Государство и общество и эпоху культурной политики

В условиях формирования сферы культурной политики и нового информационно­го пространства меняются способы взаимоотношения между государством, общест­вом и капиталом. Распространенная точка зрения состоит в том, что происходит интернационализация указанных субъектов и форм их самореализации - формирование мирового хозяйства, всемирного общества и мирового государства. Однако мы пере­живаем переходный период, и тенденции процессов не являются однозначными.

Транснациональный капитал действительно перестает ориентироваться на рамки существующих концепций международного разделения труда и пренебрегает как сравнительными, так и абсолютными преимуществами национальных хозяйств. Традиционные формы влияния национального капитала на национальное государство - коррупция и лоббирование — с очевидностью теряют свою эффективность, но усили­ваются [18].

Общества, позитивно ассимилировавшие идею гражданства и взявшие под кон­троль способы использования государственного аппарата, стремятся через политиче­ские механизмы и демократические процедуры оказать влияние на всемирное систем­ное развитие. Будущее национального государства ставится под сомнение: как под­черкивает Хабермас, для многих групп населения оно становится ложным видом единства, не способным действовать в условиях экологической ситуации, асимметрич­но распределенного роста народонаселения, биотехнологического и компьютерного переворота (соответственно в сельском хозяйстве и в промышленном производстве) и, наконец, формирования глобальных финансовых и технологических рынков.

На фоне усилий по модернизации бюрократии и технологического аппарата совре­менного государственного управления, как показал И. Валлерстайн, даже в богатых и эффективных государствах продолжает шириться кризис легитимности.

В этой ситуации часть своих функций национальное государство вынужденно деле­гирует на локальный, а часть - на транснациональный и региональный уровни. Образ­но говоря, для одних проблем оно оказывается слишком велико, чтобы действовать эффективно, а для других - слишком мало. Ширится движение за объединение демо­кратических конституционных государств в крупные политические единства, подобные Европейскому Союзу. Делаются попытки создать дееспособные межгосударственные региональные конференции, а также превратить Объединенные нации в действующий орган.

Вместе с тем, следует подчеркнуть, что в настоящий момент эти институты пользу­ются устаревшими политическими технологиями и во многом воспроизводят старые проблемы. Сохраняющиеся диспропорции в уровне и темпе экономического развития, а также бурные трансформации в 90-е годы в Восточной Европе и России, вновь дела­ют национально-государственную идею привлекательной - даже там, где она в прин­ципе не может быть реализована.

Ренационализация политического процесса, не учитывающая того, что сами нации являются в высокой степени искусственными образованиями, во многом представляет собой форму самоопределения «внутреннего общества», не вовлеченного в постинду­стриальные трансформации и состоящего из агентов, использующих традиционные хозяйственные и социальные представления в качестве рамок мышления и действия. Знание о том, что узконациональный способ самоопределения в системном мире ис­черпал себя, не распространяется на сектора, отчужденные от функционирования транснационального капитала и международного рынка труда, и не захватывает сфе­ры воспроизводства "традиционности" как культурного архетипа.

Вместе с тем, и государство, и общество, и капитал (понимаемый как замыкающий тип универсального ресурса), скорее всего, представляют собой уходящие персонажи исторического процесса: все эти образования возникли как особые единицы (социо­культурные организованности) в период, предшествующий Французской буржуазной революции 1789 г., и оказались не способными ассимилировать как опыт мировых войн и социальных революций первой половины, так и опыт индустриальной глобали­зации второй половины XX в. Привлекая метафору Гегеля, сегодня ни государство, ни общество не являются больше формами существования (манифестации) разума в ис­тории, а капитал уступил функцию универсального ресурса знаниям и мышлению.

На арену мировой истории вышли новые персонажи: регионы, интеллектуальные программы и локальные антроподромы (образовательные анклавы, анклавы лич­ностного роста).