Итальянский прорыв

Достаточно взглянуть на культурные успехи итальянского Ренессанса, чтобы задуматься о том, насколько пять-шесть городов Апеннинского полуострова в эту эпоху качественным образом отличались практически от всей остальной Европы. Но есть и объективные показатели, демонстрирующие данное различие. При отсутствии в те давние времена достоверных данных о темпах экономического роста и роста реальных доходов масштабы изменений лучше всего прослеживать по соотношению численности населения городов. Ведь если где-то появляются «мегаполисы», значит, там есть какой-то бизнес, позволяющий прокормить большое число людей.

К началу XIV века в Европе имелось 11 городов с населением, достигшим 50 тысяч человек. Шесть из них приходились на Северную Италию: Венеция, Флоренция, Милан, Болонья, Генуя, Сиена. Причем первые три из них заметно оторвались по численности горожан от всех остальных. Все североитальянские города сформировались как коммерческие центры. Среди других коммерческих центров лишь Гент во Фландрии достиг 50-тысячной отметки. Остальные города: Париж, Лондон, Палермо и Кордова, отвоеванная кастильцами у арабов, — в какой-то степени были обязаны своей населенностью коммерческой деятельности, но в большей — столичному статусу, при котором деньги стекаются ко двору монарха.

Таким образом, приоритет Северной Италии в плане развития бизнеса и урбанизации вряд ли можно оспорить даже на фоне Фландрии, немецких ганзейских городов, а также рейнских и южногерманских коммерческих центров. Но почему же все-таки возвысился именно этот регион?

Первый фактор успеха — это длительное противостояние германских императоров и римских пап в борьбе за контроль над Италией. Противостояние это не смогло привести к окончательной победе ни одной из сторон, но как Святой престол, так и Империя активно вербовали себе союзников на той территории, которая стала ареной интенсивной борьбы. Итальянские горожане разделились в итоге на гвельфов, поддерживавших папу, и гибеллинов, поддерживавших императора. Это не только обостряло внутриполитическое положение во многих городах, но также создавало пространство для маневра в экономической области.

При характерном для Средних веков отсутствии защиты прав собственности монархи могли при необходимости использовать любых обладателей богатства в качестве дойных коров. Но североитальянские города, в отличие от прочих, всегда имели возможность перейти на сторону противника, а потому как папы, так и императоры должны были считаться с долговременными интересами бюргеров. Кроме того, в острой борьбе двух сторон и у пап и у императоров просто не хватало сил на то, чтобы полностью подчинять себе города.

Впрочем, относительная свобода и возможность сохранить накопленные богатства сами по себе еще не обеспечивают процветания. Богатства ведь надо из чего-то создать. Вторым фактором успеха для североитальянских городов (особенно приморских) стала возможность ведения левантийской торговли.

При отсутствии современных средств коммуникации выход к морю имел принципиальное значение для успешной коммерции. Портовые города обладали существенными преимуществами в торговле по сравнению с городами, находящимися в глубине материка, поскольку гораздо быстрее и с меньшими издержками могли транспортировать грузы на большие расстояния.

Более того, в конкретных обстоятельствах интересующей нас эпохи особые преимущества имели средиземноморские (а не балтийские, североморские, атлантические или речные) порты, поскольку через них доставлялись имевшие особую ценность специи с Востока. Они пользовались огромным спросом, продавались по высоким ценам и приносили купцам значительный доход в сравнении с тем, который обеспечивали обычные товары — хлеб, вино, шерсть, лес и т. д.

Третьим фактором успехов итальянского Севера стало то, что Венеция и Генуя смогли усилиться в эпоху Крестовых походов. Поддержка, которую оказывали им крестоносцы, значительно ускорила развитие Северной Италии.

Преимуществом итальянских городов было то, что они умели аккумулировать деньги в Европе, а затем предоставлять кредиты на Востоке, где находились войска. Генуэзцы и пизанцы кредитовали крестоносцев уже в XII веке. Венецианцы пошли по их стопам, но помимо предоставления кредитов в начале XIII столетия осуществляли «комплексное обслуживание» идущего на восток рыцарского войска, то есть предоставляли ему свои корабли и съестные припасы, что непосредственно приводило к перекачиванию огромных денежных сумм с разных концов Европы в Северную Италию.

В то же время торговые города непосредственно участвовали в разграблении завоеванных территорий. Постепенно они трансформировали грабеж в систематический «бизнес» и стали получать от победителей привилегии на торговлю с оккупированным Левантом, что в долгосрочной перспективе обеспечивало им значительный рост прибылей.

Для концентрации капиталов чрезвычайно важно было то, что военная деятельность в североитальянских городах не отделялась резко от коммерческой. Это определялось морским характером бизнеса и всего образа жизни. «Силовики» (капитаны военных судов) попутно приторговывали, а купцы умели при необходимости сами себя защищать. В таких условиях добыча, связанная с Крестовыми походами, не проматывалась, а скорее инвестировалась. У французских или немецких рыцарей добытые деньги быстро уходили меж пальцев, тогда как у венецианских или генуэзских предпринимателей они шли в дело.

Следующий фактор успеха Северной Италии связан уже не с морской торговлей, а с финансовой деятельностью. И здесь надо сказать об определенных преимуществах, которые имели не Венеция, Генуя и Пиза, а Флоренция и Сиена — города, далекие от морского побережья, но зато расположенные ближе к Риму — месту пребывания Святого престола.

Католическая церковь в Средние века концентрировала в своих руках огромные суммы. По сути дела, она являлась крупнейшим собственником Европы. В первую очередь ее доходы определялись получением десятины. Сбор средств на нужды церкви осуществлялся даже на самых дальних оконечностях Европы. Сохранились записи 1282 года о сборе десятины, отсылаемой в Рим епископом Гренландии, а также официальная расписка папы, удостоверяющая ее получение. Характерно, что в связи с отсутствием денег на дальнем северном острове десятина оказалась выплачена натурой, то есть моржовыми клыками и шкурами белых медведей. Святой престол аккуратно оприходовал новое церковное имущество.

Помимо десятины важнейшим источником благосостояния церкви становилась собственность. Историк и экономистДипак Лал сформулировал теорию, объясняющую, каким образом роль церкви в хозяйственных вопросах оказалась столь велика. Источником формирования церковных богатств стали те изменения в сфере организации семьи и брака, которые были осуществлены на рубеже VI—VII веков римским папой Григорием I.

Его понтификат пришелся на тяжелое время, когда Италия подпала под власть лангобардов, которые разрушали все, что могли, и уничтожали остатки латинской культуры. Спастись можно было только с помощью крупного выкупа, и папа действительно неоднократно прибегал к этому средству. Неудивительно, что папе в такой обстановке пришлось уделять внимание финансовым вопросам. Он стал не только пастырем, но и крепким хозяйственником, эффективно управлявшим имениями церкви. Кроме того, он наверняка должен был подумать и над вопросом, как в перспективе расширить церковное имущество. И вот Григорий зашел в экономику с весьма необычной стороны — семейной.

Дохристианская традиция поощряла практику браков с кровными родственниками, с близкими свойственниками или вдовами кровных родственников, усыновления детей и, наконец, сожительства (конкубината). Григорий все это запретил, хотя такого рода запреты слабо связаны с текстом Священного Писания и не вытекают из норм римского права.

Почему же революция Григория I оказала влияние на экономику? Да потому, что все новые нормы серьезно затрагивали вопросы наследования имущества.

Чем легче людям вступить в брак, тем выше вероятность рождения детей и появления наследников. Но сложная система ограничений тормозит демографическое развитие. Кто-то не может найти жену. Кто-то не выходит замуж после кончины супруга. Какая-то семья остается бездетной.

В дальнейшем Церковь ограничивала даже интенсивность половой жизни в законном браке. Секс был запрещен по средам и в воскресенье, в праздники и во время поста, перед причастием и после него. В итоге в году насчитывалось 140 «скучных дней», когда нельзя было зачинать потомство.

Все это резко сокращало число наследников. А если семья не имела прямого наследника, то под влиянием сильных религиозных чувств ее имущество часто завещалось Церкви. Кроме того, Церковь имела материальный выигрыш от того, что христианство идеализировало девственность. Во многих случаях молодые люди выбирали монашескую стезю. А уход из мира, в свою очередь, способствовал «уходу из мира» значительного объема имущества.

Как сбором десятины, так и получением доходов с церковной собственности требовалось каким-то образом управлять. Требовалось переправлять в Рим известную долю тех средств, которые оказывались в распоряжении Церкви. Кроме того, постепенно сформировались еще и «невидимые статьи экспорта», как назвал их историк Джованни Арриги. Хорошие доходы приносили папскому престолу паломничества по святым местам (в Рим, в Сантьяго-де-Компостела и т. д.). Со временем значительную выручку стали давать индульгенции — бумаги, предоставляющие их покупателю право на отпущение грехов.

Специалисты, умеющие обращаться с деньгами, вряд ли могли появиться в папском окружении. В конце XI века курия на время поручила управление финансами ордену Клюни, а в XII столетии этим делом занимался кардинал-камерленго,находившийся непосредственно в Латеране. Но, видимо, святые отцы работали на финансовой ниве не слишком успешно, поскольку в XIII веке в дело вмешались итальянские банкиры. Они часто авансировали Святой престол крупными суммами, а затем сами собирали доходы, стремясь получить в целом больше, чем потратили. Соответственно, известная часть средств Церкви оседала у финансовых посредников. Это первоначальное накопление послужило основой для быстрого развития тосканских городов Сиены и Флоренции, которые, «заработав на папе», затем могли активно укреплять свой банковский бизнес, предоставляя кредиты государям и предпринимателям.