Внутренний и внешний «другой»

В народе фигура «другого» является доминирующей, и именно она объясняет его основные черты.

Народ представляет собой травматическое явление. Это расколотый этноцентрум, который не способен обычными для этноса средствами восстановить утраченную целостность. Народ знает о целостности и придает ей решающее ценностное значение. Но эта целостность отныне становится целью, императивом.

Народ не способен стать этносом, так как он уже не имеет того незнания относительно «другого», которое характеризует этническое бытие. Народ знает, что «другой», «другое» есть. И это знание является сутью бытия народа. Народ призван победить «другое», преодолеть его, либо включить его в себя, не как «это», а как «другое», либо «исключить», но так, чтобы от него вообще ничего не осталось.

Народ не доволен тем, что есть, он стремится к реализации «другого». В этом его социологическая природа. «Другое» предопределяет структуру народа, его лаоцентризм. Вовне «другое» конституировано в образе врага. Народ обязательно имеет внешнего врага, если такового нет, он сам его создает, это экзистенциальное условие его существования. Народ должен бояться и ненавидеть врага и должен стремиться к битве с ним. Асимметрию и разомкнутостьэтноцентрума, «причину» дискомфорта народ идентифицирует в фигуре врага. Здесь социология войны, намеченная в фазе этнокинетики, приобретает свое социологическое значение. Народ - всегда и обязательно воюющий народ. Он созидается группой воинского мужского союза и репрезентируется именно ею.

Народ имеет «другого» внутри. Это проявляется в обязательной социальной стратификации и классовой дифференциации. В народе всегда и обязательно есть элиты и массы, верхи и низы. Они являются друг для друга «другими».

Народ не может быть мирным, так как восстановление целостности видится народу только через сокрушение «другого» как внешнего врага.

«Другой» и религия. Исключенные боги

В народе формируется особый вид религии. В отличие от всепронизывающейсакральности, нуминозности архаических культов, народ чаще всего отличается теологически развитой формой религии. Боги или Бог становятся для народа «другим». Боги благи и совершенны, а люди злы и несовершенны. Так рождается особая форма религии, основанная на позитивном понимании «трансцендентного». Боги для людей «другие», но и люди «другие» для богов. Это трагическое положение дел. Его нужно исправить, и в этом состоит моральный императив дифференцированной религии. Народ призван быть не таким, как люди, а таким как боги. В этом состоит смысл «сублимации».