Глава I. Структура общества

Как уже бегло было замечено ранее, поэмы о лисе возникали как своеобразная параллель рыцарскому роману. Следовательно, и герои в них изображены те же, только облаченные в звериную шкуру.

На основании источника можно выстроить всю пирамиду сословной иерархии: так, например, в ее главе стоит лев Нобель и его жена – представители правящей королевской династии; чуть ниже находится слой крупных феодалов, а именно – медведь Браун, сам лис Рейнеке (в чьем образе видят и горожанина), а также непримиримый враг лиса – волк Изегрим, в котором совершенно явно угадывается представитель рыцарства. Ниже феодалов в иерархии находятся петух Геннинг, кот Гинце, барсук Гримбарт и прочие, и уж совсем в низу социальной лестницы расположились заяц Лямпе, сойка Маркварт. В глаза сразу бросается соответствие размера животного его месту в социальном строе: самые крупные – вверху, самые мелкие – внизу. При этом среди животных нет обладателей одинаковых должностей и профессий, они все занимают определенное место в этом зверином обществе, так что можно сделать вывод, что каждый из них является собирательным образом, отражающим черты характера, поведение и взгляды, характерные для представителей данного слоя или должности.

На этом подражание рыцарским романам и изображенному в нем обществу не прекращается. Картина, рисуемая городским романом, в действительности очень объемная. Здесь есть описание и придворной жизни, и бесконечных осад, битв и поединков. При короле есть совет из крупных феодалов, сам он командует войсками и вершит правосудие. Словом, средневековая жизнь предстает перед нами во всех красках.

Интересно, что все животные так или иначе относятся к привилегированным слоям – духовенству, рыцарству или слою крупных и средних феодалов, не говоря уже о короле. Но среди них нет ни одного – ни во французском, ни в нижненемецком варианте – кого можно было бы счесть за прототип крестьянства. Пожалуй, это единственное сословие, которое в романе представлено собственно в человеческом обличии, то есть мир животных сосуществует с ними бок о бок, постоянно контактируя.

Здесь полезно и интересно было бы затронуть такую особенность обоих источников (больше это касается, конечно, французского «Романа о Лисе»), как соотношение антропоморфного и зооморфного. В изображении животных улавливается определенная двойственность. Как уже говорилось ранее, они представляют собой людей, и в данном случае у автора нет цели воспроизвести их повадки или реальные взаимоотношения, провести параллель между поведением людей и повадками определенных зверей. Например, волк предстает перед нами как грубый, неловкий, простодушный и глупый, что никак не создает образа опасного хищника.[5]

С другой стороны, можно проследить и сознательный зооморфизм: человек как животное изображается чрезмерно приземленно, вскрываются все стороны его жизни, и плохие, и хорошие, все достоинства и все недостатки. Человек сознательно опускается до уровня зверя, жестокого и эгоистичного. При прочтении романа невольно задаешься вопросом – неужели общество и правда забыло о всех нормах морали, о чести, о верности, и теперь напоминает лишь зверей?

Исходя из этой особенности – двойственности в изображении – стоит различить и два способа изображения звериного царства. С одной стороны, оно независимо от царства людей, и в таком случае полностью повторяет общество, изображаемое в рыцарских романах. С другой стороны, звери то и дело вмешиваются в повседневную жизнь крестьянина, вступая с ними в отношения, которых не могли быть в реальной жизни.[6] Я уделяю этому внимание, поскольку считаю, что более глубоко общество и его проблемы изображаются в первом варианте, поэтому подобные эпизоды представляют особый интерес и из них можно извлечь много информации.