбу.

И собаку.