Глава 3. Лунный свет

—...Я подошел к самому логову твари. Она выбрала для своего гнезда пятиэтажный дом на отшибе. По сути, от него остались только наружные стены и остатки крыши, и твари это было очень удобно. Туда она приносила свою добычу, там спала и собиралась вывести детенышей. И теперь я шел туда.

Мэтт замолчал, поднес к губам чашку с кофе и с наслаждением вдохнул его запах. Потом покосился на изнывающего слушателя и продолжил, чуть улыбнувшись:

— Я вышел из-под прикрытия поваленных деревьев и двинулся вперед, к пролому в стене. Под моими ногами захрустели кости. Они были повсюду — прятались в опавших листьях и стреляли при каждом шаге, выдавая меня. Черепа скалили зубы из-под кустов. Позвоночники с грудными клетками висели на ветках деревьев, отпугивая незваных гостей от логова твари. Но меня они не отпугнули.

— Ты смелый! — восхищенно прошептал слушатель. Мужчина спрятал улыбку в кофейной чашке и, с трудом вернув себе суровый и мрачный вид, вернулся к рассказу. Он говорил тем чуть напевным, пугающим голосом, каким рассказывал страшилки своим племянникам, еще в прошлой жизни, когда никто не охотился на монстров.

— И вот я уже подобрался к пролому. За ним кости лежали вперемешку с камнями и обломками мебели, сплошным ковром, и пройти по ним беззвучно было невозможно. А идти нужно было очень тихо — ведь там, под уцелевшей частью крыши, висела тварь. Она цеплялась за балку задними ногами, как летучая мышь. Она была огромная, метров пять от кончиков сложенных крыльев до когтей лап. Тварь дышала, скрипя чешуей... А я стоял на обломках стены и смотрел вверх, как зачарованный...

Мэтт снова замолчал, и слушатель нетерпеливо спросил, ерзая на стуле:

— И что было дальше? Ну?

— А дальше, — сказал Мэтт, еле сдерживая свою привычную веселую ухмылку, от которой, по словам Аннет, он выглядел шаловливым мальчишкой, — я развернулся и пошел назад. Позже, идя по улице, я услышал приближающиеся хлопки крыльев и свист, с которым существо набирало скорость. Оно пролетело буквально в трех метрах надо мной, и я, машинально припав к земле, все равно почувствовал его запах — запах прелой листвы и штукатурки. Тварь полетела в город, охотиться. А я забрал Мелкого, вернулся в Штаб и написал отчет, что в этом районе нет ничего опасного.

— Как так? — растерялся Джонни, глядя на рассказчика удивленно и немного обиженно. — А это существо? Почему ты решил, что оно не опасно? А кости?

— Кости у дома и в самом логове, — пояснил Мэтт, — были не человеческие. Это создание не охотилось на людей. Не тронуло меня, хотя я шел по пустой улице и не смотрел вверх. Эта крылатая тварь делает то же, что и Сопротивление. Убивает монстров, наводнивших наш город.

— Мальчики, идите есть! — донеслось с кухни. — Хватит байки травить, Джонни опять ночью не заснет.

— Какой нехороший Джонни, — подмигнул Мэтт, в один глоток приканчивая остывший кофе и слезая с подоконника. Мальчик тоже поднялся и пошел на кухню, на ходу потрепав сонного пса по висячим ушам.

Мелкий тоже оживился, почуяв запах еды. Поднялся и неторопливо потянулся каждой лапой. И потрусил на кухню, ведь Джонни всегда не доедает свою порцию, и остатки достаются Мелкому.

Псу нравилось, что его семья пополнилась этим ребенком.

Хотя его немного смущало то, что теперь Мэтт называл «мелким» не только его.

***

Джонни нигде не мог прижиться.

За те полгода, что прошли с момента его освобождения из осажденного монстрами района, он успел пожить во многих местах. Но нигде не оставался надолго.

Приют, где Сопротивление селило осиротевших детей, его не устроил — мальчишка ни с кем не разговаривал, сидел в уголке и что-то тихо рисовал в альбоме. И он почти не спал, а если все-таки удавалось заснуть — вскакивал с криком.

И ни одна из двух семей, куда Джонни попытались пристроить, не смогла найти к нему подход. Мальчик таял на глазах, шарахался от всех — что не удивительно, учитывая, как погибла его мать, и как его почти скормил монстру тот подлец, о котором рассказывал Мэтт на собрании.

В конце концов, мальчика взял к себе Мастер Кристаллов. Неделю они общались, Джонни радостно изучал библиотеку, учился присматривать за кристаллами. Постепенно он начал успокаиваться и признался Мастеру, в чьей семье хотел бы жить.

И на следующий день Мастер Кристаллов привел смущенного мальчишку к квартире, которая должна была стать его новым домом. В открывшуюся дверь сначала просунулась заинтересованная морда Мелкого, потом собаку втащили назад и в проеме показался её хозяин.

Джонни еще больше смутился, ведь он впервые видел Мэтта в обычной одежде, а не в боевом комбинезоне. Да и лицо мужчины, смывшего сажу, скрывающую запах человека в городе, казалось совсем незнакомым.

Мэтт выглядел очень мужественно: высокий, вечно загорелый, с развитыми еще со времен работы спортивным тренером мышцами. Только лицо, осветившись улыбкой и вмиг помолодев, показалось Джонни дружелюбным и открытым, словно кто-то при рождении зажег в этом человеке свечку, с того момента всегда озаряющую его путь.

Мэтт отбросил со лба светлые волосы, поправил мокрое полотенце на плече — хозяина дома явно вытащили из ванной — и с веселым интересом смерил взглядом незваных гостей:

— Мастер Кристаллов, здравствуйте! И, — Мэтт наклонился и заглянул в глаза Джонни, — несостоявшийся обед Карлы. Чем обязан?

— Несостоявшийся обед, — в тон ему ответил Мастер, — будет жить у вас с Аннет. Надеюсь, ты не против.

Мэтт выпрямился и задумчиво почесал в затылке, глядя в потолок. Мелкий наконец протиснулся между хозяином и косяком двери, полез к гостям общаться и обнюхиваться. С кухни, что там, за дверью, доносились звуки готовки и женский голос, напевающий какую-то песенку.

Джонни вдруг остро, до боли захотелось, чтобы Мэтт согласился взять его к себе. Чтобы та женщина, жена Мэтта, оказалась хоть немного похожей на маму. Чтобы Джонни по вечерам сидел на подоконнике, встречая угасание осенних дождей и первый снег, а Мелкий клал лапу к нему на колени и заглядывал в глаза — что, маленький хозяин, грустишь? И чтобы собачья шерсть на джинсах и в чашке чая, и Мэтт рассказывал истории о своих подвигах и о монстрах, которых он победил...

Джонни снова хотел иметь семью.

Мальчик опустил голову и зажмурился, чтобы не заплакать. Конечно, ничего этого не будет. Будет приют — или, если повезет, дом Мастера Кристаллов. Но семьи — нет, зачем такому глупому мальчишке семья? Пусть будет один.

Мэтт закончил думать и пожал плечами, глядя на Мастера растерянно и удивленно:

— Почему нет? У нас есть место — Мелкий потеснится. Только ты не удивляйся, малыш, — это он говорил уже Джонни, еще не осознавшему своего счастья, — когда ночью он полезет к тебе на диван. Все же до твоего появления это было его место.

— Я переживу, — слабо ответил мальчик, чувствуя на плече ободряющее касание Мастера Кристаллов.

Мелкий вилял хвостом, тычась холодным носом в ладонь Джонни и виляя хвостом так, что его зад ходил из стороны в сторону, словно собака танцевала сальсу. Он не знал, как, но его хозяин сделал этого мальчика очень счастливым.

И Мелкому это нравилось!

***

Джонни поселился в доме Мэтта и вскоре стал чем-то неотъемлемым и очень нужным — тем, кто играет с Мелким, избавляя пса от вечных излишков энергии. Тем, кто помогает Аннет по дому и сопровождает ее мужа в патрулировании, не выходя, правда, за линию закопанных кристаллов — линию, через которую не могли перейти никакие чудовища.

Все мужчины дома — и взрослые, и дети, и собаки, были без ума от Аннет. Она действительно чем-то похожа на мать Джонни. Смолистым водопадом волос, которые стягивались широкой резинкой во время готовки и уборки. И прекрасными глазами, цветом похожими на два янтарных кристалла — орудия против монстров и наваждений.

Такой же кристалл Аннет носила в виде кулона, и Мелкий любил ловить его зубами, играя вечерами со своей любимой хозяйкой.

Джонни снова начал хоть немного есть — уж очень вкусно в этом доме готовили. И его почти перестали мучить кошмары. Иногда они все же приходили к его дивану, и сопение спящего рядом пса не отгоняло их. Но тогда ребенок и собака крались к кровати приемных родителей и забирались к ним под одеяло.

Их никто не прогонял, и кошмары, сдавшись, отпускали Джонни и просачивались в оконные щели, сливаясь с темнотой и дожидаясь следующего шанса.

Но теперь Джонни их не боялся. Ведь он больше не был один.

***

...Однажды Джонни, скрываясь от кошмаров, в которых мама с папой прижимали окровавленные лица снаружи к оконному стеклу, снова попросился в кровать к приемным родителям.

Была ясная ночь, и луна круглым глазом заглядывала в щель между досками, закрывающими окно, освещая двух спящих людей. Мэтт и его жена лежали под одним одеялом, нежно обнявшись. Услышав тихий голос Джонни, они откатились друг от друга, освободив ему пригретое место.

Мэтт привычным жестом откинул одеяло, дождался, пока ребенок проползет в свое логово между взрослыми. Услышал довольное фырканье пса, долго топтавшегося на месте и лишь потом улегшегося в ногах. И Мэтт снова заснул, забыв стереть с лица довольную улыбку.

А Джонни никак не мог уснуть. Может, дело было в полнолунии? Вот и Аннет плохо спится. Ворочается, лицо подрагивает. Тоже кошмары?

Пользуясь случаем, мальчик стал разглядывать черты лица своей приемной мамы.

Какая же она красивая! Хотя, казалось бы, совсем не похожа на то, что Джонни всю свою короткую жизнь считал красотой. И лунный свет только подчеркивает это — и слишком широко расставленные глаза, и ямочку на лбу. Интересно, откуда она? Ударилась в детстве? Не важно, все равно — это видно только сейчас, пока слишком яркий свет скрадывает нежную бархатистость кожи, а ночной кошмар обостряет черты затаенным страхом...

Но... что это? Джонни заморгал, прогоняя дремоту. Странно. Приснилось? Или показалось?

Нет. Не показалось.

Кожа Аннет, подрагивая, растворялась, обнажая мышцы. Медленно, волнами, сходила с щек, подбородка, губ — и вот уже острые зубы выглянули из-под верхней губы, сверкая в лунном свете. И веки стали прозрачными, и под ними видно было, как янтарные радужки становятся черными, как деготь — и расплываются на весь глаз.

Последние превращения коснулись лба — из обаятельной ямочки выдвинулся небольшой темный рог, в половину ладони длиной.

Перед Джонни, в одной кровати с ним, в полуметре от его лица... лежала Пьющая Плоть. Ужасное существо, способное превращаться в человека и притворяться им очень долго, незаметно высасывая из своей жертвы соки — а потом захватить ослабевшую добычу и уволочь к себе в логово. И питаться живыми внутренностями, пока она не умрет.

И это существо было здесь, совсем близко! И даже Мелкий еще не понял, что рядом — враг!

Только полнолуние со своими кошмарами смогло стянуть с чудовища маску. Полнолуние — и внимательный взгляд.

Аннет проснулась и раскрыла глаза, в одно мгновение вновь обрастая кожей и принимая человеческий облик. Джонни спал, дыша ровно и спокойно. Пьющая Плоть с улыбкой посмотрел на мальчика, почесала за ухом собаку и коснулась губами руки спящего мужа. Перевернулась на спину и долго задумчиво смотрела на луну, пока она не ушла из виду, спрятавшись за одной из досок. Потом Аннет заснула.

А Джонни не спал до утра, стараясь унять бешеный стук сердца.

И думая.

***

...Аннет кричит, беспомощно закрывая голову руками. Она обнажена, и на белой коже с каждой секундой расцветают все новые ожоги. Все тело девушки вздрагивает, когда очередной кристалл взрывается, коснувшись ее кожи. А бросают кристаллы те, кто еще совсем недавно считал Аннет лучшей соседкой на свете, женой замечательного солдата. Прекрасной матерью.

Мэтт с усилием поднимает безумный взгляд от ямы, где кричит, сгорая заживо, его любимая. Мастер Кристаллов — лицемерный старик! — разводит одной рукой. Вторая — лежит на плече плачущего мальчишки, чье лицо уже опухло от слез. Но он все равно смотрит в яму, смотрит на плод своих трудов. Нескольких сказанных слов...

Джонни, ох, Джонни! Зачем ты им рассказал!

Аннет снова кричит, и это уже не крик измученной женщины. Это крик существа из другого мира, существа измученного и обреченного на смерть.

Мэтт глухо рычит и бьется в путах, удерживающих его от того, чтобы броситься вниз по осыпающемуся склону, закрыть Аннет собой, спасти! Но нет, жертв, одурманенных существом, заставляют насильно смотреть на его смерть — ведь тогда они видят его истинное лицо и понимают, что все предыдущие недели и месяцы были ложью. Что родной и близкий человек давно убит этой тварью, и она! Она заслуживает смерти.

Но Мэтт не был одурманен. Ни секунды в своей жизни. Он любит Аннет, а теперь она — человек ли, чудовище — умирает у него на глазах.

Нет...

—...Просыпайся! — его губ касается нежный поцелуй.

Мэтт открыл глаза и увидел такое родное, такое дорогое лицо. Аннет, которую он не знал, как защитить.

— Милая, — его голос еще хриплый после ужасного сна. Мэтт сорвал голос и наяву, непрерывно выкрикивая только одно, самое важное для него слово. «Аннет».

— Как Джонни? — спросил мужчина, сев на кровати и с благодарностью приняв от жены чашку теплого чая. С первым же глотком голос стал возвращаться — вот они, чары Пьющей Плоть. А вовсе не убийственный дурман... — Ты точно уверена, что он обо всем догадался?

— Точно, — грустно улыбнулась Аннет, заправляя прядь волос за ухо и виновато глядя на мужа. — Ты же знаешь, в полнолуние я теряю над собой контроль. А мальчик чувствительный, он тоже не спал. Когда я открыла глаза, малыш притворился спящим, но сердце у него стучало так, что чуть кровать не подпрыгивала. Он точно знает, кто я.

— И молчит уже два дня, не вылезая из своей комнаты, — хмуро добавил Мэтт, поглядывая на входную дверь, в которую Джонни ускользнул час назад, прихватив с собой Мелкого и поводок.

— Он, мне кажется, наблюдал за нами. У нашей семьи есть свои странности. Скажем, что свои кристаллы ты хранишь подальше от меня. И все свои операции с ними ты проводишь вне дома.

— Что ты хочешь сказать?

— Джонни — умный мальчик, — пояснила Аннет. — Он уже понял, что ты знаешь, кто я. То есть это не наваждение, а осознанный выбор.

— Ага, — мрачно кивнул Мэтт. — То есть я не только жертва Пьющей Плоть, но и предатель, протащивший в Штаб врага.

— Верно, — Аннет невесело усмехнулась и потянулась к своему мужу, поглаживая его затылок и почти улегшись на мускулистую грудь. — А еще ты извращенец...

— Милая, ну не сейчас... — фыркнул Мэтт между поцелуями. — Нам надо решить, что делать дальше!

— Я предлагаю его съесть, — сказала Аннет, серьезно глядя в лицо мужа. Мэтт улыбнулся:

— Я же знаю, что ты этого не сделаешь!

— Ты прав, — Аннет снова потянулась к нему с поцелуями. — Ты тоже на это не пойдешь. И жить в другом месте мы не сможем. Так давай мы поверим в мальчика! Он так с нами не поступит...