Глава 4. Подавление венгерского восстания

Назначенной на 4 ноября советской операции в Венгрии предшествовало действие, направленное на нейтрализацию руководства венгерской армии. Поздно вечером 3 ноября советско-венгерская комиссия (делегацию СССР возглавлял генерал М. Малинин, Венгрии – Ф. Эрдеи), обсуждавшая в здании парламента вопрос выводе советских войск, выехала по предложению советской стороны в Текел, на территорию советской военной базы. Примерно в полночь в зал заседаний прибыл председатель КГБ И. Серов и объявил об аресте членов венгерской делегации, включая министра обороны П. Малетера и начальника Генштаба И. Ковача.

Военная операция с участием 17 советских дивизий, получившая условное название «Вихрь», была начала 4 ноября 1956 г. в 4.15 по среднеевропейскому (в 6.15 по московскому) времени. Общее командование осуществлял прибывший в Венгрию маршал И. Конев. С 1 ноября маршал И. Конев, находившийся в Солноке, возглавил советские войска, расквартированные в Венгрии (кроме того, в 1955-1960 гг. И. Конев был главнокомандующим Объединенными Силами Варшавского Пакта). Оперативная группа Генерального Штаба Советского Союза, которую возглавлял генерал М. Малинин, была подчинены И. Коневу, как и все элитные части: Особый армейский корпус, 8-я Механизированная армия и 38-я Общевойсковая армия из Карпатского военного округа под командованием генерал-лейтенанта Бабаджаняна и генерал-лейтенанта Мамсурова так же, как и две воздушные дивизии воздушно-десантных войск. Назначенный комендантом Будапешта К. Гребенник не имел никакого влияния на действия войск. Общая численность советских военнослужащих, принимавших участие в операции, составляла около 60 тыс. человек, половина из которых сражалась в Будапеште. Отмечался высокий боевой настрой военнослужащих, уверенных в справедливости выполняемой интернациональной миссии[139].

Было подготовлено обращение командования советских войск в Венгрии к венгерскому народу, текст которого Д. Шепилов передал Г. Жукову. В нем советские войска объявлялись «солдатами свободы и дружбы народов», которые находятся в Венгрии не с целью захвата страны и ее богатств, но по просьбе Венгерского Революционного рабоче-крестьянского правительства с целью помочь ему «в ликвидации контрреволюционных сил, в восстановлении порядка, внутреннего мира и спокойствия» в условиях, когда в «в стране царит хаос», а «кабинет Имре Надя развалился». Сам И. Надь после обращения к народу по радио, где он высказал непримиримую позицию по отношению к происходящему, укрылся с небольшой группой коллег по правительству в посольстве Югославии. Почти одновременно с обращением И. Надя венгерское радио, ведя передачу их Солнока, объявило об образовании «революционного правительства рабочих и крестьян». Еще одно, советское обращение призывало венгерских военных не только не оказывать сопротивление, но и действовать «с нами плечом к плечу против разнуздавшихся сил реакции, за свободу и демократию»[140].

С 4 ноября советские войска имели задачу подавить преданные правительству И. Надя повстанческие отряды и регулярные армейские части. Несмотря на текст обращения командования советских войск, ни о каких совместных акциях в частями Венгерской Народной Армии не могло идти и речи, не оказавшие сопротивления венгерские войска разоружались. Большинство венгерских солдат и офицеров в боях не участвовало; некоторые командиры отдавали частям приказ о разоружении в целях избежать тщетного кровопролития, сознавая огромный перевес советских войск в численности и боевой технике. Однако отдельные формирования ВНА и часть военнослужащих, сражавшихся в отрядах повстанцев, оказали советской армии серьезное сопротивление[141].

О ходе боевых действий в Будапеште и провинции нам рассказывают направляемые с 4 по 10 ноября в Президиум ЦК КПСС сообщения Г. Жукова, занимавшего пост министра обороны СССР. Части трех дивизий Особого корпуса устремились к столице с разных сторон и, преодолев на подступах к городу и окраинах вооруженное сопротивление повстанческих отрядов, вошли в Будапешт к 7 часам 4 ноября. Уже в самом начале операции советскими войсками были заняты важнейшие узлы связи, в том числе мощная широковещательная радиостанция в г. Сольнок, склады боеприпасов и оружия и другие важные военные объекты. Вскоре советским солдатам удалось захватить почти все важные объекты города. Были заняты здание парламента, ЦР ВПТ, радиостанция в районе парламента[142]. К вечеру 4 ноября в столице осталось два очага сопротивления – кинотеатр «Корвин» и площадь им. Москвы[143]. Однако, разумеется, возникли определенные трудности в осуществлении операции по «наведению порядка». Так, 4 ноября Ю. Андропов сообщал, что находящиеся в венгерском парламенте лояльные Москве государственные деятели Венгрии несколько растеряны и «опасаются наделать ошибок», поскольку им так и не удалось наладить связь с Я. Кадаром, А. Апро и Ф. Мюннихом. Никто из венгерского руководства не был способен организовать прием оружия от тех венгров, кто решил его сложить, а таковых было немало. Кроме того, ситуация усугублялось отсутствием связи между Будапештом и штабом советских войск в Текеле[144].

Одновременно к середине дня 4 ноября были заняты Дебрецен, Мишкольц, Дьер и ряд других городов, где были ликвидированы созданные революцией новые органы власти. К утру 5 ноября были разоружены два стрелковых корпуса, части пяти стрелковых дивизий, двух механизированных дивизий, два отдельных танковых полка, три отдельных истребительных противотанковых полка и военно-учебные заведения; вся венгерская авиация была захвачена советскими войсками[145]. К вечеру 5 ноября практически полностью было сломлено сопротивление повстанцев на площади им. Москвы и в кинотеатре «Корвин»[146].

К утру 6 ноября была блокирована группа повстанцев численностью до 1500 человек в районе бывшего дворца Хорти. Советские войска разгромили венгерские отряды численностью свыше 2000 человек в районе г. Печ и взяли под контроль урановые рудники западнее этого города. В Будапеште была учреждена военная комендатура; комендантом столицы был назначен заместитель И. Серова генерал-майор К. Гребенник[147]. К вечеру 6 ноября локальные бои в Будапеште еще продолжались. Также Г. Жуков сообщал о том, что «в провинции в ряде мест стали появляться вооруженные группы мятежников, бежавших из Будапешта, которые скрываются в лесах и переходят к бандитским способам действий», то есть фактически речь шла о развертывании партизанского движения[148].

К утру 7 ноября продолжались бои в районе бывшего дворца Хорти; одновременно с этим был выявлен новый очаг сопротивления в районе городского театра и прилегающих к нему кварталах. Однако в целом положение в столице стабилизировалось и новое правительство ВНР прибыло около 6 утра 7 ноября из Сольнока в Будапешт[149]. К утру 8 ноября Г. Жуков рапортовал, что «в г. Будапешт в течение 7 ноября сопротивление мятежников во всех пунктах в основном сломлено». Одновременно с этим было сломлено сопротивление венгерского зенитно-артиллерийского в Дунапентеле (50 км южнее Будапешта)[150]. Как утверждал Г. Жуков, к утру 9 ноября в стране постепенно налаживалась нормальная жизнь, ряд предприятий приступили к работе, начали свою деятельность многие местные органы власти. В общей сложности за время проведения операции «Вихрь» было разоружено около 35 тыс. венгров, основное число которых представляло собой военнослужащих Венгерской Народной Армии; ее большая часть не оказала вооруженного сопротивления советским войскам[151].

10 ноября был ликвидирован последний очаг сопротивления в Будапеште на о. Чепель, где сражались отряды численностью до 700 человек, имевшие немало тяжелого вооружения. Очистив от повстанцев Будапешт командование советских войск включилось в работу по обеспечению Будапешта продовольствием и топливом[152]. Незадолго до этого, 9 ноября, страну покинули остатки национальной гвардии во главе с генералом Б. Кираем, которые вели действия против советских войск.

По информации Министерства обороны СССР по состоянию на 9 ноября 1956 г. потери советских войск в Венгрии с 24 октября по 6 ноября составили убитыми 377 человек (из них 37 офицеров), ранеными – 881 (из них 74 офицера)[153]. По современным данным, за весь период боев в октябре-ноябре 1956 г. потери советских войск составили 640 человек убитыми и 1251 человек ранеными. Среди венгерского населения потери в период 23 октября – 31 декабря составили (по неполным, как считает А. Стыкалин, данным) 2652 погибшими и 19226 ранеными[154]. Но эти цифры составляли лишь прямые людские потери среди венгров. Л. Ижак, соглашаясь в своих оценках с цифрами, приведенными А. Стыкалиным, добавляет, что было еще почти 200 000 «диссидентов», в большинстве своем молодых людей, которые бежали из страны на Запад. За советской оккупацией последовали массовые аресты. В своей рапорте генерал Серов говорил о 4700 человек задержанных по всей стране к середине ноября (согласно другим данным насчитывалось 6380 арестованных). В это число включены 1400 человек, арестованных по уголовным обвинениям[155].

Советские силы должны были не только подавить вооруженное сопротивление, но и уничтожить порожденные революцией органы власти в Будапеште и провинции. Также именно советским войскам пришлось на себя взять административные и хозяйственные функции, поскольку прежние государственные институты были парализованы или прекратили свое существование. С этой целью в своем приказе № 2 И. Конев распорядился создать в Венгрии военные комендатуры. В обязанности последних входило изъятие оружия у населения, патрулирование улиц, охрана государственных учреждений и предприятий, контроль над выпуском печатной продукцией и бесперебойное снабжение населения продовольствием и медикаментами. Также приказ № 2 запрещал проведение митингов и временно приостанавливал работу кинотеатров, клубов и стадионов. Комендантом Будапешта назначался генерал-майор КГБ К. Гребенник. В целях водворения порядка Приказом № 1 К. Гребенник от 6 ноября устанавливал:

1. Лица, имеющие оружие, должны были его сдать не позднее 17 часов 9 ноября, и в этом случае они освобождались от ответственности. Не сдавшим оружие в указанный срок и его скрывающим угрожало привлечение к строгой ответственности (впрочем, не говорилось, о какой именно ответственности шла речь).

2. С 7 ноября вводился комендантский час: на территории Будапешта разрешалось находиться только с 7 часов утра до 19 часов вечера. Было приказано безоговорочно подчиняться указаниям советских патрулей.

3. Рабочим и служащим заводов и фабрик, транспортных предприятий, предприятий коммунального обслуживания и других предприятий и учреждений было предписано приступить к работе. Лицам, которые каким-либо способом препятствовали возобновлению работы, также угрожала ответственность. Таким образом были запрещены забастовки.

4. Местным органам власти предписывалось обеспечить снабжение населения продовольствием и топливом. Продовольственные магазины должны были быть все открыты и функционировать с 8 часов утра до 18 часов вечера. Обещалась помощь советского военного командования местным органам власти в организации снабжения[156].

Таким образом, подавление вооруженных «очагов контрреволюции» прошло достаточно быстро, хотя значительная часть повстанцев оказывала достойное сопротивление более многочисленному и лучше организованному противнику. Разработчик операции «Тайфун», Маршал СССР Г. Жуков «за подавление венгерского контрреволюционного мятежа» получил четвертую звезду Героя Советского Союза. Развитие событий показывает, что в целом венгерские граждане смирились в фактом советской интервенции, хотя глухой ропот оставался. Теперь вставал вопрос об устройстве Венгрии и путях ее развития после «прерванной революции», а также о уничтожении оппозиции просоветскому правительству.

Глава 5. Советско-венгерские отношения после прихода к власти
правительства Я. Кадара

7 ноября 1956 г. И. Доби, глава Президентского Совета Венгрии, принял присягу венгерского «революционного правительства рабочих и крестьян». Главой правительства стал Я. Кадар, в руках которого отныне на ближайшие тридцать два года сосредоточилась полнота власти. Его заместителем и министром вооруженных сил стал Ф. Мюнних. Советские лидеры, сделавшие ставку на Кадара, полагали свой выбор мудрым: они считали его верным и надежным партработником, дисциплинированным коммунистом, лояльным по отношению к Кремлю. У Кадара было только одно условие: Ракоши и его группа не должны вернуться к власти. Советское руководство дало такое обещание и в дальнейшем сдержало его[157].

Однако быстро наладить мирную жизнь одними лишь усилиями нового, не вполне устойчивого правительства было невозможно. По прибытии в Будапешт правительство Я. Кадара столкнулось с множеством трудностей, о чем свидетельствует телеграмма Ю. Андропова в МИД СССР от 9 ноября. 8 ноября состоялась беседа советского посла с премьер-министром, в ходе которой Я. Кадар поведал Ю. Андропову о тяжелой ситуации, в котором оказалось венгерское руководство. Он констатировал, что связей у правительства с периферией и с предприятиями Будапешта пока почти нет. При том, что на улицах Будапешта продолжала распространяться повстанческая газета «Игазшаг», у венгерского правительства пока не было своих информационных ресурсов, и Я. Кадар обратился к советскому военному командованию с просьбой помочь в налаживании работы радиостанции имени Кошута и пуске типографии для издания газеты. Многие рабочие отказывались начинать работу, аргументируя это тем, что они опасались «мести со стороны бандитов». Премьер-министр предложил начать формирование двух полков венгерской армии из числа коммунистов, дабы включить преданных венгров в работу по охране порядка, однако, получив одобрение генерала П. Лащенко, он не был удостоен официального ответа. Возможно, это объясняется тем, что советское военное командование, уверенное в своих силах, не видело необходимости в создании этих подразделений, а также могло усматривать возможную угрозу в появлении новых вооруженных подразделений венгров, в то время как по всей стране продолжались действия по их разоружению[158].

Программными документами нового Венгерского революционного рабоче-крестьянского правительства, сформированного в Москве, стали его Воззвание и письмо его членов «К венгерскому трудовому народу». Оно обосновывало свое появление тем, что слабое правительство И. Надя подпало под влияние «контрреволюционных элементов», угрожающих социалистическому будущему Венгрии. Поскольку новый совет министров стремился привлечь поддержку общества, его программные положения были во многом позаимствованы из заявлений правительства И. Надя. Оно обещало провести демократические выборы в новые органы власти, которые были сформированы в конце октября 1956 г.; обеспечить на предприятиях рабочее самоуправление; оказывать поддержку крестьянам, единолично ведущим свое хозяйство; помогать в развитии мелкой промышленности и торговли; привлечь к работе в правительстве представителей других партий и беспартийных. Более того, правительство Я. Кадара обещало начать переговоры о выводе советских войск с территории Венгрии, но после «восстановления порядка и спокойствия»[159].

Однако с началом операции по «наведению порядка» стало очевидно несоответствие между декларациями правительства Я. Кадара и его реальной политикой. Первым его шагом стало осуществление карательных акций, которые были предприняты, несмотря на обещание никого из венгерских граждан не привлекать к ответственности за участие в минувших событиях[160]. Здесь Венгерское революционное рабоче-крестьянское правительство опиралось на поддержку советских органов безопасности, которыми руководил председатель КГБ И. Серов, находившийся в Венгрии с 24 октября по начало декабря. Деятельность советских спецслужб раскрывается в донесениях И. Серова в ЦК КПСС; они описывают действия по выявлению участников венгерского восстание и мерам, принятых в их отношениях, изъятию оружия и т. д. Согласно донесению И. Серова от 9 ноября, им было дано указание арестовывать лишь тех, кто принимал участие в вооруженной борьбе, «всех организаторов мятежа, лиц, оказывающих сопротивление частям Советской Армии с оружием в руках, а также граждан, которые подстрекали и разжигали ненависть народа <…> к коммунистам и сотрудникам органов безопасности»; в действительности, однако, арестованных было больше. Венгерское правительство, правда, опасалось открыто воссоздать органы госбезопасности; 8 ноября министр внутренних дел Ф. Мюнних отдал распоряжение о прекращении их формирования. Подобное «либеральное отношение» не устраивало главу КГБ. По инициативе И. Серова Ф. Мюнних подписал указ об образовании в органах полиции политических отделов, которые фактически переняли функции упраздненных И. Надем органов госбезопасности. Глава КГБ СССР и министр внутренних дел Венгрии договорились о том, что в центральном политотделе будет не более 25 человек гласного состава, а остальные сотрудники будут проходить по негласному штату. И. Серов настоял на том, чтобы сотрудники упраздненных в Венгрии спецслужб могли отныне выполнять «положительную работу в деле изъятия контрреволюционных мятежников» вплоть до устранения опасности для нового строя со стороны лиц, «представляющих опасность со стороны нынешнего правительства»; только после этого, утверждал глава КГБ, эти кадры можно будет «переместить на другую работу»[161].

Уже за первую неделю проведения советской операции, к 10 ноября, было арестовано 3733 человека. Было изъято свыше 90 тыс. единиц различного стрелкового оружия, а также большое количество автоматов, пулеметов и пушек, учетом которых занимался не КГБ, а советское военное командование. И. Серов жаловался, что «по ряду областей руководящие работники обкомов партии чинят препятствия в аресте контрреволюционного элемента». Были приняты меры по задержанию повстанцев, двигавшихся к австрийской границе. Также сотрудники КГБ развернули работу по выявлению шпионов иностранных разведок, в связи с чем были допрошены иностранные журналисты, которые в большом количестве прибывали в Венгрию в период с 23 по 31 октября 1956 г. (зачастую без всяких виз и разрешений) и теперь обратились в Будапештскую комендатуру, намереваясь получить пропуск для выезда из страны. И. Серов был убежден, что среди этих лиц было немало сотрудников иностранных разведок и подстрекателей «контрреволюции»[162].

За 10-11 ноября было арестовано еще 283 человека и изъято почти 16 тыс. единиц стрелкового оружия. И. Серов доносил, что сдавалось оружие по-прежнему неохотно, столь же неохотно рабочие приступали к работе, что по-прежнему сильны антиправительственные настроения. Глава КГБ связывал эти явления с усиленной пропагандой Би-Би-Си и агитацией «контрреволюционных» студенческих групп, особенно недовольных тем, что были арестованы популярные среди студентов профессора – И. Мариан и Т. Надь. Последний по настоянию Ф. Мюнниха был отпущен, несмотря на возражения И. Серова[163].

За 11-18 ноября было арестовано 102 человека и изъято почти 34 тыс. единиц стрелкового оружия. И. Серов настаивал на необходимости продолжении арестов и выступал против смягчения отношения к арестованным, многие из которых заявляли о своей невиновности и непричастности к восстанию, во что глава КГБ, конечно, не верил. В доказательство он приводил данные о продолжающихся антиправительственных акциях студентов, распространении антисоветских листовок и рабочих, не приступающих к работе на предприятиях[164].

Осознавая, как негативно деятельность КГБ и военных властей сказывается на популярности правительства, Я. Кадар пытался обращаться к находившимся в Венгрии М. Суслову и А. Аристову, чтобы И. Серов ограничил число арестов, утверждая, что многие арестованные в провинции «не являются врагами, а только проявили политическую неустойчивость»[165].

Поскольку И. Серова не устраивало «либеральное отношение, проявляемое руководящими работниками Венгрии к врагам»[166], он дал указание особым отделам дивизий осуществлять незамедлительную отправку арестованных венгров на территорию СССР. Эта мера объяснялась тем, что на территории Венгрии не было «достаточно подготовленной для содержания заключенных тюрьмы, где можно было бы обеспечить проведение объективного следствия»[167]. Начиная с 8 ноября более 800 человек были депортированы на Западную Украину и размещены в тюрьмах городов Ужгород, Стрый, Дрогобыч, Станислав и Черновцы. При этом, как свидетельствует докладная записка заместителя министра внутренних дел СССР М. Холодкова, который контролировал прием венгерских заключенных, на многих из них не было надлежаще оформленных следственных документов[168]. В Венгрии распространились слухи об отправке арестованных венгров в Сибирь, что обернулось новыми акциями протеста[169]. Это было болезненно воспринято Я. Кадаром и Ф. Мюннихом. Венгерское руководство не одобряли подобных действий И. Серова, поскольку они усиливали напряженную ситуацию в Венгрии. Ф. Мюнних по крайней мере просил, «чтобы командование советских войск сделало официальное заявление в печати о том, что оно никого не вывозило и не будет вывозить из Венгрии в СССР». Однако советская сторона предпочла принять меры, которые обеспечивали большую секретность при переправке арестантов на территорию СССР, а не отказываться от подобной практики[170]. Также было сочтено целесообразным позволить венгерским властям сообщить родственникам арестованных, что последние задержаны венгерскими органами безопасности, живы и здоровы, но не указывать при этом место их пребывания. Примечательно, что, как показывает записка М. Холодкова, даже в силовых органах Советского Союза находились люди, которые были не согласны с некоторыми методами «наведения порядка» в Венгрии[171]. Репрессии, впрочем, не были для советских органов самоцелью; они считали нужным «помочь» еще слабому венгерскому МВД осуществить наиболее тяжелую часть работы. Часть арестованных была уже в ноябре отправлена назад в Венгрию, некоторые из них были освобождены[172].

Свой вклад в дело реакции внесло и руководство КПСС, у которого возникла идея проведения показательного процесса над рядом видных деятелей повстанческого движения с последующим вынесением некоторым из них смертных приговоров в «интересах устрашения контрреволюции и наведения быстрейшего порядка в стране». Я. Кадар и Ф. Мюнних поддержали эту идею, в начале согласившись с советскими руководителями, а затем и организовав первые военные суды над повстанцами[173].

Как свидетельствует телефонограмма И. Серова от 27 ноября, руководство КГБ также вынашивало планы устранения последнего открытого источника осуждения происходящего в Венгрии – путем похищения укрывшегося в американском посольстве кардинала Й. Миндсенти[174]. Однако этот план не был воплощен.

В конце ноября И. Серов, готовясь к отъезду из Венгрии, уже мог с удовлетворением отметить, что «в настоящее время каких-либо серьезных антигосударственных проявлений в стране не отмечается»[175]. Вместе с тем, дабы закрепить это достижение, он поднял вопрос о воссоздании постоянно действующего в Венгрии аппарата советников КГБ. Этот вопрос был решен положительно на основании соответствующего запроса Я. Кадара и Ф. Мюнниха в Москву 3 декабря[176].

В качестве основных политических советников правительства Я. Кадара выступили члены Президиума ЦК КПСС Г. Маленков и М. Суслов и секретарь ЦК КПСС А. Аристов, которые пребывали в Венгрии в середине ноября – начале декабря. Президиум ЦК КПСС через посла в Венгрии Ю. Андропова заверял Я. Кадара в том, что «все командируемые нами работники будут находиться неофициально и действовать только по Вашим указаниям», однако вряд ли можно сомневаться в том, насколько огромное влияние Г. Маленков и М. Суслов оказывали на политику венгерского руководства[177]. После отъезда из Венгрии Маленкова, Суслова и Аристова в страну по просьбе Кадара прибыла советская делегация, состоявшая из хозяйственных работников и партийных функционеров более низкого звена, члены которой в течение ряда месяцев выступали в качестве консультантов местных органов власти. В Венгрию были направлены специалисты по угольной промышленности, группа советников по экономическим и финансовым вопросам. Также сроком на 2-3 месяца было решено командировать группу партийных работников в количестве 40-50 человек в качестве заместителей военных комендантов по экономическим и политическим вопросам[178].

Между тем СССР оказывал ВНР значительную экономическую помощь. В меньшей степени этим занимались также другие социалистические страны. Боевые действия, продолжавшиеся забастовки нанесли огромный материальный вред венгерской экономике. Тем не менее, помощь со стороны Советского Союза была существенной и довольно оперативной, о чем свидетельствует Постановление Президиума ЦК КПСС от 5 ноября. Безвозмездно должны были быть поставлены в недельный срок следующие товары: 50 тыс. тонн зерна и муки, 3 тыс. тонн мяса, 2 тыс. тонн сливочного масла, 3 млн. банок молочных консервов, 5 тыс. тонн сахара, 10 тыс. тонн цемента, 10 тыс. кубометров пиломатериалов, 5 тыс. кубометров круглого строительного леса, 300 тыс. квадратных метров стекла оконного, 1 тыс. тонн кровельного железа, 3 тыс. тонн проката черных металлов. Советскими министерствам было дано задание обеспечить досрочные поставки материалов, сырья и топлива в Венгрию в счет плана 1956 г. (в 25-дневный срок) и плана I квартала 1957 г. (в 2-месячный срок). Министерства путей сообщения и морского флота должны были обеспечить эти задания транспортом. Наконец, министерству здравоохранения поручалось определить по договоренности с представителями венгерского правительства потребность страны в медикаментах и отправить последние безвозмездно. В конце 1956 – начале 1957 гг. Венгрии на выгодных условиях были предоставлены кредиты на сумму более 1 млрд. рублей[179].

Постепенно в стране жизнь стала налаживаться, несмотря на вспыхивающие забастовки и критику политики Кадара со стороны интеллигенции. Несколько укрепив свои позиции, венгерское правительство начинает наступление на рабочие советы, дабы ликвидировать остатки двоевластия, тем более что рабочие советы поддерживали демонстрации и забастовки. 9 декабря правительство запретило деятельность Центрального рабочего совета, а затем ввело чрезвычайное положение, которое сохранялось до апреля 1957 г. Председатель Президиума ВНР И. Доби подписал указ об учреждении военно-полевых судов, обладавших правом вынесения смертных приговоров на основе ускоренного рассмотрения дел[180].

Представленные документы хорошо показывают эволюцию правительства Я. Кадара, которое в обстановке острой поляризации политических сил в Венгрии, непрекращающегося активного и пассивного сопротивления масс и постоянного советского давления было вынуждено отказать от принципов, которые были им провозглашены 3-4 ноября, и перейти к более жесткому курсу, которые осуществлялся в отчуждении от общества. Отсутствие связей венгерского правительства с массами было отмечено Ю. Андроповым при посещении венгерского парламента[181]. Единственным слоем, который мог служить для Я. Кадара реальной опорой, была властная элита, во многом воспитанная во времена единоличного правления М. Ракоши. Пытаясь укрепить власть своего правительства, Кадару приходилось считаться с ней.

Поначалу надеясь на достижение компромисса с народом, Я. Кадар неоднократно ставил перед советскими руководителями вопрос о необходимости снизить масштабы репрессивных мер. В разговоре с И. Серовым 9 ноября Я. Кадар жаловался на массовый характер арестов, подчеркивая несоответствие подобных действий заявлению правительственной декларации о непреследовании сложивших оружие повстанцев[182]. В ответ И. Серов критиковал венгерское руководство за чрезмерный «либерализм», что видно из его донесений в ЦК КПСС[183]. Однако постепенно и сам Я. Кадар осознал, что в нынешних условиях достижение компромисса между правительством и рабочими советами невозможно, а потому он сам стал склоняться к более жестким мерам. Это видно из мнения делегатов ЦК КПСС о том, что к 22 ноября Кадар «стал гораздо лучше понимать необходимость проведения более твердой линии в борьбе с реакцией» и проявляет меньше колебаний[184].

Представители советского руководства, находившиеся в Венгрии, во многом сумели повлиять на изменение оценки Кадара событий конца октября – начала ноября 1956 г. На колебания Я. Кадара во многом влиял и тот факт, что в составе временного ЦК СРПВ не было единства; поначалу некоторые его члены даже предлагали пригласить И. Надя и некоторых его соратников в правительство Я. Кадара[185]. Новому венгерскому лидеру пришлось проявить твердость. В своем выступлении на пленуме Временного ЦК ВСРП 2-5 декабря Я. Кадар впервые охарактеризовал их как контрреволюционные. В связи с этим Г. Маленков и А. Аристов с удовлетворением констатировали, что теперь Кадар, в отличие от своих прежних, «несколько ошибочных», взглядов на октябрьские события, имеет «правильное» представление по этому вопросу, которое должно помочь преодолеть идеологическую путаницу среди руководства ВСРП[186]. Решения декабрьского пленума подводили теоретическую базу под поворот к более жесткой внутренней политике, направленной на окончательную ликвидацию органов, созданных революцией. Таким образом, пока движение, породившее эти органы, могло именоваться революцией, обосновывать их ликвидацию было затруднительно, напрашивалась мысль о произволе власти. Зато определение движения 23 октября как контрреволюции, казалось бы, лишало все, что было ими создано, законного права на существование. 30 ноября 1956 г. Суслов, Маленков, Аристов и Серов встретились с Я. Кадаром и Ф. Мюннихом, чтобы обсудить судьбу лидеров сопротивления и возможные репрессивные меры в их отношении. Предполагалось, что некоторых повстанцев необходимо казнить, что послужило бы средством устрашения остального населения[187].

Однако едва ли можно отрицать искреннее желание Я. Кадара проводить по возможности более самостоятельную политику, которая смогла бы укрепить новый режим изнутри. Линия Кадара проявилась в первую очередь в экономических действиях его правительства. Был подписаны постановление о ликвидации системы обязательных поставок сельхозпродукции, приняты меры, которые в дальнейшем обеспечили поддержку не только кооперативам, но и единоличным хозяйствам. Новая система закупок в большей мере отвечала интересам крестьянства, ограничив элемент принуждения, сделала впоследствии крестьянское хозяйство более эффективным. Был предоставлен некоторый простор частной инициативе в мелкой промышленности и торговле. Министр финансов И. Кошша заявил, что «централизованное планирование по примеру Советского Союза не подходит в современных условиях для Венгрии». Политика венгерского руководства в 1950-х – начале 1960-х годов позволила (хотя и не без помощи извне) обеспечить довольно быстрое налаживание и подъем производства и повышение материального благосостояние населения. Но в первые годы своего правления первостепенной задачей Я. Кадара и его соратников было укрепление своего режима, а потому политика «закручивания гаек» продолжалась. Президентский Совет распорядился о введении чрезвычайных военных судов по всей стране. Декретом от 5 января 1957 г. правительство ввело смертную казнь для забастовщиков и подстрекателей к забастовкам. Была приостановлена деятельность ряда общественных организаций, например, Национального совета венгерских журналистов. Советский Союз, естественно, насколько мог поддерживал венгерское правительство, стараясь не допустить в первую очередь экономического коллапса. С 20 по 28 марта 1957 г. партийно-правительственная делегация во главе с Я. Кадаром находилась с визитом в СССР. В ходе переговоров было согласовано, что Венгрия получит в кредит товаров почти на 900 млн. рублей. Экономическая помощь не была просто жестом доброй воли. Лидеры двух стран подписали протокол о законности пребывания советских войск на территории Венгрии. Они также согласились передать в руки трибунала И. Надя и его сообщников, похищенных из посольства Югославии 22 ноября 1956 г. и увезенных в Румынию[188]. Кстати, аресту И. Надя предшествовали достаточно длительные, но безуспешные переговоры с югославской стороной, о которых речь пойдет в следующей главе.