Содержание аскетической практики

Третий из перечисленных этапов духовной жизни требует особенных действий и волевых усилий со стороны человека. Именно здесь особое значение приобретает аскетизм - планомерное и сознательное упражнение в христианской добродетели с целью достижения религиозно-нравственного совершенства[159]. Описанию правильного прохождения аскетического подвига и аскетическим методам посвящен громадный корпус христианской литературы. Очень часто аскетические тексты, составленные в виде наставлений, уже требуют определенной «антропологической» культуры от изучающего их и пытающегося применить изложенное на практике. Эта культура существовала в виде церковной (чаще всего монашеской - хотя и необязательно) традиции и потому аскетические книги были своеобразным дополнением к тому бесценному опыту, который получал христианский подвижник в личном общении с людьми, прошедшими трудный путь подвижничества и стяжания добродетелей.

В периоды известного ослабления христианского подвижничества становились необходимы другие книги, в которых аскетический опыт был бы изложен систематически и соотнесен с антропологическим, догматическим и нравственным учением Православной церкви. Одной из таких книг является «Невидимая брань», изданная на греческом языке замечательным богословом св. Никодимом Святогорцем в 1796 г[160]. Ниже делается попытка, основываясь на тексте этой книги, сделать очерк православной аскетики, соотнося аскетические принципы с христианской антропологией.

Цель христианского подвига соответствует изначальному предназначению человека и состоит в «сближении с Богом и пребывании в единении с Ним» [161]. Христианские аскетические подвиги - пост, молитва, доброделание есть лишь средства христианского подвига. Вместе с тем, очень часто можно встретить своеобразный «сдвиг мотива на цель», когда аскетические навыки принимаются за само христианское совершенство. Это состояние пагубно, поскольку собственно религиозная жизнь - т.е. богообщение - заменяется самосовершенствованием - в центре бытия становится сам человек, а личные отношения с Богом невольно отходят на второй план. В духовно-нравственном отношении самосовершенствование такого рода ведет к эгоцентризму. Неудивительно, что люди, идущие этим путем

обыкновенно желают, чтоб их предпочитали другим..., они любят жить по своей воле и всегда упорны в своих решениях, они слепы во всем, что касается их самих, но весьма зорки и старательны в разбирательстве дел и слов других...[162]

В соответствии с целью христианского подвижничества определяются и описывают основные душевные расположения и упражнения, необходимые для христианского подвига. Во-первых, не следует надеяться на самих себя. Этот хорошо известный аскетический принцип требует, однако, пояснений. Как известно анозогнозия - отрицание больным наличия у него болезни - часто отягощает ее протекание. Еще более опасна «духовная анозогнозия», когда человек фактически забывает, какое тяжелейшее расслабление духовно-нравственных сил произошло по грехопадении прародителей и наследуется каждым человеком при рождении. Такое умонастроение приводит к своеобразному аскетическому пелагианству: человек начинает думать, что в состоянии своими силами совершить духовно-нравственный подвиг, отвергая благодатную Божественную помощь[163]. Итак при чрезмерной надежде на собственную волю следует укреплять в человеке надежду на волю Божию[164].

Вместе с тем, при отсутствии надежды на себя, человек лишается внутренней опоры и может «тотчас убежать с поля духовной брани»[165]. Потому одновременно с оставлением надежды на себя следует положить в своем сердце «совершенную надежду на Бога и полную в Нем уверенность». Большую помощь в этом делании оказывают размышление о всемогуществе, премудрости и благости Божией, а также воспоминание о случаях Божественной помощи, изображенных в Священном Писании[166].

Самонадеянность очень часто проявляется на бессознательном уровне, в то время как на уровне сознания человек полагает, что надеется только на Бога. Это обнаруживается в случае, когда человек совершает какой-либо грех. Если такие люди

... скорбя о падении, укоряя и браня себя за то, в то же время замышляют: сделаю то и то, следствия падения загладятся, и у меня опять все пойдет как следует[167],

они находятся в пагубном устроении и самонадеянны. В этом же ключе надо относиться к чрезмерной печали после совершения греха. Такая печаль не есть голос совести, а просто разочарование в себе самих и собственных силах[168].

При отвержении самонадеянности и уповании на Бога следует приступать к аскетическому подвигу, упражняя все силы души. Для ума основными упражнениями являются молитва и углубление познания вещей окружающего мира. Последнее требует пояснения. Рассогласование познания посредством чувств от познания посредством ума, как уже говорилось, приводит к тому, что аффективно окрашенное восприятие вещей часто искажает правильный взгляд на них. В частности, «зло может укрываться под лживо-привлекательной наружностью»[169]. Потому следует воздерживаться от поспешной любви или отвращения к какой-либо вещи, прежде рассмотрения ее «при свете разума и правого слова Божественных писаний, при свете благодати и молитвы...»[170] - чувства, вызываемые вещью должны быть опосредованы восприятием посредством ума.

В основе упражнения воли тоже лежит идея опосредования:

Когда предлежит тебе какое дело... само по себе хорошее, не склоняй тотчас воли своей к нему и не вожделевай его, если прежде не вознесешься умом своим к Богу... И когда так сложишься в мыслях, что самой волей Божией будет определяться склонение воли твоей: тогда вожделевай его и совершай...Равным образом, когда желаешь отклониться от того, что... нехорошо, не тотчас отвращайся от того...[171]

Существенным моментом в упражнении воли являются тренировка настойчивости[172] и выработка правильного устроения ума и чувств утром сразу после ночного сна[173].

Трудность аскетического подвига часто приводит к характерной депрессивной реакции: представляя в уме всю сложность подвижнической жизни и непрестанные усилия в течение многих лет, человек отчаивается и уже бывает не в состоянии совершать даже элементарные волевые усилия. Чтобы избежать этого, следует направить свои усилия в борьбе со страстями прежде всего на борьбу с одной - главной страстью[174], а в доброделании - на том, чтобы разбить каждый подвиг на отдельные шаги, а затем шаг за шагом выполнять необходимое, концентрируясь только на выполняемом шаге[175].

В качестве упражнения для чувств предлагается упражнение, которое на языке современной психологии можно назвать своеобразным «рефреймингом»:

когда... чувствам предстоит какой-либо... предмет... - отдели в помысле своем то, что есть в нем чуственного и вещественного, от того, что есть в нем от творческого Духа Божеского, и помысли, что невозможно, чтобы он сам от себя имел свое бытие... но что все это есть в нем дело Бога, Который невидимою силою Своею дает ему и это бытие, и эту доброкачественность, красоту и мудрое устройство, и эту силу действовать на других...[176]

Упражняясь в таком созерцании вещей человек начинает «радоваться сердцем о Боге - причине столь великих и столь дивных совершенств».

Для исправления воображения и памяти рекомендуется чистая - т.е. не сопровождаемая переживанием внутренних зрительных и слуховых образов - молитва. Все восточные свв. отцы делают упор именно на «безóбразность» молитвы, поскольку молитва - это прежде всего деятельность ума, который созерцает сам смысл вещей, и может не нуждаться во впечатлениях, полученных при помощи внешних чувств[177]. Вместе с тем, пребывание в чистой молитве утомительно для ума, тогда следует рисовать в своем воображении благочестивые и душеполезные вещи - размышлять о земной жизни Господа, Царстве Небесном и т.д.

Хотя указанные выше аскетические упражнения и необходимы для христианского подвижника, основным делом является молитва, через которую и остальные добродетели получают полную силу. Молитва не ограничивается произнесением слов, но возможна только при работе ума и сердца. Ум должен концентрироваться на смысле произносимых слов, а сердце - чувствовать, заключенное в молитвословии[178]. Упражняться следует прежде всего в уставных молитвах, сочиненных святыми, поскольку в них веет дыхание Святого Духа. Для совершения молитвенного правила рекомендуется: обдумать в свободное время смысл молитвословий, заучить их на память, перед молитвой приготовиться тем, чтобы «постоять молча, доколе утишатся все чувства». В самой молитве важно сознавать присутствие Божие и осознание, что Бог слышит молящегося. Несмотря на то, что молитвы заучены, следует произносить их от себя как свои собственные. На молитве бывает так, что повторяя заученные молитвы, какое-то из молитвословий «особенно падет на сердце и вызовет собственное молитвенное слово». Это благодатное состояние не следует пропускать незамеченным: следует остановиться на этом и молиться собственными словами, пока не удовлетворится молитвенная потребность. После молитвы очень важно хранить молитвенное настроенное, полученное во время молитвенного подвига[179].