double arrow

Мария Пещерокопательница

В конце прошлого столетия в слободе Белогорье жила вдова казачка Мария Константиновна Шерстюкова. Она вела разгульную жизнь, доведшую ее до омерзительной болезни - половой истерической раздражительности. Омерзительна она стала целомудренным хохлам, особенно когда болезненная страсть заставляла ее кидаться на всякого мужчину Отверженная, презираемая всеми, она бродила по полям, где от нее положительно отбивались все мужчины. Не знают, каким образом она очутилась в Киеве, и там какой-то схимник убедил ее бросить эту греховную жизнь, смирить бушующую плоть трудом, постом и молитвою. Знакомый с подон скою местностью схимник посоветовал Марии предпринять тяжелый труд - копание пещеры в меловых горах. Возвратившись из Киева в 1796 году, Мария стала неузнаваемою. Вдали от всякого жилья, в диком и глухом месте меловых наддонских обрывов, она начала рыть пещеру, постоянно пребывая в посте и молитве. Этим она обратила на себя внимание однослобожан: на нее стали смотреть, как на спасающегося человека, и, руководимые сначала любопытством, а после и набожностию, ее однослобожане приходили в свободное время помогать ей, причем приносили харчи и восковые свечи. Таким образом рылись эти пещеры, и место это приобретало себе все большую и большую известность в местном народонаселении. Твердый сплошной мел дал возможность устроить правильные своды коридоров, из которых кое-где выделяются особые помещения вроде келий и алтарей. Пещеры совершенно такие же, как и киевские, только белый мел, менее скрадывая свет, делает их будто бы более светлыми. Меньше киевских эти пещеры только по протяжению.

Такие же пещеры по Дону в пределах Воронежской губернии, в местностях, населенных малороссами, кроме Белогорья, находятся и в других местах: в Лысках, в Костомаровой, в Шатрище, около Богучара - но все они малоизвестны и никем не заняты. Все эти пещеры вырыты в этом же столетии. Может быть, эта работа Марии осталась бы без всякого особого значения, как и подобные работы других безвестных тружеников-пещерокопателей подонских, но одно обстоятельство помогло ей. Местное, слободы Белогорья, духовенство обратило внимание на то, что по праздникам много народу ходит помогать Марии и, кроме того, носят туда восковые свечи, чем уменьшают доход церкви. В то время выделка и продажа восковых церковных свечей не составляла еще своего рода церковной монополии, не была стеснена и, так сказать, специализирована: приходящие приносили в церковь свечи своего изделия, как это и

теперь кое-где можно видеть на Украине, но именно это вызывало неудовольствие принтов в сельских приходах, где главный источник содержания церкви заключался в продаже свечей. В это же время пошли в ход разные репрессалии правительства, направленные против раскола. Отвлечение некоторой части доходов было, так сказать, внутренним стимулом борьбы, которую местное духовенство повело против пешерокопателей, внешним же предлогом для нее выставлялись подозрения в возникновении какого-то толка. Пошли доносы, вмешалась светская власть. Сначала ограничились удалением пешерокопателей и Марии и забктием (в 1807 г.) входа в пещеры; но когда пещеры опять были народом открыты и стали опять разделываться, тогда Марию арестовали и посадили в тюрьму (1808 г.). По дознанию начальства тогдашней Слободско-Украинской губернии ничего в этом деле противозаконного не оказалось. Мария была освобождена из заключения и возвращена в Белогорье. Ее односельцы-хохлы, и без того не расположенные ко всем этим предержащим власть, поверставшим их дедов-казаков в войсковых обывателей, а теперь превращавшим их в государственных крестьян, с уничтожением привилегии винокурения, стали на стороне Марии, увидели в ней мученицу, гонимую за спасение души. К счастью, Острогожский уезд в это время отделен был от Слободско-Украинской губернии и присоединен к Воронежской. Новые власти забыли про Марию и пешерокопателей. Работа, моление, посещение пещер - пошли своим чередом, явилось подвижничество, само- мученичество, а вместе с тем усиливалось и почитание Марии и больше рвения к помощи ей. Ближайшие местные власти не переставали донимать Марию и ее почитателей, но раз начатое дело двигалось в силу своей внутренней интенсивности. Случайные обстоятельства помогали ему и отклоняли от него преследование. Местного священника, ехавшего с целью разгонять молящихся в пещерах, понесли лошади; священник испугался и подумал, что это Бог карает его за преследование Марии. При этой мысли его лошади остановились на краю обрыва, и он был спасен. Поняв это, как особое знамение Божие, священник из преследователя обращается в покровителя пещерокопания. В это время у Марии появился постоянный сотрудник, какой- то Иван. Пещеры разрабатывались, слава о них распространялась. Проезжала через Павловск богатая донская казачка Иловайская, направляясь к Сергию-Троице и далее в Петербург. Услыхав про Белогорские пещеры, она посетила их и обещала свое содействие защите этого дела от притеснений. Известно, что после Отечественной 1812 году войны донцы были в милостях у правительства. Приезжавшие в Питер донцы были там обласкиваемы, были принимаемы в высших кругах. Вот это-та Иловайская и рассказала в Петербурге про пещеры, про Марию. Сейчас же последовал запрос (1818 г.) местным воронежским уже властям о том. какой такой скит завелся на Дону около Павловска и не есть ли это раскольничий скит. Власти испугались и донесли о ските, выгораживая себя, как о деле святом и богоугодном, ничего общего с расколом не имеющем. Иловайская знала об этой переписке и на обратном пути, посетив опять Марию, посоветовала ей заняться устройством церкви и со своей стороны сделала пожертвование, подарила между прочим в пещеры икону в серебряной ризе. Это поощрило Марию и ее приверженцев. Скоро, испросив разрешение, приступили здесь к устройству церкви во имя св. Александра Невского (в 1819 г.).

Мария задумала устроить женский монастырь. Между тем молва о Белогорье прошла по Дону, и в чаянии учреждения там монастыря, к Марии прибыло до 30 девушек-казачек с Дона. В 1821 году Мария видела монастырь как бы уже на деле. Окруженная ищущими спасения, она старалась и обставить себя по-монастырски, но дух гордыни проник в ее сердце: она стала одеваться в черное длинное платье, затруднила доступ к себе приходящих, появлялась только после доклада очередной келейницы, стала давать целовать свою руку - одним словом, изображала из себя настоятельницу. А тут какой-то ворожей-татарин (sic), проживавший в г. Бирюче (Воронежской губернии) прорек Марии, что за ее гордыню Бог не сподобит ее увидеть осуществление ее желаний - женский монастырь в пещерах. Кто-то из знахарей объяснил ей, что если разрешат устроить обитель, то игуменьею назначена будет не она, рачительница, а пришлют кого-нибудь «з вельможного якого роду». Разрешение, как на беду, не приходило; оно задерживалось просто неимением достаточного фонда для обеспечения существования монастыря. Ничего этого не соображала Мария; напуганная знахарем и всякими толками, она озлобилась и, чтобы уничтожить всякий зачаток обители, разогнала девиц казачек. «Шоб и духу московського тут не було, - говорила Мария, разгоняя келейниц, - бо вже вони й так остогыдили. Хай им сей та той, щоб вони моими трудами корыстувались!» - добавлял рассказывавший мне хохол-старик.

Так и умерла Мария (в 1822 г.), не видев монастыря. К ее недолго еще жившему сотруднику - Ивану поприставали кое-какие старцы и, составив род братства, ведали дела этого скита. Таким и я застал в 1866 году этот монастырек. Братчики заведовали хозяйством и церковью, находившеюся в ведении белогорского благочиния, и имевшей особого, назначаемого на жалованьи священника.

Хорошие это были старики-братчики, хорошо, умело они хранили это почитаемое народом место. Окрестные жители-селяне по мере возможности оказывали поддержку им - хлеба давали, леску на постройки и ремонт, какую-нибудь нивку сенокосную... кроме денежных церковных приношений. Бабы-крестьянки окрестные в огородах всегда назначали грядку-другую капусты или картофеля на братию. Ладили Божие старцы с народом. Шли все туда, как к своим, простолюдин чуял себя своим человеком в этой обители: отдохнул, помолился, поел в общей трапезе, приветствованный, приласканный, напутствуемый благодарностями за его неотвергнутую скудную лепту, богомолец уходил с добрым чувством, с чувством любви к этому месту, к этим братчикам. Все это просто, любовно, сердечно. Любили их и уважали за их любовь, за их труды, за строгость подвижнической жизни и главное за то, что это были свои люди.

Помню я одного из этих старцев - Андрей Миколаевич Васильченко, в монашестве Антоний (1876 г.). Его все помнят и вспоминают. Он был главным распорядителем в обители. Тихий, степенный, кроткий такой, приветливый. Только густые неседеющие брови да карие пытливые глаза выказывали силу воли, как бы какую-то властность его. Успокаивающее, умиротворяющее чувство навевали на душу беседы с ним. Он не был ханжа, но его искренняя вера, религия души, если так можно выразиться, побеждали холодность, индифферентизм собеседника. В нем понималось спасение в Бозе, уразумевалась возможность обретения благодати в самом себе, сочетание наружной обрядности с душевными верою, надеждою и любовью. Жил он в небольшом особливом домике - келье, построенном над самым обрывом. Около кельи чисто выметено. На дверях в рамке за стеклом церковно-славянским письмом написано было:

«Аще не увидишь в дверях ключа,

Отыди, друг мой, молча, не стуча.

Аще же имеешь ко мне дело,

Толцы в двери смело.

В дом вошед, молитву сотвори,

И лишнего ничего не говори».

Не помню больше. В келии чисто, скромно. Иконы, лампадки, рушник, простая скамья широкая, на которой он и спал. Книги под иконами. В 1867 или 1868 году скиток этот причислили к Митрофаневскому воронежскому монастырю. Стали называть его филиальным монастырем, а попросту подворьем. Выслали туда часть братии. Я слыхал, что высылались провинившиеся в чем-либо за наказание. Воображаю, как больно это было старцам-братчикам. Андрей Миколаевич принял монашество. Он вскоре умер иеромонахом. Остальные митрофаньевские монахи и послушники далеко не споспешествовали доброй славе монастыря.

Относительно их неприглядной жизни многое рассказывал мне один старик-хохол из ближайшего хутора, желая охарактеризовать дух новопоселенной монастырской братии. Иного и нельзя было ожидать от тех, которые посылаемы были сюда в наказание. Естественно, что вместо исправления они только портили доброе имя зарождавшейся обители и производили смущение в народе.

В 1870-х (1873-1875) годах случился в монастыре скандал: два послушника удушили какую- то женщину из тех, что странствуют под названием черничек, и стащили ее в монастырскую баню. Водовоз, которому приказали остаток воды в бане слить в чан, наткнулся на труп несчастной чернички и оповестил дело. Началось следствие. Настоятель, иеромонах Аврамий, спасая репутацию обители, вздумали послать судебному следователю 100 руб. Судили в острожском окружном суде (здесь явная ошибка. Надо «в Острогожском окружном суде». - Прим. И.А.), присяжные признали виновными и послушников и настоятеля. Всех троих сослали.

Для устроения монастыря прислан новый настоятель, о. Петр, бывший духовником воронежского архиепископа Серафима. Энергичный и строгий, он, как видно, хороший хозяин. Обитель теперь, по разрешению св. синода, признана самостоятельным монастырем. Теперь там, кроме пещерной, устроены еще две церкви, под одной из коих открыты гробы Марии и Ивана. Это самопростейшие саркофаги из того же мела. Несколько икон и лампадок, аналой — вот все убранство этого склепа, кроме того, у входа на стене два большого формата портрета пещерокопателей Марии и Ивана. Мария написана одетою в белую свитку, какие и по сю пору носят крестьянки-хохлушки, и в намитке, повязанной по очипку, Иван в обыкновенном халате, в длинных волосах, расчесанных по-духовному по обе стороны головы. Приставленный к этим гробам старик-монах читает по книге, хотя, говорят, он неграмотный и прикладывающихся к иконе окропляет водою, причем простонародию советует смачивать этой водою глаза: «Многим помогает», - говорит он. Монастырь за настоящее время приобрел небольшое имение, в котором исполняют «послух» испытуемые разного рода послушники, готовящиеся к иноческой жизни. Трудность добывания воды устранена устройством водокачальной машины, устроенной под горою на берегу Дона при черте наивысшего весеннего подъема воды (Примечание. Хронологические данные я почерпнул из описаний этой обители проф. Донского, изд. в 60-х годах, и некоего Н. Краховецкого, изд. в 1878 году. Остальное из рассказов).

Вообще, повторяю, о. Петр оказывается хорошим устроителем обители; по внешнему виду она приобретает все больше благолепия, по внутреннему порядка и постепенного совершенствования, хотя трудно поднять сразу ту репутацию, которую так уронили ссыльные монахи. Как о всяком монастыре, и о Белогорском пришлось выслушать мне немало всяких рассказов: в иных видишь отголоски прежней неурядицы, в других - какое-то недоразумение.

Не так давно в пещерах объявился схимник-затворник. Пребывал он замурованным в особой келийке. Сквозь окошечко приходящие подавали ему приношение и выслушивали его наставления. После оказалось, что тут повторилась история, так огорчившая в свое время в Киево-Михайловской обители пр. Иринея Фальковского (Примечание. См. «Киевскую Старину» за 1883 г., августа, стр. 696)',роль схимника здесь разыгрывал пребывающий на послушании отставной солдат К., который, будучи выпущенным из затворничества, не стесняясь, рассказывал под выпивкой о своем заточении.

Во время последней турецкой 1877-1878 гг. войны в монастырьке проживал какой-то паломник, направлявшийся ко св. местам из Астраханской губернии, но остановившийся здесь ввиду того, что пропуск за границу по случаю войны был невозможен. Вступив в обитель, внес он на хранение или навсегда 600 руб. Когда война окончилась, паломник вздумал отправиться в дальнейшее странствование и потребовал возврата внесенных денег. Денег почему-то не выдали. Возникло дело. Паломник долго таскался по судам, но в порядке гражданского судопроизводства ничего не мог сделать, так как у него не было, во-первых, никакой сохранной расписки, а во-вторых, по действующему закону (2101 ст. X т.ч. I) монахи не могут принимать на сохранение денег или имущество. Неудовлетворенный судом, затевал идти в Питер, но где- то пропал бесследно.

Некая старая девица, мещанка Анастасия Резанова, не живя постоянно дома, а путешествуя по святым местам, отдала также на хранение, но не в кассу монастырскую, а одному из иеромонахов Белогорского монастыря, два билета внутреннего займа с полными купонными листами. После одной из отлучек, возвратясь в г. Павловск, она узнала, что иеромонах умер. В принятии им билетов Резановой никакой расписки и никакой заметки не было, да и сам он о том, умирая, не успел сказать; найденные по смерти его билеты причтены к числу имущества умершего и по закону обращены в собственность монастыря. Единственным доказательством права на билеты у Резановой были квитанции страхования их от погашения в течение нескольких лет. Но ничего, кроме ее слезных уверений, не доказывало, что билеты не подарены умершему или через него - монастырю. Братия не поддалась ни на какие просьбы Резановой, ни на ходатайство одного из сопровождавших сенатора-ревизора чиновника, ни даже на высказанное в письме к настоятелю желание высокопреосвященного Серафима воронежского уладить это дело, и билеты остались собственностью монастыря.

Еще один случай. Устраивалась водокачалка, о которой я выше упоминал; дело как-то не ладилось. Монахи узнали, что в слободе Бутурлиновке есть механик-самоучка, некий Григорий Матвеевич Крайно, пользующийся известностью. Его пригласили устроить водокачалку и согласились на предложенную им цену 800 руб., но с тем, чтобы принять водокачалку на ходу в действии. Крайно проработал там с помощниками 26 дней; водопровод оказался устроенным вполне удовлетворительно. Но тогда братия предъявила ему письмо из какого-то механического заведения, которое обещало прислать монастырю механика с платою по 10 руб. в день. Письменного договора не оказалось, и Крайно должен был удовольствоваться 260 рублями; зато братия обещала записать его имя на вечное поминовение в утренних и вечерних молитвах.

(«Киевская старина», том XI, апрель, 1885 г.)



Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: