Глава 7. Дар безумного бога

Город был пуст и безмолвен, только редкие людские голоса доносились из робко приоткрытых, затянутых защитной проволокой форточек.

Вечная осень, наступившая больше двух лет назад, стерла в порошок траву и листья деревьев, теперь согнувшихся и молча умирающих, бессильно вытянув хрупкие ветви в навечно затянувшееся облаками небо.

Растения чувствуют гармонию мира и то, что с ней происходит. Они вянут, когда в вашей квартире творится что-то неладное, они сбрасывают листья, когда во дворе совершается жестокое убийство. И теперь, когда город был отрезан от мира неведомой силой, растения тихо погибали, не вынося присутствия рядом того, что так исказило привычный ход вещей.

Обломившиеся ветки судорожно всхлипывают, ломаясь под колесами внедорожника. Прежде по улицам нельзя было проехать на машине — брошенные автомобили перегораживали все.

Да и кто заботился тогда о том, чтобы кому-то не помешать? Люди бросали все — вещи, машины, животных — лишь бы выжить в кровавом пиршестве, наступившем на улицах города, когда на них шагнули хищные, обезумевшие монстры из другого мира.

Но теперь чудищ в городе было совсем немного. И никто не мог понять, почему.

Сейчас стало возможным выходить на улицу даже ночью, а члены Сопротивления смогли освободить от машин основные улицы и пути к заселенным районам. Но, если монстры ушли из города, значит — они появились где-то еще?

Разумные существа, тайно живущие среди людей за защитной границей из кристаллов, тоже не знали ответ.

— Если бы мы знали, куда пойдут остальные, то давно бы вам сказали, — говорила Аннет, готовя обед на всю семью, плюс Мастер Кристаллов и коробочка на вынос, для Грэга. — В нашем мире мы точно так же не представляли, что творится вокруг. Титаны создавали свои армии из слабых существ, водили их туда-сюда, воюя. А мы, те, что посильнее, жили себе в пустынях и норах, старались не показываться и не вдумываться в происходящее, — девушка поежилась и беспомощно посмотрела в глаза Мэтту.

Он, прочитав ее немую просьбу о поддержке, потянулся навстречу и обнял, прижал к себе любимую. Как же тяжело ей пришлось там...

В любом случае, теперь люди почти перестали гибнуть на улицах. Автомобили Сопротивления ездили повсюду, проверяя обстановку, развозя уже почти не нужные кристаллы, а также очень нужную провизию и воду.

Еду — сухие грибы, напоминающие опята на вкус и пемзу — на вид, выращивали в своих норах существа того же вида, что и Грэг, а воду фильтровали через свои зубчатые клешни еще какие-то дружественные монстры, с которыми Мэтту еще не довелось познакомиться.

У разведчиков Сопротивления были другие занятия — они выслеживали остатки агрессивных и хитрых существ, что иногда все же наведывались в дома, куда еще не успели завезти кристаллы. А еще Сопротивление не теряло надежду поймать последнее племя каннибалов — или, хотя бы, найти их иссохшие трупы.

Мастеров молчание врага радовало еще меньше, чем его активность. Когда каждую неделю находили места, где проводились кровавые ритуалы, это хотя бы было объяснимо. И был шанс найти их однажды и уничтожить. А сейчас от каннибалов нет ни следа, и это пугало Мастеров только больше.

Ведь мало ли, что задумал безумный враг, поклоняющийся темному божеству?

Тем не менее, жизнь в проклятом городе налаживалась. Люди уже не надеялись выбраться отсюда. Но они хотя бы могли выжить.

Никто не ожидал того, что случилось в день знакомства Джонни с молодым Зверодактилем. А если бы и ожидали — что бы изменилось?

Все было предопределено заранее.

***

Попрощавшись со Зверодактилями, Мэтт и Джонни направились через усыпанный костями пустырь к внедорожнику, терпеливо ждущему хозяев.

Мелкий первым влетел в приоткрывшуюся дверь, устроился на переднем сиденье и нетерпеливо приплясывал, пока хозяева усаживались. Мэтт пристегнулся и оглянулся. Увидел изнывающую собаку и, усмехнувшись, открыл окно.

Мелкий тут же высунулся наружу по самую грудь, вертя головой и высунув розовый язык. Он так любил ездить в машине! Сейчас они тронутся, и можно будет всласть полаять на ветер, треплющий высунутый язык, теребящий уши и дующий, дующий в мокрый нос!

Мэтт начал осторожно объезжать глубокую выбоину на асфальте, а Джонни разлегся на задних сиденьях, подставив закрашенное черным лицо легкому ветерку из окна. Они ехали домой, утром Аннет обещала сделать на ужин лазанью из подземных грибов. Потом планировалась настольная игра, и Мелкий опять незаметно стащит со стола песочные часы...

Вдруг пес, со счастливым видом принюхивающийся к воздуху за окном, зарычал глухо и растерянно. Он смотрел вперед, в сторону Штаба.

Сменившийся ветер принес оттуда запах пороха.

И крови.

***

Внедорожник затормозил у защитной границы, и Мэтт буквально выпрыгнул из машины, бросившись к баррикадам из бетонных блоков, перегородившим улицу. Тут должен был быть караул — дюжина бойцов Сопротивления, товарищи и друзья Мэтта.

И он действительно был здесь.

Развороченные, разорванные люди лежали тут и там. С оторванными конечностями, со снятыми скальпами. С пустыми глазницами, устало глядящими в безучастное небо.

Маслянисто блестели вырванные из животов внутренности, перечеркнув забрызганный кровью асфальт. И кристаллы, повсюду кристаллы, которыми караульные пытались отбиваться от напавших на них чудовищ.

В воздухе стоял запах бойни, который так часто встречал Мэтта в квартирах в городе, когда он не успевал добраться до запертых людей раньше, чем чудища. Но встретить его здесь, на пороге родного дома...

Мэтт стиснул кулаки, с его губ сорвалось тихое рычание. Ярость горячим клубком крутилась где-то в солнечном сплетении, наматывая нервы все туже и туже. «Кто посмел, кто это сделал?!»

— Мэтт! — окликнул его Джонни, наклонившись к чему-то, заслоненному упавшим с баррикады блоком. Мужчина, сдерживая беспомощный, злой крик человека, потерявшего близких друзей, подошел к мальчику, рядом с которым нервно крутился Мелкий.

У пса был напряженный и напуганный вид. Он, как и люди, не понимал, что происходит. Он чувствовал ярость хозяина, и шерсть невольно становилась дыбом. Но Джонни приглаживал ее холодной ладонью, и мысли у него были недетские. Такие же, как в тот день, когда убили его мать.

— Это похоже на человека, — сказал Джонни, не поднимая головы, когда Мэтт приблизился. — Но я не уверен...

Нечто, лежащее у самых баррикад, действительно выглядело странно.

Это был человек, поросший серой, мохнатой плесенью. Тут и там она отходила от кожи широкими пластами, но до последнего цеплялась за нее синими прожилками, уходящими глубоко в тело и, видимо, переплетающимися с его сосудами. Похоже, эта мерзость забирала много сил у своего носителя — даже этот толстый серый покров не мог скрыть ужасной худобы.

Особенно длинные ворсинки паразит отрастил на лице человека, полностью его закрыв, не оставив даже щелочки для глаз. Ворсинки эти все еще шевелились. Плесень была жива, а вот носитель — уже нет.

В груди его были отверстия от пуль, и плесень сползалась к ним, жадно впитывая кровь и обнажив часть кожи на животе. На ней виднелись грубо вытатуированные символы. Увидев их, Мэтт с отвращением сплюнул:

— Каннибал. Но что это за штука на нем? — он протянул руку, но плесень зашевелилась, жадно потянувшись навстречу длинными усиками. Мэтт тут же отдернул руку и отступил подальше. «Что же это такое?»

Джонни тем временем достал из кармана красный кристалл и осторожно уронил его на тело каннибала, стараясь не задеть шевелящиеся ворсинки. Хмыкнул:

— Как я и думал. Не взрывается, — подумав с минуту, мальчик поднял взгляд на Мэтта и задумчиво произнес, вспоминая уроки Мастера: — Видимо, паразит слишком мал, чтобы кристаллы сочли зараженного человека опасным. Или плесень возникла уже здесь, в нашем мире. Но как?

— Эволюционировала? — предположил Мэтт. — Или ее кто-то вывел. Не все же каннибалы - безмозглые фанатики, мог найтись и ученый...

— Даже если мы поймем причину, нам сейчас это не поможет, — решил Джонни, глядя в сторону Штаба. — Важнее, смогли ли наши защититься без кристаллов...

— Ты прав, — Мэтт поднялся и положил руку на рукоять пистолета. Его глаза обеспокоенно вспыхнули. — Надо скорее помочь нашим! И защитить жилые кварталы. Если каннибалы идут по этой улице — а следы ведут именно туда — то они скоро придут к нашим семьям!

***

...Где же еще быть врагам Великого, как не в Штабе? А если их там не будет сейчас, то они туда придут, рано или поздно. Там живет их друг — тот старикашка в круглых очках. Чем-то он им дорог.

Вот глупцы!

Агата фыркнула тихо, как кошка, и тенью проскользнула мимо взволнованных караульных, обсуждающих нападение на жилые кварталы. «Да-да, там резвятся слуги Великого», — думала девушка, просачиваясь мимо охранника на вахте. — «Бегите-бойтесь, они вам много проблем доставят. И отвлекут всех от меня...»

Вверх по лестнице — бегом, босые пятки стучат по холодному кафелю, оставляют едва заметные следы — россыпь спор Дара Божьего, что дал племени силу исполнить волю Его.

Жаль, но Дар не прорастет нигде, кроме как в подготовленном теле — изможденном, заморенном голодом, покрытом надрезами во многих местах. О, сколько тел иссекла Агата, прежде чем ей самой досталась крупица Дара! Но теперь она — легкая серая тень, видящая и слышащая все вокруг, наделенная бесконечной силой.

Кто сможет противостоять ей? Жрице Великого Бога, сосуду для Его воли!

Где-то на заднем плане сознания слышатся чужие взволнованные мысли, многоголосый шепот — это Дар связывает всех своих носителей. У кого-то в городе проблемы, их убивают. «Вы не маленькие дети, разберетесь сами. Я — та, кто исполнит веление Его. А ваша задача — сделать шум!» — шипит мысленно Агата, взбегая на восьмой этаж.

Останавливается резко, глядит на картину, нарисованную на металлических пластинах, закрывающих окно. Злость и ненависть наполняют Агату, расползаясь от кончиков пальцев и дальше, раскаляя, сжигая, как сжигала ее плесень Божьего Дара, проникая в каждую клеточку бьющегося в агонии тела.

На картине изображены враги — двое из них! Мужчина, что красит лицо в черный цвет. И его паскудная шавка, что вечно настораживалась и рычала, когда Агата пыталась подобраться поближе к ним в городе. Только это не позволило уничтожить их еще до штурма.

А ведь это сильно облегчило бы задачу! Агата зло усмехается и плюет на картину. А затем просачивается в дверь в лабораторию, где слышны голоса Мастера Кристаллов и что-то взволнованно говорящего солдата.

«Вы думаете, те людишки в городе, которых сейчас едят мои ребята — это ваша главная проблема? Нет, глупые. Ваша проблема — то, что скоро Сопротивления не станет. Без Мастеров вы — просто кучка смертных с пистолетами».

Краска на картине, куда попала слюна Агаты... того существа, в которое она превратилась... пузырилась и растворялась, стирая нарисованное лицо Мэтта.

***

...Аннет в своей квартире выключила рацию мужа, по которой она уже несколько часов слушала последние новости.

Медленно, недобро улыбнулась, показав на секунду острые клыки.

Каннибалы двигались как раз по ее улице.