Цель трагедии — обеспечивать катарсис души, «очищение от

страстей». Трагедии великих древнегреческих мыслителей

(V-IV вв. до н.э.) — Еврипида, Эсхила и Софокла заканчиваются

гибелью героев и самым, казалось бы, безнадежным отрицани-

ем жизни. Однако трагедия не вселяет в нас отчаяние, а, напро-

тив, очищает душу и примиряет с жизнью. Как, каким образом

безобразное и дисгармоничное, составляющее содержание тра-

гического мифа, может примирять с жизнью? Достигается это

той таинственной силой, которая скрывается в искусстве, — си-

лой, претворяющей в красоту жизненный ужас и делающий его

предметом нашего эстетического наслаждения. По Аристотелю

(«Поэтика», гл. VII), зритель, следя за событиями трагедии, ис-

пытывает душевное волнение: сострадание к герою, страх за

его судьбу. Это приводит зрителя к катарсису — очищает его

душу, возвышает, воспитывает его.

Древние мистерии

Итак, понятие «катарсис» впервые использовалось в древнегре-

ческой культуре для характеристики некоторых элементов

мистерий и религиозных праздников. В Древнем Египте оргии

306 Гчава XIX. Искусство как форма культуры

входили в высший культ скоптического (скопец — это каст-

рат) служения йзиде. Мистерия как раз и воспроизводила тай-

ный смысл происходящего. Вот десять жрецов в белых одеж-

дах, испещренных красными пятнами, вышли на середину

алтаря. Двое других, одетых в женское платье, изображают

Нефтис и Изиду, оплакивающих Осириса. Мистерия также рас-

сказывала об обряде скоптической жертвенности. Вернейшие

поклонники Изиды соглашались на оскопление, ибо эта крова-

вая жертва напоминала о расчлененном трупе бога.

Многие культурологи пытались распознать ускользающий смысл

древних мистерий. Какие реальные события человеческой ис-

тории нашли отражение в культовых действиях? Отчего они

вновь и вновь разыгрывались на протяжении веков? Почему

священная жертва отрекалась от страсти во имя божественно-

го плодородия? Наконец, какие стороны человеческой приро-

ды проявляются в культовых действиях?