Клиффорд Гирц: религия как культурная система (эссе-конспект с главы)

В своем антропологическом исследовании религии Клиффорд Гирц применяет метод анализа религии с культурного аспекта. Концепция культуры, к которой обращается исследователь, зиждется на системе символов, которые находят свое выражение в исторической реальности.

Функцией священных символов является синтез этоса народа и его представлений об общем мироустройстве. Именно религиозные символы, по мнению К. Гирца, как устанавливают должное соответствие между образом жизни и оригинальной концепцией картины мира, так и обеспечивают взаимодействие их на одинаково авторитетных позициях. Чтобы свести вышеперечисленное к общему знаменателю, исследователь вводит определение религии. В его интерпретации религия – это «система символов, которая способствует возникновению у людей сильных, всеобъемлющих и устойчивых настроений и мотиваций, формируя представления об общем порядке бытия и придавая этим представлениям ореол действительности таким образом, что эти настроения и мотивации кажутся единственно реальными».

Символ для Клиффорда Гирца – это любые предмет, действие, явление, свойство или связь, чья задача состоит в передаче и восприятии некого определенного смысла. Системы же символов являются внешними источниками информации, так как задают образец для облачения в определенную форму того или иного процесса. Именно системы символов в качестве культурных моделей задают программы для устроения социальных и психологических процессов, которые впоследствии формируют общественное поведение.

Религиозные символы одновременно и выражают, и формируют характерные черты реального мира, при этом закладывая в верующем определенный базис предрасположенностей. Этот базис и определяет константу деятельности и опыта верующего.

Религиозная деятельность может формировать два разных рода предрасположенностей: настроения и мотивации. Мотивация – это устойчивое стремление, постоянное желание совершить те или иные действия, чтобы испытать те или иные чувства в определенных ситуациях, по мнению Клиффорда Гирца. То есть мотивация – это не само действие, а лишь склонность совершить это действие. Что касается настроения, то его исследователь позиционирует как состояние, в которое человек впадает при соответствующем воздействии обстоятельств. Главное различие между мотивацией и настроением К. Гирц определяет так: мотивация наделяется значением в связи с определенной целью, к которой имеет направление; настроение же, безразличное к цели, наделяется значением в связи с давлением определенных обстоятельств.

Одни и те же системы символов как формируют базис религиозных предрасположенностей, так и соотносят их с космологией. Если священные символы в одно и то же время не обращали бы человеческие существа к определенному базису предрасположенностей и не отражали бы общие представления человека о мироустройстве, то, по мнению Клиффорда Гирца, не возникло бы существенного эмпирического различия между религиозными деятельностью и опытом. Без помощи системы символов как культурных моделей человек, как утверждает исследователь, оказался бы незавершенным существом функционально. Человек настолько зависим от символов и их систем, что только благодаря ним становится способным к творческой жизнедеятельности.

К. Гирц выделяет три взаимосвязанных аспекта, в которых заключена проблема понимания человеком смысла как своего существования, так и существования мира в целом, с характерным для него устройством: аналитический, эмоциональный и моральный. В каждом из этих аспектов данная проблема раскрывается в утверждении или признании наличия непознаваемого, боли и несправедливости в контексте, собственно, жизни человека и в одновременном отрицании того, что какие-либо иррациональные моменты описывают мировую реальность. Как вышеупомянутое утверждение, так и вышеупомянутое отрицание имеют место быть именно с точки зрения религиозной системы символов.

Религиозное верование основывается на изначальном признании некоего авторитета, трансформирующего повседневный опыт. В религиях племенных народов авторитет находится в убедительной силе традиционной системы образов; в мистических религиях – бесспорной силе экстрасенсорного опыта; в харизматических – гипнотической притягательности выдающейся личности. Однако первичность принятия авторитета по отношению к получению откровения в общих религиозных вопросах не менее важна, чем в вопросах толкования священных писаний. Основная аксиома, лежащая в основе того, что мы, вероятно, можем назвать «религиозной перспективой», везде одна и та же: кто хотел бы знать, сначала должен поверить. Перспектива – это способ видения, восприятия жизни, определенный метод конструирования мира. Религиозная перспектива отличается от перспективы здравого смысла тем, что выходит за пределы реалий повседневной жизни к реалиям более широким; в этой перспективе главное – вера. От научной перспективы она отличается тем, что подвергает сомнению реалии повседневной жизни не с позиций институционализированного скептицизма, но с позиций того, на что она указывает как на всеобъемлющие, негипотетические истины. Ключевые понятия в этой перспективе – преданность, принятие вещей такими, какие они есть. А от искусства она отличается тем, что вместо отстранения от проблемы факта и намеренного воссоздания атмосферы подобия и иллюзии она углубляет интерес к факту и стремится к созданию атмосферы абсолютной реальности. Это ощущение «подлинно реального» есть именно то, на чем зиждется религиозная перспектива, и именно то, что символическое функционирование религии как культурной системы должно обеспечивать, закреплять и, насколько возможно, охранять от несогласованных откровений мирского опыта. С аналитической точки зрения, суть религиозного действия как раз и состоит в наделении конкретного комплекса символов — а соответственно, метафизики, которую они выражают, и стиля жизни, который они рекомендуют, – авторитетом.

И это подводит нас, наконец, к ритуалу. Ведь именно в ритуале – т. е. в сакрализованном действии – некоторым образом возникает убеждение в том, что религиозные понятия отражают реальность и что религиозные предписания разумны. В ритуале мир реальный и мир воображаемый, будучи сплавлены посредством единого комплекса символических форм, оказываются одним и тем же миром, в результате чего происходит характерная трансформация чувства реальности. В любом религиозном ритуале происходит символическое сплавление этоса и картины мира; духовное сознание народа формируют, главным образом, более сложные общественные ритуалы, те, в которых находит проявление широкий круг настроений и мотиваций, с одной стороны, и метафизических представлений – с другой. С точки зрения участников они являются инсценировкой, материализацией, реализацией такой перспективы – т. е. служат не только моделью того, во что люди верят, но и моделью для самой веры. В этих пластичных драмах люди обретают веру в процессе того, как они изображают ее.

Настроения и мотивации, вызываемые религиозной ориентацией, бросают отраженный, лунный свет на практические аспекты мирской жизни людей.

Антропологическое изучение религии делится на две стадии:

1) анализ системы значений, воплощенной в символах, которые конституируют религию как таковую;

2) соотнесение этой системы с социально-структурными и психологическими процессам