2015-05-12
344
Штат Вашингтон. Сиэтл. США.
23 ноября 1996 г.
Руководитель частного сыскного агентства Сэм Макгроген удобно устроился в кресле и с удовольствием протянул ноги вперед: благо первый ряд. Самолет набрал высоту, шум моторов почти не слышен, лишь лёгкий, успокаивающий нервы гул ненавязчиво напоминал пассажирам, что они находятся в нескольких тысячах футов над землей; между рядами кресел сновали стюардессы, демонстрируя эротические позы, низко наклоняясь к пассажирам, чтобы подробно ответить на их вопросы. Пожалуй, именно такая демонстрация женских достоинств (так волнующих мужчин любого возраста) и напоминает, что находитесь вы, господа, в воздухе, а, скажем, не на теплоходе или в поезде.
Легкая музыка и кофе несколько успокоили Сэма: дали возможность расслабиться, а главное ни о чем не думать. Но аморфное состояние длилось не долго: заботы последних дней, для приличия немного подождав, уже ломились в дверь. Сэм, как мог, сопротивлялся: не хотелось выходить из благодушного состояния, но эти твари (заботы) нарисовали в его сознании фигуру налогового инспектора, от образа которого он вздрогнул, и дверь, не выдержав напора рухнула.
В силу специфики своего бизнеса Макгроген был не из трусливых, но появление на горизонте налоговых инспекторов всегда повергало его в шок. Образы знаменитого шефа мафии тридцатых годов Аль Капоне, воспетого Голливудом, которого за десятки убийств не смогла посадить полиция, и тощенького финансового инспектора в очках, всё-таки упрятавшего опасного бандита за решетку, с детских лет врезались в его сознание. Он открыл глаза и опять оказался в плену забот. А они были…
Нет, его агентство не занималось выслеживанием неразборчивых в интимных связях с противоположным полом супругов, как не занималось и поисками пропавших машин и имущества граждан: для этих целей есть другие частные бюро и огромный штат правоохранительных органов. Хотя иногда приходилось и этим заниматься, но только в целях прикрытия, не более: надо же оправдывать выданную лицензию на сыскную деятельность. Его предприятие занималось другим, скажем так: помогало добывать промышленные и научные сведения; быть посредником при заключении секретных договорённостей между заинтересованными сторонами и многим другим.
Со своим другом, Лео Натроски, Макгроген работал давно. Собственно, с его помощью Сэм и организовал свое предприятие. Понятно, что специфика работы его агентства не подразумевала хоть какую-то юридическую связь с благопристойными организациями и добропорядочными гражданами: никто из них не хотел связывать свое имя с неблаговидными делами.
А дела у него шли совсем не плохо. Тьфу-тьфу-тьфу. Конкуренция – великая вещь. Серьёзным организациям дешевле украсть (фу, какое нехорошее слово), лучше сказать – позаимствовать готовый результат, чем тратиться на кропотливую, а главное, затратную разработку. Как правило, клиенты в таких случаях не скупились: платили хорошо. Трудности, конечно, были, а у кого их нет? В том числе и в легализации поступающих на его счет денег, но и эти проблемы как-то решались. И всё-таки каждый раз заполняя налоговые декларации, Сэм панически боялся сделать в них ошибку.
Его неприметный с виду офис в Сиэтле находился далеко от центральной части города, на тихой и невзрачной улице. Зато веяние современной архитектуры до этого района почти не дошло: практически не было строений из стекла и бетона – вся улица утопала в зелени. Да и люди там жили нелюбопытные. Сотрудников у него тоже было немного: зачем лишние свидетели?
В голове Макгрогена шаг за шагом прокручивался план очередной операции.
– Кстати, не запланированной ранее. Подмена диска – вынужденная мера. Свой диск Флейт демонтировал со стенда сам и, передавая его Сэму, просил отнестись к нему очень осторожно. «Любая царапина, мистер Макгроген, приведёт к порче его. Пожалуйста, осторожно». Теперь этот драгоценный диск находился в его портфеле, упакованный по всем правилам транспортировки. В голове Макгрогена крутилась мысль и второго варианта операции, если по каким-то причинам провалится первый. Назад дороги нет. Но Сэм отгонял эту слишком опасную мысль от себя прочь.
День операции Сэм подобрал не случайно: последний четверг ноября – всенародный праздник День благодарения. Обычно офисы в этот и последующие дни пустеют: многие сотрудники берут отпуска за свой счет. Праздничная суматоха, походы по магазинам, поиск индейки подешевле, горячительные напитки – лучшего времени для задуманного и придумать трудно. И все же тревога в душе усиливалась. Изъятие диска или его подмена – единственная возможность выполнить условия заказчика: иначе придется возвращать деньги, чего бы не хотелось…
«А вдруг не получится с этим проклятым диском? Тут уж и затея с котом не поможет. Вообще-то идея с магнитофоном, вмонтированным в ошейник кота, можно сказать, очень удачная. Плохо одно: питание магнитофона хватало ненадолго и приходилось каждый раз выдумывать причину прогулки животного. Чего только он не наслушался при воспроизведении записей… Оказывается, очень спокойный по характеру профессор часто кричал на своих сотрудников, чаще на Жаклин, которая последнее время вечно что-то путала. Прослушка записей была очень утомительной: магнитофон-то кот не умел отключать на ночь, поэтому и запись шла круглыми сутками. Приходилось часто менять блок питания. Но овчинка, как говорят, стоила выделки: почти все разговоры сотрудников лаборатории, споры, идеи, название оборудования, результаты экспериментов, озвученные сотрудниками, записывались и через некоторое время в распечатанном виде ложились на стол заказчика, коим был Лео Натроски. Красота! Чистая профессиональная работа. Но его олухи, учёные, так и не смогли достичь нужных результатов, теперь им подавай диск. Да…
Плохо, что нет записей последних дней: как назло, аккумуляторы «сдохли», и магнитофон несколько дней не производил запись. Теперь кот у нас. Особых новостей при прослушивании не обнаружили. Все, как обычно. Если завтрашняя операция пройдёт удачно, то кота можно не возвращать. Что-нибудь придумаем: сбежал, например…» Приятный воркующий голос стюардессы отвлек его внимание:
– Чай, кофе, сэр.
– Кофе, пожалуйста, – ответил он и, вдыхая нежный аромат ее духов, мысленно представил себе нижнюю часть ее фигуры, склонившейся к его соседу напротив. По его взгляду стюардесса поняла, о чем думает довольно симпатичный мужчина, и также мысленно произнесла: «Размечтался». К соседу напротив она уже не нагибалась, стоя произнесла свою стандартную для всех фразу: «Чай, кофе, сэр».
Примерно через полчаса загорелось табло: Fasten your belts, please! Рейс подходил к концу. Лео в оставшееся до посадки время решил еще раз проанализировать этапы операции.
«Ладно, пропустим подготовительные, главное – заключительный этап. Дубликат магнитного ключа от входной двери есть. Спасибо одному из сотрудников лаборатории: забыл как-то раз свое портмоне в служебном баре. Хорошо, что мой человек оказался там в это время. Дальше – дело техники. Шестигранник – тоже не проблема, как и фотография пространства коридора перед дверью нужной мне лаборатории. Вот с креплениями этой фотографии на камеру наблюдения пришлось повозиться. Вся операция должна занять не больше двадцати минут, конечно, если все пойдет по плану. Сегодня вечером состоится встреча с помощником: передача диска и последние инструкции».
Самолет плавно пошел на посадку. Аэропорт столицы штата Нью-Мексика, Санта-Фе, встречал своих гостей ветренной и дождливой погодой, о чем и предупредили пассажиров заботливые стюардессы. Зашелестели молнии на дорожных сумках, и чей-то ребенок громко потребовал от матери яблочного сока.
«Мне бы его заботы, – грустно подумал Макгроген. Странно, но ему вдруг тоже захотелось сока. – Куплю в агентстве по прокату машин, – решил он, – по пути в Лос-Аламос выпью», – и защелкнул замок спасательного ремня.
Лос-Аламос. Штат Нью-Мексико. США.
Ноябрь 1996 г.
