Двойной аспект в способе явления вещи восприятия

Каждая вещь, воспринятая в своей полной вещности, является, в соответствии со своим пространственным огра­ничением, как нуклеарно упорядоченное единство свойств. [...] То от вещи, что реально является и может быть

[106]

чувственно подтверждено, как, к примеру, дерево или чернильница, само есть лишь одна из бесконечно многих сторон (аспектов) этой вещи. Это реальное и есть д^я созерцания сама вещь, но с какой-то стороны не вся вещь, каковая реально вообще никогда не может быть чувственно подтверждена «сразу». [...]

Кант, Гегель, а в наше время Гуссерль должным обра­зом подчеркивали этот закон необходимой односторон­ности явления воспринимаемой вещи, бесконечно много­сторонней в силу своей природы, просвечивающей в явле­нии. Для реального явления ядро вещи, «ось» ее бытия не есть ни реально имманентное, т. е. могущее быть подтверждено, продемонстрировано в явлении, ни трансцендентное, т. е. примысленное к явлению и никак не связанное с ним.

Поэтому в явлении вещь необходимо оттенена, как говорит Гуссерль. [...]

В восприятии реального феномена предвосхищено направление внутрь вещи и вокруг вещи. Наглядно можно было бы выразить это предвосхищение и таким образом: вещь является как «глубокий» континуум аспектов. «Внутрь» и «вокруг» кажутся, конечно, явно пространст­венными предикатами. Является ли пространственность вещи основанием для глубин и сторон или, напротив, глу­бины и стороны суть основания ее пространственности?

Во всяком случае — это исключает уже сама поста­новка вопроса,— оба свойства не тождественны. Прост­ранственность означает обнаружимые в пространстве гра­ницы. Каждая вещь как пространственное образование имеет определенные измерения в определенном месте, го­воря наглядно, у нес есть контуры, обнаружимая пери­ферия и обнаружимая середина. К центру и сторонам в пространственном смысле можно прикоснуться рукой. Но к центру и сторонам как конституирующим вещь свойствам — нельзя. {...] Конституирующие вещь мо­менты и моменты пространственные, таким образом, не тождественны, хотя в созерцании и неотделимы друг от друга.

Также можно защищать и закон, согласно которому непространственная действительность душевной жизни имеет свойства, но не растворяется в них без остатка, и только в свойствах своих и проявляется: воля, чувство, мысль суть нечто большее, чем те их стороны, которые они показывают сознанию. Применительно к этому отно­шению перехода между феноменом и содержанием ядра

[107]

душевной реальности пространственные образы могли бы иметь только ценность метафоры, хотя связь между феноменом и реальным содержанием ядра, которая со­общает определенностям феномена достоинство свойства, а реальному содержанию ядра достоинство субстанции, одно и то же в случае как непространственной, так и пространственной действительности. Сопоставление пока­зывает, что структура перехода, т. е. отношение субстан­циального ядра и стороны, или свойства, безразлична применительно к самому различию пространственности и непространственности.