Проблема контекстуальной соразмерности анализа науки и научного знания

Наука, как отмечалось выше, представляет собой целостное мно­гогранное социокультурное явление, а научное знание — одну из его составляющих (совокупность накопленных и теоретически система­тизированных представлений о природной, социальной и духовной реальности, т.е. результат научного познания). По отмеченным ра­нее обстоятельствам (отсутствие широкого социального спроса на продукт научной деятельности и сколь-нибудь масштабной и устой­чивой социальной ниши науки, неразвитость средств эксперимен­тального исследования и др.) о науке судили прежде всего по ее результату — степени содержательной оригинальности и компози­ционной стройности имеющейся системы знаний, т.е. по специфике одного из ее аспектов.

Этот аспект — система накопленного знания — был исторически первым естественным контекстом анализа науки. С ней сопостав­ляли обыденные представления (мнения), теологические построения и метафизические конструкции и, выстраивая более широкие миро­воззренческие системы, научному знанию далеко не всегда отводили ведущую роль.

Фактически одновременно с этим происходило осмысление специфики науки и научного знания в контексте представлений о на­уке как специфической деятельности, поскольку научное знание выделялось из совокупности прочих представлений о реальности прежде всего по способам его получения — достаточно отчетливо фиксированным, воспроизводимым и контролируемым, чего нельзя было сказать о мифологических, религиозных, художественных житейских представлениях о мире. Деятельностные критерии его выделения анализировались прежде всего самими исследователям для которых сопряженный анализ специфики научного результат и познавательной деятельности по его достижению был необходр мым условием продуктивной работы.

Определенное разведение данных аспектов науки, которое имело место, когда говорится о том, что наука как специфическая деятельность была осмыслена несколько позже науки как системы знаний

отражает ряд важных обстоятельств в ее развитии. Во-первых, на определенном этапе развития науки (Новое время) интенсивность интеллектуальных усилий ученых по осмыслению специфики своей деятельности достигла такой степени, какой не знала вся предше­ствующая наука (учения о методе Ф. Бэкона, Р. Декарта, И. Ньютона). Во-вторых, только в это время результаты осмысления науки как специфической деятельности становились достоянием более широкой интеллектуальной среды, т.е. наряду с повышением интенсивности анализа науки как специфической деятельности отмечался рост мас­штабов социального резонанса по поводу этой работы. В-третьих, только в это время надлежащую роль сыграл рост значимости эмпи­рического знания, прежде всего, экспериментальных данных, полу­чаемых в исследовательской работе.

Дальнейшее расширение масштабов экспериментальных иссле­дований и их стоимости, увеличение численности научного сообще­ства и качественные изменения форм его организации настолько усложнили связи науки с обществом, что игнорировать своеобразие науки как системы знания, специфической деятельности и социаль­ного института было невозможно. И первой реакцией научного со­общества была концепция ценностно-нейтральной науки XIX в., в определенной мере подготовленная событиями Нового времени (до­кументы, регламентирующие деятельность Лондонского королевского общества и др.).

Предшествующий анализ основных тенденций развития филосо­фии и методологии науки в историческом русле показал, что не только отмеченные аспекты науки, но и представления о науке как произ­водительной силе и форме общественного сознания неоднократно служили своеобразным контекстом исследования ее актуальных проблем, прежде чем в XX в. были выделены пять основных аспек­тов науки, которые являются не только формами ее социального бытия, но и взаимодополняющими контекстуальными составляющими философско-методологического анализа науки. Особенно наглядно это проявилось в лингвистическом анализе, прагматизме, поструктурализме, где для изучения сугубо методологических проблем исполь­зуется широкий контекст духовно-культурного и материального бытия социума, в котором функционирует наука.

В осмыслении системы научного знания как одного из аспектов науки достаточно отчетливо прослеживается постоянный поиск репре­зентативных форм, которые выступали в качестве доминирующего объекта методологического анализа. В каждый исторический период, отмеченный крупными достижениями науки, наблюдалось выделение определенной формы научного знания, анализ содержания кото­рой позволял, по мнению членов научного сообщества, во-первых, связать воедино всю совокупность имеющихся знаний в той или иной области исследования (и даже в целом в науке); во-вторых, объяснить его основания и пути получения (приращения).

Известно, что в "рецептурной" преднауке вопросы подобного рода не ставились. Первые попытки отчетливой фиксации репрезента­тивных форм как объекта методологического анализа научного зна­ния были предприняты в античной науке. В этом качестве выделя­лись, прежде всего, системы математического знания, организован­ные по дедуктивно-аксиоматическому принципу, классификации и системы знаний, организованные на эссенциалистских принципах, где в основе системы (формы) знания лежали представления о сущ­ности (качестве) исследуемой реальности.

В Новое время доминирующей формой выражения научного зна­ния считалась гипотетико-дедуктивная система в естествознании и дедуктивно-аксиоматическая система в математике. Все накоплен­ное в той или иной сфере исследования знания надлежало анализи­ровать (выявляя методы его получения) и систематизировать по дан­ным образцам.

Под воздействием методологических концепций позитивизма представления о репрезентативной форме методологического анали­за научного знания качнулись в сторону описаний и корреляций, не связанных едиными постулатами. Но тем не менее доминирующим по-прежнему осталось представление, ориентирующее на поиск наи­более системной и информационно емкой формы знания, способной ассимилировать в своем содержании результаты всей совокупности познавательных процессов в конкретной области исследований и объяснять их значение. Такой формой была признана так называе­мая развитая теория.

Однако существование конкурирующих и эквивалентных (оди­наковых по содержанию, но различных по форме выражения) теорий обусловило появление в методологическом обиходе более масштабных предметных единиц методологического анализа. В их числе необходимо назвать парадигму, исследовательскую программу, идеалы и нормы научного исследования, научную картину исследуемой ре­альности, стиль научного мышления, исследовательский инструментарий науки, рациональный базис познавательной деятельности, научную традицию. Их функциональный диапазон, взаимодополняе­мость и внутренняя динамика постоянно находятся в проблемном поле философско-методологической рефлексии над научным познанием и наукой в целом. Это та непосредственная предметная об­ласть, посредством изучения которой научное познание исследует самого себя.

Возникает естественный вопрос: только ли внутренние потребно­сти (внутренняя логика) науки стимулировали поиск новых репре­зентативных форм знания как своеобразных предметных единиц философско-методологического анализа системы научного знания и деятельности по его приращению? Очевидно, нет. Как уже было от­мечено, "рецептурное знание" вовсе не было сопряжено с философско-методологической рефлексией, но довольно жестко его особенности обусловливались практическими факторами. В Средние века специфика форм выражения научного знания во многом обуславли­валась содержанием и структурой теологических систем. Эта тра­диция в определенной мере сохранилась и в науке эпохи Возрожде­ния. В настоящее время интенсивно развивается технологическая направленность как специфическая характеристика форм выраже­ния научного знания.

Отмеченные особенности форм выражения научного знания де­терминированы не столько внутренней логикой его развития, сколько влиянием духовного и социального окружения науки, т.е. специфи­кой социального статуса науки в определенный исторический период. Но диапазон такого влияния не может быть очень широким, в про­тивном случае науке грозит потеря ее особого гносеологического статуса. Эта проблема (потеря наукой ее особого гносеологического статуса) обострилась в конце XX в. и остается актуальной в настоя­щее время. Адекватный контекст ее анализа задается содержанием понятий "социальный статус науки" и "когнитивный статус науки". Тем самым достигается контекстуальная соразмерность анализа науки и научного знания: оппозиция названных понятий задает содержательный диапазон, в рамках которого можно найти рацио­нальное объяснение выходу на передний план философско-методологической рефлексии конкретных форм научного знания и осуще­ствлять поиск новых более адекватных современному социальному статусу науки форм знания.

В принципе функции репрезентативного объекта методологичес­кого анализа способна выполнять и реально выполняет любая из форм научного знания (понятие, категория, закон, принцип, алгоритм, программа и др.). Тем не менее необходимы интегративные единицы, главными из которых являются и в настоящее время теория и ме­тод, как формы знания, ассимилирующие большой массив предмет­ного и нормативного знания и способные "контактировать" с содер жанием практически любой из форм фиксации научного знания. Поиск новых репрезентативных объектов методологического анали­за научного знания осуществляется непрерывно. Важнейшей осо­бенностью этого процесса является его органическая связь с процес­сом становления новых форм представления знаний, выступающих онтологической основой методологической рефлексии.