Культурная политика как новый тип и сфера мыследеятельности

Как я утверждал выше, формирование представлений о виртуальном пространстве культуры (в котором представления о должном и возможном являются более реаль­ными, чем существующие социальные ограничения и фактические обстоятельства) находится в тесной связи с осознанием (утверждением) значения и роли рамочных спо­собов употребления знаний и ситуациях коллективной мыследеятельности. Вместе с тем, все множество рамочных употреблений знаний не сводится и не может быть све­дено к случаям "культурной детерминации". Культура есть лишь один из типов рамок, и, по-видимому, характеристической формой возникновения культурной нормы явля­ется "усечение" определенных рангов рефлексии.

Распространение телеологической трактовки культуры как пространства свободы означает, вместе с тем, и ограничение культурологического подхода. Бурное развитие информационных, экранных и политических технологий в XX в. заставляет интеллек­туалов признать, что, помимо культуры, существуют другие типы рамок, влияющие на процессы самоопределения, коммуникации и действия. Денатурализация понятия культуры и возвращение к анализу рамочных функций и рамочных способов употреб­ления знаний в ситуациях коллективной мыследеятельности приводит к возникновению нового типа и сферы деятельности - культурной политики. Это рассуждение под­черкивает неопределенность и. двусмысленность этого термина.

По своему происхождению идея культурной политики связана с понятием культу­ры и процессами политизации культурных факторов, характерными для конца XIX - начала XX столетия [16]. Однако эта связь неоднозначна. Культурполитическая уста­новка признает производящий (детерминирующий) характер культурных норм и пре­вращает культуру из рамки мира в предмет манипулирования и воздействия. Признавая — па первом шаге, что самодеятельность возникает только в пространстве культурной ор­ганизации, культурная политика делает процессы изменения и реструктурации указан­ного культурного пространства предметом особого типа мышления и деятельности. Это заставляет - на следующем шаге - отказаться от заведомо зауженной ориентации на культуру и вернуться к анализу различных типов рамок и процессам рамочного употребления знаний в целом.

Можно сказать, что подобная расширительная трактовка культурной политики (по отношению к базовой идее культуры) возникает в тот момент, когда становится очевидным, что любое слово является действием (или может им стать при определен­ных условиях). Интерсубъективное взаимодействие и коммуникация начинают трак­товаться как способ передачи (усвоения) смыслообразующих рамок.

С этой точки зрения культурная политика производит новые смыслы в коммуника­ции и понимании, создает культурные гештальты и "перцептивные конфигурации", а за счет этого создает пространства для возможных и допустимых в данных рамках по­ступков и действий. Активизируя работу представления (идеирования, фантазии, про­ектирования) и создавая новые методы объективации знаний и других эпистемологи­ческих организованностей, культурная политика ведет борьбу за распространение и внушение определенных представлений (рамок), одновременно превращаясь в борьбу за возможность сохранять или трансформировать условия человеческой мыследея­тельности. П. Бурдье в одной из своих работ [19] указывал, что тот, кто обладает воз­можностью называть, может вызывать к существованию при помощи номинации.

В последней четверти XX ст. складывается особая сфера культурной политики, ко­торая включает в себя (помимо образования и средств массовой информации) массо­вые политические технологии, дизайн и художественное проектирование, юридиче­скую (правовую) и финансовую инженерию, имиджмейкинг и развитие общественных связей, рекламу и маркетинг, архитектурное проектирование и формирование среды обитания (от визуальной среды современного города до экологической среды жизне­деятельности в целом).

Социальные науки и философия в контексте культурной политики приобретают
новый тип практичности, влияют на ее инструментарий и содержание. В тоже время
возникновение и бурное развитие сферы культурной политики проблематизирует существующие техники интеллектуальной работы и предметно организованного мыш­ления. Эти изменения во многом стимулируют отработку и распространение рамоч­ных техник организации мыслительной работы и ситуаций коллективной мыследеятельности.