Наташа уже знала некоторые русские слова и в такую минуту кричала, как могла

Нюрка сиганула к краю сырой, обсыпающейся под ногами канавы, рискнула сама туда свалиться, схватила за платьице ребёнка. Ганька вся дрожала и казалась полумёртвой, икала, потом начала рвать.

Соседка занесла обессиленную девочку в коридор, сняла с неё грязную одежду, побежала домой, принесла в кастрюле тёплую воду, вымыла «кулачонка». Платьице и нижнюю рубашечку выстирала и развесила на улице просушить. Ганьку завернула в старые пиджаки, благо лежавшие всегда в коридоре, и отнесла на солнце отогреваться на той же соломе. А солома для девочки была панацеей от всех болезней.

Вот так. Наверное, человек, сделав пакость, часто раскаивается. Когда она узнала что, подсовывая «квас» детям Ульяны, поставила под удар и своего сына, то ахнула: ведь и её сын мог отравиться или умереть с перепоя, так как у него был врожденный порок сердца…

На соломе Ганька уснула, а, проснувшись, увидела Наташу, такую родную и слегка уже беззубую. Лёгкие морщинки лежали под её глазами, такие жалобные и милые душе Ганьки. Она держала чистую высохшую одежду Ганьки и виновато и испуганно улыбалась. Но младшая сестра была хоть и бледной, но её больше не тошнило. Так до самого вечера она и пролежала на пиджаках на соломе. Сестра сидела рядом и говорила: «Хочешь, я тебе расскажу сказку или спою?» Но Ганька ответила: «Не надо. Ты только сиди здесь рядом и слушай, как шумит тополь. Слышишь, как он тихонько-тихонько плачет…»

Что же стало причиной, что Ганнушка чуть не утонула около забора своего дома?

Оказывается, Наташа предложила попрыгать по брёвнам за двором. Но сестра прыгать ещё не могла. Тогда Наташа предложила, закрыть глаза, кружиться около калитки. Кружиться до тех пор, пока выдержишь, а потом присесть на землю и представить, что плывешь по воде…

Наташа сама покружилась, а потом присела. Но Ганька, как только начала кружиться, закрыв глаза, её куда-то понесло в сторону, а когда пришла в себя, то ощутила, что тонет в вонючей с лягушками яме. И если бы не соседка, то явно, что на одного «кулачонка» стало бы меньше.

И удивительно, что об этом случае не рассказали дети родителям, ни сама соседка. Хотя как-то, будто мимоходом заметила Фёдору:

− Сосед, почему ты не закидаешь яму? И корова может оступиться, да и дитё не дай бог может туда упасть… А Ульяна так и не узнала, мать двоих маленьких детей, с чего это её Фёдор как-то взял лопату и стал засыпать яму, предварительно набросав туда всякого хлама: камней, чурок, коры с брёвен. Только окончив работу и воткнув лопату в землю, отдышавшись, сказал:

− Да вот засыпал, а то корова оступится и утонет…