Теория культуры Л. Уайта

Определяющей особенностью концепции Л. Уайта является утверждение принципа эволюционизма в науках о культуре. Эволюция, согласно Л. Уайту, означает процесс, в котором одна форма вырастает из другой в хронологической последовательности. Формы образуются из слияния элементов культуры. По мнению ученого, если проследить развитие топоров, ткацких станков, письменности, законодательств, общественных организаций, то можно увидеть последовательную смену их форм существования. В статье «Стадии эволюции, прогресс и изменение культуры» (1947) он возрождает понятия стадий эволюции и прогресса, доказывая, что различные состояния культуры можно и необходимо оценивать, используя слова «лучше» и «более развитый». Но определяющим фактором и критерием развитости культуры у него выступает ее энергооснащенность. Таким образом, эволюцию культуры Л. Уайт связывает не с ее изменением как целостного образования, а лишь с ростом количества используемой энергии. В то же время он реанимирует неудачную идею Э. Тайлора об эволюции элементов, а в терминологии Л. Уайта – частей и форм культуры как самостоятельных сущностей.

Л. Уайт приходит к выводу о том, что давно назрела необходимость в создании новой науки, предметом изучения которой стала бы человеческая культура. Может ли выполнить эту роль антропология? Нет, – полагает ученый, – поскольку эта наука занимается исследованиями в самых различных областях, не только в области культуры. Существует также психология. Однако в ее ведении, по мнению автора, находится «особый класс явлений: реакции организмов на внешние стимулы»[60]. Таким образом, психология не ставит перед собой цель отличить то, что относится к культуре, от «не-культурного».

Возможно, главную роль в исследовании культурных явлений следует отвести социологии? Однако и эта наука также не лишена определенных недостатков. Л. Уайт ссылается на мнение В. Оствальда и А. Кребера о том, что социологии свойственен «фатальный недостаток». Эта наука не в состоянии отличить культурное от социального. В глазах социолога, согласно Л. Уайту, культура становится либо аспектом, либо продуктом социального процесса взаимодействия. На самом же деле те процессы и структуры, которые мы можем наблюдать в человеческом обществе, представляют собой функции культуры. Л. Уайт полагает, что социологическая наука представляет собой яркий пример «неудачи мышления», причина которой заключается в том, что терминология, которой пользуются социологи, неясна и двусмысленна.

Л. Уайт – не первый, кто вводит в научный оборот термин «культурология». Напротив, он приводит немало примеров того, как это понятие применялось другими, в разных странах и задолго до него. Однако его важная заслуга состоит в том, что он отстаивает позиции культурологии как самостоятельной науки, разрабатывает ее методологию и обосновывает ее необходимость в системе наук. При этом Л. Уайт подчеркивает, что вовсе не стремится порвать с традициями культурной антропологии. Напротив, он предлагает вернуться к традициям, основанным Э. Тайлором и продолженными многими его последователями.

Разработкой науки о культуре Л. Уайт занимается всю жизнь. В нее он включает выяснение структуры культуры, анализ соотношений понятий «культура» и «общество», критерий прогресса культуры, теорию культурных систем и объяснение таких классических проблем антропологии, как экзогамия, система родства, эволюция форм брака и т.д. Значительное место в ней занимает теория символов.

В общетеоретическом аспекте Л. Уайт определяет культурологию как «отрасль антропологии, которая рассматривает культуру (институты, технологии, идеологии) как самостоятельную упорядоченность феноменов, организованных в соответствии с собственными принципами и существующих по собственным законам»[61].

Что же представляет собой эта наука? Каковы ее подходы к пониманию культуры? По мнению Л. Уайта, существует три типа интерпретации культуры. Это история, эволюционизм и функционализм. Подобная позиция, с точки зрения современников Л. Уайта, казалась достаточно необычной. Его современники и коллеги, в большинстве своем, сходились во мнении, что существуют только два способа интерпретации культуры: научный и исторический.

«Историческое объяснение культурной данности должно заключаться в воспроизведении предшествующих релевантных событий»[62]. Это означает, что, если мы рассматриваем вопрос о том, что эскимосы Аляски употребляют табак – следовательно, наше «объяснение» будет представлять собой рассказ о том, как табак распространялся по всему миру, пока не достиг Аляски. Современники Л. Уайта выделяли и «научную» интерпретацию, которую интересовала лишь схожесть событий, описываемая посредством обобщения.

Не отрицая права на существование указанных подходов, исследователь указывает и на необходимость третьего – эволюционного. По его мнению, выделение трех типов интерпретации культуры связано с тем, что «в культуре существуют три четко разграниченных и вычленимых процесса»[63].

1. Хронологическая последовательность единичных событий. Это временной процесс, его изучает история.

2. Ученый также может рассматривать явления в других аспектах – функциональном, структурном, вневременном. Это формальный процесс. Так мы сможем проанализировать сущность и функции культуры.

3. Явления можно также рассматривать в виде временной последовательности их форм. Это формально-временной процесс. Для его интерпретации нам потребуется эволюционный подход. Три этих подхода не могут не напоминать нам знаменитые гегелевские «триады». Действительно, эволюционный подход имеет дело с развитием явлений во времени (как исторический) и с их структурой и функциями (как функциональный).

Исследователь рассматривает общество и культуру в качестве разнопорядковых явлений. Общество трактуется им как скопление живущих вместе организмов, обладающих социальной организацией, которая есть аспект питательного, защитного и воспроизводящего поведения. Согласно Л. Уайту, культура, а не общество является специфической особенностью человеческого вида. Он определяет культуру как экстрасоматическую (внетелесную, надорганизменную – А.Ч.) традицию, ведущую роль в которой играют символы. Символическое поведение он считает одним из главных признаков культуры. Большое внимание ученый уделяет выявлению специфики культурологического подхода, стремясь размежеваться с психологическим подходом к анализу культурных явлений. Правда, он не всегда обоснованно отождествляет его с положением о том, что человек есть причина культуры, что он – независимая величина, а обычаи, институты, убеждения есть зависимые и производные. Вместо психологического объяснения культуры, основанного на индивидуально–личностных качествах человека, он предлагает культурологическое, основные положения которого заключаются в том, что люди ведут себя так, а не иначе, потому что они были воспитаны в определенных культурных традициях. Поведение народа, по его мнению, определяется «внешней экстрасоматической традицией», оно зависит от того, какова культура данного сообщества.

Л. Уайт приходит к важному выводу. Если выстроить в ряд факторы, которые определяют человеческое поведение, то замыкать этот ряд будет вовсе не индивид и даже не группа. Для животных действительно именно группа может считаться детерминантой поведения каждого члена этой группы. Но у человека есть нечто большее – культура. Автор полагает, что мы вправе говорить об «открытии» культуры, и это одно из наиболее значительных достижений современной ему науки. «Открытие» культуры, – полагает Л. Уайт, – когда-нибудь встанет в истории науки в один ряд с гелиоцентрической теорией Коперника или открытием клеточной основы всех форм жизни»[64]

На вопрос, что же определяет культуру. Он отвечает: «Сама себя определяет». Л. Уайт рассматривает культуру в качестве самостоятельного процесса, в котором свойства культуры взаимодействуют, образуя новые комбинации и соединения. Например, определенная форма языка, письменности, социальной организации, технологии в целом развивается из предшествующего состояния. Культура ассоциируется у Л. Уайта с потоком прогрессивно развивающихся взаимодействующих элементов.

Культурный процесс, «поток культуры» имеет в концепции американского эволюциониста доминирующее значение. Но состоит он опять же из взаимодействующих, хотя и достаточно самостоятельных рядов элементов (частей, форм) культуры, как и у Э. Тайлора. Автор обращает наше внимание на то, что для каждого из элементов культуры характерно наличие двух аспектов – объективного и субъективного. Субъективный компонент присутствует даже в таком предмете, как топор. Если бы здесь не присутствовала определенная идея, отношение, сам топор был бы просто лишен смысла. С другой стороны, сами идеи и отношения должны найти выражение в речи или других формах поведения. Действительно биологический индивид «человек-животное» не нужен для объяснения эволюции математики, денежного обращения и идеологии. К сожалению, в своей культурологической концепции Л. Уайт отводит «человеку-творцу истории» лишь третьестепенную роль, рассматривая человека как существенный фактор эволюции лишь в процессе возникновения культуры. Человеку культурному ученый отводит роль пассивного зрителя, да и то не в первых рядах партера. Видимо, такое положение вещей во многом объясняется стремлением Л. Уайта придать предметно-вещественный характер своему подходу к культуре.

Разъясняя словосочетание «экстрасоматический контекст», исследователь выделяет два научных подхода к изучению предметов и явлений, связанных со способностью человека к символизации. При рассмотрении их во взаимосвязи с организмом человека, т.е. в соматическом контексте, они будут представлять человеческое поведение, и являться предметом психологии. Если же эти явления изучать во взаимосвязи друг с другом, независимо от организма человека, т.е. в экстрасоматическом аспекте, то они станут культурой. Предметом для культурологии.

В способности людей к символизму Л. Уайт видит исходный элемент культуры, определяющий признак человечества. Символ, с его точки зрения, есть совокупность физической формы и значения. Значение определяется культурной традицией, его невозможно установить при помощи органов чувств или химического анализа. Для иллюстрации данного утверждения Л. Уайт приводит пример со святой водой, которая по составу не отличается от обычной. Он вводит понятие «символическое поведение», в результате которого возникают значения, неразличимые органами чувств. Они подвластны лишь рациональному осмыслению, решающую роль в котором играет язык. Слова – это важнейшие рационально-символические формы культуры.

Основным содержанием динамики культурных изменений является степень энергооснащенности человечества. Энергетическую теорию эволюции культуры Л. Уайт развивает под влиянием В. Оствальда и других сторонников энергетизма. Основой его воззрений явилось положение В. Оствальда, согласно которому «история цивилизации является историей возрастания человеческого контроля над энергией». В соответствии с этим Л. Уайт предлагает рассматривать культуру как форму организации и систему по преобразованию энергии.

Критерием прогресса в эволюции культуры он считает возрастание количества энергии, используемой обществом. История представляется ему беспощадной битвой людей с природой за все больший уровень контроля над энергией. Для описания этого процесса он даже неоднократно использует слово «обуздание». Первым уровнем и источником энергии является человеческий организм. Эра человеческой энергии сменяется эрой покорения солнечной энергии в форме возделывания культурных растений и использования домашних животных. Затем наступают эпохи ветра, воды, органического топлива, и, наконец, в ХХ веке люди осваивают атомную энергию.

Таким образом, критерий общественного прогресса, согласно Л. Уайту, состоит в количестве обуздываемой за год энергии на душу населения; в эффективности технологических средств контроля и использования энергии; и в количестве производимых продуктов и услуг для удовлетворения потребностей человека. В соответствии с данными положениями «цель» потока культурных изменений состоит в аккумуляции и придании структурной формы энергии, рассеянной в пространстве или существующей в потенции в окружающей природе.

Признавая решающую роль энергетического баланса, Л. Уайт практически отождествляет уровень технологического и культурного развития. Более того, он полагает, что каждому способу «обуздания энергии» соответствуют определенные культурные ценности. Подобный способ рассмотрения культуры получил название технологического детерминизма.

Технологический детерминизм проявляется и в его интерпретации значения частей или слоев культуры. Культурная система состоит из трех уровней: технологический слой в основании, философский – наверху и социологический между ними. Технологический уровень первичен, вся культура основана на нем и от него зависит. Технология – это совокупность материальных, механических, физических средств и техники их использования. При помощи них человек как биологический вид взаимодействует с природой. Технологический слой делится также на орудия и энергию. Он предопределяет содержание социологического или социального уровня, состоящего в межперсональных отношениях. Философский или идеологический слой в культуре включает в себя культурные ценности, искусство и тому подобное, выражает технологические силы и отражает социальные системы.