Теория символов Л.А. Уайта

Одним из первых исследователей, эффективно применивших символический подход к анализу культуры, был выдающийся американский антрополог, один из лидеров неоэволюционизма Лесли Элвин Уайт (1900—1975). В связи с характеристикой его учения следует сделать одно методологическое замечание. В нашем учебном пособии уже неоднократно отмечалось, что всякая классификация в системе культурологических учений носит относительный характер, ибо зависит от выбора критериев такой классификации. Однако подлинно авторитетные научные направления оказываются столь многогранными, что могут быть проанализированы с точки зрения различных критериев. Это относится и к теории Л. Уайта. С позиций концепции развития его теория может быть охарактеризована как неоэволюционизм. Именно под этим названием характеристика концепции американского антрополога помещается в многочисленных словарях и справочниках, а также в источниках по истории антропологии и этнологии. При таком подходе концепция Л. Уайта сопоставляется с общими тенденциями развития этнологии и культурной антропологии в конце 40-х гг. XX в. Этот период был ознаменован возрождением интереса к идеям эволюционизма. При этом сторонники неоэволюционизма, стремясь преодолеть упрощенную прямолинейность классического эволюционизма, по-разному интерпретировали сам термин «эволюция».

Они не признавали универсальной исторической закономерности, а само понятие эволюции трактовали как поступательное развитие вообще, происходящее по неопределенным причинам. Вместо учения об однолинейном развитии культуры представители неоэволюционизма разработали несколько теорий эволюции: теорию общего и частного развития, теорию микро- и макропроцессов, закон культурной доминанты, закон потенциала развития и др. В исследованиях неоэволюционистов история человеческого общества выступала как сумма многолинейно развивающихся замкнутых систем. Эта многолинейность трактовалась как результат приспособления человека к различным экологическим средам. Историки науки полагают, что идеи неоэволюционизма получили особое распространение в США и наиболее полно разработаны как раз в трудах Л. Уайта.

Однако нас в настоящей главе интересует специфика использования теории символов в антропологии. С этой точки зрения теория Л. Уайта может быть представлена в ряду концепций антропологического символизма. (Заметим в скобках, что авторитетный отечественный историк культур антропологии А.А. Белик предпочел рассмотреть теорию Л. Уайта в отдельной главе, не соотнося ее с конкретными направлениями социальной антропологии)¹.

Л.Э. Уайт изучал философию, социологию, политические науки, культурную антропологию в университетах Луизианы и Чикаго, в Колумбийском университете. Во время обучения проводил полевые исследования культуры индейцев пуэбло на Юго-Западе США. Он высоко оценивал работы Э. Тайлора и Л.Г. Моргана. Критику работ этих культурологов он считал несправедливой, поэтому последовательно выступал в защиту эволюционного учения. С 1930 г. получил место преподавателя в Мичиганском университете, в котором проработал 40 лет. В 1964 г. был избран на пост президента Американской антропологической ассоциации.

Однако научная карьера Уайта далеко не всегда складывалась гладко. В частности, этот выдающийся антрополог резко критиковал любое проявление креационизма в науках о культуре. За то, что он последовательно отстаивал эволюционные взгляды на происхождение человека и общества, католическая церковь г. Анн-Арбора, в котором находится Мичиганский университет, отлучила его от церкви.

Л. Уайт к середине 30-х годов был уже известным ученым, ему приписывали введение в науку термина «культурология», его признали основателем исследования культур в рамках целостной науки. Однако благодаря факту отлучения от церкви он 13 лет числился ассистентом профессора.

Считается, что первым использовал термин «культурология» немецкий химик В. Оствальд (ему же принадлежит исследование «энергетической базы культуры»), но именно благодаря прочитанному Л. Уайтом университетскому курсу «Культурология» этот термин вошел в науку. Основные свои идеи и общую концепцию изучения культуры Л. Уайт изложил в трех фундаментальных работах: «Наука о культуре» (1949), «Эволюция культуры» (1959), «Понятие культурных систем:

ключ к пониманию племен и наций» (1975). К числу наиболее известных его программных статей следует отнести публикации: «Культурология» (1958), вошедшую в международную энциклопедию социальных наук, и статью «Энергия и эволюция культуры» (1943).

Л. Уайт последовательно утверждал принцип эволюционизма в науках о культуре. В антропологии первой половины XX в. утверждалось, что есть только два способа исследований социокультурных явлений и процессов: исторический и функциональный. Первый выступал как анализ уникальных явлений в хронологической последовательности, второй представлялся как изучение общих свойств культурных процессов и явлений культуры вне зависимости от хронологической последовательности.

Не соглашаясь с этой точкой зрения, Л. Уайт предлагал различать три вида процессов в культуре. Каждому виду процессов соответствует конкретный способ его интерпретации:

• временные процессы, представляющие собой хронологическую последовательность уникальных событий; их изучение осуществляется с помощью исторического метода;

• вневременные — структурные и функциональные — аспекты культуры исследуются посредством функционального анализа;

• формально-временные процессы характеризуются как такие, в которых явления культуры предстают в качестве временной последовательности ее форм, проявлений, элементов и подсистем; эти процессы анализируются в рамках эволюционного метода.

Согласно Л. Уайту, в процессе эволюции одна форма культуры вырастает из другой в хронологической последовательности. В свою очередь, такие формы образуются из слияния конкретных элементов культуры. В частности, выявление процессов развития топоров, ткацких станков, письменности, законодательств, общественных организаций позволяет увидеть последовательную смену их форм существования. Концептуальную роль в этом смысле сыграла статья «Стадии эволюции, прогресс и измерение культуры» (1947). В этой статье Л. Уайт возродил понятия стадий эволюции, стадий прогресса. Он доказывает, что различные состояния культуры можно и необходимо оценивать, используя понятия «лучше», «более развитый» и т.д. Признавая заслуги своих предшественников-эволюционистов — Тайлора, Моргана, он утверждал, что эти исследователи не отрицали многолинейности развития культур.

До сих пор концепция эволюционизма считалась устаревшей для анализа культуры благодаря его основному постулату. Однако Л. Уайт именно от этого постулата и не считал нужным отказываться: «Очевидно, что эволюционная интерпретация человеческой культуры должна быть однолинейной. Но человеческая культура как совокупность многих культур — ее родов, видов и разновидностей, если пользоваться терминологией Тайлора, должна быть интерпретирована мультилинейно. Эволюция письменности, металлургии, общественной организации, архитектуры, торговли и т. д. может быть рассмотрена и с однолинейной, и с мультилинейной точек зрения»¹.

В рассуждениях Л. Уайта очевидно их рациональное зерно и с мнением американского культуролога можно было бы согласиться. Однако определяющим критерием уровня развития культуры у него выступает энергооснащенность последней. Все живые организмы преобразуют свободную энергию Космоса в другие ее виды, которые поддерживают собственные жизненные процессы организмов. Как растения вбирают в себя энергию Солнца для роста, воспроизводства и поддержания жизни, так и люди должны потреблять энергию, чтобы жить. Это в полной мере относится и к культуре — любое культурное поведение требует расхода энергии.

В результате эволюция культур у Уайта оказывается связанной лишь с ростом количества используемой энергии. Культуры различаются именно по этому показателю, а культурный прогресс можно измерить количеством энергии, используемой на душу населения ежегодно. В самых примитивных культурах используется только энергия физических усилий человека, а в более развитых — энергия ветра, пара, атома. Таким образом, культурное развитие состоит в постоянном увеличении объема используемой человеком энергии. Это положение впоследствии получило название «закон Уайта».

Одновременно в качестве важного методологического тезиса Л. Уайт использует идею Тайлора об эволюции элементов культуры как самостоятельных сущностей. Однако несостоятельность этой идеи к середине XX в. уже была весьма убедительно аргументирована целым рядом авторитетных антропологов и этнологов.

Л. Уайт критиковал противников однолинейного развития культур. Но и в рамках однолинейного развития большинство культурологов представляли культуры как особые типы организации жизни людей и выделяли различные направления и исходные пространственные точки развития культур. Конечно, с их точки зрения, развитие отдельных элементов культуры в этих типах могло подчиняться сходным закономерностям. Сами же типы культур в процессе своего развития приобретали существенные качественные различия. Однако этих важных и методологически плодотворных тезисов Л. Уайт не отражал в своих исследованиях, они не находили места в системе его аргументов в пользу эволюционизма.

Л. Уайта в течение всей жизни интересовали методологические проблемы наук о культуре. Определив такую науку как «культурологию», он стремился выявить ее предметное поле. В состав такого предметного поля американский исследователь включал, прежде всего, следующие проблемы:

• выявление структуры культуры;

• анализ соотношения понятий «культура» и «общество»;

• исследование критериев прогресса культур;

• теоретическое исследование культурных систем;

• научно-культурологическое объяснение классических проблем антропологии: системы родства, эволюции форм брака, последовательная смена форм религии и др.

Ему принадлежит определение культурологии как отрасли антропологии, «которая рассматривает культуру (институты, технологии, идеологии) как самостоятельную упорядоченность феноменов, организованных в соответствии с собственными принципами и существующих по собственным законам»¹.

Важную методологическую роль в теории Л. Уайта играет теория символов.

С точки зрения Л. Уайта, общество и культура выступают в качестве разнопорядковых явлений. В частности, общество выступает как скопление живущих вместе организмов, обладающих социальной организацией, в рамках которой реализуется питательное, защитное и воспроизводящее поведение. Культура в его теории выступает как экстрасоматическая традиция (от лат. extra — вне, сверх и греч. soma — тело: внетелесная, внеорганизменная), ведущую роль в которой играют символы. Как считает Л. Уайт, именно культура, а не общество выступает в качестве специфической особенности человеческого вида. В свою очередь одним из главных признаков культуры выступает символическое поведение. По мнению Л. Уайта корни культуры состоят в способности человека произвольно придавать вещам такое значение (символическое значение), которое им самим по себе не присуще. Сама же эта способность составляет уникальную особенность человека, отличающего его от животного мира: «В процессе эволюции приматов человек возник тогда, когда появилась у него способность к символизму... символ — определяющий признак человечества»².

Л. Уайт стремится размежеваться с психологическим подходом к анализу культурных явлений. Однако сам этот подход американский культуролог трактовал своеобразно. Он считал основным тезисом психологического подхода положение о том, что человек есть причина культуры, выступая в качестве независимой от культуры величины. В свою очередь, обычаи, инсти

туты, убеждения выступают как производные, зависимые от человека элементы культуры. Таким образом, с его точки зрения психологическое объяснение культуры базируется на индивидуально-личностных качествах человека. Взамен такого подхода Л. Уайт предлагает использовать собственно культурологический подход.

Основной тезис предлагаемого Уайтом подхода: люди ведут себя так, а не иначе, потому что они были воспитаны в определенных культурных традициях. Поведение народа, с его точки зрения, определяется «внешней экстрасоматической традицией. Воспитанные в тибетской лингвистической традиции люди будут говорить на тибетском, а не на английском языке. Отношение к моногамии, полигамии или полиандрии, отвращение к молоку, табуирование отношений с тещей или использование таблицы умножения — все это определяется реакцией людей на культурные традиции. Поведение народа является функцией его культуры»³.

Л. Уайт считал, что культура «сама себя определяет». С его точки зрения, культура представляет собой независимую систему, функция и цель которой — делать жизнь безопасной и пригодной для человечества. Культура имеет свою собственную жизнь, управляется собственными принципами и законами. На протяжении веков культура окружает человеческих индивидов с момента их рождения и превращает их в людей, формируя их убеждения, модели поведения, чувства и отношения,

Л. Уайт ассоциирует культуру с потоком прогрессивно развивающихся взаимодействующих элементов. Этот поток подчиняется «присущим ему законам». Культурный процесс, понимаемый как «поток культуры», получает в концепции Л. Уайта доминирующее значение. В свою очередь, этот поток состоит из взаимодействующих, хоть и достаточно самостоятельных рядов элементов (частей, форм) культуры. Аналогичный подход при понимании структуры и развития культуры использовал Тайлор. Поведение человека при таком понимании выступает как реакция человеческого организма на этот поток культуры.

Как отмечается в исследовании А.А. Белика, Л. Уайт отводил «человеку — творцу истории» третьестепенную роль в функционировании динамического потока культуры¹. В качестве одной из причин такого подхода Уайта к человеку А.А. Белик выделяет излишнее увлечение американского культуролога критикой субъективизма, психологизма и биологизма в понимании культур.

Л. Уайт рассматривал человека как существенный фактор эволюции лишь в процессе возникновения культуры. После возникновения культуры все ее последующие видоизменения, с его точки зрения, можно объяснить без обращения к «человеку-животному, индивидуальному или коллективному». Он считал, что люди необходимы для существования явлений культуры, но они не являются необходимыми при объяснении эволюции и вариаций этих явлений.

Рациональное зерно рассматриваемого подхода заключается в том, что для объяснения эволюции языка и письменности, математики и денежного обращения, искусства и идеологии не нужен человек как биологический индивид, как «человек-животное». Но для такого объяснения не обойтись без «человека культурного». Однако для такого человека в культурологической концепции Л. Уайта не нашлось места.

Такого рода подход можно, если не принять, то объяснить стремлением Л. Уайта придать предметно-вещественный характер пониманию культуры. Он никогда не принимал определения культуры через модели, или образцы поведения. Он не был также согласен с пониманием культуры как теоретической абстракции, которая существует только в головах культурологов и антропологов. В связи с этим исследователь полагал, что необходимо оградить культурологию от неосязаемых абстракций, не существующих в реальном бытии. С его точки зрения, культурология должна иметь материальный, познаваемый предмет исследования. Он считал, что «культура представляет собой класс предметов и явлений, зависящих от способности человека к символизации», сам же этот класс предметов и явлений рассматривается в «экстрасоматическом контексте»².

Под «экстрасоматическим контекстом» Л. Уайт понимал два научных подхода к изучению предметов и явлений, связанных со способностью человека к символизации.

• Если предметы и явления рассматриваются во взаимосвязи с организмом человека, они представляют человеческое поведение и являются предметом психологии. Такое рассмотрение и составляет содержание соматического контекста.

• Если же эти явления изучаются во взаимосвязи друг с другом, т. е. независимо от организма человека, то такое изучение составляет содержание предмета культурологии. Сам же такой подход обозначается как экстрасоматический аспект исследования.

С точки зрения рассматриваемого нами в настоящей главе подхода к изучению культур важно подчеркнуть точку зрения Л. Уайта относительно исходного элемента культуры. В качестве такого элемента у него выступает способность людей к символизму. В свою очередь, такая способность может быть рассмотрена как определяющий признак человечества.

По мнению американского культурантрополога, в качестве символа выступает любая вещь или явление, любое действие или предмет, «значение которого навязано человеком». К числу символов относятся, например, слово, религиозный ритуал, обряд, разного рода фетиши и др. В каждом символе неразрывно связаны две стороны: физическая форма и значение. В свою очередь, значение определяется культурной традицией. Такое значение не может быть установлено при помощи органов чувств или химического анализа. В качестве иллюстрации Л. Уайт приводил пример со святой водой, которая по составу не отличается от обычной. Он ввел понятие символического поведения. Именно в результате такого поведения создаются и воспринимаются значения символов. Эти значения подвластны лишь рациональному осмыслению, само же рациональное (разумное, логическое) осмысление реализуется, прежде всего, с помощью языка. Слова выступают поэтому как важнейшие рациональные символы культуры.

Л. Уайт отводил важную роль знаковой природе культуры. Он различал два вида знаков:

• знаки, связанные с физической формой,

• знаки, независимые от физической формы.

По мнению Л. Уайта, неподвластность мира символов чувственному восприятию характеризует рациональный, интеллектуальный характер культурных явлений по сравнению с явлениями мира животных. В числе таких явлений — культурные коды, обычаи, понятия.

Еще одну важную методологическую идею Л. Уайта составляет его технологический детерминизм. Мы уже отметили, что основным критерием развития культуры, по Л. Уайту, является степень энергооснащенности человечества. Основой такого подхода для него явилось положение В. Оствальда, согласно которому «история цивилизации является историей возрастания человеческого контроля над энергией». В соответствии с таким пониманием американский культурантрополог стал рассматривать культуры как формы организации и системы по преобразованию энергии.

В системе естественнонаучного знания для характеристики степени организованности процессов используется понятие «энтропия». В конце XIX столетия на основе упрощенного понимания второго начала термодинамики был сделан вывод о том, что энергия стремится к равномерному рассеянию в пространстве, а структура Вселенной — к упрощению, что связано с увеличением энтропии. В пределе же, как считал, к примеру, Клаузиус, это может привести к некоему абсолютно равновесному состоянию, или к «тепловой смерти Вселенной». Однако в XX столетии естествознание пришло к выводу о существовании процессов противоположной направленности. Так, в живых организмах и сообществах людей процесс имеет противоположную направленность, а именно — усложнение структуры и накопление энергии. Именно такую закономерность выделяет новая наука о самоорганизации сложных систем — синергетика.

Л. Уайт в своей культурологической концепции также использовал понятие «энтропия» и настаивал на том, что исторический прогресс включен в системы глобального космического взаимодействия. Для него критерием прогресса в эволюции культур выступало возрастание количества энергии, используемой той социальной общностью, чья культура исследуется. История выступает как непрерывная битва людей с природой за повышение уровня контроля человека над энергией (за «обуздание» энергии).

• В качестве первого уровня освоения и источника энергии выступает человеческий организм. Это «эра человеческой энергии».

• На смену ей приходит «эра покорения солнечной энергии» в форме возделывания культурных растений и использования домашних животных.

• Затем наступают «эры покорения энергии ветра, воды и органического топлива».

• Во второй половине XX в. наступает «атомная эра».

Таким образом, критерий общественного прогресса, согласно Л. Уайту, состоит в: «I) количестве обуздываемой за год энергии на душу населения; 2) эффективности технологических средств контроля и использования энергии; 3) количестве производимых продуктов и услуг, удовлетворяющих человеческие потребности»¹. Такой подход приводит к выводу о том, что «цель» потока культурных изменений заключается в аккумулировании энергии, рассеянной в пространстве или существующей в потенции в окружающей природе, а также в том, чтобы придавать ей соответствующую структурную форму. В предложенном Л. Уайтом критерии прогрессивного развития есть существенное рациональное зерно. В частности, на основе такого критерия может быть описано развитие многих технологических цивилизаций. Однако предлагаемое понимание причин развития культуры не затрагивает огромного разнообразия иных культурных общностей, существовавших и существующих на Земле. К тому же Л. Уайт не анализирует наличия качественных стадий энергетического развития человечества. Он фиксирует лишь количественный рост в различных формах энергетики.

Л. Уайт, отождествляя уровень технологического и культурного развития, полагал, что каждому способу «обуздания энергии» соответствуют определенные культурные ценности, идеология общества. «Можно предсказать, — писал он, — тип социальной идеологии для общества с паровой машиной и атомным реактором»¹. Такого рода способ рассмотрения культур получил название технологического детерминизма.

На основе технологического детерминизма Л. Уайт рассматривает и уровни (или слои) культуры. Он выделяет три уровня:

• технологический как основание культуры; он включает в себя орудия производства, средства существования, материалы для постройки жилищ, средства защиты и нападения и др.,

• социальный уровень охватывает типы коллективного и индивидуального поведения,

• философский, или идеологический уровень состоит из идей, верований, знаний.

При этом технологический уровень выступает в качестве первичного, вся культура базируется на нем и зависит от него. Технология, по Л. Уайту, — есть

совокупность материальных, механических, физических средств и техники их использования. При помощи них человек как животный вид взаимодействует с природой. Внутри технологического слоя исследователь выделяет орудия и энергию. Этот слой предопределяет содержание социологического или социального уровня, состоящего в межперсональных отношениях. философский (идеологический) слой в культуре включает в себя духовные ценности, искусство и иные ценности этого ряда.

Таким образом, в теории Л. Уайта символ рассматривается как идея, сформулированная словами, которая делает возможным распространение и продолжение человеческого опыта, а его роль в человеческой культуре он видел в том, что система символов обеспечивает процесс преобразования человека от простого животного к «человеческому животному».