Богочеловек и Богочеловечество

Идея Богочеловечества означает преобразование всего человеческого рода. Богочеловечество выступает соборным единством Боголюдей и именно это позволяет богочеловеческому началу наиболее полно утвердиться в бытии.

Только в Богочеловечестве Богочеловек теряет трагический и страдательный характер. Разорванное соединяется. Поэтому явление Богочеловечества выступает наиболее глубинным устремлением всех мировых религий и прежде всего — христианства.

Впервые наиболее ярко и последовательно идея Богочеловечества прозвучала в философии Владимира Соловьева. Необходимость выхода человека в человечество и вместе с ним — за свои пределы Соловьев выводит из самой сущности человеческого.

«Положим, каждый человек имеет в жизни свою маленькую особенную роль, — пишет он, — но из этого никак не следует, чтобы он мог довольствоваться только условным, относительным содержанием жизни. В исполнении драмы каждый актер также имеет свою особенную роль, но мог ли бы он исполнять хорошо и ее, если б не знал всего содержания драмы? А как от актера требуется не только чтобы он играл, но чтобы играл хорошо, так и от человека и человечества требуется не только чтобы оно жило, но чтобы оно жило хорошо»[82].

Идея Богочеловечества не случайно появилась именно в христианской культуре. Тайна Христа не просто в его Богочеловечности. Сказать так — значит постичь лишь половину истины. Тайна Христа заключается в том, что он есть Богочеловек, предложивший всем путь Богочеловечества. И эта тайна взывает ко всем проникнувшим к ней: путем Христа должен пойти каждый. И это путь Богочеловечества, лишенный трагической распятости одинокого Богочеловека. Уже сам факт явленности Бога в мире в человеческом облике говорит о том, что каждый должен и может идти по этому пути.

Нельзя не согласиться с Бердяевым, который пишет: «Бог без человека, Бог бесчеловечный был бы Сатаной, не был бы троичный Бог. Основной миф христианства есть драма любви и свободы, разыгравшаяся между Богом и человеком, рождение Бога в человеке и рождение человека в Боге. Явление Христа-Богочеловека и есть совершенное соединение двух движений — от Бога к человеку и от человека к Богу, окончательное порождение Бога в человеке и человека в Боге, осуществление тайны двуединства, тайны богочеловечности»[83].

Богочеловечество есть человечество, принципиально изменившее свои отношения с космосом. Это происходит через одухотворение отношений с космосом. Космос перестает быть силой, чуждой и противоположной человеку, все духовное и вечное в нем открывается навстречу человеку. «В духовном... человеке, — говорит Бердяев, — в духовном роде человеческом, в Богочеловечестве пребывает космос, все творение. Космос отделился от падшего человека и стал внешней, порабощающей его природой. Космос возвращается к возрожденному, духовному человеку. В духовном мире космос пребывает внутри человека, а не вне его, как человек пребывает внутри Бога. Человек по природе своей есть микрокосм, в нем заключены все сферы космической действительности, все силы космоса»[84].

Итак, Богочеловечество выступает действительной перспективой человеческого рода, если мы в самом деле принимаем идею его духовного эволюционирования. Но мы должны констатировать и другое: соединение святости, героизма и гениальности — бесконечно сложное дело. Вся человеческая история есть подтверждением этому.

Но идея Богочеловечества не более утопична, чем любая другая идея, допускающая духовную эволюцию человека и человечества. Если идея Богочеловечества — утопия, то утопией является сама духовная эволюция человечества. При этом в идее Богочеловечества подается устремленность к Истине, Добру и Красоте всего человеческого рода. В отличие от коммунистической утопии, в которой Истина, Добро и Красота принимают историческое и социально-классовое звучание, перерождаясь в свою противоположность без идеи Бога как Абсолюта, учение о Богочеловечестве говорит о вечности и абсолютности и Истины, и Добра, и Красоты. И в том, что такая идея может оказать облагораживающее воздействие на современное человечество с его внешними и внутренними глобальными катаклизмами — угрозой появления новых видов оружия массового уничтожения, экологическим кризисом, религиозными войнами, — высшее доказательство истинности и действительности идеи Богочеловечества. И если идея Богочеловечества как максимальный порыв мировых религий сможет предотвратить хоть один религиозный конфликт — например, глобальный конфликт мусульманства и христианства, — уже в этом проявится ее значимость для нашей эпохи.

Итак, идея Богочеловечества возможна только как планетарная, всекосмическая идея, а не идея нации или расы. Это идея общего духа, а не общей крови. Однако здесь возникает совсем другая проблема. Могут ли Богочеловек и Богочеловечество выступать результатом лишь духовной эволюции человека?

§ 106

Духовная и душевная эволюция человека.
Эволюция личности

Выражает ли идея духовной эволюции всю полноту развития человеческого бытия? Или иначе: только ли духовная эволюция противостоит материальной? Приведенные выше рассуждения позволяют нам говорить также о необходимости душевной эволюции человека. Духовная и душевная эволюции должны дополнить друг друга и соединиться — именно это будет означать действительную эволюцию личности.

В эволюции личности сливаются пути эволюционирования мужского и женского начал. Это понятие во многом близко понятию актуализации личности, но конкретизирует его, задавая ему смысл и направленность.

Идея эволюции личности означает, что выход за пределы человеческого не должен привести к нивелированию уникальности каждого человека, что на этом пути всеобщее не должно подавлять особенное.

И вместе с тем в идее эволюции личности содержится устремленность не только отдельного человека, но и всего социума. Только на этом пути возможно действительное эволюционирование человеческого. Однако в идее эволюции личности выражена первичность личностного начала по отношению к общественно-коммуникационному в человеческом бытии.

Отменяет ли идея эволюции личности идею духовной эволюции? Нет, точно так же, как и идею душевной эволюции человека и человечества. Для каждой личности на том или ином этапе развития может быть актуальным либо духовное, либо душевное развитие. Другое дело, что эти пути эволюционирования должны в конце концов гармонически соединяться в каждой личности.

Смыслом и ориентиром эволюции личности могут быть названы идеи Богочеловека и Богочеловечества. И наоборот, идеи Богочеловека и Богочеловечества обретают смысл лишь в результате свободной эволюции личности.

Однако здесь было бы уместно рассмотреть возможные возражения против такого ее понимания. Представим на этот раз диалог персоналиста, выражающего авторскую позицию, с марксистом.

§ 107

Богочеловек и Богочеловечество в их отношении к человеку и человечеству:
диалог персоналиста и марксиста

МАРКСИСТ: И все-таки, не кажется ли Вам, что идея Богочеловечества есть превращенная и мистифицированная идея коммунизма? Такой сторонник этой идеи, как Бердяев, в молодые годы и сам был марксистом.

ПЕРСОНАЛИСТ: А сам коммунизм не выступает ли материалистической трансформацией идеи Царства Божьего на земле? Только Вы удаляете из него идеи Бога и бессмертия личности, что и приводит к саморазрушению Вашей утопии.

МАРКСИСТ: Но где у Вас гарантия, что идея Богочеловечества не приведет к таким последствиям?

ПЕРСОНАЛИСТ: Гарантия этого и заключается в при­нятии идеи Бога и бессмертия личностного начала, более того — в конструктивном соединении идеи Бога и человека. Практика коммунизма показала — без идеи Бога не может нарастать одухотворение и одушевление человека. А без одухотворения и одушевления человека все проекты социального переустройства приводят к тоталитарной деспотии и уничтожению свободы миллионов ради их «счастья». Заметьте, я не говорю об экономическом и социальном переустройстве общества — они должны идти естественным путем. Речь идет о духовной и душевной метаморфозе человека — нарастание в его бытии Истины, Добра, Красоты. Поэтому явление личности Богочеловека первично по отношению к явлению Богочеловечества. В противном случае идея Богочеловечества может принять все черты коммунистической или фашистской утопии. Именно личностное начало в идее Богочеловечества порождает соборность, а не наоборот.

МАРКСИСТ: Вы говорите о каких-то абстрактных и внеисторических Истине, Добре и Красоте как основаниях идеи Богочеловечества в отличие от идеи коммунизма. Практика нашей жизни не подтверждает их существования. С другой стороны, Ваш Богочеловек мало чем отличается от гармонически развитой личности коммунизма, свободно живущей в обществе свободных. Таким образом, если убрать деформации идеи и практики коммунизма, отказаться от утопической задачи экономического и социального регулирования, не станет ли идея коммунизма более реальной и значимой для людей, чем идея мифического Богочеловечества? Зачем усложнять простые вещи?

ПЕРСОНАЛИСТ: Во-первых, именно учение о конкретно-историческом и классовом характере Истины, Добра и Красоты, а также принципов морали привело к весьма деструктивным последствиям. Реальность же надисторических Истины, Добра и Красоты в истории доказывает факт общения разных культурных эпох и регионов. Если бы не было абсолютных и универсальных Истины, Добра и Красоты, культура не могла бы иметь глубинной преемственности, что противоречит реальности. Конечно, существует относительное добро, относительная истина, красота и т. д., но они не соединяют, а разъединяют людей, их относительность противостоит одухотворению и персонализации человека.

Во-вторых, Богочеловек отличается от «гармонически развитой личности коммунизма» тем, что образ его имеет более конкретный характер. Постараюсь пояснить это. Во всех известных культурах, которые пережили хотя бы столетие, существует идея Бога, которая в наиболее мощной форме объединяет идею личности и идею совершенства. Идея Бога — это сконцентрированное в личности универсальное совершенство мира. Отсюда ее сильнейшее очищающее воздействие на человека. Соединение идеи Бога с идеей человека с необходимостью раздвигает и возвышает перспективы человеческого рода. Поэтому идея Богочеловека для человечества эпохи мировых религий экзистенциально значит куда больше, чем «гармонически развитая личность коммунизма», а идея коммунизма не способна заменить идею Богочеловечества.

МАРКСИСТ: Не кажется ли Вам, что современное человечество стало достаточно атеистическим, чтобы всерьез принимать Ваши термины как значимые для него?

ПЕРСОНАЛИСТ: Вы правы, но лишь отчасти. Обращу Ваше внимание на два существенных обстоятельства:

1. Идея Богочеловека обладает значимостью и для тех людей, которые принимают Бога в качестве символа развития мира. Она дает им морально-символическое выражение перспектив духовного развития человека и человечества.

2. С другой стороны, опять хотелось бы сакцентировать Ваше внимание на том, что атеизм сам выступает религией, но по отношению к христианству или к другим религиям он является более примитивной религией, неоязычеством. Эта религия вместо личности и сверхличности Бога ставит в основу мирового процесса некую Абсолютную Необходимость (Неотвратимость, Неизбежность) — как безличную судьбу мира, что соответствует древнейшим воззрениям человека. При этом науке отводится та же роль, которая ранее отводилась первобытной магии, — роль заклинателя мировой необходимости. Понятно, что в таком случае человеческая свобода как свобода духовного и душевного начала отрицается. Она всецело подчиняется необходимости, выступая способом приспособления и подчинения ей. Идеи Богочеловека и Богочеловечества могут дать атеизму как неоязычеству возможность пройти эволюцию от бытия необходимости к бытию свободы.

§ 108