Лакеева

4 февраля, когда сто­лица родины зашлась народными собраниями и транспарантами, ко­гда шли прямые эфиры, а метро и автобусы подвозили тысячами граждан и их лидеров, когда воздух дрожал не то морозом, не то жаж­дой подвига, в ярославской боль­нице тихо и не за идею умирал сварщик Лакеев.

Смерть его была банальной и почти статистической с медицин­ской точки зрения. Он отходил в ста с лишним километрах от род­ного Переславля, отмучившись и, видно, не справившись с пневмо­нией, а еще больше с болью, кото­рая была плохо анестезируемой и неизбежной при его ожогах - 70 про­центов поверхности тела.

Говорят, что когда он приходил в сознание, то страшно и протяжно кричал.

...27 января в подвале ста­рого многоквартирного дома на центральной улице старинного и похожего на умилительные кар­тинки города — с куполами, древ­ними монастырскими стенами, резными наличниками — прорвало трубу. Кипяток выбрасывало с та­ким напором, что на приборах ор­ганизации, которой принадлежит главный городской котел, но не коммуникации, фиксировалась по­теря до 200 тонн воды.

Дальше, объясняют специали­сты, должно было быть так: про­рыв опорожняет систему, трубы становятся пустыми и на 25-гра­дусном морозе замерзают, причем с разрывами и разрушениями. 40-тысячному городу грозит вымерза­ние. Дому, в подвале которого про­изошел прорыв, — разрушение.

Тревогу подняли не коммуналь­щики, а «Переславский технопарк», та самая организация, чей котел. Звонили, метались, пока управ­ляющая компания не отправила на место аварии двоих — сантехника и газоэлектросварщика Валерия Лакеева. Потом Алена Порик, со­трудница технопарка, все спраши­вала, а зачем поехал сварщик? «Он всегда был инициативный», — отвечали ей.

Лакеев в резиновых сапо­гах спустился в подвал, где было уже не меньше полуметра кипятка. Дошел до вентиля, который распо­лагался до места про­рыва. Попытался его закрыть — голыми руками. Поскользнулся и упал в кипяток. Выскочил с диким нечеловеческим криком на улицу, стал срывать одежду и растирать себя снегом. Через полчаса прие­хала «скорая», до которой он до­шел почти на карачках, но еще сам, и только в районной больнице, откуда его потом переведут в Яро­славль, потерял сознание.

Дальше версии разнятся — за­крыл ли он вентиль до конца или только смог уменьшить напор воды. Упал сразу или только после того, как справился с вентилем. Никто наверняка не знает, разру­шился бы дом или устоял... Не­важно.

Много сосложения, много можно поправить задним умом. Лакеев имел сто причин не быть в этом подвале: он мог настоять, что он сварщик, а не слесарь; мог требо­вать дать ему специальную одежду и вызвать МЧС; требовать от вла­стей эвакуировать дом и сопоста­вить цену стен и своей жизни. В конце концов в городе, который за­несен во все туристические спра­вочники страны, не должно было вообще сложиться такой ситуа­ции…

В маленьком городе маленький человек совершил поступок. Под­виг. Бытовой. Кому-то покажется, что это глупый с практической точки зрения подвиг, нерациональ­ный. Кому-то — в этой неразумности, импульсив­ности увидится высокий и безус­ловный героизм, без всякого пафоса. Как инстинкт к самопо­жертвованию.

Пока сварщик Лакеев уми­рал, над Переславлем-Залес­ским то в одном, то в другом месте поднимался пар, как будто это был не старый рав­нинный город, а долина гейзе­ров. Жители спасенного дома собирали деньги на лечение сварщика. Областные власти решали вопрос с кризисным управлением города, в котором система ЖКХ в полуразрушен­ном состоянии и общий долг за тепло достиг 75 млн рублей.

Через несколько дней после смерти Лакеева город расста­нется с мэром, который вроде бы погорел в том числе на этих самых гейзерах из прорываю­щихся труб. Но и сварщика к тому времени уже похоронят. За­ведут уголовное дело. Станут ис­кать, кто и когда виноват в том, что в ста пятидесяти километрах от Москвы стоит музейный город – авария. Принимать меры. Искать отмазки. Менять начальников.

У сварщика Лакеева в этом са­мом городе остались жена, двое сыновей и старая мать. Когда его хоронили, было невиданно много людей и машин. Не было только мэра. Надеюсь, когда–нибудь, ко­гда станет тепло и отремонтируют страну, он или его преемник заедут к старухе Лакеевой попросить прощения. Или прибьют табличку к дому на центральной улице: «Здесь принес себя в жертву городу инициативный газо­электросварщик Валерий Лакеев. Берегите тепло и людей».

http://rkrp-rpk.ru/content/view/6802/1/

-

---------------------------------------------------

Внимание!

Все номера бюллетеня и документы «Сталинского блока Красноярья»

выложены на страничке