2015-05-27
310
В.А. Савинов
Идеал как Первоначало в метафизике
…В основе полного определения, необходимо присущего всему, что существует, лежит трансцендентальный идеал, составляющий высшее и полное содержательное условие возможности всего существующего, к которому должна сводиться всякая мысль о предметах вообще со стороны их содержания. Более того, это единственно подлинный идеал, доступный человеческому разуму, так как только в этом единственном случае само по себе общее понятие о вещи полностью определяется самим собой и познается как представление об индивидууме.
И. Кант[1]
«На закате» [2]
Делать работу можно не иначе как для пользы (хотя бы и для удовольствия). Какую пользу может принести этот текст? У каждого мыслителя есть нечто, ради чего он творит.
К Идеалу
Любое творчество – птица феникс, сгорающая и возрождающаяся в пламени творценосцев. «Она возвращается видоизмененной назад и остается у власти…»[3] Но метафизическое творчество выделяется из прочих созданием всеохватных философских систем. Всеобщее о мире – предмет метафизики. И в этом таится невозможность сущей метафизики: она замахнулась прыгнуть выше головы. Все бы хорошо – жила бы и сгорала мета-любивая птица, но не видно ее перьев на пепелище истории.
Всеобщей метафизической системы нет и быть не может, поскольку не может быть непротиворечивой, полной философской мета-системы[4]. Но невсеобщая метафизика не есть метафизика. Метафизические плоды невсеобщи, т.е. существование метафизики доказывает ее несуществование. Обязательный остаток недосказанности, невсеохватности мета-повести о мире – неизбывный залог и необходимость новых «лучших» систем. Невозможность существования метафизики – основание ее существования. Раз начавшись, метафизика не окончится никогда. Ее смерть – это ее жизнь.
Видимость причины невсеобщности метафизики как заката ее былого статуса в том, что «мир не есть статуар»[5], дает одинаково правильное заключение с противоположным в причинно-следственном отношении мнением. И мир – не статуар, и метафизика – не всеобщая. Первое закатывание проявляется в хабитуально-историческом опыте, второе – в логическом. «Закат происходит, во-первых, в виде крушения мира, запечатленного метафизикой, и, во-вторых, в виде исходящего от метафизики опустошения земли»[6].
Констатировать, фиксировать, а может быть, и изменять действительность – цель философа. Осуществление этой цели является воплощением способа философствования. Метод, применяемый мыслителем, – его стиль раскрытия действительности, приведения Мира к Истине. Основание перевода выбирается творцом под диктовку собственной экзистенции. Экзистенциальная редукция есть универсальный метод – форма всех мыслительных редукций, мета-редукция.
Но не противится ли сама экзистенция всеобщности? Вряд ли достойна любви универсальность. Метаформа – заблуждение от экзистенции. «К вещи как таковой»[7], «назад до… экзистенциальных основ»[8] указывают направление экзистенциальной редукции. Хотя сам путь – метаформальная твердь. Дорога ведет к цели, но не всё на этой дороге есть цель.
В высотах мыслительной абстракции мета-уровень есть бесконечная прозрачность неба, а экзистенция – его облачная роспись. Что прекрасней – ясная зоркость или таинственная пелена, гармония песни или тишина? Ответ – в Истине. Цель экзистенциальной редукции – не остановиться у достижения, облюбовав придорожный камешек, а идти к тому, что впереди, к трансцендентальной бесцельности, к трансцендентной цели.
Для осуществления трансцензуса Э. Гуссерль пользовался феноменологической трансцендентальной редукцией, постепенно достигая очевидности выводов. Но если трансцендентальное есть, зачем добиваться его очевидности? Если нечто дано в частных опытах Я, достаточно одного шага для признания его (нечто) данности и индуктивного введения определения. Мощность этого шага позволит дальнейший ход рассуждений сделать дедуктивным, тем более что в рассмотрении Первоначала чрезмерной общности определения быть не может.
