Об этической значимости бессмертия личности

Диалог персоналиста с религиозным
и атеистическим экзистенциалистами

ПЕРСОНАЛИСТ: Представление о бессмертии личности может быть доказано и опровергнуто с одинаковой вероятностью. Поэтому я принимаю идею бессмертия личности как эстетически и этически более приемлемую для меня, чем идея смертности личности. Из двух равнодоказуемых возможностей я выбираю более прекрасную и этически возвышенную — такую, которая позволит в наибольшей степени уважать личностное начало в социуме.

АТЕИСТИЧЕСКИЙ ЭКЗИСТЕНЦИАЛИСТ: Я также исхожу из идеи уникальности и неповторимости человеческого существования. Однако не кажется ли вам, что идея личностного бессмертия за пределами культуры парадоксально нивелирует уникальность личности? Если перед каждым лежит Вечность — то не сливаются ли все в бесконечном саморазвитии в единую скучающую массу? Напротив, конечность человеческого существования актуализирует его и делает действительно уникальным. Зная о своей конечности, человек стремится реализоваться и завершиться здесь и теперь. Если бы человек обладал бессмертием, то есть бесконечным самосознанием и саморазвитием, на него обрушилась бы бесконечная скука.

ПЕРСОНАЛИСТ: Действительно, Ваши аргументы имеют смысл. Но не кажется ли Вам, что Вы боитесь Вечности только потому, что проецируете на нее обыденную жизнь человека? Представление о вечной обыденности в самом деле вызывает тоску как предчувствие безмерной скуки. Однако обыденность не обладает уникальностью ни в бесконечном, ни в конечном своем проявлении; она принципиально безлика и потому скучна в любом случае. Если же мы допустим бессмертие предельного и запредельного в человеческом бытии — в любви, вдохновении, творческом экстазе, то такое бессмертие вряд ли может нивелировать всех личностей в безликую скучающую массу.

АТЕИСТИЧЕСКИЙ ЭКЗИСТЕНЦИАЛИСТ: Хорошо. Допустим, что это так. Закроем глаза на то, что Ваши допущения противоречат нашей повседневной практике. Давайте рассмотрим еще одну сторону проблемы. Вы выводите идею уважения личности из идеи ее бессмертия. Но не очевидно ли, что уважение к личностному началу как результат принятия идеи бессмертия вполне может быть заменено точно таким же уважением, вырастающим на почве идеи конечности персоны. С точки зрения этой парадигмы поощрение свободы личности может быть попросту выгодно для социума — конкуренция свободных личностей будет способствовать его развитию.

ПЕРСОНАЛИСТ: Прежде всего отвечу на первое Ваше замечание. Идея бессмертия личности в самом деле противоречит нашей обыденной практике — в силу того что в ней ослаблено личностное начало. Но нет ли намека на личностное бессмертие в любви, вдохновении и подобных им переживаниях? Лишь предельное и запредельное бытие человека является действительно личностным, и лишь находясь в этом бытии — за пределами нашей повседневной практики, — мы можем переживать бессмертие личности как реальность.

Что касается прагматической ценности идеи бессмертия личности, то такая ценность отнюдь не является для меня доказательством бессмертия. Более того, я готов допустить, что на почве атеистического и материалистического сознания вполне может вырасти уважение к личности. При этом стоит только заметить, что не было ни одного атеистического режима, который бы вознес личность на вершину пирамиды ценностей. Вспомним СССР, Китай, Северную Корею...

РЕЛИГИОЗНЫЙ ЭКЗИСТЕНЦИАЛИСТ: Вы связываете идею бессмертия личности и идею Бога?

ПЕРСОНАЛИСТ: Такая связь неизбежна. Если трактовать Бога как Абсолютную Личность и сверхличное начало, устремляющее Вселенную к Истине, Добру и Красоте, а человека как нечто соединенное с Богом и единосущее с ним, то такое рассмотрение с необходимостью предполагает бессмертие человеческой личности и задает смысл этому бессмертию.

АТЕИСТИЧЕСКИЙ ЭКЗИСТЕНЦИАЛИСТ: Если человеческая личность бессмертна, сотворена ли она? Принимаете ли Вы идею эволюции человека из Бога, природы и т.д.?

ПЕРСОНАЛИСТ: На Ваш вопрос можно было бы ответить так: личность сотворена бессмертной и для бессмертия; возникнув в эволюционном процессе, она уже не может раствориться в безликой материи.

Но все, что возникло во времени, может быть вновь когда-нибудь возвращено туда, откуда оно возникло, то есть утратить свое неповторимое и уникальное Я. Поэтому, оставаясь последовательным в своем персонализме, я склонен считать, что личность несотворима и неуничтожима. Здесь вспоминается такой персоналист, как Бердяев, видящий укорененность и человеческой, и божественной Личности в несотворенной свободе, некой изначальной бездне, праоснове-возможности всего.

Принимая позицию Бердяева, можно лишь добавить, что несотворенная свобода может быть атрибутом только личности; поэтому из тезиса о несотворенной свободе с необходимостью следует несотворенность и неуничтожимость любой личности. Другое дело, что специфика человеческой личности заключается в том, что она, будучи первичной по отношению к эволюционному процессу конкретного материального мира, входит в этот процесс и обогащает себя и Абсолют опытом просветления этого мира, опытом неповторимой эволюции любви и самосотворения.

РЕЛИГИОЗНЫЙ ЭКЗИСТЕНЦИАЛИСТ: Вы только что соединили идею бессмертия человеческой личности и идею Бога. Теперь Вы говорите о несотворимости человеческой личности и по-прежнему понимаете Бога как бытие, а не как символ. Нет ли здесь противоречия? Ведь во всех мировых религиях Божественная Личность есть Творец личности человека. Почему бы не допустить, что Бог сотворяет человека как учитель сотворяет ученика, а отец — сына и при этом дает ему возможность быть бессмертным?

ПЕРСОНАЛИСТ: Я могу согласиться с Вами, добавив только, что Абсолют творит личность человека не во времени, а в Вечности. Со-творение личности есть совместное дело человеческого и Божественного начал.

Ибо сотворение личности есть беспредельная актуализация личностного начала, которое уже есть в Вечности. И вместе с тем это создание чего-то нового. Но это новое — само-другое-себя личности. Поэтому возникающие личности сотворенно-несотворимые другими личностями.

Признание бессмертия личности как несотворимого начала есть признание бессмертия всех личностей. И одновременно необходимо признать сотворение личностного начала. Но это сотворение означает лишь то, что более просветленное личностное начало актуализирует другие личностные начала. При этом образ Бога можно понимать как образ Абсолютного Актуализатора личностного начала в мире.

РЕЛИГИОЗНЫЙ ЭКЗИСТЕНЦИАЛИСТ: Итак, именно актуализация есть выражение сущности Божественного творения?

ПЕРСОНАЛИСТ: И человеческого тоже. Актуализация выступает конечным исходом любого процесса созидания. В ходе актуализации уже существующего рождается ранее несуществовавшее. Творчество объектов тогда становится творением отношений и самотворением, которое может пройти испытание бессмертием и Вечностью. Самосотворение, понятое как актуализация собственного личностного начала, соединенная с любовью к Другому, выступает высшим этическим обоснованием идеи бессмертия личности.

АТЕИСТИЧЕСКИЙ ЭКЗИСТЕНЦИАЛИСТ: Но нельзя же отрицать реальность смерти? Может стоит сказать более безжалостно и правдиво: Человек есть представитель смерти в Вечности? Конечного в Бесконечном? Ибо человек все время расплющивается между молотом смерти и наковальней Вечности. Ему дано переживание Вечности, но только как переживание тоски по ней.

§ 87