Справка

Генрих Ремлингер (19 марта 1882, г. Оппенвайлер/Людвигсбург, Германская империя – 5 января 1946, г. Ленинград, СССР) – генерал-майор вермахта, немецкий военный преступник. В годы Великой Отечественной войны был военным комендантом города Пскова и одновременно осуществлял руководство подчиненными ему районными комендатурами и частями «особого назначения», участвовал в массовом истреблении, истязании и угоне в немецкое рабство мирных советских граждан, а также в уничтожении и разрушении городов и населенных пунктов Ленинградской области. Организовал 14 карательных экспедиций в ходе которых сожжено несколько сотен населенных пунктов на Псковщине, уничтожено порядка 8000 человек – в основном женщин и детей, причем подтверждено документами и показаниями свидетелей его личная ответственность – то есть отдача соответствующих приказов на уничтожение населенных пунктов и населения, например – в Карамышево расстреляно 239 человек, еще 229 загнаны и сожжены в деревянных строениях, в Уторгош – расстреляно 250 человек, на дороге Славковичи – Остров расстреляно 150 человек, поселок Пикалиха – согнаны в дома и потом сожжены 180 жителей… В 11 часов утра 05.01.1946 года по приговору суда города Ленинграда генерал-майор Ремлингер был казнен через повешение на площади Калинина перед кинотеатром «Гигант» вместе с ещё семью немецкими военными преступниками.

В печально известном 1937-ом году еще совсем пацан был – мало что понимал, а тут такое! Зачем за зло отвечать злом? Демонстрировать для чего? По сей день так считаю – даже и сейчас, когда могу прислушаться к своему голосу. Наверное, в мире мало найдется людей, кто утверждает, что войн можно избежать, но это вовсе не должно отрицать гуманизм и провоцировать акты жестокости…

Отвлекся – пришло в голову и вдруг всплыло в памяти… Но продолжу:

– Приехал к родителям. А тут и сестра Надежда домой вернулась – ее угоняли в Германию. После окончания войны она оказалась в американской зоне оккупации. И вот, пройдя проверку, к этому времени как раз и подоспела. Позже она вышла замуж и уехала в Петропавловск–Камчатский. И сейчас хвост нашего рода там – на самой окраине страны. Получилось, что собрался семейный совет, где все и определилось: «Нет, милый наш, мало, что не нравится дисциплина – ты должен учиться!». Вот и пошел доучиваться…

У Сержанова за плечами уже был первый курс индустриального института. И хотя в военное время там то учились – то не учились, но считалось, что учились. Экзамены, тем не менее, когда заканчивался курс, сдай – никаких оправданий. Багаж этих знаний за время войны не растерялся и очень даже пригодился Александру в учебе на новом месте. Стоит заметить, что со времени, когда после четвёртого класса Шурка, как называли Александра в детстве, перешёл в пятый класс с «липовыми» документами, его отношение к учёбе коренным образом изменилось. Так что и в пятом классе, и во всех последующих у Александра по всем предметам были только отличные оценки «Дуже Добре» или, иначе, «5». Школу он окончил отличником.

В своем личном дневнике – позже он подписал его «РАБОЧАЯ ТЕТРАДЬ полковника-инженера СЕРЖАНОВА А. И.» – в разделе «Семейная хроника (1929 – н/в)» – в 1936 году им записано: «Пятый класс окончил на «отлично». И дальше учился только на «5». Фамилии любимых учителей:

– классный руководитель Фёдор Трофимович;

– завуч Пётр Иванович Халявченко;

– учитель математики Моисей Ильич Нодель;

– учительница химии Валентина Фёдоровна;

– учитель родной речи Груня Львовна и Арсений Николаевич Мельниченко.

С позиции сегодняшнего дня, это были прекрасные педагоги».

Защитив в 1947-ом году на «отлично» дипломный проект, Александр Сержанов получил специальность инженера-лейтенанта по строительству военно-морских баз. Над дипломом трудился четыре месяца. По распределению и, как отличник учебы, по личному согласию должен был получить назначение на должность инженера Чукотского сектора обороны.

– В послевоенные годы, – пояснял Александр Ильич, – у нашей страны не было достаточных средств на строительство новых баз для военных кораблей по всему побережью, поэтому была принята концепция, что нужно создать не сплошной кордон, а кустовой, и таким образом оберегать наши границы. Вот тут базу разместить, силы держать, но при необходимости быть готовым выдвинуться в нужном направлении.

А это, прежде всего, север – и надо было пройти серьезную медкомиссию. И так получилось, что не прошел по здоровью – на правом легком обнаружили два пятна. А всё из-за того, что когда писал дипломный проект, заболел воспалением легких. Я же посчитал, что это грипп, и болезнь перенес на ногах. Молодой организм справился, а вот пятна подвели – для севера не годен. Очень сожалел тогда, ведь уже и литературу подобрал. И вот тогда меня и отправили на юг – в резерв Главкома Черноморского флота.

Приехал из отпуска – кадровики Управления кадров Черноморского флота посмотрели, которые, как правило, до конца документы не читают, – о, готовый военный инженер, давайте его в саперный батальон! Мне так и объявили, по-военному чётко: «Вы назначены в 355-ый морской саперный батальон». Как было не сокрушаться по этому поводу – все мои сокурсники получили должности прорабов, а трое – так даже и начальников участков, а выпускника с красным дипломом всего-то назначили командовать саперным взводом?!

– Прибываю в часть, – вспоминает Александр Ильич, – а начальником там был небольшого роста полковник. Его называли, «Четыре П» – полковник Павел Петрович Попов. Должность слишком низкая, а звание слишком высокое – в опале. Побеседовали душевно. Тот мне – не горячись. Я вот, например, окончил академию имени Куйбышева, а видишь – занимаюсь с такими вот, как ты, молодыми зёлеными ещё выпускниками. Пройдет год, ну а там и посмотрим. Что было мне делать – приученный еще домашним воспитанием к дисциплине, покорился судьбе – на то и есть воля начальника…

И вот год прошел. Съездил в отпуск и узнал, что на Севере мои однокашники в штольнях сидят и ковыряют скалу – вход в хранилище. Что и говорить – служба тоже не мёд. Подумал и пришел к выводу, что так и надо было – судьба… И что меня еще подкупило – батальон занимался боевым разминированием Севастополя и его окрестностей. Очень нужное по тому послевоенному времени дело. Искали мины – собирали все. Какие можно было транспортировать – отвозили на специальный полигон, а какие нельзя – обозначали, чтобы взорвать их на месте либо утром, либо вечером, когда вокруг уже не могли появиться посторонние.

Это был один из самых сложных периодов моей жизни: каждый летний день на боевом разминировании окрестностей Севастополя был связан с риском и для жизни моих подчинённых, и многих других людей. Зимними же днями мои подчиненные – матросы береговой обороны – постигали азы теории непростого саперного дела по поиску и обезвреживанию всех видов боеприпасов. Кроме того, нам одновременно приходилось заниматься также и строительством жилищно-бытовых объектов.

Вошел в эту среду, со мной считались. Были там командирами рот капитаны без образования, но фронтовики – у них война за спиной. Из 30 офицеров только два человека имели высшее образование. При этом у меня единственного из всех были и высшее образование, и война, пусть маленькая, но война. Прошел год с небольшим, и меня перевели в инженерное управление Черноморского флота.

В конце 1952 года инженер-капитан Сержанов получил назначение на преподавательскую работу в Ленинградский инженерно-строительный институт на военно-морской факультет. Так уж получилось в жизни, что с начала того 1953 года и до самой отставки пришлось Александру Ильичу Сержанову занимался педагогической и научной работой, пройти все ступени от преподавателя и научного сотрудника до начальника Тольяттинского высшего военного строительного командного училища.

Стоит подчеркнуть, что находясь на службе в военных научно-исследовательских институтах, Сержанов принимал непосредственное участие в разработке и создании новых образцов вооружения, в том числе для ядерного щита Родины, и средств (оборудования) инженерного обеспечения базировании атомных подводных лодок. Вклад генерал-майора Сержанова в науку отмечен пятью изобретениями и более чем десятью научными трудами.

Напомним, что ведёт ветеран и дневник – «Рабочая тетрадь». Там он пишет о пережитом – и не только о прошлом, а еще о том, что видит вокруг себя сегодня, о чем думает. Пишет, как приходят мысли – не в хронологическом порядке – с осознанием того, что по этим записям внуки или правнуки узнают о своих корнях и, заглянув в прошлое, смогут понять, каким должно быть будущее не только их самих, но и потомков.

Может быть, тогда им станет понятнее, что без прошлого нет будущего. Пройдет время, и, может быть, кому-нибудь из них тоже доведется побывать на белорусской земле в том месте, где был хутор Сержанта, от которого и пошла их военная фамилия.

Должно же все-таки, в конце концов, измениться у людей отношение к прошлому, к истории, и на приметном камне у поворота к хутору Сержанта, основанному прадедом Александра Ильича, появится памятный камень с памятной надписью об истории рода Сержановых.