Интервью с г-жой Визенталь

Обследование УЗИ, проведенное во время беременности, выявило у Мариуса проблемы с кишечником. Чтобы избежать прободения кишечника, во время родов, которые состоялись на 36 неделе беременности, пришлось сделать кесарево сечение. Запланированное на десять дней пребывание в клинике растянулось на полгода. Все время Мариус неоднократно висел на волоске от смерти. Помимо замеченных ранее проблем с кишечником обнаружились также отклонения в моторике. В детской клинике с Мариусом начали заниматься терапией по методике Бобата. Его мать по профессии преподаватель лечебной гимнастики. Она позаботилась о качественном терапевтическом лечении своего сына, который регулярно проходил психотерапию, эрготерапию и логопедические занятия. Из сообщений СМИ г-жа Визенталь узнала о методике Петё, в которой ее крайне заинтересовал целостный подход к ребенку. В возрасте 3 лет Мариус впервые участвовал в летних курсах объединения «ФортШритт» в Штарнберге, затем его перевели в объединенный центр детского развития, построенный в г. Нидерпекинге.

На сегодня г-жа Визенталь вполне довольна развитием Мариуса, который достиг больших успехов, особенно в речевой и социальной сфере. Сейчас Мариусу 5,5 лет.

«Конечно, первой катастрофой, первым большим потрясением для нас стал результат ультразвукового анализа, который показал, что у Мариуса проблемы с кишечником. Однако со временем мы свыклись с этой мыслью и подумали: «Ну ладно, сделаем кесарево сечение, затем ребенок десять дней полежит в больнице — и все. Его прооперируют, и у нас будет здоровый ребенок».

Однако пребывание в клинике сопровождалось многими осложнениями, ребенок постоянно висел на волоске между жизнью и смертью. Порой нам говорили, что ребенок, даже если и выживает, все равно не сможет питаться самостоятельно. На спастику тогда не обращали особого внимания, всю серьезность этих нарушений, как и проблему с кишечником, мы осознавали постепенно. Прежде всего это относится к спастике. Поначалу мы были рады, что проблемы с кишечником благополучно разрешились, сейчас у Мариуса все в порядке, более или менее. Со временем на первом плане оказалось нарушение моторных функций.

Поскольку моя профессия «преподаватель лечебной гимнастики», я поддерживаю тесные связи со всеми коллегами-преподавателями гимнастики в городе Л. и знаю, кто работает по методике Бобата, кто проявляет наибольшую активность, у меня есть знакомые эрготерапевты и логопеды. Одно время с ребенком занимались два логопеда, две преподавательницы лечебной гимнастики и эрготерапевт. Мы все успевали в течение недели. Проблема, знакомая многим родителям: выкроить три раза в неделю по 20 минут, — перед нами не стояла. Да и финансовых трудностей мы не испытывали. Уже в первые три года жизни Мариус занимался каждый день по часу с небольшим, и результаты были превосходные, поэтому, когда мы начали заниматься по методике Петё, я подумала: «Мариус и без того прошел отличную терапевтическую подготовку и вряд ли добьется лучших результатов». Конечно, систематические и интенсивные занятия когда-нибудь принесут прок, но такого прогресса, которого он достиг в последнее время, я не ожидала.

Взять, к примеру, ползанье: раньше я месяцами пыталась научить его ползать, но все без толку. Пройдя курс интенсивной терапии по методике Петё, пройдя курс упражнений на умственное развитие и на моторику, он внезапно это осилил. Он вернулся днем с занятий и пополз. Поверить трудно! Конечно, занятия его подстегивают, но первый шаг он должен сделать сам.

Поначалу мы отнеслись к терапии Петё без особого энтузиазма, поскольку гимнастика, которой Мариус до сих пор занимался, была точно рассчитана на его индивидуальные потребности, а у Петё, как я себе представляла, его ожидал типично социалистический подход: все дети делают одно и то же, неважно, кто чем болен. Чего ожидать от такой терапии? Поэтому меня приятно удивило, что результат все-таки есть. Вообще мне показалось, что по результативности занятия в группе соответствуют шестичасовым занятиям терапией Бобата или Войты. Между прочим, ни один ребенок не выдержит шестичасового занятия по программе индивидуальной коррекции, а даже если бы терапия Бобата проводилась в группах, надо иметь в виду, что система Петё очень ловко разбита на фазы интенсивной работы, фазы разрядки и познавательный блок. Добавьте к этому прием пищи, при котором активизируется работа мускулов рта, а также занятия по программе детского сада, в том числе по различению цветов в детском саду или воспитание опрятности — все элементы тесно связаны между собой, чего не встретишь в других коррекционных программах; и вправду, ни один ребенок не в состоянии шесть часов кряду выполнять упражнения на моторику. В этом смысле программа Петё идеально приспособлена к детям и доставляет им удовольствие.

Мы посмотрели по каналу «Арте» репортаж о программе Петё и объединении «ФортШритт», и я отправила туда заявку. Довольно скоро нас пригласили на ознакомительную встречу в школу Монтессори в Штарнберге. На встрече специалисты из института обследовали ребенка на предмет его подготовленности к занятиям на курсах Петё. К счастью, штатная сотрудница объединения Кинга Рихтер, воспитательница по образованию, навещала нашего ребенка с апреля по июль. За три месяца до обследования мы начали заниматься по методике Петё, и это принесло свои плоды.

Я почти на сто процентов уверена, что он сможет ходить. Я видела, как это происходит у моих пациентов. Если ты смог подняться с инвалидной коляски и сделать два-три шага по направлению от двери к туалету — это та мера самостоятельности, которая вселяет в ребенка невероятное ощущение свободы. Конечно, это снимает и с нас часть нагрузки. Мариус уже сейчас неплохо ползает на животе и начинает ползать на четвереньках, двигаясь вперед, а ведь я помню времена, когда он не мог сдвинуться с места и подолгу сидел на полу, и рядом постоянно должен был находиться взрослый, чтобы подавать ему игрушки. Теперь он самостоятельно осваивает и изучает свою детскую комнату, весь окружающий его мир.

К счастью, мы неплохо обеспечены, и при необходимости без труда можем нанять второго логопеда или оплатить лечение, например ту же терапию Петё. Ребенок требует больших затрат, которых малообеспеченные семьи не могут себе позволить или же им приходится экономить на самом насущном, от чего страдает вся семья. Таким семьям живется нелегко.

Я надеюсь, что «ФортШритт» откроет центр детского развития (детский центр кондуктивной педагогики тогда еще не был открыт) и мы сможем заниматься работой по системе Петё постоянно, а не два-три раза в году. Иные родители без колебаний отправляются в Будапешт, однако я лично не хотела бы жертвовать семейной жизнью и сидеть по 8 или 12 недель в году в Будапеште, в то время как мои останутся в Б.

Было бы чудесно, если бы коррекционные занятия продолжались и в школе, если бы в каждом классе специальной школы с детьми занимался специальный педагог или воспитательница, чтобы кондуктивное развитие красной нитью связывало образование Мариуса.

Совсем недавно я выступила в клинике перед своими бывшими коллегами — преподавателями лечебной гимнастики, эрготерапевтами. Еще на занятиях в институте Петё я поняла, что преподаватели лечебной гимнастики, и прежде всего те из них, кто работает со взрослыми в отделении неврологии, должны в корне поменять свои установки. Я глубоко убеждена, что стоит взять на вооружение интенсивные занятия в группах длительностью более двух часов, в ходе которых пациенты учатся друг у друга. Конечно, от пациентов требуется инициативность, если человек сам не желает лечиться, его не поставишь на ноги. Так было во все времена. Однако я и раньше в своей работе сталкивалась с такой проблемой: даже если пациент действительно желает лечиться, и я собираюсь направить его в один из немецких реабилитационных центров, где гарантия, что в этом центре с ним будут проводить интенсивные занятия лечебной гимнастикой, в самом лучшем реабилитационном центре на гимнастику отводят — и то в исключительных случаях — самое большее два часа в день, а это, на мой взгляд, крайне мало для выздоровления.

А вот у Петё воспитательницы на редкость работоспособны. У меня, стоит мне пробежаться со своим ребенком, уже ломит поясницу, а воспитательница бегает еще с тремя-четырьмя детьми, причем она бегает в 2 или 3 раза дольше, чем я. Нагрузка огромная, а работать приходится круглые сутки. Что ж, как говорится, снимаю шляпу — воспитательницы работают на совесть. Наверное, полученное образование не позволяет им вести себя иначе, их приучили работать именно так, они тренировались 4 года подряд. Они не умеют работать иначе, и славу богу.

Признаюсь, я не слишком много делаю по дому, но это только идет на пользу нашей семейной жизни, думаю, мы вполне справляемся. Мне кажется, что семья без особого труда может вырастить одного — не двух и не трех — ребенка с нарушениями в развитии. Я не говорю о малообеспеченных семьях, им, само собой, приходится тяжелее. Но мы не стеснены в средствах, у нас хорошие отношения со всеми родственниками, и нам хорошо живется с нашим ребенком. Он действительно обогащает нашу жизнь».